Сладкий кофе

— Сайхара-чан! Я вернулся! — прокричал Кокичи из коридора, небрежно сбрасывая ботинки, не заботясь о том, чтобы поставить их аккуратно рядом. — Пары закончились раньше, чем я предполагал, так что встречай прекрасного меня! Надеюсь, у нас есть, чем перекусить.

Не было ничего удивительного в том, что Шуичи не отвечал. Он мог ещё не вернуться с занятий, мог вовсе проспать их из-за того, что читал ночью очередной детективный роман и забыл поставить будильник, а мог попросту увлечься чем-то, погрузившись в это что-то с головой.

Поэтому Кокичи пожал плечами и направился на кухню, чтобы прихватить что-нибудь пожевать, а затем уже пойти доставать Шуичи, если тот всё же вернулся с пар.

Засунув в рот шоколадное печенье и включив электрический чайник, Кокичи принюхался. Из спальни, что была их единственной комнатой помимо кухни, тянуло ароматом кофе, похожим на тот, который разносился каждое утро по кухне, но, как будто, чуть более сладким. Этот запах даже немного чувствовался на языке.

— Опять кофеман несчастный сварил себе эту горькую противную бурду, — проворчал парень, доставая пакетик чёрного чая из картонной коробки.

Но что-то было не так.

«Да ни в жизнь этот мазохист не добавит себе в кофе хоть ложку сахара!» — сорвался Кокичи с места.

Уже через секунду он распахнул дверь в спальню. В нос ударил уже куда более сильный запах, в котором Кокичи отчётливо почувствовал ещё и корицу. В комнате было жутко душно.

— Сайхара-чан…? — Кокичи стоял в дверях и удивлённо хлопал глазами.

Шуичи лежал на кровати, завернувшись в одеяло чуть ли не с головой.

— Шуичи, — Кокичи не заметил как позвал Сайхару по имени. Он подошёл к кровати и откинул одеяло, взглянув на раскрасневшееся лицо друга. — Ты так задохнёшься, дурашка.

Шуичи действительно пах приятно. Он глубоко дышал, а глаза его были прикрыты. Кокичи постарался не думать о том, где находились сейчас руки Сайхары. У Кокичи даже немного кружилась голова. Он отошёл на пару секунд, чтобы открыть форточку, и вернулся к Шуичи. Ома приложил ладонь к его лбу. Шуичи был немного горячим. Он потянулся к юноше. В этот момент он вряд-ли что-то вообще воспринимал вокруг и мог мыслить здраво. Всё-таки первая течка проходит тяжело. Кокичи знал об этом не понаслышке.

— Всё-таки, ты омега. Да, Шумаи? — вздохнул он, поглаживая Шуичи по голове.

Тот простонал что-то неразборчиво в ответ.

Кокичи отстранился, к большому неудовольствию страдающего, и стал шарить в своей тумбочке, бросив плавящемуся другу «потерпи немного».

Спустя полминуты копошения в полном бардаке ящика, с победным возгласом, Кокичи достал пластину таблеток. Несколько секунд понадобилось, чтобы смотаться в кухню за водой.

Кое-как устроив гиперчувствительного и несоображающего Шуичи в сидячем положении, Кокичи впихнул ему в рот таблетку и, заливая водой, приказал глотать.

Шуичи с горем пополам проглотил препарат, закашлявшись, на что Кокичи похлопал его по спине, придерживая. Шуичи скоро перестал хрипеть, а его взгляд стал более осознанным.

— Ома-кун? — выдавил из себя он, не в силах выразить своего удивления.

— Вау! Ты быстро оклемался. Как всегда способный, Сайхара-чан, — преувеличенно восторженно похлопал Кокичи.

Шуичи медленно осмотрелся вокруг.

— Голова тяжёлая…

— Первая течка почти у всех именно такая, но ты что-то припозднился. У меня первая была в пятнадцать, а Сайхара-чан уже совсем взрослый мальчик. Ты, кстати, уже можешь лечь, — напомнил он.

— Не говори так, будто мне под сорок или около того, — прохрипел Шуичи, промаргиваясь и устраиваясь поудобнее.

— И да, я ничего не скажу насчёт того, что это моя кровать и моё одеяло.

— Ты уже сказал, — растерянно заметил Шуичи.

— Тебе показалось. Но, для протокола, не обвиняй меня потом в совращении несовершеннолетних.

— Ты старше меня меньше чем на год, — закатил глаза Шуичи.

— Смотрите-ка, только очнулся, а уже язвит старшим, — насупился Кокичи.

Шуичи улыбнулся, но веселье быстро сошло с его лица. Он вздохнул.

— Я думал, что я бета. Как ты живёшь так, Ома-кун?

— Подавители — наше всё, — вскинул тот руку над головой. — Тебе, к слову, надо будет сходить к врачу и подобрать свои. Мои тебе могут не подходить. Побочки и всё такое, понимаешь?

Шуичи кивнул и, будто что-то осознав, покраснел ещё больше, вжимаясь в стену.

— Прости, что тебе пришлось это увидеть, мне очень стыдно.

Шуичи вздрогнул, когда обнаружил, что Кокичи залез к нему на кровать и подполз на четвереньках, приблизившись к его лицу чуть ли не вплотную, и, на этот раз, его лицо было абсолютно серьёзным.

— Даже не думай извиняться за подобное, — это было даже немного жутко. Редко можно было увидеть действительно серьёзного Кокичи. — Это просто физиология. Хорошо, что с тобой это случилось дома, а не где-то на улице.

Шуичи ошарашенно смотрел на Кокичи. Кажется, Ома-кун волновался за него.

— Д-да, верно, прости, — Шуичи снова поник.

То, что Кокичи подразумевал, было страшно, на самом деле. Пугающе и мерзко было думать, что кто-то мог воспользоваться этой ситуацией. Но это была реальность, в которой они жили. Омегам всё ещё приходилось сталкиваться с подобным, бороться за свою безопасность, отстаивать свои права. Благо, в последние годы ситуация становилась всё лучше.

Кокичи было невыносимо видеть грустного Шуичи. Конечно, тот переживал. Теперь ему придётся столкнуться с непредвиденными и очень неприятными проблемами. Но Кокичи всегда был готов его поддержать.

Он заметил, что запах Шуичи стал еле слышим.

— Смотри на плюсы. В чём-то тебе повезло. Я вот воняю виноградом за километр. Даже с подавителями, запах остаётся сильным.

Шуичи тихо прыснул от смеха, а Кокичи наигранно обиделся, выпячивая нижнюю губу и выжимая из глаз слёзы.

— Жестокий Шумаи смеётся над моими проблемами!

— Ты пахнешь в точности, как виноградная панта. Может из-за того, как много ты её пьёшь? — посмеиваясь, пробормотал Шуичи. Ему уже стало лучше. Всё же те подавители имели сильный эффект. Сам Кокичи редко использовал их сейчас, но более слабые мало бы облегчили состояние Шуичи при первой течке.

— В таком случае, не завидую любителям лука и чеснока. Бедняжки…

— Кстати, а как я пахну? — Шуичи задал вопрос и смутился.

— Ммм. Сладкий кофе с корицей, — протянул с удовольствием Кокичи. — Это точно знак! Тебе следует прислушаться к своей природе и пить нормальный кофе, который можно поглощать, не съёживаясь от горечи.

— Не думаю, что последую этому совету, — мягко отклонил Шуичи предложение, высказанное с таким интузиазмом. — Но почему сахар и корица?

— Это о-че-видно! Потому что ты сладкая булочка с корицей, Сайхара-чан, — беззастенчиво улыбнулся Кокичи, а Шуичи снова натянул себе на голову одеяло, пытаясь спрятать своё смущение.

— Не говори глупостей…

До него донёсся звонкий смех друга, и Шуичи всё же выглянул из-под одеяла.

— Это не глупость. Я буду любить Шуичи любым. И это не ложь! Поэтому тебе не стоит об этом волноваться.

В глазах у Шуичи что-то вспыхнуло от этих слов.

— Останься со мной, пожалуйста, — попросил Шуичи. — Просто полежи рядом.

Кокичи тут же устроился рядом под одеялом, обняв Шуичи.

— Всегда к вашим услугам!

Шуичи обнял его в ответ.

— Спасибо. Спасибо тебе, Ома-кун.

— Не думаешь, что мы уже достаточно близки, чтобы ты называл меня по имени.

— Ома-кун? Кокичи? Кокичи… — Шуичи снова смутился и хотел спрятаться где-нибудь. Всё же он оставался очень чувствительным сейчас. Кокичи находил это очаровательным. Возможно, им потом придётся поговорить подробнее обо всём произошедшем, когда Сайхара полностью придёт в себя, но сейчас хотелось просто полежать немного рядом.

— Ты тоже можешь звать меня «Шуичи».