Рейх медленно шёл по коридору, скучающим взглядом окидывая одинаковые двери. Он в очередной раз плутал тут уже около пары часов, а обстановка всё никак не менялась, сложно было сказать ходит ли он кругами, или всему виной однообразный интерьер, но у него никак не получалось найти выход. Это место впечатляло, всё тянулось и тянулось, никак не заканчиваясь. В комнатах лежали вещи и стояла мебель, иногда попадались небольшие залы и ванные, кухня, все они даже казались подготовленными к использованию, но нигде не было окон. Ради интереса парень заглянул в несколько комнат, но так ничего примечательного и не обнаружил. Сложно было даже сказать, какое сейчас время суток, так что оставалось ориентироваться только на сонливость.

Сейчас она как раз нарастала, он некоторое время боролся с желанием передохнуть, но поняв, что всё равно вряд ли выберется в ближайшее время, сдался, зашёл в первую попавшуюся спальню. Усталость ощущалась как-то странно, будто приглушённо, он несколько минут лежал неподвижно, прислушиваясь к себе. Что-то с этим местом всё-таки было не так. Он точно никогда не был тут раньше, но испытывал смутную ностальгию от окружающей обстановки, не помнил, как оказался здесь, даже воспоминания о недавнем прошлом странно размывались, беспорядочными обрывками смешивались в неправильном порядке, так что приходилось напрячься, чтобы восстановить хронологию. Дела на фронте шли неважно, это он всё ещё помнил очень чётко. Шансы того, что выйдет победить, уменьшались с каждым днём, с каждой проигранной битвой.

Мысли об этом заставляли нервничать. Оказаться в такой ответственный момент в этом непонятном месте было очень некстати, вызывало бессильную злость. Он не был уверен, когда попал сюда и сколько уже плутал, ощущение прошедшего времени ужасно спутывалось каждый раз, стоило задремать. Казалось, что это длится одновременно и мгновение и целую вечность. Рейх раздражённо размышлял об этом ещё несколько минут, наконец успокоился, почувствовав внезапное бессилие. Возможно, это странное событие было даже к лучшему. Если он так долго не может выбраться, то и добраться до него вряд ли получится, можно было считать это временем для передышки. С другой стороны, мог быть и некто, принёсший его в это место, потому что ариец не верил, что как-то попал сюда самостоятельно. Пожалуй, не стоило размышлять об этом слишком долго, сделать всё равно ничего нельзя было, а раздражение только усиливалось.

«Всё шло так хорошо, откуда только у СССР столько упорства...», — он поморщился как от головной боли. — «Если бы он просто сдался, если бы не продолжал сопротивляться из последних сил, когда практически был сломлен... А сейчас, подумать только, я в его положении, если не ещё хуже. К тому же приходится тратить силы чтобы чёртов итальянец не ушёл из-под моего контроля. И эта упёртая своевольная Японская Империя, только делала вид, что слушает меня, а на деле поступала как заблагорассудится, она бесполезна когда мне больше всего нужна военная поддержка... Всё обернулось против меня, все маленькие детали и незначительные обстоятельства сложились так, что теперь я практически загнан в угол». Нацистская Германия засыпал тяжело, с недовольством перебирая в голове все скопившиеся проблемы. Он решил, что снова попробует выбраться завтра, после того, как отдохнёт и немного придёт в себя, чтобы как можно дольше продержаться на ногах, если вдруг придётся долго идти.

Уже сквозь сон он услышал неясные шорохи откуда-то из-за двери. Они были слишком неразборчивыми, так что он не отреагировал, и уже скоро сложно было сказать, происходило всё на самом деле, или послышалось в момент засыпания. Ранее Немец долго ходил вокруг, так что был уверен, что один тут. В любом случае это не беспокоило его ровно до того момента, как он, проснувшись, приоткрыл дверь, уже собираясь уходить. Он замер, осматривая коридор, наконец поняв, что тогда шум ему не почудился. Длинная кровавая полоса, будто по полу протащили тело, тянулась из дальнего конца коридора и скрывалась за поворотом чуть впереди. Ненадолго Рейх засомневался, действительно ли это не просто красная краска, но выйдя наружу отчётливо почувствовал солоноватый тяжёлый запах, немного заинтригованный этим прошёлся по следу, с любопытством выглянув из-за угла. Тот факт, что ранее он в своих тщетных скитаниях в поисках выхода так и не натыкался ни на кого живого, только добавлял загадочности этой ситуации. Кровавая дорожка обрывалась чуть впереди внушительной лужей, из которой выходила неразборчивая путаница прерывистых следов, тем более бледных, чем дальше они находились, и вскоре пропадающих совсем.

«Как любопытно, может ли быть, что кто-то нацелился именно на меня и пытается запугать? Не уверен, совершенно не представляю, что ожидать от этого места», — он наклонился, обошёл кругом бордовое пятно, задумчиво чуть прищурив глаза. — «Тот, из кого вытекло столько крови, явно уже не жилец. Убийство? Интересно, кто мои соседи, раз я всё-таки тут не один. Может, хотя бы они знают, как отсюда выбраться. Судя по направлению следов, тело сначала приволокли, а потом натекла лужа, а не из лужи протащили по полу, но где тогда труп? Жаль, что при мне нет никакого оружия, если встречу кого-то агрессивного, будет тяжело постоять за себя». Нацист с затаённым напряжением заглянул во все ближайшие комнаты, со смутным ожиданием кого-нибудь встретить, но его опасения не подтвердились, все они оставались пустыми и даже без следов пребывания внутри.

Он довольно быстро смирился с мыслью, что не сможет ничего выяснить, ненадолго задумавшись, побрёл, как ему казалось, в сторону кухни. Аппетита совсем не было, но стоило поесть хотя бы по привычке, к тому же начинать день было приятнее с обыденного ритуала. Несмотря на всё проведённое тут время, он всё ещё плохо ориентировался, пару раз свернул не туда, смутно припоминая, в какой стороне натыкался на кухню. Наконец впереди показалась нужная дверь, он надавил на ручку, заглянул внутрь. Пусто и тихо, даже запахов нет, несмотря на лежащую на полках еду. Немец уже вошёл внутрь, когда вдруг откуда-то позади раздался приглушённый крик. Он замер посередине движения, чувствуя как по телу волной пробежала дрожь, поднимая дыбом волоски. Звук быстро утих, но он прекрасно разобрал смесь из ярости и отчаяния, проступавшие так отчётливо, что было даже не по себе.

Всё ещё сомневаясь, ариец вышел обратно в коридор, испуг от неожиданности уже сменился на любопытство, и он всё-таки двинулся в том направлении, откуда донёсся крик, снедаемый одновременно интересом и будоражащим напряжением. Голос показался смутно знакомым, был высоким, похоже, женским. Парень остановился на развилке, некоторое время прислушивался к тишине, начав смутно разбирать какой-то глухой шум. Наугад пройдя в одну из сторон, наконец смог определить из-за какой двери он доносится, больше не сомневаясь потянул ручку на себя.

— Да когда ты наконец сдохнешь?!

Яростный надрывный крик на секунду оглушил, пронзительный голос сорвался на хрипящие нотки от слишком большого усилия. Рейх невольно дёрнулся, не сразу понял, что слова адресованы не ему. Японская Империя была тут, повёрнутая ко входу спиной, но он сразу её узнал, едва в поле зрения попал силуэт. Она сидела на ком-то безвольно распластавшемся на полу, с силой ритмично нанося тяжёлые удары. Первым, что бросилось в глаза, стали кровавые брызги, веером разлетевшиеся по комнате вокруг места действия, и густо пропитанная красным одежда жертвы. Нацистская Германия невольно наморщился, чувствуя наконец дошедший до него лёгкий металлический запах. С такого ракурса целиком рассмотреть происходящую сцену не вышло, поэтому он вошёл, всё ещё немного удивлённый, тут же невольно прикрыл лицо. Запах свежей крови стал очень концентрированным, горчил в носу, не давая нормально вдохнуть. Теперь стало очевидно, что с ЯИ что-то не в порядке. Республика Китай, а это был он, если судить по одежде, уже был мёртв, причём некоторое время как. Его голова представляла собой весьма неаппетитное кашеобразное зрелище, но японку, казалось, это нисколько не смущало.

«Ага, а вот и источник того огромного количества крови перед моей спальней, неплохо она его потрепала», — стало первой его мыслью при взгляде на труп. — «Если след не от него, то даже представить не могу, от кого тогда. Всё его тело истерзано, похоже, ЯИ не просто в бешенстве, а повредилась головой. Мало того, что таскала его по коридорам, судя по виду, переломала все кости и перемазала тут всё в крови, она продолжает бить, будто этого было мало. Не замечал за ней раньше такого желания изуродовать тело противника. Впрочем, мы оба со странностями, не мне судить. Но это не похоже на её обычное поведение». Она, то ли в слепом бешенстве, то ли в припадке, продолжала изо всех сил бить по нему в одно и то же место отломанной ножкой стула. Оглянувшись, парень заметил и сам пострадавший стул. Ножка была оторвана с силой и довольно грубо, щепки торчали во все стороны. Что бы тут ни произошло, похоже, что Империя была крайне напряжена и чувствительна.