Тасянь-цзюнь каждый вечер садился под дерево яблони с кувшином вина в руках, закрывая глаза и прислушиваясь к звукам, желая, как никогда, чтобы послышались медленные шаги. Но стояла умиротворяющая тишина, ведь никого рядом не было. Он остался совершенно один, его никто не отвлекал и не беспокоил по мелочам, но отчего то это совсем не радовало.
Рядом нет никого, кто сыграл бы вечером на гуцине, согрел ему постель и кого нужно было кормить.
Тасянь-цзюнь засыпает на холодных простынях, надеясь не проснуться. Но знает, что так спокойно он точно не умрёт.
Не после всего, что сделал за всю свою собачью жизнь.
Но он и правда больше не хотел просыпаться.
— Чу Ваньнин… Почему ты умер?
***
Сон. Снова один и тот же сон.
Чу Ваньнин заботится о нём и говорит, что он ни в чём не виноват. Раз за разом умоляет его простить их обоих.
Мо Жань ощущает безграничную заботу этого человека, но осознание, что на самом деле он никогда этого не получал в реальности, заставляет часто-часто моргать. Тепло, которое заполняет давно прогнившее сердце, каждый раз грозит вылиться во что-то страшное, что, непременно, сделает его слабым.
Слёзы.
И он плачет, когда просыпается, ощущая себя чертовски одиноким.
— Чу Ваньнин! Ты… Хватит! От чего даже после смерти никак не оставишь меня в покое? Почему ты такой…
Хороший, ласковый, заботливый, добрый?.. Это были первые слова, которые приходили в голову, стоило только вспомнить человека из снов. Но всё это не могло быть правдой. Как бы не было больно об этом думать, Мо Жань всегда знал, что учитель ненавидел его.
Правда ведь?..