Лешего невеста

« Сколько себя помню... все говорили, что замуж меня возьмёт иль воробей [1] последний, иль обабок [2]. И то, если удача улыбнётся. Никогда не могла понять почему. Вроде не уродина и не прокажённая, а женихи и сваты всегда наш дом обходили стороной. Ну... как обходили... к сёстрам моим приходили, к брату тоже, а стоило мамке спросить про меня, как все рукой махали да на шёпот переходили. Я ж не глупая совсем, как краем уха слышу такой разговор, так сразу тише мыши. Слушаю и пытаюсь понять. Что со мной не так? Только вот все по разному говорят. И так пыталась измениться, и этак! Ничего не помогало. Даже Лебёдушка наша, гадалка и ворожея местная, руками всегда разводила. Мол, ни карты тебе жениха не видят, ни вода, ни пламя свечей. И так больно от этого каждый раз... Почему? Чем не мила? Почему ни один парень не посмотрит? Старой девой что ли помирать или просить быть утопленницей на Купалу..? [3] Это моя судьба? » 

Горько ей было от такого. Вон, шестнадцатое лето идёт, ещё немного и так и останется в девках, а друга милого всё нет. Сердце разрывается от одной этой мысли. Коса уже вон, едва до земли не достаёт, так и просится чтобы муж срезал и спрятал [4]... но где ж его найти? Матушка только гладила по волосам да на отчаянные поступки толкала, мол, сделай приворот; авось поможет, кто-нибудь да возьмёт, а дальше стерпится и слюбится. Но зачем так жестоко поступать..? Он может в итоге любить всю жизнь другую, а её терпеть. Как собаку старую, что со двора выгнать жалко, а прибить рука не поднимается. К глазам влага подступала, стоило в окно посмотреть да заметить гулянья. Соседка как назло замуж выходит... провожают её девичьи годы. А когда с самой такое будет..? 

Только к ночи боль хоть каплю отошла. Глаза алые стали, опухли, да так сильно, что трогать их больно было. Беззвучно плакать давно научилась, домочадцев нечего будить, но так хотелось прокричаться и всё горе из себя вылить. Дать волю и выпустить боль. Поэтому тихонько, как только получилось, вышла девица на крыльцо, очертила себя кругом [5], да побежала туда, куда сами ноги повели. Босая, простоволосая, в одной исподней рубахе. Все равно никто не увидит. А если и увидят, то черти с ними! Не суждено в красном платье гулять [6] так и пусть! Лучше уж реально утопиться уже, чем этот стыд и шепотки терпеть! 

... а как на лесной поляне оказалась уже сама не помнила. Щёки были горячие от новых слёз, губы дрожали, сердце в груди сжималось до щемящей боли. Почему никому не может понравится? Почему вообще девчонкой родилась на белый свет?! Лучше б пуповиной задохнулась мамкиной, чем так жила! Даже самая уродливая девка на деревне — причем по людской молве, а не мыслям самой Март — и та с молодцем под руку гуляет! А сама чем хуже..? 

Откинулась спиной на траву да смотрит на крону лесную, слёзы горькие глотая да всхлипывая. Горло дерёт малость, видимо кричала... только как домой теперь воротиться? Не помнит же как сюда забрела. А может так и лучше..? Родителям уж точно без рта лишнего, раз жениха себе найти не может. Волноваться правда будут... но не слишком долго. У них всегда дел полно. Счастливые... 

Только на бок повернулась, как заметила небольшое свечение рядом. А потом ещё огонёк, маленький такой, с ноготок на мизинчике прямо, и ещё, и ещё... на неё летят, рядом кружат, красиво сверкая. Один жучок-огонёк даже на палец присел, сверкая ещё ярче. И так старается, ярко светит, будто подбодрить пытается, улыбку вызвать. У малышей это вышло, пусть на сердце всё также горько было. Уголки губ слегка приподнялись в улыбке. Да и сама поляна красивая оказалась. Цветов много, пусть те и спят, кустов хороших, а сама Март лежит, оказывается, под огромным дубом, что и от зноя укроет, и от дождя. 

— Хорошее место для хладного трупа. Может... хоть такая кому-нибудь по вкусу придусь? Красивой покажусь... — слезинка снова невольно по щеке побежала. Ворачиваться не хотелось. Лучше тут остаться. Мешать никому не будет да глаз мозолить. Так и сон сморил, пока наблюдала за огоньками лесными. И забавно так... чувство было будто кто-то по волосам гладил. Заботливо так, с лаской, желая успокоить да мирный сон подарить. И не холодно было... тепло как дома на лавке уютной...

***

Так и стала Март всё чаще и чаще в лес убегать с той ночи начиная. То по грибы и ягоды, возвращаясь всегда с такими богатствами, что даже самые мудрёные лесники диву давались, то по цветы с большой корзинкой да чудеснейшим венком на голове. И счастливая всегда такая. Каждый раз, входя в лесное царство, встречали девицу песни птичьи да тень приятная; а стоило подумать, что хочется на солнце покружится, как мигом поляна появлялась, светом залитая! И чем ярче улыбалась, чем больше радовалась, тем с ней краше лес становился. Лучше в нём было, чем в деревне. К вечеру даже возвращаться иногда не хотелось. Сидит себе под тем самым дубом, венок плетёт очередной да вздыхает тяжело. Головой прислонится к стволу могучему, будто к груди чей-то, глаза прикроет, да прошепчет тихо-тихо, чтобы птиц не спугнуть: 

— Вот стукнет восемнадцать, как совсем старой девой стану, так приду сюда жить. Ты ведь любишь меня... раз не мила миру людскому, так миру лесному верна буду. — замолчит на минутку, а после продолжит. — Жаль только, что в мечтах это... я ж девка. Замуж худо-бедно выйти надо. — покрутит последний цветок в руке, завяжет ленточкой алой сплетённую красоту. Любуется; крутит в руках, думая с ним пойти до дому иль тут оставить... и чаще ведь домой брала, авось с таким украшением на неё глаз кто-то положит да подумает, что рукодельничать хорошо умеет. Но почему-то именно сегодня захотелось иначе поступить.

Оставила венок у дерева, словно доброе слово для укрытия любимого, да пошла медленно-медленно домой. Может ещё наберёт букет по пути. Хотя сейчас, в этот самый миг, вряд ли сие произойдёт. Тоска подъедать вновь начала. Дошла умом-то о том, что жить здесь да прятаться от мира людского лишь в мечтах сможет. И так чудачкой зовут, куда уж больше? Но и уходить так не хочется... пусть и надо.

А лес будто горе чужое почувствовал полностью... листья шелестели, осень подкрадывалась, краски померкли малость. Вот и первый алый листик полетел прям пред глазами её. Поймала в ладони да хихикнула тихо. Красивый листочек... его только домой и забрала.

***

В ту осень в деревне новое лицо появилось. Юноша высокий, плечистый, красивый до ужаса! Волос тёмный как сама сыра земля, а глаза на солнце совсем как зелень весенняя. Бледен правда, да не делало это хуже. Скорее наоборот, подчёркивало то, что Мокошь-Матушка [7] его в лоб поцеловала при рождении. Приняли местные его хорошо, со всеми почестями, ведь порядки соблюдал да внимателен был; помочь всегда мог; в травах немного понимал, а найти что-то в лесу совсем плёвым делом было. Да это ещё что! И дом себе молодец хорошо обустроил, и хозяйство. Хозяйки только не хватает да женской руки для уюта и полного счастья.

Стали девки местные засматриваться, да сваты к нему приходить; спрашивали, может есть какая девушка на примете. Ведь как сейчас мужику без любимой? Тем более такому видному, пусть и тихому! А тот то отнекивался от разговора, то вовсе на порог не пускал. Но в один день всё-таки решился высказаться. Хитро улыбнулся Дань Хэн тогда, пятернёй волосы назад откинул да сказал: 

— Есть одна красавица. Идите ко двору её от моего имени да говорите, что у родителей руки её прошу. И других боле не предлагать. Выбрал. Коль откажет, значит не судьба мне женатым быть.

А как услышали чьё имя и чья дочь, так чуть не попадали все на месте! Её-то?! Замуж?! Да делать нечего... на уговоры не поддавался жених будущий. Сказал прямо как отрезал! Только на ней и боле ни на ком.

*** 

— Дань... а Дань... 

— М? — не открывая глаз спрашивает юноша, наслаждаясь тем, как пальцы девичьи волосы его перебирают. С невиданной лаской... такую даже во снах почувствовать нельзя; не почувствуешь такой любви более ни от кого. Только от его милой Март.

— А ты... правда полюбил меня? За просто так? Не ради злой шутки сватов позвал? — и голосок так дрожит... будто боится услышать о том, что всё это неправда. 

— Мартушка, — говорит юноша с особой нежностью, открывая очи да поднимая взгляд к наклонённому к себе личику прелестному. — Стал бы я тебе сердце разбивать? Только к тебе пришёл. Потому что мила ты сердцу моему, тронула его сильно. И ни одну иную в жёны не возьму. С тобой хочу век коротать. 

— Правда любишь..?

— Правда. С первого взгляда полюбил. 

С первого взгляда на хрупкую заплаканную фигурку в самом сердце леса. Фигурку, которую теперь больше никто обидеть не посмеет. Ведь она теперь Лешего невеста да полноправная Хозяйка в его владениях. И если кто до слёз довести посмеет... более из чащи густой не вернётся. 

Леший влюбится один раз за свою жизнь может. Один единственный раз. А коль решил облик человеческий на себя надеть, чтоб с ней всегда рядом быть, значит это навсегда.