Изуку придирчиво рассматривал своё отражение в зеркале. Для него всё ещё оставалось огромной загадкой: как Каччан смог в него влюбиться? Он покрутил прядку волос. В последнее время его альфе всё чаще стали признаваться омеги: подбрасывали любовные письма, просили выйти поговорить. Парень знал, что Бакугоу отказывает им, он не сомневался в искренности его чувств. Просто… он не знал, как ответить альфе на эти чувства, на его ласку и любовь.

Это первые в жизни Мидории отношения, и они не похожи ни на один случай, описываемый в фильмах и книгах. Он даже на каком-то форуме лазил, но то, что там советовали, было строго 18+, а до этого они пока что не дошли. Странно, но Изуку ни капельки не боялся близости, которая, рано или поздно, но будет. Наверное, это оттого, что Кацуки абсолютный доминант в отношениях, и стоит появиться проблеме, как альфа её сразу решает. Даже сейчас: все письма прилюдно отправляются в урну, а предложения встречаться отклоняются в особо грубых формах. И омеге хочется сказать — нельзя так отвечать тем, кто в тебя влюблён, но молчит, потому что прекрасно понимает, что всё это делается именно ради ЕГО спокойствия.

От всех этих мыслей отвлёк зазвонивший телефон: сегодня должна была приехать Инко, и Мидория послушно ждал звонка, чтобы встретить свою маму с поезда.

— Да, мам, я уже выхожу из дома, скоро буду.

— Постой, Изуку! Я сегодня не приеду!

— А? Почему? Что-то случилось?

— Нет, что ты, ничего серьёзного. Просто мне придётся остаться ещё на неделю, как минимум. Прости, пожалуйста! Я постараюсь вернуться, сразу как всё закончу!

— Ничего страшного, мам. У меня всё хорошо, так что не волнуйся. Денег мне хватит — скоро зарплата.

— Ты у меня уже такой взрослый… — в трубке послышались всхлипы.

— Ну, мама, не плачь, — но на его глаза тоже навернулись слёзы — их общая черта — реветь по любому поводу…

Мидории Изуку пятнадцать, и что-то подсказывает ему, что этот вечер он проведёт, орошая мобильник слезами…

***

Кацуки возмущённо пыхтит, пока Мицуки медленно ходит от прилавка к прилавку, набирая всякую хрень. Вообще, парень часто задумывался над тем, что его постоянно эксплуатируют в качестве носильщика, только возмущаться с его-то матерью было невозможно. Поэтому всё, что ему оставалось, тихо порыкивать на очередной пакет, который вешают на него. Но женщина привыкшая, и теперь, помимо заранее заготовленных фраз «Не рычи на мать, на Том свете тебе это не зачтётся!», «Лишу карманных денег, маленький засранец!», прибавилось — «Что, хочешь, чтобы я твою коллекцию порнушки Изуку-куну продемонстрировала?», «Не получишь моих снимочков!», «Не видать тебе нового замка на дверь!». И что из всего этого самое страшное, он так и не смог решить, поэтому помалкивает, нервно поглядывая на часы, поскрипывая зубами.

И так настроение скверное, так ещё и постоянные признания тупорылых омег, которым в их пустые кочерёжки гормоны ударили, порядком доконали. Радует, что Изуку не воспринимает этого всерьёз. И слава богу, у его омеги и без того заниженная до плинтусов самооценка.

«Сегодня ещё и Мидория-сан приезжает, к Изуку не зайти… Паршивый денёк, однако…»

Но, похоже, что свой лимит «везения» Кацуки истратил на год вперёд. Эта мысль отчётливо бьётся в его голове, когда он слышит приторный голос рядом.

— Бакугоу-кун? Вот уж не ожидала тебя здесь встретить, — очередная миловидная омега остановилась возле него.

Вот только парень что-то не мог припомнить её среди тех «тупорылых». Сама девушка была довольно симпатичной: золотистого цвета глаза, тёмные волосы, подстриженные под каре.

— А что ты здесь делаешь? — вопрос остался без ответа.

Она подошла ближе, в нос ударил мягкий аромат клубники, он, по крайней мере, не раздражал так сильно, как все остальные, да и робкий тоненький голосок тоже ничего так.

По сравнению с Кацуки эта омега была такой маленькой и худой, что, казалось, тронь её — развалится.

«Даже Изуку не такой тощий, как она».

Сердце сладко заныло, стоило лишь всплыть в голове образу его пары. На лице против воли появился слабый намёк на улыбку, что не укрылось от глаз девушки.

— Вот уж не думала, что ты можешь улыбаться, как все остальные…

Бакугоу сразу нахмурился, стараясь прогнать мысли о любимом из головы, но становилось только хуже: в ход пошла пошлая фантазия.

 «Блять, серьёзно?!»

— Эй, раб мой! Тащи сюда свою задницу! Помоги кормилице своей! — из магазина высунулась такая же пепельного цвета голова, как и его.

— Грымза старая… — но всё равно, сцепив зубы, пошёл к ней.

И каково было его удивление, когда омега пошла за ним. Однако она прошла мимо них, в сам магазин.

«Значит, не очередной сталкер. Пронесло».

Альфа уже давно заметил в себе значительные перемены: теперь обожание других омег только нервировало, в драки тянуло не так сильно, как прежде, вместо обычного просирания вечера за игрой он шёл к Изуку и вместе с ним гулял, помогал приготовить ужин. Они сидели, обнимаясь или целуясь, иногда в полной тишине. А теперь…

Теперь придётся привыкать к тому, что всё будет по-старому: ему будет слишком неудобно проделывать всё это на глазах Мидории-сан. Ведь женщина пока не в курсе их отношений.

На самом деле, многое в Изуку удивляло Кацуки и одновременно радовало. Омега уже смело брал его за руку первым, отвечал на поцелуи всё более умело. Но что больше всего поражало — парень никогда не истерил. Бакугоу был наслышан о нервозности омег: их беспочвенной ревности и подозрениях в изменах. Ничего такого не было. Безграничное доверие… Иногда в голову к альфе забредала идея — заставить Мидорию ревновать, но он сразу вышибал её оттуда своей пошлой фантазией. Он не мог объяснить, почему все мысли об Изуку перетекали в какую-нибудь похабщину 18+.

«Спермотоксикоз», — ставил он сам себе диагноз и уходил в ванную.

Очередная увесистая сумка была свалена на Бакугоу, никто даже не догадывался, как в этот момент ему хотелось сбросить с себя всё это барахло и убежать к своему омеге. С Изуку они, конечно, тоже в магазин ходили, но ощущения были совсем другие: его ничего не раздражало, он мог с лёгкостью тащить на себе всё и не жаловаться. Хотя омега всё равно набирал только минимум продуктов и порывался помочь донести сумку.

Глаза зацепились за яркую упаковку пирожных. Тех самых, которые им подарила соседка, когда переезжала, в качестве благодарности.

«Изуку они понравились. А вот и повод заглянуть к ним в гости!»

— Эй, кочерёжка старая, возьми ещё вон ту дребедень, — он попытался показать подбородком на пёструю обёртку.

— Какую? — Мицуки завертела головой по сторонам. — Пироженки, что ли?

— Ага.

— С чего это тебя на сладенькое потянуло? — этот фирменный прищур глаз, так похожий на его собственный.

— Давай поживее. У меня уже руки отсохли!

Кажется, что-то щёлкнуло у женщины в голове, отчего на её лице медленно расползлась понимающая ухмылка.

— О-о-оу! Сразу так бы и сказал!

На неё глянули исподлобья угрюмыми красными глазами, скрипнув зубами.

— Ладно-ладно. Сумки оттащишь к дому и можешь быть свободен.

И на том спасибо…

***

«Что за хуйня?!»

Спрашивал себя Кацуки, идя рядом с той самой девушкой из магазина. Она просто молча шла, в руках у неё был небольшой пакет. Но уже через один квартал омега свернула в другую сторону. Бакугоу осмотрел совсем тёмный переулок. И чёрт его знает, с какого перепуга выкрикнул:

— Эй, тебя проводить? — и поспешил прикусить язык.

Она обернулась, робко поглядывая на него с толикой удивления.

— Если ты не занят, то была бы благодарна…

Вообще, такой порыв был понятен: у Кацуки уже есть омега, и, если бы Изуку одному пришлось идти по вот такому переулку, — сердце альфы давно бы выпрыгнуло от страха за свою пару. Нападения на омег пускай и были редким явлением, но были и ничем хорошим обычно не заканчивались. Поэтому парень постоянно провожает Мидорию, куда бы он ни пошёл, чтобы защитить, если что. Так что сейчас он доведёт до дома эту девушку, потому что он бы и врагу не пожелал, чтобы с чьей-либо парой что-нибудь случилось.

Шли они в тишине, было слышно только шуршание пакета и сигналы машин неподалёку. Выйдя в более светлый и людный переулок, они прошли ещё пару поворотов и подошли к небольшому частному дому, в окнах которого горел свет.

— Спасибо, что проводил. Я, конечно, уже привыкла ходить одна, но, когда рядом кто-то сильнее, мне гораздо спокойнее, спасибо, — она зашла за калитку. — Подожди секунду! — и скрылась за дверью.

Он так и не смог понять, чего она хотела, но ждать не видел смысла — только время зря потеряет. Лучше поторопиться.

Когда за спиной послышались торопливые шаги, он даже не замедлил ход, но, когда в рукав рубашки кто-то вцепился, пришлось остановиться.

— Ну чего ещё? — вырывая руку, хмуро спросил он.

— Вот, — она протянула ему прозрачный пакетик с самодельными печеньями, украшенный синей атласной ленточкой. — Обычно альфы не очень любят сладкое, но это всё, что есть у меня прямо сейчас.

— Не на…

— Бери! Это в качестве благодарности! — впихнув пакетик в его руки, девушка развернулась и быстро убежала прочь.

А Кацуки в лёгком недоумении рассматривал маленькие печеньки. Омега была права: альфы не сильно любили сладкое — были конечно исключения, но по большей части — нет — и парень относился к обычному виду «не любителей». Однако, если сладкое готовил Изуку, — съедалось всё, да ещё и подворовывалось втихую. Но омега и не был против.

Вот только что делать с этим печеньем-то? Есть что-то приготовленное не своим омегой не было никакого желания, а выбрасывать как-то неприлично, что ли?

«А вообще, когда меня это волновало-то?»

Пакетик «отправился» в первую попавшуюся урну…

«Ну и что это за хуйня?!»

Спрашивал он сам себя, держа в руках всё тот же красивый пакет. Пришлось снова заходить домой, чтобы закинуть печенье: не пойдёт же он с ним к Изуку.

***

Стоя напротив уже такой знакомой двери, альфа всё никак не решался нажать на звонок. Это третий раз в жизни, когда он так нервничает. Ведь неизвестно, как вообще воспримет новость, что он встречается с её сыном, Мидория-сан. Мало ли женщина будет против. Конечно, это его не остановит, но всё равно неприятно-то будет.

Он перемялся с ноги на ногу, переложил коробку с пирожными в другую руку. Провёл руками по волосам, немного их приглаживая.

«Может, надо было причесаться?.. Или нет?.. А приходить с пирожными нормально?.. Или лучше было взять торт?..»

Рука дрогнула, нажав на звонок. Трель вмиг разнеслась по квартире, а Кацуки прирос к полу, боясь пошевелиться.

«Блять, ладно, когда в первый раз знакомишься с родителями своего омеги! Но мне-то чего так стрёмно?!»

Лёгкие шаги, щелчок замка, еле слышный скрип петель.

— Каччан? — интересно Изуку услышал его облегченный вздох или нет?

— Привет! Заходи! — он отступил, пропуская его внутрь.

Альфа на механических ногах прошёл в квартиру.

Омега пристально осмотрел его с ног до головы, останавливаясь.

— А что у тебя на голове?.. — Мидория хихикнул и запустил пальцы в пепельную шевелюру, взъерошивая. — Так-то лучше! А то сам на себя не похож! — улыбки его омеги самые милые на свете, да и сам он как маленькое, только его персональное солнышко.

«Может, сказать это ему вслух…»

Но стоило ему открыть рот, как парень уже исчез из поля зрения. На кухне раздались копошения. Бакугоу скинул обувь и пошёл на звук, прочищая горло, чтобы нормально поздороваться. Но какого было его удивление, когда на кухне никого, кроме Изуку, не обнаружилось.

Похоже, его удивлённый взгляд был замечен.

— Мама не приедет сегодня. Задержится ещё ненадолго…

Кацуки вздохнул то ли облегчённо, то ли разочарованно: всё-таки он морально уже настроился, а тут… ничего…

— Это тебе, — альфа вручил Мидории коробку с пирожными и совсем расслабился, увидев, как в зелёных глазах загорелся аппетитный огонёк, а сам омега сглотнул слюну.

— С-спасибо… Но не стоило так тратиться! Они ведь доро… — но договорить ему не дали, просто затыкая поцелуем.

Упаковка была удачно отставлена в сторону, а они прижались друг к другу в объятиях. Может быть, Бакугоу показалось, но Изуку как-то яростнее отвечал сегодня, пальцами вцепляясь в плечи, вставая на цыпочки, хотя он и так наклонялся к нему.

В грудь упёрлись ладонями, не отталкивая, а подталкивая куда-то.

«Ладно. Веди».

Пришлось разорвать поцелуй. Омега схватил его за руку, ведя в свою комнату. Усадив Бакугоу на кровать, он, краснея как рак, забрался к нему на колени, оказываясь лицом к лицу с парнем. Чтобы скрыть своё смущение, Изуку сразу поцеловал его, зажмуриваясь да чёрных точек перед глазами.

«Я уже решил, и я это сделаю!»

Тонкие дрожащие ручки толкнули его, заставляя повалиться на кровать. Кацуки округлил глаза, внимательно следя за каждым движением омеги, стараясь понять, что тот задумал. На ширинку опустилась ладонь, поглаживая ещё совсем вялый член. Альфа чуть воздухом не подавился. Нет, вообще он читал, что перед течкой у омег такое бывает: неконтролируемое желанье трахаться. Так что это не удивило, просто к тому, что это будет и с его Изуку, он готов не был. Мозгами-то он понимал — надо остановить его, пока не поздно, но вот вставшая, как всегда не вовремя, «проблема» была совершенно точно против этого.

Всё его лицо пылало, посмотреть в глаза Бакугоу было страшно, как он на это отреагирует? Что предпримет?

«Понравится ли ему?»

Вот это волновало Мидорию больше всего. Всё-таки полное отсутствие практики — не шутки. Он даже не знает, как лучше потрогать его «там». Тогда всё получилось спонтанно. А сейчас…

А сейчас руки подрагивают, пока он расстёгивает ширинку на лёгких бриджах парня. Кацуки смотрит на него, это совершенно точно, его взгляд, как всегда, пожирает, но парень пока что ничего не предпринимает, просто наблюдая за его действиями.

Изуку действительно удивился, что от его совершенно неумелых поглаживаний альфа возбудился. Он даже помог ему стянуть с себя штаны, стало совсем неловко. Чтобы отвлечь самого себя, Мидория потёрся носом о шею парня, отрывисто целуя кожу, одновременно пытаясь расстегнуть клетчатую рубашку.

Кацуки боролся с самим собой и проигрывал. Если этот маленький провокатор не остановится, то альфа трахнет его прямо сейчас, совсем незрелого, неготового. Внутреннему зверю, похоже, плевать на последствия, а вот Бакугоу нет!

Он решительно пытается отстранить от себя Изуку, но с удивлением ощущает, как поцелуи перемещаются ниже, такие робкие и невинные, что аж дух захватывает.

Омега всё никак не может решиться стянуть с альфы боксеры, хотя рука уже давно под тканью трусов ласкает плотный ствол. Пока Кацуки всё ещё пытается понять, как такое вообще возможно, Мидория резким движением стягивает нижнее бельё до колен и стыдливо отворачивается, краснея ещё сильнее. Посмотреть на член парня стыдно и одновременно хочется, почему-то внизу живота ощущается какое-то томительное чувство. Он зажмуривается, опускаясь ниже.

Совсем лёгкое прикосновение кончика языка к головке, и Бакугоу подрывается с кровати, квадратными глазами глядя на омегу, расположившегося у него между ног. Из-за закрытых глаз Изуку не понимает, что на него смотрят. Давя в себе смущение, он размашисто проводит языком по всему стволу, срывая с уст альфы стон, а вместе с ним и тормоза.

Парень пытается вспомнить всё, что вычитал из статей, и слегка щекочет кончиком языка щёлочку уретры, обводит каждую венку и несмело погружает головку в рот, медленно двигая головой. Но полностью взять член в рот не получается: горло само зажимается, а расслабиться не выходит. Изуку начинает паниковать. А дальше-то что? Начать-то начал, но, как закончить, он не знает. Да и вообще, нормально ли так быстро заканчивать?

На голову опускается ладонь, зарываясь пальцами в волосы, поглаживая затылок, шею. Кацуки одобрительно порыкивает. Это успокаивает, и Мидория продолжает.

Дыхание альфы становится частым и прерывистым. Он старается себя контролировать, чтобы не причинить вред Изуку, не спугнуть его — пускай поэкспериментирует, раз так хочется. Бакугоу не против, особенно когда у омеги получается особенно приятное движение языком.

«Ещё немного, и кончу».

Нет, перспектива кончить в рот омеге ему очень даже нравится, но не сейчас. У него будет ещё много шансов разгуляться.

— Эй, достаточно… — пальцами он поддевает подбородок парня, заставляя поднять голову. Глаза, поддёрнутые лёгкой дымкой, смотрят на него с недоумением, но тут же в них мелькает понимание. Мидория открывает и закрывает рот, не в силах хоть что-то сказать.

Омега отстраняется, стыдливо пряча глаза и стараясь натянуть край футболки ещё ниже, вот только Кацуки уже заметил, в каком тот находится состоянии. Сначала ему хочется что-нибудь сказать на этот счёт, но, понимая, что Изуку сам в шоке от реакции собственного тела, молчит.

— Тебе не-е понравилось, да? —контрольный выстрел в голову: самый эротичный голос, от которого просто рвёт крышу. А ещё омега еле слышно шепчет, отводя взгляд, покрываясь милым румянцем.

— Дурак… — Бакугоу приподнимает его, прижимая к себе и целуя, — очень понравилось… Ты даже не представляешь насколько.

— Правда?

— Правда.

— Я рад…

Он хотел сказать что-то ещё, но его снова утянули в поцелуй, повалив на кровать, вжимая в матрас. Рука обхватила небольшой возбуждённый член, медленно надрачивая. Изуку заметался по постели, пальцами вцепляясь в руку альфы, — небольно, но ощутимо.

Наблюдать за тем, как омега делает ему минет, Кацуки понравилось, но ещё больше ему нравится смотреть на Изуку сейчас, когда он зажимает рот ладошкой, стараясь быть потише. Румянец перешёл на шею, а на лбу выступила испарина. Пожалуй, такая реакция на самые примитивные ласки была странная, но ведь сейчас перестройка организма в самом разгаре — вот и реакция соответствующая. Хотя Бакугоу и не знает толком, какая она должна быть.

Рука сжимает ствол чуть сильнее, большой палец сдавливает головку. И Изуку не выдерживает, вскрикивает, прогибаясь, чтобы вырваться, из глаз его брызжут слёзы. Кацуки внимательно смотрит на его лицо, но, кажется, Мидория сейчас не соображает, так что спрашивать у него что-то бесполезно.

Альфа сам вытирает руку салфетками, которые стояли на тумбе, доводит себя до разрядки, надевает штаны и ложится рядом с парнем, покрывая его шейку поцелуями.

«Может, ещё сигнализацию поставить?..»

Они ещё не знают, что ждёт их завтра, и прижимаются друг к другу как можно ближе, наслаждаясь удовлетворёнными запахами собственных тел под урчания своих внутренних зверей, что трутся мокрыми носами и довольно махают хвостами, одобряя близость своих хозяев.