Магдалена зажмурилась и прижала руки к глазам — голова раскалывалась от света. Спустя минуту девушка отважилась осмотреться. «Не может быть...»

Магда стояла посреди площади в Фарси. Совсем недалеко от лавки. Она обернулась и с ужасом увидела, что вместо антикварного магазинчика расположился чей-то миленький ухоженный домик. Ни косой крыши, ни мха на стенах, ни лоз винограда, ни пыли на окнах — только озорная девчонка носилась во дворике, кидая палку собаке.

— Но как же... — принцесса вскинула руки, но тут же их опустила. Она не знала, что и думать.

«Может, он вложил мне хотя бы карту? Дал зачарованный компас? Хоть что-то!» — не обращая внимания на прохожих, Магдален вытряхнула содержимое вещмешка на брусчатку. Она не раз перебрала вещи, прощупала даже швы сумки — ничего.

— Магда? — принцесса обернулась.

Позади неё стоял, слегка покачиваясь, Лир. Под глазом наметился небольшой синячок, но в остальном старик выглядел куда лучше, чем до размолвки. Свежее и будто бы моложе: «Бред», — тут же поправила себя Магда. Кажется, он был слегка навеселе. Старик вальяжно вытащил из-за пазухи толстенький кошель и подмигнул девушке. Принцесса также отметила, что он был гладко выбрит, острижен под ноль, вымыт и... Даже пах лавандой!

— Откуда у тебя?.. — она нахмурилась, не найдя нужных слов, чтоб закончить фразу.

— Подрался.

— Что?

— Подрался, — старик убрал кошель и протянул девушке руку. Она откинула её в сторону. — Я зашёл в трактир, чтобы найти какую-нибудь халтурку... Какой-то юнец решил, что мне здесь не место, ну я и поставил его на место.

— И ты отобрал его деньги?! — Магдалена вскочила, сжимая кулаки. Было чувство, будто она одним только взглядом способна сжечь старика живьём.

Лир рассмеялся и добродушно хлопнул принцессу по плечу.

— Нет, конечно. Мне предложили подраться за деньги. Как видишь, — он звучно шлёпнул себя по груди — раздался звон монет, — меня никто не победил. Почти.

Магда стояла, словно громом поражённая. Конечно, заработанных денег должно хватить не только на запасы: можно сказать, они теперь — богачи, но это...

— Это недопустимо! — она всплеснула руками. — Ты бьёшь ни в чём неповинных людей, мой народ... — девушка осеклась: нужно быть поосторожнее со словами. — И ещё берёшь за это деньги!

— Они — в первую очередь свободные люди. Если они решили, что готовы отдать пару золотых, чтобы выбить со старика в два раза больше — разве это не их законное право? Даже стражники поучаствовали...

— Стража?!

— Да, был один... Поставил больше всех. Поплатился за самонадеянность и глупость. А у тебя как дела? — старик со скепсисом оглядел разбросанные по площади вещи и цокнул языком. — Выглядит так, что не очень.

— Острить решил? — девушка угрожающе наклонила голову. Она чувствовала, как её кровь бурлит от возмущения. «Зазнавшийся мужлан! Учинил разбой посреди бела дня и радуется!» — Магда наклонилась, чтобы собрать вещи, когда услышала:

— А кто мне запретит? Ты что ли?

— Вопрос не имеет смысла, — пробубнила она. «Иногда быть наследницей куда удобнее», — мрачно размышляла она. Пусть и в армии её слово ничего не значило, но были «власть имущие», способные восстановить справедливость. Сейчас же такой силы не было, и это сжигало девушку изнутри.

— Выкуси! — раздалось из толпы. За время их небольшой перебранки собрались зеваки, некоторые — побитые, но с горящими, жаждущими нового зрелища глазами. Магдалена медленно поднялась, закинув сумку за плечо, и уставилась на крикнувшего мужичка. Он только больше раззадорился:

— Ой, какие глазки строишь! Смотри, не заплачь.

Теперь смеялись все. Магдалена поджала губы и с яростью посмотрела на Лира Долана. На его устах блуждала блёклая улыбка: ему мало нравилось происходящее, но понять этого принцесса тогда не смогла. Она направилась в сторону толпы — с удовлетворением отметила, как веселье сошло на нет, а люди отступили подальше — оставила вещмешок на земле, сложила меч и кинжалы, сняла плащ и резко обернулась. Глаза старика заблестели: «Интересно», — подумал он.

— Я — твоя соперница, Лир Долан. Честная битва, по всем правилам.

Старик рассмеялся, откинул в сторону посох и кошель.

— Могу пожелать удачи, — толпа заулюлюкала. — Что ты хочешь за победу?

— Все деньги, — девушка помолчала, обдумывая. — И твой альбом.

Лир поджал губы, а принцесса, преисполнившись азартом, подмигнула ему и игриво махнула рукой. Она ощущала вкус победы на губах.

— Я ничего не хочу в случае победы... — начал старик, и зеваки охнули. — Ничего, что я мог бы озвучить сейчас.

Люди стали перешептываться, посмеиваясь, строя догадки — кто во что горазд. Магдалена не обращала на них внимания, казалось, что весь мир размылся, оставив лишь одну цель — Лир. Девушка медленно приближалась, не сочтя нужным сразу занять боевую стойку.

Старик. В неплохой физической форме, но всё ещё старик со всеми вытекающими — Магда хотела подтвердить своё превосходство, а не превратить Лира в отбивную. Она расслабленно повела плечами, поддразнивая оппонента. Выглядел он так, будто вовсе не желал боя. «Осознаёт», — с ухмылкой подумала принцесса и нанесла первый удар — последний, как она думала.

Бой кончился раньше, чем я ожидал. Припав на колено, рукой я опирался о землю и тяжело дышал — как знал, что не стоит в это ввязываться. Толпа гудела, но я не слышал их — взмаха руки оказалось достаточно, чтоб они разошлись. Боялись, наверное, хоть и жаждали зрелищ.

Магдалена лежала около меня с разбитой головой. С самого начала я предполагал, что всё так и кончится — она была слишком беспечной. Молодая гордячка. Моё тело отреагировало незамедлительно: стоило ей замахнуться, как встречным ударом я попал по печени, затем — в голову. За этот день я понял, что мои боевые навыки были отточены до автоматизма, как у мехатрона. Это пугало. Кто я, чёрт возьми, такой? «Моё тело оторвано от меня, моего сознания», — подумал я, доставая из сумки недавно приобретённый нашатырь. Аккуратно поднёс к носу воительницы смоченную ватку — она заворочалась, нахмурилась, громко чихнула и пришла в себя. Девушка растерянно заморгала и попробовала приподняться. Неудачно.

— Плохо... — я успел подхватить её голову и аккуратно опустить на брусчатку. — У тебя есть тошнота? Помнишь, что произошло?

Магда медленно окинула меня взглядом, сплюнула кровь через плечо и прохрипела:

— Ты с ума сошёл?!

Она приподнялась на локтях, затем, приложив руку к затылку, села. Воительница смотрела на меня исподлобья:

— Не знаю, кто тебя учил, но удары в затылок запрещены. Или ты только так и умеешь? Грязный ход.

Я молча встал и протянул девушке руку — Магда отбросила её и, покачиваясь, поднялась. Увидев посох в моих руках, она выхватила его, опираясь. Внезапно девушка зашипела и разжала руки: посох светился, горел изнутри, а на ладонях Магды расцвели следы ожогов. Она гневно смотрела на меня.

— Твою мать!

— Не моих рук дело, — я осторожно поднял посох — он был холодным, как и обычно. В моей голове вертелось слишком много неотложных дел — и с посохом лучше разобраться в другой раз. — Тебя нужно показать лекарю. Травма головы — скрытый и опасный враг.

— Лекари за «спасибо» не работают, Лир, — она гордо вскинула голову и поковыляла к оставленным вещам.

— Я достаточно заработал.

Девушка как будто не слышала меня. По правде, её кичливость начинала раздражать.

— Магда, твоя гордость...

— Не время для очередных метафор, и без того достаточно слышала.

— Нельзя идти дальше, пока тебя не вылечат. Либо сделай это сама, раз такая уверенная!

Девушка окинула меня ледяным взглядом — как ведром с водой окатила — закинула рюкзак за плечо и побрела куда-то. Мне не составило труда поравняться с ней:

— Ты ведёшь себя неразумно, девочка.

Молчание. Пока ещё я мог сдерживать своё раздражение.

— Магда...

— Как?! — она резко остановилась, взмахнув руками. Воительница злилась — и я мог это понять, но, кроме злости, было и ещё что-то в её взгляде. Но что же... — Как ты это сделал? Ты — старый... — девушка запнулась, то ли подбирая слова, то ли пытаясь не сорваться на обсценную лексику. — Дряхлый старик. Хорошо, победить простолюдинов — задача несложная. Стражник? Что ж, знаю я этих стражников, здесь, в глубинке. Ты постоянно кряхтишь, ворчишь, ведёшь себя, как...

— Старпёр? — услужливо подсказал я.

— Да, предположим... Я тренировалась всю свою жизнь, действительно вкалывала, а не как эти... — она махнула в сторону стражников. — И тут появляешься ты и заканчиваешь бой за два удара. Я не понимаю!

— Ну, я не совсем могу...

— Нет, возможно, тебе повезло, — воительница перебила меня, — но сейчас мы это не выясним. Я не в лучшей форме... Нет, звучит, как бред...

— Магда, я и сам не понимаю...

— Научи меня! — она резко вскинула руки и пошатнулась — я еле успел удержать её за локоть.

— Что?!

Только сейчас я понял, что её глаза горели не только от негодования, но и от восхищения.

— Научи меня, — твёрдо сказала девушка, убрав мою руку.

— Сначала послушай меня. Я не помню, кто я, и поэтому я...

— Да, это всё я слышала, — снова нетерпеливо вставила Магда. Видимо, мой осуждающий взгляд заставил её немножко успокоиться — девушка скрестила руки на груди и привалилась к стене здания. — Продолжай.

Ни извинений, ничего — а как иначе?

— Поэтому я не понимаю, как я сражаюсь. Моё тело помнит движения — как и у всех хороших воинов, но сам я не вспомню ни одну стойку, ни один выпад — вообще ничего. Я просто не смогу быть учителем.

— Да ладно, постепенно же тебе становится лучше. Правда?

Я помотал головой. За сумятицей дней я не возвращался к этим мыслям — спасибо, Магда, что напомнила мне. Иногда я даже не вполне чувствовал себя человеком — как я могу им быть без памяти? И кто я тогда? Я снова подумал о флаконе. Теперь он напоминал мне темницу для моей...

— Лир? — воительница встревоженно заглянула мне в лицо, пригнув голову. Я моргнул, прогоняя размышления, и поднял на неё взгляд. — С тобой... всё хорошо?

— Да, я просто задумался. Что-то не так? — я провёл рукой по лицу и макушке. «Странно, я же только сегодня обрился, почему у меня уже появились волоски?»

— Нет, ничего. Мерещится... — девушка отвернула голову и скучающе зевнула. Лжёт.

— Кстати об этом. Я победил, Магда, но так и не озвучил, что мне нужно. Одно желание...

Воительница так на меня глянула, будто приготовилась освежевать на месте. Похоже, были в её жизни плохие желания.

— Ты часто что-то недоговариваешь. Врёшь. Объясняешь тем, что есть знания, способные мне навредить. Так отныне этого не будет! Мы — союзники, и мы должны доверять друг другу. Сыграться, иначе говоря. И моим доверием ты уже располагаешь.

— А альбом покажешь? — едко вставила она, прищурившись. Я натянул на лицо улыбку — выглядело, наверное, как оскал.

— Конечно, напарница, — я медленно вытащил из сумки альбом и, как только она потянулась за ним, отдёрнул руку назад. — Как только ты доверишься мне. Я... понимаю, что после сегодняшней драки это, должно быть...

— Пустяки. Мне сложно поверить, что ты не можешь воспроизвести в памяти движения при твоём-то мастерстве, но... Мне разве остаётся что-то иное?

— Не увиливай. Ты не рассказала мне про монеты, про то, почему мы срочно уехали утром, не сказала, что тебя обеспокоило сейчас.

Магда молчала и смотрела куда-то за мою спину.

— Ну?

— Это долго и сложно объяснять. Давай найдём какое-нибудь спокойное место без лишних ушей...

— Как только залатаем твои раны.

Она недовольно стрельнула глазами на меня, но всё-таки кивнула. Я устало вздохнул — сложный же характер у девицы. «Почему бы и мне не поартачиться?» — подумалось мне.

— И не скажешь даже, что тебя встревожило сейчас?

— Иногда твоё лицо становится другим...

Слова казались знакомыми — видимо, воспоминания о похожем разговоре остались где-то во флаконе.

— Мало ли что...

— Нет, Лир. Ты буквально становишься... — девушка смолкла, неуверенно переминаясь.

— Мне слова из тебя клещами тащить?

— Становишься молод.

Я нахмурился, не веря своим ушам — Магда только усмехнулась и играючи хлопнула кулаком по плечу.

— За кружкой медовухи такое легче переварить. Идём же!

***

Сказать, что мне было сложно поверить в услышанное — ничего не сказать. Где-то с минуту я чувствовалсебя потерянным, пока Магда расслабленно сидела напротив, покачивая головой в такт мелодиям бардовских песен. Выглядела она спокойной, как горное озеро. Мой альбом лежал под её рукой, нетронутый. Рыцари Дюжины, монеты, подкупавшие лепрекона — мелкий засранец наверняка знал больше, чем рассказывал — мои внезапные омоложения... Голова начинала побаливать. Ещё и этот посох — выяснилось, что не раскаляется он только в моих руках. Проверили догадку на одном выпивохе: за медяк он был готов даже в рот древко засунуть.

— И как тебе спится со всем этим? — спросил я, глотнув медовухи. Действительно, облегчала мою участь.

— Крепко, радужные сны вижу, — девушка улыбнулась краешком губ. — А что мне остаётся?

Я только покачал головой, уставившись на дно стакана — собирался погрузиться в размышления.

— Это ещё не всё, Лир. Если, конечно, ты хочешь добавки.

— Добивай давай.

— Во-первых, мне всё чаще кажется, что ты моложе своих лет...

— Спасибо.

Вероятно, даже вошь воительница бы удостоила более снисходительным взглядом.

— ...и что тебе около двадцати... семи? Просто заперт в теле старика. И когда твой облик меняется, ты как будто борешься с... Я не знаю, с чем.

— Это не заклятие?

— Я не могу это установить. Мне не хватает ни знаний, ни умений...

— А твоя сестра... Линнея, кажется? Она сможет что-то сделать с этим?

— Вероятно, — после небольшой паузы отметила девушка, заметно погрустнев. — Если она жива. В общем, я думаю, в ряды Авакки тебя забрали после Прорыва севера, 12 лет назад, когда Рэнхалс...

— ...был уничтожен варварами. Магда, иногда я слышу голос. Женский, мягкий, от которого у меня сжимается сердце, — я взглянул на спутницу. Она легонько кивнула. — Она иногда подсказывает мне что-то. Я не помню, как эта женщина выглядит, но каждый раз чувствую, что могу полностью ей доверять. Как своей матери. Когда она говорит со мной, я чувствую запах гари и иногда вижу отблески огня.

Магдалена отвела глаза, прикусив губу.

— Мой род — с тобой, — тихо сказала она.

— Спасибо, — я поднял стакан, и мы выпили — в память о моей матери. Сидели молча, каждый думал о своём — в глубине души я жалел, что захотел всё узнать. Вспомнив про флакон, я рефлекторно сжал его под тканью — нужно рассказать и о нём, только не у всех на виду.

— А во-вторых, — воительница вдруг оживилась. Взгляд стальной, суровый. — Все вещи сейчас с тобой?

— Да. Пора в путь?

— Боюсь, это не нам решать. Я отдала Джилрою 4 монеты за раз, он попросил меня расписаться в странном фолианте, но ничего взамен я не получила. Сначала я думала, что он обманул меня, заболтал, но с тех пор... Мне не сидится. Будто тянет куда-то.

— К сестре?

— Не знаю... — ответила она, помедлив. Воительница мельком глянула на меня, но тут же повернулась снова, глядя внимательно и с удивлением.

— Что? — я провёл рукой по лицу — сухая морщинистая кожа, к моему разочарованию, никуда не делась. — Выглядишь так, будто у меня рога отросли.

— Почти. Только не рога, а волосы.

Я потрогал макушку — там, где раньше была лысина — густые волосы, отросшие на пару сантиметров. Примерно так же выросла борода. Я недовольно цокнул.

— Погоди-ка... — Магда потянулась ко мне через стол, схватила за подбородок и пригнула голову. Я отмахнулся от её руки и отпрянул.

— Что творишь-то?!

Конечно, ответом меня не удостоили. Наконец, она сказала:

— Ты ж был весь седой?

Я кивнул. Я не понимал, что со мной происходит, но пока что изменения мне нравились. Магда продолжала меня пристально рассматривать, так, что мне и самому стало интересно.

— И какие у меня волосы?

— В общей массе ты остался сед, но иногда что-то проглядывается. Похоже на светло-русый...

— Гм. Может, и морщин меньше стало?

— Да вообще юношеским пухом покрылся, — она оглядела меня сверху-вниз, вздёрнув брови, и, не сдержавшись, хихикнула. — Ладно, пойдём. Я больше не могу сидеть на месте.

От выходной двери таверны сквозило — не помню, чтобы на улице был сильный ветер, но Магде пришлось даже приложить усилия, чтобы открыть её. Едва я переступил порог, как вокруг всё стало белым-бело — будто я шагнул во вьюгу. Улица, воительница — всё размылось и исчезло.

— Что... — мои слова уносил порывистый ветер. Ноги оторвались от земли — я взмыл высоко в небо, и город скрылся за белой пеленой.