Тетрадь

Острый, угловаты, высокий, как шпала Мишка ходил по комнате

инородным телом. Он у Андрея не в первый раз, но именно сегодня что-то

стрельнуло в голове и рядом с Андрюхой было волнительно, не спокойно. Миша

так и не понял в чем дело. Не мучая себя, списал на собственную дурость.

Парень неприкаянно бродил по пустой комнате. Было непривычно остаться

одному на единое с личным, без хозяина этого лично. Шум воды в ванной

напоминал о Андрее в доме. Шатаясь по улицам, Андрюха, как кабанчик бегал

по кустам, стараясь напугать друга. Извозюкался весь, мать как увидела,

дальше ванны не пустила, пришлось тщательно умывать кабаньи замашки.

Мишу улыбнуло такое сравнение, и правда похож.

Андрей обещал показать новые рисунки, Михе натерпелась вновь удивиться и

посмеяться над сюжетами. Ему уж очень льстило, что почти в каждой

придуманной Андреем истории, есть он Миша. Интересно, а как Андрюха рисует

его, понятно, что ручкой или карандашом, но вот как он сидит тихими вечерами

и старательно выводит контуры, раскрашивает тени. Он же вспоминает, как

Миша выглядит, старается сделать похожим и получается ведь. Выходит смело

и бунтарски, никакого реализма и романтики, как на полотнах в Эрмитаже.

Никакого воспевания красоты и трепетной привязанности, все по-мужски, по-

панковски. Но что же так неспокойно и тревожно от мысли о рисующем его

Андрюхе. Смахивая лишнее, глупое, Миша крутит головой по сторонам,

знакомые корешки тетрадей вмиг возвращают в правильное русло. Тетрадь -

рисунки- иные, далёкие миры. Вытягивая корешок, Мишкина неуклюжесть

цепляет книги и прочий бумажный хлам. Непростая конструкция на полке

рушиться, как карточный домик. Миша недовольно сползает на пол ударясь

коленями, разбирая завалы ищет лишь интересующую тетрадь. Усевшись

поудобнее, раскрывает первую попавшуюся. Пустая обложка, помятые края.

Рисунков в ней не оказалось и веселых четверостишей тоже. Сплошной текс,

где-то зачеркнуты слова, где-то целые строчки. Знакомый почерк кривее

обычного.

«Мишкины губы.

Мишка такой дурачок, снова и снова кусает несчастные губехи, не унимаясь

облизывает образовавшиеся ранки. Теперь без зубов я смотрю на его рот еще

чаще. Язык весело показывается из щели, он обязательно ляпнет какую-нибудь

чушь и я посмеюсь как дурак. ——— Хочу пихнуть туда свои пальцы, он

удивиться, а потом откусит с мясом. И правильно сделает, но что если ——— там

будет влажно и горячо, пока палец будет оглаживать кончик языка Мишка будет

громко дышать, как он делает когда волнуется. Пихну дальше, слюна мне не

противна, задену сколы и оглажу уцелевшие стенки зубов, ——— а что если

вместо пальцев язык»

Черные глаза становились все больше с каждой прочитанной строчкой. Миша

зажмурился, унимая шум крови в ушах.

Что это было? Это писал Андрей? Зачем? - задавался вопросами Миша, ощущая

что прочел то, что читать неположенное. По-хорошему выкинуть странный текс

куда подальше, сделать вид что ничего не находил. Но это возмутительно, надо

пойти и разобраться. Отмутузить, в конце концов, шутника и забыть. А если это не шутка, что же там написано дальше? Мирясь с совестью хотя бы на минутку,

Миша шелестнул страницей.

«А поцелуй был бы жарким, Мишка не умеет целоваться, я украл его первый

поцелуй. Его широкие ладони с длинными пальцами шарят по моей спине, я

нависаю сверху, хочу быть выше. Пальцами заплетаюсь в темные волосы. Вкус

табака ощущаем на двоих. Мы не мелочимся, целуемся по-взрослому, Мишка под

моим напором всхлипнет притираясь ближе. Я покажу ему такой мастер класс,

что у него тут же встанет. Какой же у него... »

Не может, Миша порозовел ушами, мотает головой, в животе потянуло. Стыдно

за Андрея, за его откровенные мысли, за себя и за то, что возбуждается. И от

чего? Андрюха думает о нем, думает о его члене. Перепрыгивая две страницы,

карие глаза забежали по новым строчкам.

«Я не педик, но сделать Мишке минет хочу. ——— »

Другая страница

«Обездвижу Мишу и буду тереться об него. Мы кончим лишь от трения тел в

одежде без одежды»

Следующая

«Взаимная дрочка или будем дрочить, смотря как делаем это сами. Интересно

как дрочит Миха, с оттяжкой не переставая пыхтя? Он кончит с моим именем на

губах. Хочу слизать все с его ладони прикусывая пальцы, а он будет дрожать и

вновь твердеть прям у меня на глазах»

Еще одна страница

«Сегодня я видел его в душе, черт. Не могу писать руку сводит, подрочил раза

три, а все не отпускает. Так и хотелось рухнуть пряма там, на грязную

училищную плитку и зарыться носом в кучерявые темные волосы паха, вдыхать

его запах. Знаю как он пахнет когда потеет, но этого мало. Зацелую еще

обмякла член, хочу чтобы он встал у меня во рту. Мишка натянет мои волосы

нетерпеливо и смущённо. Одно сплошное противоречие. Хочу забраться под

яйца, вылизать их. Дотянусь до ануса, пускай хнычет от стыда. Он же не баба,

но пусть течет, двигаясь на моем языке»

Штаны больно натерли набухшую головку. Миша, не зная куда себя деть,

изъерзал на полу. Весь мир казался нереальным, он уже и забыл, что сидит в

комнате Андрюхи, что пишет тайком такое.

Как Миша об этом подумал дверь в комнату открылась. На пороге стоял румяный

Андрей, с мокрыми прядками торчащими во все стороны.

-Мих, мама кушать завет. Пошли?

Горшенев дрогнул и запоздало спрятал тетрадь, параллельно скрестил острые

колени, пряча возбуждение.

Андрей удивленно похлопал слипшимися ресницами, подошёл ближе. До него

дошло.

Панически подлетел к Мише, стараясь выхватить тетрадь из-за спины. Но Миха

выставил ноги, начал пинаться, отползать.

Да бля, отдай! - шипит Князев

-Нахуя?! Нахуя ты это писал? - больно заехал под ребра Андрея пяткой. Зверея,

Князев навалился на Миху, щедро лупя по груди и плечам.

Зажатые руки под весом двух тел неприятно хрустнули. Хрипя Горшок выгнулся,

высвобождаясь из ловушки, и тут же шлепнул Андрюху по щеки.

-Пидарас. Петушара! И давно такой мерзостью занимаешься?

В голубых глазах полыхнуло. Андрей заткнул Михе рот ладонью, вгрызся в

оголенное плече оттянутого свитера. Ор был бы славный, но рука заглушила

звуки, превращая их в беспомощный стон.

-Не ори, дурик! Мать придет, полный пиздец ждет не только меня - Андрей

заелозил на вспотевшем Михе, задевая животом его пах.

Снова последовал стон, уже не от боли. Андрей отчетливо ощутил хороший

такой стояк.

-А сам-то? - чувствуя немалые габариты ехидничает Андрей, прижавшись

плотнее. Мозг на радостях отключился окончательно – Мишка, это от чего у тебя

так? Всегда в драку со стоящим идешь? Или это после моих сказочек

приподнялся? Понравилось? - шепчет Андрей, нагибаясь ближе к панически

бегающим глазами.

-Нет? - звучит совсем не убедительно

-Я писал для себя, находя выход этой мерзости. Куда ты полез? Это написано не

для тебя – Андрея переполняет стыд за вскрывшуюся правду, злость на Мишку и

его любопытный нос, и эйфория от упирающего в живот хера- Сам виноват. До

куда дочитал? Про губы свои нереальные читал? Исполним сюжет?

Миша зажмурился, будто мирясь с участью. Вслепую, сам вытянул шею и

впечатался в край Андреевых губ. Андрей отдалился, влажно вдыхая, открыл

пошире рот и на пробу широко лизнул поджатые губы. Сейчас бы запомнить,

ощутить, как чувствуется Мишка под ним, но было как-то не до поэзии.

-Открой рот - требовательно хлопнул по пылающей щеке Андрей

Миша будто не понял, распахнул глаза, дошло. Раскрыл грубы. Андрей

пропихнул пальцы, любуясь потерянным Мишкой с оттянутой щекой. Проехался

отставленной задницей по члену, от удовольствия кончик языка толкнулся в

подушечки среднего и безымянного. Андрей ухватил язык, погладил

шершавость, любуясь смущенной искринкой в глазах. Мишино лицо будто

перекосило судорогой, вновь расслабилось. Вся борьба происходила сейчас в

этой лохматой голове. Ну давай смирись Мих, отпусти себя хоть на секунду, тебе

же нравиться. Вытянув пальцы, положил их на грубоватую скулу, не давая

сомкнуть зубы и вновь закрыться. Андрей с нежностью оставил поцелуй на носу,

чуть отвлекая от загруза, и решившись поцеловал по-настоящему. Хорошо,

горячо, горько от скуренной на двоих сигареты.

Судя по глубоким, тяжелым вздохам и резкому разорвавшемуся поцелую,

сосались они долго. Грудь под потными ладонями приятно вздымалась. Андрею не терпелось повторить, но Мишка пугливо покосился на дверь.

- Не надо, мать увидит – шепчет Миша, упираясь Андрею в подбородок,

отворачивая настойчивые губы.

- Не увидит

- Нет, нет я не могу, и ты не можешь. Нельзя.

- Очень даже могу- подтверждая слова смелым захватом, пролез Михе под

свитер, оглаживая ребра, торопливо спускаясь ниже к пупку – Мишка, дай

посмотреть. Я быстро. Пожалуйста, ты же уже знаешь, как я хочу.

Скатившись ниже, уселся на костлявые бедра неприятно уперевшиеся в зад.

Длинные пальцы, подрагивая перехватили Андреевы руки, стискивая до боли.

- Гадость, перестань. Противно будет – Андрей же не насильник какой-то. Было

уже смерился с от воротом поворотом, но тихое запоздалое – тебе – дало

надежду

- Мне? Чем ты читал мой позорный роман? Да ты узнал такое откровенное, что

мне с себя больше тошно – Андрей вновь неторопливо пристроил руки на бедрах,

поглаживая через плотную ткань брюк – Ну можно, одним глазком?

Миха шумно вдохнул сквозь щель и робко кивнул, будто скрывая от самого себя

на что добро дал. Будто не он это.

Бляшка ремня ударилась о торопливые костяшки. Неловко подняв зад, Мишка

больше не поднимая глаз, вцепился в Андреевы бедра, пальцы забрались под

домашние шорты, нервно царапая бледную кожу. Оставшийся барьер виде белья

поднял новую волну нетерпеливого возбуждения. Андрею страшно, но

настолько же интересно. Будто сейчас треснет последний оплот хлипкой

гетеросексуальности и образа «своего пацана». Но Мишка тут перед ним с

раскрасневшимися щеками, потным желанным телом и вставшим членом – то,

что не дает почувствовать себя одиноко в своем недуге. Они оба такие, оба

бояться и оба хотят, жаждут, хоть признавать это очень не очень. Задержав

дыхание, Андрей приспускает трусы, едва обнажая до яиц. Миша тут же сжался,

втягивая шею в плечи и отвернулся к стене. Ладони аккуратно легли на паховые

складки, осторожно приближаясь. Андрей жадно осматривал темные, кучерявые

завитки лобковых волос, едва открывшуюся головку, крупная, набухшая. Так и

хотелось взять в рот, ощутить тяжесть на языке, перекатывать ее лаская

уздечку, хотелось смотреть на реакцию после проделанных ласк. Пускай Мишка

смутится еще сильнее, а огонек возбуждения становиться все больше, как его

побагровевшая головка.

Андрей прикоснулся к члену одной рукой, поводил на пробу, после обхватил

второй. Ощутил приятную пульсацию. Оттянул оставшуюся крайнюю плоть, сам

не заметили, как склонился ближе, дунул на блестящую головку следя за первой

каплей влаги, вырвавшейся наружу. У Андрея стрельнуло в паху. Вот бы

прижаться к огромному Мишкиному херу собственным, разница в размерах

нисколько не ущемило его, по крайней мере сейчас. Андрей горячо выдохнул

опалая головку теплом. Член тут же дернулся. Тут в низу у них все просто

замечательно, а как там Миха. Андрей поднял голубые глаза к Мишкиному лицу.

Знакомый, любимый профиль хмурил темную бровь и трепетал ресницами.

— Миш, посмотри на меня. Ну же – потянувшись к лицу, Андрей задел

собственным пахом колом стоящий член. Миша дернулся от неприятного

прикосновения грубой ткани к нежной коже.

- Чего тебе? – сипло отозвался он

- Красивый, очень красивый … везде. Не переживай, мне все нравится, а тебе?

Опустив руку на член, Андрей принялся надрачивать, так как любит сам. Миша

помолчал для приличия, но с каждым движением ладони по херу, отозвался

- Сильнее, сожми посильнее и надави, там сверху – так же не поворачивая лица,

прогремел Миха.

Андрей выполнил пожелания, заодно запоминая предпочтения, впитывая с

удовольствием такие тонкости.

Миша подорвался, вжался в горячее тело и спрятал пылающее щеки, нырнул под

Андрюхину ключицу, заглушая откровенный стон. Ладонь обдало горячим и

вязким. Не давая себе в полной мере насладиться оргазмом, Миха заткнул себя,

кусая ребро ладони. Спихнул с себя разморенного Андрея, вылетел из комнаты

наспех застегиваясь. Андрей, потерявшись в пространстве, глупо хлопал

глазами смотря сквозь потолок, он все еще видит перед собой Миху в оргазме.

Это то, что следует тщательно переварить. По отдаленным звукам в прихожей,

Мишка кажется столкнулся с обеспокоенной Надеждой Николаевной, что-то

невнятно бубнит и хлопок входной двери.

Все, Михиной совести на большее не хватит. Шагая по влажным, питерским

улицам, он корит себя за все что произошло. Он полный придурок, любопытный

петух. Теперь все похерено. Сворачивая в темную арку, Миша обещает себе

больше никогда не лезть в чужие тетрадки, целоваться с друзьями и разрешать себе дрочить.