Вахта на элеваторе тянулась невероятно медленно. Работа комплекса приёма реголита была хорошо отлажена и автоматизирована. Сидя за пультом, Игорю делать было абсолютно нечего. Почему, если ты родился на луне, то во время учёбы все твои трудодни на вахте будут как бесконечный день сурка – пялиться на разноцветные индикаторы какой-нибудь панели управления, зная, что, в принципе, ничего не может случиться? Ну, хоть вид из окна был воистину завораживающим – высоко в небе неподвижно висела белоснежная от густых облаков планета!
Вообще в колонии у всех было приподнятое настроение и чувство предвкушения чего-то грандиозного. Только два года назад, впервые за всё время работы, на Софии начали появляться первые разрывы в сплошном облачном покрове, и с поверхности луны в небольшой бинокль можно было рассмотреть блестящую поверхность безжизненных океанов. Это означало, что температура поверхности опустилась ниже пятидесяти градусов, и скоро будут формироваться первые бригады десанта.
Кто бы мог подумать? Возможно, именно поколение Игоря будет первым, кто обоснуется на поверхности нашего нового дома. После шестидесяти триллионов километров пути, двадцати поколений работ, жизни на спутниках, космических станциях, астероидах и небольших, лишённых атмосферы, планетоидах, люди, наконец, построят первые постоянные поселения на конечной остановке этой Великой экспедиции.
- Здарова, салага! – внезапно появившись, напарница наградила молодого оператора увесистым подзатыльником, от чего Игорь чуть не упал с кресла.
Посмеявшись над нерасторопным студентом, Соня свободно устроилась на своём рабочем месте, закинула на панель приборов ноги, воткнула в уши наушники, и, закрыв глаза, начала двигать головой в такт своей любимой музыке. А предпочитала она ритмы потяжелее.
«Боже! С кем приходится работать» - подумал про себя Игорь. Он старался не смотреть в её сторону. Девушка его сильно смущала. Она перевелась сюда сразу после школы, добровольно выбрав такую непопулярную в комплексе должность. Похоже, такая работа её по-своему «вставляла» - в модуле был спортзал, из которого она не вылезала, и небольшой бассейн. Людей практически не появлялось, и, если не считать редких набегов практикантов, большую часть времени она проводила в гордом одиночестве. Но даже присутствие посторонних её нисколько не смущало, и она вела себя уж сильно по-домашнему - ходить предпочитала босиком, из одежды на ней были только лёгкие, чуть свободные, поношенные спортивные трико и короткий, видавший и лучшие времена, топ. Учитывая её выдающиеся формы и подтянутую, хорошо сформированную, фигуру, такой вид Игоря очень сильно напрягал. Будто её «дикого» фенотипа было мало - зелёные глаза и кудрявая копна рыжих волос – девушка явно была родом из хранилища эмбрионов.
Он подошёл к напарнице, хотел сказать, что уезжает, но понял, что это бесполезно – она всё равно его не услышит, да и ей было всё равно.
У такой работы был только один плюс – иметь в распоряжении свой собственный луноход! В перерывах можно погонять по поверхности, а с вершин ближайших холмов можно было наблюдать за работой комбайнов. Дно кратера было ровным как стол, и равномерно покрыто достаточно толстым слоем реголита. Породы, излившиеся на поверхность миллиарды лет назад, и взрыхлённые миллионами лет космической эрозии, очень хорошо задерживали частицы солнечного ветра, насыщаясь ценными изотопами. Транспорт в основном был предназначен для ремонтных работ – на случай выхода из строя оборудования на «ферме». Заодно персонал перемещался на этих вездеходах до жилых модулей и обратно. Хотя такой подход и не одобрялся руководством – расстояния были большие, а рельеф сложным. Но заказывать наряды для челноков, согласовывать и ждать ради одного замученного рутиной студента никто не горел желанием, и это было одним из немногих нарушений регламента, на которые закрывали глаза.
Поездка давала ощущение свободы! Двести километров завораживающих пейзажей. Холмы, валуны, крутые обрывы, большие и маленькие метеоритные кратеры. Независимый, и достаточно увесистый запас дыхательной смеси в шлюзе вездехода позволял за поездку выходить наружу раз десять. Игорь часто пользовался тем, что эти запасы никто не считал – разработки полезных ископаемых без проблем всегда снабжались с избытком. Можно было насобирать камней себе в коллекцию. По пути к жилому комплексу на одном из метеоритных отвалов в магматических обломках встречались включения насыщенно зелёных хризолитов. Перебирая камни, Игорь поймал себя на мысли, что они хорошо подходят под цвет Сониных глаз. А потом опомнился – «Что за бред я несу!».
Транспортные, приёмные и технические шлюзы в большинстве своём выходили в магматическую полость под поверхностью. Такие часто образуются, когда лава из камеры находит выход куда-нибудь в низину. Низкая гравитация и расположившийся неподалёку достаточно объемный кратер позволили образоваться просто колоссальной полости. Это сделало пещеру очень удобной – освободило строителей от выработки, и давало уже требуемую защиту от радиации и микрометеоритов. С поверхностью пещера сообщалась множеством как естественных, так и прорытых ходов. В один из них и вела дорога с элеватора.
Однако, основные жилые конструкции располагались намного глубже. В материнских породах были пробиты кольцевые штольни, в которых бубликами на магнитных подвесах разместились обитаемые модули. Гигантские карусели диаметром по пятьсот метров, с наклонным полом, были сконструированы так, чтобы не вызывать дискомфорт, и создавали ощущение нормальной гравитации. Жильцы их не особо жаловали – привыкать жить с нормальным весом после пары месяцев вахты было достаточно тяжело, но, всё-таки это было необходимо.
***
- Ну и что? Стоило того? – Степан уже двое суток почти не отходил от постели дочери.
- Зато у меня есть нужный КТУ! – Соня рассмеялась.
Четыре года она после выпускного прожила на элеваторе. Благодаря интенсивным физическим нагрузкам, она смогла поддержать свой кальциевый обмен и сохранить опорно-двигательный аппарат в хорошем состоянии, но сосуды и вегетативная нервная система пошли в разнос. По прибытию в жилые модули она уже несколько дней не могла встать с постели.
- Пётр Андреевич говорит, что восстановление займёт пару-тройку месяцев, и у тебя останется только четыре месяца на подготовку к экзаменам.
Соня со школы мечтала попасть на планету, но выбирать свою судьбу могут только выдающиеся люди, внёсшие значительный вклад в жизнь колонии. Для остальных – только автоматическое распределение в зависимости от результатов тестов. Грамотно взвесив свои силы и способности, Соня поняла, что получить распределение в группу десанта на общих основаниях она ни при каких обстоятельствах не сможет. Поэтому она много работала ещё в школе, а после сразу устроилась туда, куда взяли. Четыре года, двойная ставка, не выезжая с рабочего места, позволили ей набрать минимальный КТУ для подачи прошения. Конечно, все были против такого насилия над собой – и родители, и врачи, и начальство. Но Соня выделялась очень боевым характером, так что было проще уступить, чем переубедить. Теперь же оставалось только одно препятствие – экзамены на планетологический факультет. Отлично – и дорога на поверхность для неё будет открыта.
В силу своего характера, девушка отлежать положенное в больнице не смогла, уже через несколько дней она штурмовала кабинеты руководителей учебных заведений на Цитадели – центральном городе луны. Здесь размещались основные исследовательские мощности по изучению Софии, руководство и логистический центр терраморферов, центр управления наземными дронами – в общем, мозговой центр всех работ, проводимых с планетой. Здесь же были и самые большие мощности гравитационных центрифуг в планетарной системе, что позволяло не только жить, но и работать при нормальной гравитации.
Цикл занятий предаттестационной подготовки состоял из практических и теоретических занятий и был рассчитан на полгода. Первый месяц Соня пропустила, и теперь ей придётся навёрстывать пропущенное и вливаться в уже сформировавшийся коллектив.
Университет представлял из себя циклопическое сооружение – сотни центрифуг-корпусов образовывали под землёй запутанное несистемное нагромождение конструкций, соединённых многоуровневыми лабиринтами переходов и шлюзов. Между собой персонал называл этот комплекс «шизофрения», даже те, кто родился и вырос в этом месте, часто с трудом могли без навигации попасть в нужное подразделение.
Переходы же между корпусами были для Сони почти непреодолимым препятствием – чтобы попасть в стационарные тоннели, соединяющие отдельные модули, нужно было преодолевать шарнирные шлюзы на оси каруселей. А при перемещении по лестнице с переменным наклоном ступеней к и от осевой колонны центрифуги, изменяющаяся центробежная псевдогравитация и беспощадная сила Кориолиса нещадно насиловала вестибулярный аппарат даже здорового человека.
Запутавшись в указателях, Соня сильно опаздывала на лекцию, и ей пришлось очень быстро пробежать несколько модулей в поисках нужной аудитории. Достигнув цели, она уже не могла стоять на ногах. Ей казалось, что всё плыло и резко дёргалось из стороны в сторону, подступали плохо сдерживаемые позывы к рвоте, а перед тем как потерять сознание, она поймала себя на том, что непроизвольно пытается поймать руками звёздочки, в изобилии возникающие из ниоткуда перед глазами. Но свидания затылка с полом не произошло – в последней момент кто-то очень сильный подхватил её на руки.
- Лестница? Да? – когда она немного пришла в себя, её куда-то нёс на руках высокий брюнет с густой аккуратно подстриженной бородой.
Соня согласно кивнула. Молодой человек показался ей невероятно красивым. Хотя она не могла сфокусировать взгляд и находилась в помутнённом состоянии.
- Мне в семьсот четвёртую, мой ангел! – пьяным голосом произнесла она и погладила своего спасителя по щеке, расплываясь в улыбке.
Иван лишь улыбнулся в ответ, ловко перекинув её с руки на руку, чтобы она не зацепила головой пролёт. «Ого! Какой сильный!» - промелькнуло у неё в голове.
Когда он заносил девушку в аудиторию, ситуация присутствующих знатно развеселила. В цитадели, состоящей из сотен центрифуг, в подобную ситуацию некоторые попадали регулярно. Конечно, не до такой степени, чтобы быть не в состоянии ходить, но причину все распознали сразу.
Иван вручил Соню на поруки сидевшей в первом ряду Женевьеве и пошёл к кафедре. Он был преподавателем и куратором этой группы.
- Подожди! Не оставляй меня! – простонала Соня, её сознание никак не желало полностью пробуждаться, но громкий хохот присутствующих заставил её быстро прийти в себя.
Осознав комичность ситуации, она села и закрыла руками раскрасневшееся лицо. Ей самой было до жути и смешно, и стыдно одновременно, но снисходительная улыбка преподавателя и понимающие взгляды окружающих быстро разрядили обстановку, и эта тема была быстро закрыта.
А вот то, что она ловила на себе взгляды молодого учителя, заставляло её сердце бешено колотиться! Высокий брюнет с острыми чертами лица, правильно сложенный, с выраженным рельефом мышц, который не скрывала даже достаточно свободная одежда. Его уверенный, увлечённый голос Соню просто гипнотизировал.
- Что, нравится? – наклонившись к ней, шёпотом спросила Женевьева.
- Ещё бы! – не задумываясь ответила та.
- Тогда в очередь! – серьёзно заметила одногруппница, после чего тихо засмеялась.
***
Темой коллоквиума была история экспедиции. Месту в истории всегда уделялось особое внимание.
В течение столетий космической эры человечество полностью заселило Солнечную Систему. Прогресс науки застопорился – были достигнуты относительные пределы мощностей ускорителей и генераторов полей, и дальнейшего развития в углублении наших знаний о физике вселенной не происходило. С мечтами о гиперпространственных переходах и мгновенных путешествиях к другим звёздам пришлось распрощаться. И было очень обидно, ведь гигантский гелиоцентрический телескоп Око, состоящий из нескольких тысяч независимых элементов, давал настолько колоссальную разрешающую способность, что позволил изучать планетарные системы в радиусе трёх тысяч парсек. Были открыты сотни землеподобных миров.
Тогда и был запущен проект по межзвёздным перелётам. Такие экспедиции могли продолжаться несколько тысяч лет. От полётов кораблей-ковчегов быстро отказались – задача поддержания жизни сотен поколений оказалась невыполнимой. Новейшие достижения криогеники позволили разработать уникальную процедуру подготовки людей к таким перелётам, хотя на какое-то время препятствием выступил моральный вопрос – ведь заморозка является по сути убийством. А подготовка подразумевала сотни мучительных процедур, на которые человек не мог дать своё согласие - первые операции проходили ещё на этапе беременности.
К семнадцати-двадцати годам, самому оптимальному возрасту для криоконсервации, были пригодны от силы половина из переживших процедуры. Человек был больше похож на мутанта из старых фильмов. С деформированным из-за множества вживлённых радиаторов черепом, неравномерной бугристостью на коже, раздутыми мышцами…. Радиаторы криогеники и каналы занимали тридцать процентов объема тела, выходя коммуникационными муфтами двумя рядами вдоль позвоночника. Толщина живых тканей между теплообменниками не должна была превышать девяти миллиметров. Включая кости, паренхиматозные органы и мозг. Ткани и органы в процессе эмбрионального развития уже должны были формироваться на матрице каналов и радиаторов.
По-другому нельзя было обеспечить быстрый, в течение пятидесяти секунд, разогрев замороженного тела от минус двухсот семидесяти градусов до тридцати шести. А это был ключевой этап всей процедуры – при неравномерном оттаивании органы и ткани, возвращённые к жизни, быстро отмирали без адекватного кровообращения и дыхания. Организм нужно было разморозить почти мгновенно и целиком, после чего сразу запустить сердце. Осложняло положение ещё и то, что все процедуры должны были осуществляться автоматами, лишёнными серьёзных вычислительных мощностей – за сотни и тысячи лет полёта любая микроэлектроника деградировала.
Заморозить таким образом человека можно было только один раз. После разморозки автомат медленно и мучительно вытягивал все сто пятьдесят километров каналов из тела. Процедура была крайне болезненна, поэтому перед заморозкой пациента накачивали миорелаксантами. Обезболивающее не использовалось – мощный болевой импульс обладал способностью пробудить сознание. Подопытным эта процедура потом всю жизнь снилась в кошмарах.
За несколько тысячелетий были отправлены десятки флотилий к ближайшим потенциально пригодным планетам. К началу экспедиции к Сёстрам были уже получены сигналы от первых, успешно достигнутых, систем. Землеподобная планета в системе солнцеподобной звезды всегда являлась целью экспедиций, но необходимость технического обслуживания кораблей заставляла оставлять колонии в менее пригодных системах красных карликов. Ведь это самый распространённый тип звёзд во вселенной. Такие поселения с большой вероятностью были обречены.
Сёстры. Или Странные Миры. Две системы, всего в двух парсеках друг от друга, расположились почти на самой границе разрешающих возможностей Ока. Две тысячи парсек от Земли. Невообразимые двести пятьдесят тысяч лет полёта. Когда экспедиция достигнет цели, возможно, в Солнечной Системе люди уже перестанут существовать сами по себе. Но данные будоражили воображение учёных. Обе системы были похожи как две капли воды. Обе звезды были близнецами Солнца. И там, и там было по планете, почти полной копии системы Земля-Луна. Если бы не атмосфера….
Информации было крайне недостаточно – слишком далеко, но даже эти крупицы никак не вписывались в теорию эволюции звёздных систем. Обе планеты обладали плотной, парниковой атмосферой с одинаковым химическим составом. Данные не отвечали ни критериям молодых планет, ни проэволюционировавших. Обе находились в парниковой ловушке, но моделирование показывало, что это состояние крайне нестабильно, чего не могло быть, учитывая возраст в четыре миллиарда лет. Если бы такая планета была обнаружена одна, скорее всего все сослались бы на крупную астрономическую катастрофу с местным колоритом. Например, падение очень большого астероида, который привёл к образованию лавового океана…. Но вот именно вулканических газов в атмосфере было для этого сценария крайне недостаточно, да ещё и планет было две в соседних системах.
В высоких кабинетах уже всерьёз размышляли над искусственными процессами. И просто было принято решение послать туда людей. Две флотилии по семьдесят пять кораблей. Флагман София, и флагман Жемчужина. Весь путь они проделают вместе, разделившись только после последней, пятьдесят второй остановки.
Выживаемость экипажа не более трёх процентов. Для того, чтобы популяция по прибытии превышала необходимый минимум в восемь миллионов человек, на Земле было подготовлено к заморозке почти триста! И это только колонисты, без учёта персонала остановок….
Своих целей две флотилии достигли одновременно, и в тёмном, пустом космосе, они могли поддерживать связь только друг с другом – до ближайших населённых землянами миров более пяти тысяч световых лет.
«И вот мы здесь. Наш новый мир назван нами София – по названию нашего флагмана. С момента прибытия прошло уже больше четырёхсот лет, сменилось двадцать поколений. Система звезды Эрманы относительно освоена. На небольших планетах земной группы во внутренней системе – Меганевре и Нимфе процветают города. На внешних планетах – прииски льдов, необходимых для систем жизнеобеспечения. В космосе курсируют транспортные станции. Жизнь кипит, только сама София ещё необитаема.»
***
Конференц-зал Цитадели располагался на поверхности, более того, на более чем стометровой высоте. На вершине центральной башни города. Выше – только диспетчерская вышка – для визуального контроля прибывающего и отбывающего транспорта. Проектировщик, который более ста лет назад настоял именно на такой крайне непрактичной конфигурации, похоже был отбитым на голову фаталистом, также как и весь стратегический совет на тот момент. Ругались все, ведь даже не смотря на очень эффективную систему метеоритного предупреждения, быстро эвакуировать огромный комплекс в случае ЧП вниз было крайне проблематично. Но также как и ругали, абсолютно все мечтали работать именно здесь! Круглый, огромный зал был застеклён по всему периметру. Вид из окна и антураж помещения создавал ощущение величия и силы человеческой мысли. А риск и такое намеренное, надменное пренебрежение безопасностью щекотало нервы неким благоговением. Здесь скрывать было нечего – все-таки все космические люди были фаталистами. Побывавшие здесь надолго сохраняли ощущение восторга.
Игорь стоял на самом краю платформы и любовался пейзажами. С этой стороны открывался вид на огромный кратер Знамение, прямо над которым высоко в небе неподвижно висела белоснежная София. Четыре корабля флотилий гигантскими спицами кружили на низкой орбите над планетой. Корабли были настолько огромны, что хорошо просматривались даже отсюда. Мимо Цитадели медленно проплывала лунная орбитальная станция «Заря». Огромный транспортный хаб служил пересадочным пунктом между орбитальными группировками и поверхностью. В настоящий момент Заря производила орбитальный манёвр, целью которого будет точка Лагранжа 1. После чего она неподвижно зависнет над поверхностью, и начнётся строительство трасс лунного космического лифта. Вся инфраструктура на поверхности была уже создана: приёмные терминалы, платформы, логистические центры, генераторы тросов и огромные плазменные испарители. Независимое питание на луне будут обеспечивать четыре термоядерных реактора. С приёмным терминалом лифта Цитадель свяжут несколько высокоскоростных трасс маглевов. Грузовые пути прокладывались по поверхности, пассажирские - на глубине трёхсот метров. Когда работы будут закончены, тропинка на орбиту превратится в оживлённую магистраль.
- О чём думаешь? – к Игорю подошла его лаборантка.
- Не знаю, Катюш. Ни о чём? – он попытался вспомнить всю последовательность своих мыслей. Вообще в его голове постоянно крутилось всё подряд, но сейчас ему следовало бы думать о защите. Его доклад будет вторым на конференции.
Катя была интерном микробиологического НИИ, и работала в лаборатории микологии, где Игорь вёл свою научную работу. Коллектив был небольшой, но люди подобрались по характеру очень хорошо. Игорь рассчитывал, что по результатам защиты его лабораторию переорганизуют в целый институт, и он займётся разработкой и производством биоценозов почв, а это доступ к ресурсам, квоты на десантирование и, разумеется, огромные показатели КТУ. Это означает, что он сам будет определять направление своих исследований. Карьерный рост Игоря как-то не сильно прельщал – бесконечные заседания, проверки, оценки деятельности, начальствование, судьбы людей…. Это всё очень давило. Он хотел спокойной работы в лаборатории, чтобы его никто не трогал, подальше от суеты.
- Игорёк! Возьми расписание твоих лекций у планетологов, – декан протянул Игорю флэшку, - Иван написал на тебя характеристику, учёному совету она понравилась – будешь вести цикл геологии на подготовке десанта.
С Иваном Игорь был знаком очень давно – они выросли в одной секции. Тот чуть ли не со школы работал в конструкторском бюро по разработке летательных аппаратов космос-атмосфера. Уже на учёбе в университете его КТУ превысил значение многих видных конструкторов, а он и не думал останавливаться – его энергии и интеллекту завидовали все. Безальтернативно уже в таком молодом возрасте он был руководителем всех десантных работ, а его мнение обладало огромным весом.
- Степан Андреевич? Без этого никак? – Улыбнувшись, в шутку спросил аспирант. И хотя любая общественная работа давалась ему не легко, Игорь давно добивался максимального участия в проекте.
- Давай, давай! Работай над своей застенчивостью – у будущего руководителя всех почв на планете не должно быть комплексов! – рассмеялся тот. - Не хочешь вести проект, вон, на тебя пришли отличные характеристики с твоей трудовой «повинности» на элеваторе!
- От кого? От той девчонки? – удивился Игорь. - Да мы с ней за полгода даже не разговаривали толком ни разу! С чего бы вдруг?
- Ну, может ты ей понравился... ну, конечно, как специалист! – Преподаватель выделил тоном последнее слово, чем развеселил присутствующих. Все были в курсе, каким «специалистом» нужно быть, чтобы работать на элеваторе.
- Нее! Я с этой рыжей дурочкой работать не буду! – Игорь напрягся, а потом наклонился к декану, и, улыбнувшись, шёпотом добавил, - Она меня била!
- Но, но! Поаккуратней с эпитетами. Она моя дочь. – Степан попытался изобразить грозное лицо, но это у него не сильно получилось. Он вообще был человек очень позитивный, и работать с ним всегда было в удовольствие.
А вот Игорю сразу стало совсем нехорошо. Такими подробностями о родственных связях он не владел, и ему стало до тошноты неловко.
- Да ладно, не парься, сынок! – разрядил обстановку декан и похлопал его по плечу. - Рыжая зеленоглазая бестия! – охарактеризовал он свою Соню, смеясь. – Мы с супругой тоже её выходок натерпелись. Её энергия может соперничать разве что с её упорством!
- Ну, по крайней мере, такие девушки чем-то цепляют! – он попробовал сделать что-то вроде комплимента. Тем более она до сих пор не выходила у него из головы – странные, смешанные чувства.
Степан внимательно посмотрел на собеседника отслеживая реакцию - человеком он был очень прозорливым, и глубокую симпатию, рождающуюся в душе его дочери, он уловил сразу. И теперь оценивал перспективы их отношений.
Неожиданно раздался голос ведущего – докладчики и слушатели приглашались на свои места, огромные окна с грохотом закрывались, из ниши на потолке спустился внушительный размеров экран для презентаций.
- Ну что ж, давайте посмотрим, что нам расскажут. – предложил Степан. – Сегодня будут очень интересные доклады.
***
Программа конференции была обширной. Игорь отметил про себя, что его работы по воссозданию микробиологических сообществ при проектировании педосферы были, пожалуй, самыми скучными. Ну что такое биогеоценоз грязи рядом с материками и океанами новой планеты? Хотя работа была проделана колоссальная и весьма обширная – расчёт эвтрофикации первичных водных экосистем, связанных с высокой эрозией незащищённых пород, подходы к решению проблемы насыщения органикой сублиторали, анализ грунтов, расчёт перехода от восстановительной к кислородной атмосфере…. Под его началом трудились тридцать девять очень грамотных специалистов, не считая второстепенного персонала.
Хотя его работа и получила самые высокие оценки, наибольший интерес научного сообщества привлекли доклады планетологов. Сестёр не просто так назвали «странные миры». В далёком прошлом планета была живой. С насыщенной кислородом атмосферой, возможно даже с развитой биосферой….
"Нам не известно насколько продвинута была жизнь на планете, и что она из себя представляла. Но по предварительным данным, около двадцати миллионов лет назад какой-то неизвестный процесс привёл к почти полному испарению океанов. Масса атмосферы увеличилась в десятки раз. От диссипации воды в космос спасло только достаточно сильное магнитное поле – чуть ли не в двое превышающее земное. Благодаря этому не пришлось дополнительно завозить воду на планету. Вулканизм насытил воздух парниковыми газами, что привело к ещё большему увеличению температуры на поверхности. Жидкая вода сохранилась в самых глубоких океанических впадинах. Там, где атмосферное давление было настолько большим, что разогретая до огромной температуры вода, превращённая в солёный грязный кисель, продолжала обильно насыщать породы. Механизм тектонического движения плит продолжал работать. Агонирующая планета всё ещё дышала.
Такое состояние не было стабильным. Медленно, на протяжении сотен тысяч лет, температура падала. В верхних слоях тропосферы, задранных массивной атмосферой аж на шестьдесят километров вверх, против десяти на Земле, уже формировались дожди. Капли, пролетая несколько сотен метров, испарялись, забирая из нижних слоёв тепло, чтобы с конвективными потоками вынести его наверх, и излучить в космос. Ещё пара-тройка миллионов лет, и естественные процессы вернули бы всю воду обратно на поверхность, оставив азотную-метановую атмосферу, с примесью углекислого газа и водяного пара. Климат был бы очень жарким, парниковым, но похож на земной.
Чтобы ускорить процесс, семьдесят транспортных кораблей разместились в точке Лагранжа 1 Эрмана – София. И развернули циклопические экраны, почти полностью закрыв планету тенью. Атмосфера планеты остыла в космических масштабах мгновенно. Насыщенная влагой тропосфера освободилась от своей тяжелой ноши, обрушив вниз Великие Ливни. С каждым годом дожди достигали всё более и более низких слоёв атмосферы, прежде чем испариться в полёте, создавая масштабные конвективные потоки, пока не стали разбиваться о раскалённую поверхность. Бушующие потоки до неузнаваемости перекроили рельеф планеты, наполнили океаны, прорезали глубокие каньоны.
Множество автоматических станций собирают данные там, внизу, определяя химический состав, погоду, сейсмическую обстановку, изотопный состав. И когда нам казалось, что планета приоткроет нам свои тайны, была описана "поверхность Конева". Своеобразный панцирь, аномальный отражательный слой на глубине около двадцати метров под землёй, через который не проходили волны при сейсморазведке."
***
Во время второй секции к слушателям присоединился Иван. Его докладов здесь не было. Сейчас он занимался чисто техническими вопросами и логистикой. На перерыве они встретились с Игорем:
- Что-то новое? – спросил он.
- Да нет, уточнили границы и глубины аномального слоя, предлагают, где бурить, - ответил Игорь, - нашли участок, размытый потоками до поверхности Конева, хотят вас в первой экспедиции направить именно туда, посмотреть, так сказать, своими глазами…. Как, кстати, продвигается подготовка?
- Скоро экзамены, формирую свою группу. Челноки, скафандры, снаряжение – всё готово. Есть проблемы с кондиционированием, но всё решаемо. Ты же с нами?
- О да! – Игорь оживился. – Я даже не знаю, чего хочу больше – набрать образцов или просто посмотреть, что там и как, – он рассмеялся.
Они подошли к буфету. Еда космических людей не различалась многообразием, но работы в этом направлении велись непрерывно, и с каждым годом на столе появлялось что-то новое.
- Ты же у себя в лабе дерновину вырастил? – заметил Иван, - там футбольное поле газона! Когда живность туда запустишь? Ни разу не ел мяса.
Игорь оценил шутку:
- Ну, - ответил он, смеясь, - это немного не мой профиль, но захочешь пожевать свежей травы – у меня два гектара.
Настроение было приподнятое. Предвкушение путешествия на планету будоражило воображение. Ни жилых, ни рабочих модулей на космических телах с атмосферой в системе ещё не было. Только холодный мёртвый вакуум. Да и аэродинамические методы пилотирования в среде, разработанные командой Ивана, очень сильно отличались от привычных орбитальных манёвров.
- Ты не поверишь! – Ивану не терпелось поделиться. - Ко мне в группу такую девчонку зачислили – просто Огонь! Буквально! – Он запнулся, осознавая на сколько это точный эпитет, - испытательный полёт полечу, наверное, с ней. Покатаю по облакам. Как идея?
- Ты бы лучше техников с собой брал, – Игорь посмотрел на друга строго, - ладно, завидую молча. – и через секунду они оба рассмеялись.
- Я вас обязательно познакомлю, – мечтательно добавил он.
***
Первые опытные группы, которые полетят на поверхность, будут весьма немногочисленны. Поэтому подготовлены были только четыре атмосферных шаттла по шесть человек. Два основных и два запасных. Сейчас они располагались в одном из грузовых терминалов и проходили финальную предполётную подготовку - авторский осмотр. Кроме того, в этом же терминале была смонтирована барокамера. До этого в ней испытывали шаттлы, теперь финальную подготовку проходили скафандры. Никак не удавалось устранить проблемы с охлаждающей системой. Не смотря на сжатые сроки, Иван настоял на полном перепроектировании всей системы клапанов и компрессоров. И теперь лично сидел внутри, проверяя работоспособность. Снаружи, буквально прилипнув к иллюминатору, за ним наблюдала Женевьева:
- Иван Сергеевич? Как вы себя чувствуете? Всё в порядке? – она очень беспокоилась и практически не отключала коммутатор. Внутри давление достигло четырех атмосфер, а температура поднялась до восьмидесяти градусов, от чего стекло было уже достаточно горячим и обжигало лицо.
- Дженни, да всё в порядке, дай посидеть в тишине! – очень писклявым голосом ответил Иван. От чего девушка в голос рассмеялась.
Дыхательная смесь готовилась на основе гелия, чтобы избежать длительной и неудобной декомпрессии. Конструктор внимательно следил за показателями на нарукавном дисплее, Женевьева диктовала ему показания на независимом терминале снаружи.
Прошло более четырёх часов, когда, наконец, эксперимент был закончен.
- Всё в порядке. – Иван подозвал техника, чтобы дать распоряжение. – Загрузите все двадцать четыре костюма с манекенами и прогоните двадцать часов. Потом четыре нужно будет держать на отказ. Послезавтра перезаправить и повторить, отчёт сразу мне.
Под экспедицию уже был зарезервирован транспортный корабль. Всё необходимое, включая шаттлы, будет загружено через шлюзы и отправится на Зарю. Между планетой и спутником непрерывно курсировали челночные станции. Когда одна из них займёт совместимую орбиту, модули с грузами будут перестыкованы на неё и перевезены на один из кораблей на орбите планеты. Скорее всего, именно на Софию, тёзку, так как там были построены самые крупные доки. Уже через две недели предстояли первые испытательные полёты в атмосфере. Некоторые из пилотируемых рейсов Иван планировал провести лично.
- Всё, в принципе, ты на сегодня свободна, - обратился он к Женевьеве, забирая планшет с показаниями, - можешь идти на занятия, а то опоздаешь.
- А, можно… - молодая техник хотела напроситься на свидание или что-то типа того, провести вместе с ним свободное время, как-то пообщаться, но никак не могла решиться, вот и в этот раз ком в горле встал.
- Ты что-то хотела?
- Да неет, - она посмеялась, закусив нижнюю губу, - ничего, просто… Ну, до завтра?
Иван ей улыбнулся, он всё прекрасно понимал, но давать какие то призрачные надежды девушкам он себе категорически запрещал – хватало его внешности, чтобы «сводить их с ума».
- Да, завтра утром – не опаздывай!
Женевьева развернулась, выдохнула и поспешила на выход, не оборачиваясь, чтобы он не видел её пунцового от смущения лица.
Иван проводил её взглядом. Женевьева была очень надёжным компаньоном. Увлечённая, грамотная и очень пунктуальная. В его профессиональных планах на жизнь она всегда виделась рядом.
За несколько дней Соня хорошо сдружилась с одногруппницами. Они даже образовали свою девчачью банду. Почти всё свободное время они проводили вместе. Тем более у всех всегда была общая тема для разговоров – Иван! За Женевьевой однозначно закрепилась репутация Ваниной фаворитки – ведь она работала в сборочном цехе под прямым его руководством. И все девчонки ей жутко завидовали!
- Интересно, как и где он проводит свободное время? – обсуждали девушки. - Должен же он как-то отдыхать, или что-то типа того?
- Да нее, - отвечала другая, - вы видели его КТУ, - это ж нужно сутки впахивать без передыху! Он, наверное, спит в обнимку со своими самолётами! – все громко рассмеялись.
Подходя к аудитории, они по-детски громко галдели, смущая присутствующих. Заходя в кабинет, Соня увидела знакомое лицо:
- Здарова, салага! – она по-дружески ударила Игоря кулаком в плечо.
Рука у нее была тяжёлой, тем более что она застала того врасплох:
- Ау! – вскрикнул он, потёр больное место и посмотрел на студентку строго.
- Прости, я не хотела так сильно! Что? Тоже решил подучиться? – Соня определённо была рада его увидеть и смеялась, пока не обратила внимание на каменные лица подруг.
Девушка постояла в недоумении, пока к Игорю не подошёл один из студентов:
- Игорь Николаевич, подпишите мне практику?
Она перевела взгляд на аудиторию. В кабинете повисла напряженная тишина, и она обнаружила, что стала объектом удивлённого внимания одногруппников. Игорь был преподавателем, а правила субординации все блюстили строже чем должностные обязанности.
Соня неловко боком пробралась через толпу на своё место.
- Мамочки! За что мне всё это? – прошептала она, закрыв лицо руками. Щёки горели от стыда.
Игорь никак не ожидал её здесь увидеть. И ему стало как-то даже не по себе. Хотя она и была на этот раз, хотя бы, прилично одета, почему-то знакомое ощущение неловкости никак его не покидало. Тем более он даже затылком чувствовал, как она сверлит его глазами, улыбаясь во весь рот! От этого он ужасно потел, и рубашка жутко неудобно липла к спине.
Зато Соня явно получала от происходящего настоящее садистское удовольствие. Она обладала выделяющейся внешностью и вниманием молодых людей никогда не была обделена. Иногда она этим даже пользовалась. Но реакция Игоря её как-то по-особому заводила. Рядом с ним она чувствовала себя спокойно и расковано. Нет, это ощущение не появилось сразу – оно росло по мере знакомства тогда, на элеваторе. И когда он уезжал, она даже не нашла в себе силы попрощаться – настолько ей было жаль расставаться.
***
- Перед вашей группой будет стоять две основные задачи, - Игорь вводил группу в курс дела.
Рядом с корпусом геологического НИИ в скале была выбита полость, где был организован геологический полигон.
- Сбор образцов кернов, и определение характеристик грунтов для предстоящих больших экспедиций и масштабного строительства.
Десантники должны были владеть основными навыками по извлечению и первичной обработке кернов. Систематизация, фотографирование, фиксация контактов и взаимопереходов пород, они должны отличать следы деформаций, вызванных керноотборным снарядом, разбираться в минералах, владеть методами резки и шлифовки, разбираться в соответствующей технике, обслуживать её и быть в состоянии отремонтировать, и, в конце концов, уметь просто ориентироваться на местности. Вокруг планеты уже была частично развёрнута группировка спутников навигации. С помощью радаров были созданы карты местности, но людей, которые будут этим пользоваться ещё предстояло обучить. Для передвижения по поверхности созданы специальные вездеходы. Каждый участник экспедиции должен наездить минимум по сто часов. Группа должна быть готова к преодолению любых нештатных ситуаций – неисправности, травмы, аварии.
Игорь вывел студентов на полигон. На первом занятие отрабатывалась работа со шлюзами. Не все имели опыт работы вне помещений, а кто-то и скафандры видел впервые.
- Хочу обратить внимание! – на специальных стойках перед шлюзовой камерой были развешаны скафандры, - Кто-то уже имеет определённый опыт, - он посмотрел на Соню, - но вам необходимо понимать, что работа на планете имеет свою специфику. Всё, что попадает на поверхность, должно быть абсолютно стерильным!
Группа разбрелась по комнате подбирать себе снаряжение по вкусу.
- Зачем? Мы же всё равно скоро начнём заселять туда жизнь? – спросила Соня.
- Кто что помнит из школьной программы про зарождение жизни на Земле? – обратился Игорь к группе.
Все многозначительно молчали.
- Если хотя бы одна клетка цианобактерии попадёт на планету, в течении нескольких лет вся поверхность покроется токсичным первородным илом. Атмосфера азотно-углекислотная, поверхностные воды пересыщены биогенными элементами – для сине-зелёных водорослей это идеальная среда!
По взгляду группы он понял, что нужно дополнительное пояснение:
- На Земле ушло пол миллиарда лет, чтобы после появления первых цианей, токсичные первородные органические илы были полностью захоронены в осадочных породах. Толщи илов будут достигать десятков метров. Это сделает планету непригодной к созданию привычных нам экосистем. Мы не хотим ждать тысячелетия, поэтому в качестве первичных фотосинтетиков будем использовать высшие растения, которые дополнительно сформируют первичную почву и избыток углекислоты будет захоронен в виде торфов и бурых углей. Но для этого нужна более низкая концентрация углекислого газа и более низкая температура. Пока показатели не достигнут требуемых, мы должны соблюдать строжайший карантин.
Все этапы обработки должны были быть отработаны до автоматизма, поэтому Игорь прогонял группу через шлюз раз за разом, отсекая время. К концу занятия даже самые нерасторопные облачались в костюм за пятнадцать минут.
После практики слушатели поспешили на следующие лекции, и, выгадав момент, Игорь смог остаться с Соней наедине:
- Слушай, у меня для тебя кое-что есть, – он достал из кармана самодельную подвеску. В оправу из тонких золотых нитей был вмонтирован увесистый, грубо обработанный хризолит ярко зелёного цвета. Кулон был закреплена на довольно толстой позолоченной цепочке.
- Это что? Мне? Ты сумасшедший? – Соня осторожно взяла украшение. Она не могла подобрать слов.
Вообще украшение у космических людей были очень большой редкостью. Иногда кто-то носил на шее кулончик. Некоторые пары, как дань древним традициям, обменивались кольцами.
- Слушай, это ничего не значит, - неловко начал оправдываться он, - просто, я подумал, что тебе будет, ну то есть, подойдёт. Под глаза, волосы там….
Соня ничего не отвечала, просто смотрела в пол, и не могла поднять глаза.
- Вот вы где! – момент нарушил неожиданно появившийся Иван. – Я вас искал! Я смотрю, вы уже знакомы? – он широко улыбался.
Соня быстро спрятала подарок в карман. Иван приобнял Соню, и они даже как то буднично поцеловались - они встречались уже достаточно давно, почти с самого момента знакомства, но об этом никто в группе даже не догадывался.
- Это та самая девочка – Солнце, про которую я тебе рассказывал! – в его голосе звучала гордость. – Ты же прикроешь её на две недельки? Мы на испытания и обратно, она всё-всё выучит, обещаю!
- Да без проблем, дружище, – растерянно проговорит Игорь.
- Побежали, опоздаем. – Иван взял девушку за руку, и увёл за собой, - Ты же собрала вещи?
Игорь остался стоять на одном месте, как вкопанный. А Соня выглядела очень растерянной, и несколько раз оглядывалась, пока не скрылась за поворотом.
Игорь постоял немного в коридоре в одиночестве. Потом глубоко вздохнул. Жаль! Но, объективно, против Ивана у него шансов не было никаких. От этой мысли даже стало как-то легче – неопределённость напрягает, а здесь всё понятно. Этот тяжёлый момент нужно просто пережить. Но, похоже, рыжая прописалась у него в мыслях на долго.
Занятия проходили в обычном режиме. Только Женевьева была мрачнее тучи. Она узнала, куда исчезла Соня, и чуть ли не каждый день приходила с заплаканными глазами и взъерошенными волосами. На её месте должны была быть она! Она техник, участвовала в создании летательных аппаратов, имела соответствующее образование и опыт. Она постоянно была рядом с Иваном, поддерживала его в неудачах, и разделяла радость успехов. А её обошла какая-то "рыжая дура с титьками и жопой"!
***
Как же это невероятно красиво! Соня даже в самых смелых мечтах не могла представить таких пейзажей. Густые, пушистые облака заполнили всё внизу от горизонта до горизонта. Желтоватое, чуть светящееся, полотно закрыло звёзды. Девушка даже не сразу смогла вспомнить это слово…. Небо! Небо!.. Даже звучит как-то странно! Она повторила это слово по слогам раз десять - не-бо.
- Когда воздух наполнится кислородом, оно будет нежно голубого цвета, – пояснил Иван.
У девушки не закрывался рот. Это был полный восторг. Столько света! Самолёт медленно плыл над бесконечной белой пеной. Тряска и языки пламени при входе в плотные слои атмосферы, которые заставили её визжать от страха, уже давно прошли, и кабину заполняли лишь тихое шипение двигателей, да попискивание индикаторов на приборной панели.
- Можно? – Соня показала на ремни.
- Да, до зоны турбулентности можешь отстегнуться, я скажу, когда, - с улыбкой ответил Иван, он любовался восторгом в глазах любимой девушки, и его переполняли эмоции.
Соня прилипла лицом к стеклу, чтобы в поле зрения попало как можно больше того, что снаружи. Облака. Они не заканчивались. Они медленно меняли свою форму. Перетекая друг в друга. Вдруг прямо под ними сверкнула вспышка.
- Ваня! Что это? Там. Внизу. Какой-то взрыв?
- Это молнии – разряды атмосферного электричества.
- Мол-ни-я? – может быть Соня и слышала это слово, но в повседневной речи использовать его точно не приходилось. - А это не опасно?
- Нет, что ты. Корабль имеет защиту.
Девушка посмотрела вверх, на небо. Высоко над ними ярко светила Эрмана. Даже несмотря на то, что зонтик перекрывал почти восемьдесят процентов света звезды, Соне всё равно пришлось закрывать её рукой и сильно жмуриться.
Иван сделал разворот и направил самолёт в небольшой разрыв между облаками.
- Лучше сядь и пристегнись, – скомандовал он ей. Соня сразу послушалась.
Вокруг них медленно вырастали огромные белые горы облаков. Вот уже их вершины терялись где-то далеко наверху, а внизу прорисовывалась зловещая чёрная бездна, испещрённая бесчисленными электрическими разрядами.
- Сейчас будет очень сильно трясти, не бойся, – предупредил Ваня девушку и крепко сжал её руку.
В это же мгновение борт провалился в воздушную яму, от чего Соня завизжала и закрыла глаза руками. Ей было невероятно страшно. Корабль опять затрясло, и она могла издавать только испуганный вой. Казалось, это продолжалось вечно... Пока она не почувствовала прикосновения к своей щеке. Тряска закончилась.
- Посмотри, – с улыбкой произнёс Иван.
Соня открыла один глаз, потом другой. Сначала посмотрела на него, а потом медленно перевела взгляд на окно. И не поверила своим глазам. Теперь бесконечное поле облаков было наверху. В чуть оранжевой дымке и сумерках. Но наверху. А внизу было что-то…. Оно двигалось, блестело и переливалось, как будто дышало. Это что-то было как живое.
- Что это? – она, конечно же, знала ответ. Но то, что она сейчас видела своими глазами, было выше человеческих способностей осознать.
Внизу была вода! Сколько хватало глаз. И поверхность бурлила и двигалась, то вздымаясь вверх в белой пене, то проваливаясь далеко вниз. Это были настоящие морские волны. От эмоций у неё на глазах сами собой накатили крупные слёзы, Соня шмыгала носом и размазала выступившую против её воли влагу по лицу. Масштаб! Горизонт на её родной луне был невероятно близок, но здесь, казалось, что мир уходит в даль, в бесконечность. Ей хотелось вырваться из этого маленького самолётика и лететь, лететь самой, прочувствовать этот ветер своей кожей, трогать волны, вдыхать воздух. Но она могла лишь сильнее прижаться к холодному стеклу кабины.
Иван сделал крутой вираж, чтобы она смогла со своей стороны лучше рассмотреть воду внизу, и направил аппарат в сторону материка.
Вдалеке нарисовалась невнятная полоса, она росла и росла, пока девушка не осознала, что впереди была суша. Она резко вырвалась из пучин океана, чтобы тут же дотянуться до облаков высокими пиками. Сколько слов в её сознании наполнились смыслом. Прибой. Река. Дельта.
- Она же всё время течёт? Как она не заканчивается? Столько воды? – это были вопросы, не требующие ответа.
Горы впереди расступились, открыв взору широкую долину, по дну которой петляла река. Долина шла уступами – как гигантскими ступенями.
- Мамочки! Мамочки! Мамочки! – восторженно завизжала Соня. - Смотри, это же настоящий водопад! – она захлопала в ладоши.
Река срывалась с очень высокого уступа вниз, разбиваясь в воздухе в белую дымку. Ветер разносил капли по ущелью, вырисовывая струями невероятные узоры.
А потом в стекло застучали крупные капли дождя. Они разбивались, и набегающие потоки воздуха их сразу же сдували, оставляя лишь мокрые штрихи.
- Ну, нам пора обратно. – Иван рассматривал метеолокатор. - Нам нужно облететь этот грозовой фронт и выйти на маршрут выхода на орбиту.
Он резко забрал влево, облетел очередной пик, за которым хорошо просматривался яркий просвет в облаках. Соня почувствовала резкий удар, и сила ускорения вжала её в кресло. Она даже взвизгнула. Самолёт прорезал слой облаков почти вертикально. И вокруг вновь раскинулась безмятежность облачного одеяла. Соня не сразу поняла, где находится светило. Теперь свет падал от куда-то сзади.
Самолёт какое-то время медленно набирал высоту, а потом Иван перевёл рычаги в режим космического полёта. Они быстро набрали нужную скорость, что очень хорошо ощущалось по силе, прижавшей их к креслам. А потом небо начало темнеть…. Темнее и темнее, потом появились самые яркие звёзды, потом больше и больше…. И вот она! Космическая тьма! Такая родная, такая знакомая. Такая спокойная. Соня была дома...
***
Игорь вышел из зала в смешанных чувствах. Вообще, это вроде как абсолютный успех! Стратегический совет высоко оценил проделанную им работу и глубину компетенции его подчинённых, но вместо рядового научно-производственного комплекса, его назначают руководить этапом первичной оксигенации атмосферы целиком! Подразделение, которое ему предстоит сформировать, станет узловым для всех биотехнологических заводов второго этапа терраформирования. До ввода в строй лунного лифта в его распоряжении будет целый космодром. От масштабов взваленных на его плечи задач кружилось голова – прощай спокойная жизнь кабинетного затворника!
- Игорь! – в одном из коридоров его догнал знакомый, вырвав из лап такого глубокого потрясения.
- О! Здарова, Серёга, – Сергей был одним из деканов планетологического НИИ.
- Слушай, тут такое дело, нам нужен четвёртый для заседания дисциплинарной комиссии. Срочно! Там такое! – он рассмеялся.
Поведение собеседника Игоря немного озадачило, дисциплинарная комиссия - дело очень серьёзное, и собиралась по вопиющим случаям. Часто результатом заседания была рекомендация по устранению провинившегося.
- А кто ещё в комиссии?
- Я, ты, Антон и Андрей, - Игорь всех знал. В принципе, все они занимали достаточные должности для формирования комиссии, но больших руководителей среди них не было.
- Может лучше Василия Петровича вызвать? – дисциплинарная комиссия при университете без ректора - это нонсенс.
- Поверь мне, лучше не надо! – Сергей еле сдерживал смех.
- Да что случилось-то?
- Сейчас сам увидишь!
В кабинете было очень тихо. В центре зала, напротив длинного стола, стояла растрёпанная Соня. Её куртка была сильно порвана, а в руке, как трофей, она сжимала внушительный клок чёрных волос. У стены на стуле сидела зарёванная Женевьева – ей досталось значительно сильнее. Всё лицо у неё было в крови, и глубоких царапинах, у куртки были оторваны рукава, блузка лохмотьями торчала из-под остатков куртки, еле-еле прикрывая то, что должно было быть прикрыто, а чёрные, обычно прямые и аккуратно причёсанные, волосы были сильно взъерошены. Что поделать, Соня была значительно её крепче! У основного входа стоял с виноватым видом Иван.
Члены комиссии зашли через боковую дверь и сели на свои места. Сначала Игорь сильно удивился, но, когда рассмотрел всю троицу, сдержать смех уже не смог. Антон от изумления держался за голову руками, а Андрей даже закрыл лицо руками.
- Это она начала! – крикнула Соня, указывая на Женевьеву.
- Что ты несёшь! – начала кричать та в ответ. - Это ты на меня кинулась! Она бешеная! Она больная! Её надо выкинуть в космос! – Женевьева встала с места, обращаясь к комиссии. Но Иван взял её за плечи и усадил на место.
- Тихо! – громко крикнул Сергей и ударил кулаком по столу. – Кто-нибудь может мне объяснить, что произошло?
- Она клеилась к моему парню! – пыталась оправдаться Соня.
- Помолчи! – Сергей её одёрнул. Она была заинтересованной стороной и не могла дать объективную оценку.
- Дженни приревновала и попыталась меня поцеловать на глазах у Сони, - пояснил Иван, - я не успел их разнять, всё произошло очень быстро!
Некоторое время все молчали, только Женевьева всхлипывала время от времени.
- Это глупо! – Антон нарушил тишину. - Нападение первой степени - это серьёзное преступление! Отчисление, обнуление всех достижений…. С таким резюме никогда не возьмут на работы с ответственностью выше 7А – всю жизнь будешь работать ассенизатором! И из-за чего? Две дамы не смогли поделить кавалера?
Соня заплакала. До неё начала доходить вся тяжесть ситуации.
- При повторном нарушении, независимо от рода и тяжести, преступник будет устранен! – продолжил Антон. – Погуляешь по улице! – Он был очень серьёзен. В космосе фраза "погулять по улице" интерпретировалась однозначно.
- Простите меня, пожалуйста! – Соня вытерла рукавом слёзы. - Такого больше не повторится! Дженни, прости меня! Я не знаю, что на меня нашло! – она обратилась к одногруппнице.
Пелена ярости начала спадать, и она глубоко осознала свои действия, от чего не смогла устоять и упала на колени на пол, а пытаясь вытереть накатившие слёзы, только сейчас увидела свой трофей, который до этого так жарко сжимала в руке. От чего навзрыд заревела.
Все остальные многозначительно молчали.
- Дженни! – тишину нарушил Сергей. - Как далеко ты готова зайти, чтобы наказать подругу?
- Я не хочу её на улицу! – пуская слёзы ручьями, проговорила Женевьева. - Она мне как сестрёнка!
Члены комиссии переглянулись.
- Свидетели ещё были? – спросил Сергей у присутствующих.
- Только я, Ваня и участницы, - ответил Андрей, указав на девушек.
- Тогда вот решение дисциплинарной комиссии, - заключил Сергей, получив молчаливое согласие остальных. - Дженни, ты переодеваешься и идёшь в медкабинет с какой-нибудь легендой про лестницу! Соня – тебе даётся ещё только один шанс! Ничего не произошло! Если кто-то из присутствующих захочет решение переиграть – будет отвечать за клевету по всей строгости.
Игорь поднял большой палец вверх.
- Теперь кто-нибудь проводите девушек до комнат, чтобы они никому не попались на глаза, – резюмировал Сергей, – заседание дисциплинарной комиссии объявляется закрытым.
***
— Не успел приехать, как в историю влип. — вечером Иван зашёл к Игорю в гости. — Девочка-катастрофа! Я защиту от дурака на панель управления полгода разрабатывал — попросил её проверить, она за две минуты всю систему положила. — он рассмеялся. — Талантище. Мне кажется, что она может сломать что угодно.
— Ну, хоть всё хорошо закончилось. Я рад за вас. Береги её. — Игорь поймал себя на мысли, что искренне желает девушке счастья, хотя ему от этого стало немного грустно. За последние пару недель он заново переосмыслил те недели на элеваторе, проведённые с Соней наедине. Своей непосредственностью она создавала какой-то уют, что ли.
— Я вообще без ума от неё. Жизнь точно не будет скучной.
По помещению распространялся терпкий аромат свежезаваренных чайных листьев.
— Я пока на Софии был, пропустил новости, — Иван наполнил чашку чаем, — что там с Жемчужиной?
— Да пока не понятно ничего, — Игорь недавно присутствовал на докладе отдела дальней космической связи, — получили семь пакетов данных по двенадцать терабайт. Так, отсчёты по рекогносцировке, данные по атмосфере, геологии, рассказывали, как устроились, какие проблемы. Не всё ещё расшифровали — часть данных потеряна — всё-таки семь световых лет.
Сигнал от второй флотилии приходил раз в два-три года. В ответ София передавала свои. Специально для нужд дальней космической связи на одном из спутников внешних планет была размещена крупная передающая станция. В глубокой космической тишине было необходимо ощущать себя не одинокими.
— Говорят, с отражёнкой боролись, — эта тема Ивану, как эрудиту, тоже была очень интересна, — не могли выделить свои пакеты, я что-то ничего не понял, что там техники между собой обсуждали. — он посмеялся, Игорь был источником более надёжным и сведущим, чем рядовой персонал доков.
— Да нет, — Игорь улыбнулся. — Там данные по Сестре абсолютно идентичны. Мы сначала подумали, что поймали свои, отражённые от каких-нибудь объектов во внешних областях нашей системы, но потом разобрались — эти два мира реально одинаковые. Они даже поверхность Конева у себя нашли. Только назвали «слоем Жерара».
— Как такое возможно? — удивился Иван, он задумался и крутил пальцами чайную ложку. — Ещё немного таких совпадений, и даже я начну склоняться к тому, что эти планеты были кем-то созданы.
— Ну, — Игорь разделял догадки друга, — может быть не планеты, но катаклизм, который их привёл в сегодняшнее состояние, точно имеет одну и ту же природу. И что-то мне кажется, что неестественную. Не хотелось бы столкнуться с кем-то, кто в состоянии уничтожить планету.
Природных процессов, которые могли бы объяснить все получаемые данные, человечество не знало, и эту тему в своей работе все планетологи старательно обходили стороной. Было много надежд на работу десанта, никто не брался строить предположения на счёт того, что люди найдут на поверхности.
***
Тем временем отец вызвал Соню домой. До него дошли слухи. Он выглядел очень суровым и расстроенным:
— Я очень надеялся, что это тебя не коснётся.
— Папа! Она приставала к моему любимому человеку.
— Любимому? В твоих действиях нет никакой любви. Только животная страсть. Которая порицается обществом. Милая! Партнёра себе нужно выбирать холодной головой. А не животными инстинктами.
— Но мы любим друг друга…
— Дочь! — Степан был строг. Соня отметила про себя, что никогда не видела его таким серьёзным. — Любовь вырастает годами, проведёнными вместе. Нельзя влюбиться, только увидев человека. А вот жажда близости пробуждается нужным фэйсом! — он почти кричал и помотал ладонью перед своим лицом.
Соня опустила глаза.
— Доча, — его голос стал мягче. — Космические люди делают выбор только один раз. На всю жизнь! И этот выбор должен идти отсюда, — он показал пальцем на голову. — Ошибка в этом вопросе очень дорого стоит. Промискуитет более страшное преступление, чем убийство. А у нас выкидывают в космос и за меньшее.
У девушки по щеке скатилась слеза.
— Ну что в этом такого-то? — хотя этот вопрос был лишним, на этике в школе подобные темы поднимались.
— Убийство — это дело только двух человек, — пояснил отец. — Беспорядочные связи — это преступление против всего общества. Мы не можем тратить свои физические и моральные силы на половую конкуренцию, мы живём не в тех условиях. И мы в нашем развитии идём в другую сторону. Что будет, если каждый начнёт изо всех сил бороться за внимание самых ярких? А родившая однажды, чаще всего теряет всякую половую привлекательность. Мы исчезнем! В погоне за страстью.
— Но он выбрал меня, а я его. — Соня пыталась оправдаться.
— Он выбрал тебя как надёжного партнёра и спутницу? Или как самый румяный пирожок на полке? Потому что мог взять любой?
Соня молча роняла слёзы на пол. Колкое сравнение с румяным пирожком на полке одновременно и забавляло и ущемляло одновременно.
— Доча! Такие парни как Иван — это лакмусовая бумажка. Может барышня совладать со своей страстью или нет. Для мужчины жаждать близости — это естественно, мы с самого детства живём с этим чувством, разрывающим нас вот здесь, — он указал в область сердца. — Это и дар, и проклятье. Дар, дающий силы созидать и продолжать наш род в любых условиях, и проклятье, каждый день терзающее нашу волю и разум. Мужчины знают своего врага в лицо, а вот женщине нужно проявлять мудрость, — он сделал акцент на последнее слово. — Страсть — это страшный и коварный враг женщины. С чем ты останешься, когда она уйдёт?
Некоторое время они молча стояли друг на против друга.
— Я не могу решать за тебя, — Степан подошёл к дочери и обнял её, — Я надеюсь, что ты будешь достаточно мудра, и я надеюсь, что решение, которое ты приняла, исходит от твоего разума.
Соня прижалась к родному человеку, и тихо расплакалась:
— Папочка, я так хочу, чтобы мама была здесь. Мне её так не хватает.
— Она всегда будет с нами, — он прижал её сильнее.
— Папочка, — после небольшой паузы прошептала Соня, с отцом у неё запретных тем не было, — У нас с Ваней, ну… ну, ничего ещё не было.… Я сомневалась…. Я не знаю почему…. Он понимает, и не настаивает.
***
Последние предполётные дни проходили в напряжённом ожидании. Кроме Сони никто из одногруппников луну ещё не покидал. От этого у участников начинался лёгкий мандраж. Ещё за неделю до отлёта все отбывающие съехались в специальный модуль рядом с терминалом. Им предстояло прожить вместе в тесноте больше месяца, и все проблемы с совместимостью лучше распознать до начала миссии. Больше всего, конечно, Иван переживал за отношения Сони и Женевьевы. Но, к удивлению, они ладили очень хорошо, и много времени проводили вместе. Похоже, инцидент сделал их дружбу даже крепче.
Делать всё это время было практически нечего – кто-то в который раз перебирал снаряжение, кто-то перечитывал инструкции. Игорь практически всё время валялся без дела на кушетке, слушая музыку, и наслаждаясь блаженным ничегонеделаньем. В его работах наступал достаточно продолжительный перерыв. Два года, кроме преподавания, у него никакой нагрузки не предвидится – до вступления в строй его собственного огромного предприятия. Вся его команда была распределена на руководящие должности различных отделов, и разбежались на соответствующие курсы профподготовки. Он загрузил себе в планшет огромный альманах технической документации и организационно-штатных инструкций, и потихоньку штудировал бесконечный скучный текст.
Десять студентов, успешно закончивших курсы, впоследствии станут ядром огромного отдела десантных работ, займут высокие должности, и свяжут свою жизнь с работами на поверхности. Сколько человек сможет выделить стратегический совет? Сто? Или двести тысяч? Иван иногда с завистью смотрел на друга. Судьба Игоря уже решена. Он возглавит целую эпоху освоения планеты, и стал ну очень важным человеком. В учебнике истории такие имена выделяют красным. А с чего начинал? Своё первое признание он получил ещё в университете – его дипломной работой было воссоздание из банка генов шампиньонов и вёшенок для школьной столовой.
Двое суток на Заре. Четверо суток перелёта к планете. Два дня подготовки к десанту на Софии. Их предки прилетели замороженными на таких кораблях. И вид, конечно, вызывал благоговение. Какой же он огромный! Находясь в жилых модулях, ни один из концов корабля невозможно было рассмотреть. А сама планета? Здесь, вблизи, облачный покров раскрывался в мельчайших деталях – атмосферные струи, вихри, грозы…. Пару раз пелена облаков настолько утончалась, что позволяла ухватить кусочки поверхности.
Что же ждёт нас там?
***
Шаттлы приземлились на идеально гладкую, даже зеркальную, чёрную и блестящую поверхность.
Во времена «всемирного потопа», когда остывающая атмосфера освобождалась от огромного количества влаги, на этом месте с ближайших нагорий стекал колоссальный бурлящий поток. Массивные потоки воды смывали слой за слоем осадочные породы, накапливающиеся миллионы лет, пока не открыли невероятно устойчивые к эрозии породы. Это одно из немногих мест на поверхности планеты, где загадочную поверхность Конева можно было непосредственно наблюдать. Исследователи вышли из челноков. Они готовы были увидеть что угодно – застывшую лаву, граниты, рудные тела…. Но под ногами было стекло! Сколько хватало глаз! Вокруг, до горизонта, была ровная, отполированная до зеркального блеска равнина цельного обсидиана. Ни трещинки, ни изъяна. Только кое где были наносы песка и гальки, оставленные угасающей рекой.
Растерянно группа бродила вокруг кораблей. Кто-то ползал на четвереньках, рассматривая своё отражение в чёрной зеркальной поверхности. Кто-то царапал поверхность камушками.
- Поток сшлифовал пару метров этого стекла, однозначно! – Иван подошёл к растерянному Игорю, - Какую-же мощность имеет этот слой? И он покрывает всю планету?
- Я думаю нужно установить снаряд, пусть ребята попробуют пробурить, а мы возьмём один аппарат, и облетим округу. – предложил Игорь.
Отдав распоряжения, друзья вдвоём направились к ближайшим горам. В семидесяти километрах к северу начинались отроги невысоких хребтов. И в этом регионе водяные потоки смыли рыхлый осадочный чехол вулканического пепла, песка и пыли, накопившиеся на стеклянном слое за миллионы лет, открыв величественную, обескураживающую и необъяснимую картину.
Слой обсидиана был непрерывен! Он покрывал равнины, холмы, горы…. На особо возвышающихся участках рельефа остались столовые горы не размытых потоками отложений – вода до них не доставала. В узких местах в стекле были промыты глубокие ущелья, но сейчас они были заполнены водой.
- В этом регионе не было сейсмической активности – ни горообразования, ни сильных землетрясений, - заметил Игорь, - похоже из-за этого слой остался интактен, и сохранил свой изначальный вид.
Подлетая к горам, картина немного менялась – на крутых склонах слой стекла откалывался от гор гигантскими чешуями. Которые скатывались к подножию, формируя обсидиановые марены из кусков с острыми как нож краями. Отдельные пики выглядели гигантскими хтоническими бутонами, распускающимися прямо на земле.
- Смотри! – Иван указал на наиболее характерный район, - Похоже стекло покрыло даже горы! Но почему просто не сползло вниз?
- Обрати внимание на цвет, – сделал акцент Игорь.
- Да, он поменялся – в долине был чёрный, а здесь рыжий.
- Это не стекло покрыло всё. Это поверхность планеты была полностью расплавлена, а потом мгновенно застыла.
Иван направил самолёт на обратный курс.
- Что здесь произошло? – это был больше риторический вопрос, порождающий множество теорий, одна безумнее другой.
Игорь терялся в догадках. Сверхновая? Взрыв белой дыры? Антиматерия? Ни один из сценариев не подходил. Расплавить поверхность можно тысячами способов, но где взять такую мощность? Как сохранить атмосферу? Как такую массу расплавленного материала мгновенно охладить? Ведь если породы будут застывать постепенно, отдавая тепло, произойдёт кристаллизация. И камень снова станет камнем. Да и от внутренних напряжений это всё должно было разлететься на мелкие осколки.
На месте посадки вовсю кипела работа.
- Докладывай! – распорядился Иван, подойдя к Женевьеве. Она фотографировала разложенные Соней по порядку куски керна.
- Мы прошли семь метров, – ответила она, - пока ничего не меняется – всё то же стекло! На нём видно слои разного цвета.
Игорь подошёл к керну, и полил водой, чтобы на поцарапанной поверхности выступил рисунок.
- Пусть парни загружают ящики, - обратился он к Женевьеве, - всю обработку сделаем в лаборатории.
Ещё несколько часов прошли в напряжённом ожидании.
- Есть! – наконец раздалось у бура, - мы прошли! Снаряд провалился в мягкую породу!
Через четырнадцать метров начинались обычные глины. Руководители подошли посмотреть на свежий кусок керна.
- Смотри, - Игорь внимательно рассматривал образец, - зона перехода всего пара сантиметров. И начинается нетронутая порода! Сколько здесь мощность? Четырнадцать метров? Вся эта масса была расплавлена мгновенно, обезвожена, и, через несколько секунд, так же мгновенно застыла?
***
У вас бывало когда-нибудь чувство восхищения собой? Когда вы сделали что-то настолько неожиданно хорошо, даже для самого себя, что вас переполняет ощущение собственной крутости? И совсем немного страха перед будущим? Еще пару недель назад пределом мечтания Игоря была собственная лаборатория. Но водоворот последних событий в академической среде неожиданно закинул его на самый верх. И ему было по-настоящему страшно. Жизнь этого застенчивого и скромного человека к такому явно не готовила. Ему нужно было прийти в себя.
Время на карантине тянулось бесконечно. Все члены экспедиции были заперты в модуле пока не придут результаты тщательного обследования смывов скафандров. Не хватало ещё занести какую-нибудь инопланетную заразу. Хотя предварительные исследования показали, что стеклянный мир стерилен.
Игорь сидел в кресле в полудрёме и наблюдал за остальными. Почти все спали. Люди очень устали – двое суток работали на планете. Первопроходцы! Соня устроилась на коленях у Ивана и сладко сопела, уткнувшись лицом ему в шею, словно кошечка. Игорь задумался - почему ему было так больно на это смотреть? Иногда он ловил себя на мысли, что кроме неё ему в принципе никто не нужен. Что было однозначно, так это то, что если он будет тусоваться всё время рядом, это чувство не угаснет. Он к ней как-то сильно привязался, и пытался себя успокоить мыслью о том, что из-за специфической внешности, подобные эмоции испытывают многие парни. Соня проснулась и сразу поймала на себе взгляд Игоря. У неё на лице появилось выражение неловкости. Она быстро слезла с колен Ивана и просто села рядом. Она вообще вела себя странно. На глазах Игоря свои чувства к Ивану она проявляла как-то очень сдержанно, и как-то неловко. Старалась его избегать и прятала глаза. Стеснялась, что ли? Чем-то он им мешал?
Ну, решение этой проблемы он уже нашёл. Его двоюродный брат, работал дальнобойщиком - оператором челночной станции. На огромном транспортном корабле, курсирующем по сильно вытянутой орбите между внутренними и внешними областями планетарной системы. К далёким ледяным телам, корабль доставлял термоядерное топливо, тяжёлые строительные материалы, металлы, оборудование и машины, произведённые в более удобных для этого местах. Обратно отправлялись мегатонны льдов и лёгких элементов для систем жизнеобеспечения. Рейс составлял как раз два года, а верная спутница и супруга его брата должна была остаться на Цитадели. Девушка ждала тройню – крайне редкое явление для колонии, и такие роды должны были проходить под пристальным вниманием специалистов. По регламенту операторов должно быть двое, место было вакантным, и Игорь решил, что такой отпуск пойдёт ему на пользу – забыться, отдохнуть и собраться с мыслями. К его возвращению как раз будут закончены строительные работы на его предприятии, и он сможет сразу приступить к исполнению своих обязанностей.
- Ты уверен? – Иван надеялся на поддержку и совет этого очень грамотного специалиста и рассчитывал, что это время они проведут вместе на планете.
- Мне нужно собраться с мыслями после такого серьёзного назначения, - отвечал Игорь, - подтяну физиологию высших растений, поставлю несколько комнатных экспериментов, сделаю расчёты, чтобы никто не мешал.
Он очень хорошо ладил с братом и очень по нему скучал. Когда ещё судьба подарит им такой шанс провести время вместе? Возможно, последний раз? И они разбегутся по разным планетам и будут только редко перекидываться видеосообщениями?
Прощаться со всеми Игорь не стал – ушёл по-тихому, собрал вещи, пожал на прощание руку Ивану, сел на челнок и отправился на Зарю. Было немного грустно, даже не смотря на бурю впечатлений, полученных за короткий период работы в десанте. До сближения оставалась пара недель. Когда дальнобой пересечёт орбиту планеты, Игорь на челноке догонит корабль. Все грузы перевозились в процессе сближения, и только электронное оборудование, произведённое на Цитадели, будет доставлено транспортником прямо с луны. На нём и прилетит брат. Он сопровождал супругу до госпитоля.
Прибыв на корабль, Игорь принял вахту, расслабился и наслаждался тишиной и спокойствием. Как же было хорошо! Несколько дней он бродил по пустым блокам жилого модуля в одиночестве, осваиваясь с новым домом на целых два года. Так же, как и везде, жилой модуль представлял из себя бублик, вращающийся вокруг оси корабля. Для создания эффекта гравитации. Из-за масштабов конструкции, площадь жилого модуля была огромна! Там располагались свои собственные гидропонные модули, спортивный зал, бассейны. Шикарная обстановка со всеми удобствами скрашивала одинокую жизнь курьеров. Чаще всего в дальнобойщики записывались молодые пары – чтобы как следует насладиться друг другом. И почти всегда возвращались в расширенном составе. Вот и брат с женой провели здесь несколько незабываемых медовых месяцев.
Перекрытия зала с бассейном было выполнено прозрачным. Лёжа в воде, можно было наблюдать быстрый хоровод звёзд над головой. И шикарный вид на стальные фермы корабля. Окрашенные в белый цвет, корпус и фермы выглядели невероятно эстетично, даря наблюдателю настоящий инженерный экстаз. В окно было хорошо видно приближающийся транспорт с луны, процесс стыковки, пилота в скафандре, неловко в невесомости пытающегося преодолеть рукав. Транспортный модуль стыковался с основным кораблём, и, чтобы попасть в жилые помещения, нужно было преодолеть достаточно большое расстояние. В жилые модули экипаж попадал посредством специального лифта-шлюза. Так что до встречи у Игоря было много времени. Он не торопясь вылез из бассейна, вытерся, накинул халат, наполнил чашку горячим кофе и пошёл встречать брата, на ходу придумывая шутки про то, как он, опытный пилот неуклюже кувыркался, пытаясь вылезти из шаттла. Настроение у него было приподнятое, вся эта романтическая дичь уже стала его отпускать, и было лёгкое, приятное чувство на душе.
Когда он подошёл к шлюзу, лифт уже стыковался на этой стороне. Когда дверь открылась, он как раз собирался сделать глоток сладкого, ароматного, горячего кофе…. Но кружка выпала у него из рук…. В лифте стояла Соня! Она улыбалась, игриво закусив нижнюю губу и касаясь рукой подаренного им хризолитового кулона….
- Ну что? Не ждал свою рыжую дурочку? – спросила она, кинув в него свой вещмешок. – Давай, показывай, что здесь где!
***
От: Иван
Кому: Игорь
«Ну, братишка! Вот что я и представить себе никогда не мог, так это что ты у меня девчонку когда-нибудь уведёшь! Красава! Респект и уважуха! Береги её – она редкий цветок!»
От: Соня
Кому: Женевьева
«Сестрёнка, прости нас, дураков, мы поддались с Ваней эмоциям! Мы не подходим друг другу! Он – человек-кипиш! Всё время в движении, риск, борьба! Я - не такая! Это вы с ним идеальная пара! Признайся ему, не стесняйся! Будьте счастливы!»