Глаз Бога висит на привычном месте: прицепленный к поясу среди других безделушек он не сияет и не светится, как у остальных. Он — память, потускневшая с угасшей звездой, он — серый, мутный и затянутый поволокой, но Лайт еще помнит его бирюзовый блеск, дуновение ветерка и мамин мягкий смех — хотя за давностью лет уже и это начинает забываться.

Глаз Бога висит на своем месте всегда. Утром — просыпаешься, ванная, завтрак, одежда, и он: цепляющий взгляды и вопросы, но неизменный. Лайт уже столько носит его, что привык не замечать как рутины. Это словно седые пряди в волосах: сперва удивляешься, а потом — привыкаешь и вовсе перестаешь обращать внимание. Домой возвращаешься и повторяешь все то же в обратном порядке, правда, без завтрака (хотя тут смотря когда — иногда, засмотревшись на звезды, и к завтраку возвращаешься домой). Раздеться — ванна — кровать — сон. Привычный и до боли спокойный распорядок дня.

Который разрушает беглый взгляд в зеркало — и прямо на него: вновь горящего той же бирюзой, что и больше десяти лет назад.

— Что за...

Сердце, как и мгновение, останавливается. Дрожь в руках не дает отцепить Глаз Бога от пояса с первого раза — а дрожь в коленях не дает дойти до кровати: так он и садится на пол перед незаправленным ворохом одеял, держа в ладонях прохладный Глаз Бога, пахнущий прибрежными улицами Порт-Ормоса.

— Почему ты горишь!? — Лайт злобно шипя обращается к нему, как к живому. В его картине мира Глаз Бога отражал переход в жизни, такой же резкий, как разрыв бумажного листа. Горит — мама жива, потух — "Мы сделали все, что в наших силах, но болезнь была сильнее, приносим глубочайшие..."

То, что он опять зажегся, казалось абсурдом. Люди не воскресают. Глаза Бога не загораются вновь — по крайней мере, он о таком ни разу не слышал, хотя не то чтобы когда-нибудь интересовался. Не до того было. Или не хотелось знать. 

Он сжимает бывшую побрякушку в ладони, позолоченные шипы впиваются в кожу. Один глубокий вдох. Вы-ыдох. 

Ведь, если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно?.. 

Второй глубо-окий вдох. Выдох.

Значит, кто-то хочет, чтобы они были?..

Значит, загорелся он не просто так. И теперь полностью перешел по наследству: от матери к ребенку?