ДжунСу по привычке проснулся в шесть утра. Тренировок сегодня не было, и можно было понежиться в постели дольше обычного. Это утро могло бы быть идеальным, если бы не воспоминания о вчерашнем происшествии в раздевалке.

ДжунСу с раздражением резко выдохнул и ударил кулаком по матрацу. И зачем этот Шим полез не в своё дело? Кто он такой, чтобы лезть в его личную жизнь? Пусть он и новый владелец клуба, но это не даёт ему права распоряжаться им, да и командой тоже, как собственностью.

- Не люблю, когда трогают моё, - передразнил блондин слова ЧанМина, недовольно поморщившись.

ДжунСу невзлюбил ЧанМина с первого взгляда, но шатен всё равно занимал его мысли. Это злило Кима ещё больше. Он в жизни не встречал такого эгоистичного, самовлюблённого нахала, который лезет, куда не просят.

Отношения с ХёнДжуном испорчены окончательно, и уже даже нет надежды, что они смогут хотя бы остаться коллегами. ДжунСу уже надцать раз пожалел, что затеял всю эту историю со свободными отношениями. Это всё было сделано, чтобы заставить его ревновать. Даже соврал ему, что у него есть другие любовники, но это не сработало. Они прекрасно ладили, была взаимная симпатия, отличный секс. Но Су чего-то не хватало. Каждый раз, будучи с ХёнДжуном, блондин ощущал какую-то незавершённость, словно чёрно-белую радугу забыли раскрасить разными цветами. Но вместо того, чтобы показать, как дорог ДжунСу ХёнДжуну, тот начал предъявлять претензии, когда блондин отказался с ним спать.

ДжунСу сполз с кровати и поплёлся в душ. Посмотрев на себя в зеркало, он невольно прикоснулся к своей щеке. В памяти всплыло вчерашнее действие ЧанМина. Кожа на этом участке до сих пор горела от ощущения касания чужих пальцев. ДжунСу не мог понять, что его беспокоит больше: то, что ЧанМин позволил себе такую вольность, или то, что прекратил эту незатейливую ласку. Или, может, то, как шатен смотрел на него? Ещё никто не смотрел на блондина таким взглядом, полным страсти, обожания, желанием завладеть, но вместе с тем нежным, даже ласковым.

ДжунСу необходимо было подумать. А где футболисту думается лучше всего? Правильно – на футбольном поле. Он быстро принял душ, позавтракал и поехал на стадион. Здесь было непривычно пусто. Ким знал, что тренер сейчас сидит у себя в кабинете и занимается бумажной работой. А может, продумывает стратегию для следующей игры. У ДжунСу иногда создавалось впечатление, что СуМан здесь живёт, потому что когда бы он ни пришёл сюда, тренер всегда на работе.

ДжунСу быстро переоделся, стараясь находиться в раздевалке как можно меньше. Память ещё та стерва: всё время подкидывала картинки из вчерашней сцены, что злило блондина ещё больше. Мало того, что этот тип владеет его командой, так ещё и захватил его мысли. К концу переодевания ДжунСу настолько распалил внутри себя праведный гнев, что попадись ЧанМин сейчас под руку, прибил бы.

По пути на поле ДжунСу прихватил сетку с мячами. Отличная погода была полной противоположностью настроению футболиста. Весеннее солнце сегодня щедро дарило тепло и ласкало своими лучами зелёную траву. Светло-голубое небесное полотно было разрисовано белыми волнами перистых облаков, создавая иллюзию моря над головой. ДжунСу даже на мгновение показалось, что он уловил солоноватый запах.

Размявшись, ДжунСу выстроил мячи на линии свободного удара и с особым энтузиазмом забил в ворота один за другим. Когда все они оказались в сетке, блондин собрал мячи и повторил процедуру. Когда парень выпускает весь пар, то ложится на траву и смотрит в небо. И плевать, что земля холодная. Вот и сейчас он распластался звёздочкой посреди поля, пытаясь понять, что делать в сложившейся ситуации.

До конца сезона осталось две игры, которые состоятся на следующей неделе. После этого кто-то уйдёт. То, что играть вместе с ХёнДжуном он больше не сможет, ДжунСу понял, когда за ним вчера закрылась дверь раздевалки. У блондина не было желания покидать команду. Но и не хотел, чтобы уходил ХёнДжун. Он хороший защитник, и играют они вместе уже довольно долго. А на притирку с новым членом команды может уйти много времени, что может отразиться на качестве игры. Как капитан, ДжунСу не хотел отпускать ХёнДжуна.

- Стараешься простудиться к концу сезона? – донеслось до парня ворчание тренера. ДжунСу сел и поздоровался. – Всё пытаешься найти ответы на свои вопросы?

- Да так, думаю кое о чём, - блондин вздохнул.

- ХёнДжун уже поставил меня в известность о своём уходе после окончания сезона.

- Он так быстро всё решил?

- Я не знаю, что между вами произошло, но я рад, что ты остаёшься, - признался Ли СуМан. – Ты нужнее этой команде. Любого игрока можно заменить, но капитана нельзя. Особенно такого, как ты. Я знаю, ДжунСу, что ты ищешь ответ, но правильного ответа не существует. Это просто жизнь, просто жизнь.

ДжунСу на минуту задумался над словами тренера. А ведь и правда, чего он мучается? ХёнДжун уже всё решил, расставил все точки над i. Этот вопрос решён и закрыт. К нему не нужно больше возвращаться.

- Тренер Ли, спасибо, - блондин благодарно улыбнулся мужчине и довольно прищурился.

- А теперь поднимайся с холодной земли, негодник, - проворчал СуМан, стараясь сдержать улыбку. – Если простудишься, буду гонять тебя вокруг стадиона, пока не выздоровеешь.

ДжунСу вскочил на ноги, деланно испугавшись, чем рассмешил тренера. Блондин поклонился мужчине и поплёлся собирать мячи.

ЧанМин наблюдал за ДжунСу, стоя возле окна в своём кабинете. Он догадывался, чем расстроен блондин, срывая свою злость на ни в чём не повинных мячах. Наверняка, каждый раз, ударяя по мячу, представляет голову Мина, если не его яйца. ЧанМин сокрушённо вздохнул. Тренер Ли уже поведал ему об уходе защитника, и нужно было теперь искать нового. Так даже лучше: не нужно придумывать приемлемую причину, чтобы заставить его уйти. Хоть здесь оказался полезным.

ЧанМин увидел, как Су распластался на траве. Подождав с минуту, он уже хотел выйти и надавать блондину по ушам – простудится же. В момент, когда Мин уже собрался было осуществить свои намерения, он увидел Ли, идущего в сторону лежащего на поле парня. Шим облегчённо вздохнул. Он чувствовал, что сегодня не нужно попадаться на глаза своей зазнобе. Подождав, пока тренер заставит блондина подняться с холодной земли, ЧанМин вернулся к анкетам футболистов, отбирая кандидатов в свою команду.

ДжунСу стоял посреди футбольного поля, провожая взглядом тренера Ли. Тревожные мысли, грузившие сознание, ушли из головы, но на сердце остался неприятный осадок. Что-то подсказывало футболисту, что ХёнДжун так просто не уйдёт. Это не в характере парня. Он обязательно оставит подарок на прощание. Но какой?

***

Юн остервенело переворачивал страницы, едва не рвя их. Ему нужно было знать, что произошло, и в этих хрониках он найдёт ответы на вопросы. Генерал перевернул сразу несколько страниц и понял, что сейчас читает о событиях, которых не помнит. Посмотрев на дату, понял, что эти события ещё не произошли. Значит, в этом мире известно будущее, его будущее. Следовательно, Юн может узнать имена заговорщиков, и кто предал его.

Пока генерал листал Корёсу, внимание Дже привлекла стопка бумаг на столе. Первое, что глаза выхватили из текста – имя генерала королевских войск Юн Гвана. Ким присел на стул и взял бумаги в руки, вчитываясь в текст уже более внимательно. Это была биография военачальника. Родом из города Папён, современный Паджу в провинции Кёнгидо. В наше время город граничит с 38 параллелью, а возле неё военных баз больше, чем жилых домов.

Родился 15 июля 1040 года. Умер 16 апреля 1068. ДжеДжун поник и покосился на Юна, который всё ещё был увлечён чтением. Всё то же внутреннее чутьё говорило Дже, что это и есть генерал, чью биографию он сейчас читает. Но как такое возможно? Да и трудно представить, каково это - умереть в двадцать девять лет. Ему сейчас столько же, и он не может понять, почему этот факт его так внезапно опечалил. Но вот откуда такая уверенность в правдивости своих догадок, ДжеДжун никак не мог понять.

На следующем листе было описание меча. Далее его зарисовки и фотографии в различных ракурсах. А так же подробное изложение легенды, связанной с этим клинком. На последних страницах шло описание какого-то шаманского обряда с пометками на полях. Дже сразу узнал почерк своего отца. Слева на полях было написано «Возможно ли его освободить?»

ДжеДжун почесал затылок. Кого папа надумал освобождать? Это он обязательно узнает, когда тот вернётся из Японии. С другой стороны было написано скорее напоминание «Найти вторую часть рукописи». Какой рукописи, Дже, конечно же, не понял. Внизу карандашом было выведено – Шим ЧанМин. Имя показалось ДжеДжуну знакомым. Он однозначно его уже слышал, но уставшие за сегодня мозги отказывались работать и искать нужную информацию в недрах памяти.

Тихий всхлип отвлёк Кима от раздумий. Дже поднял глаза и посмотрел на Юна. Того пробивала мелкая дрожь. Это было хорошо видно по тому, как книга дрожала в его руках. Глаза покраснели от наполнивших их слёз, нижняя губа была закусана в попытке сохранить остатки самообладания.

- Пожалуйста, скажи, что это неправда, - взмолился генерал с отчаянием в голосе. – Это не может быть правдой.

Глаза Юна наполнились слезами, отчего покраснели; в носу защипало, к горлу подкатил ком. МунДжонга убили на следующий день после того, как расправились с ним. Через две недели Чжурчжэни вторглись в пределы Корё, захватили бóльшую часть земель и объявили о своей независимости от Ляо,* которое угнетало племена, стараясь держать дикарей под контролем.

Дао-Цзун* подавил восстание чжурчжэньских племён, присоединив к своей территории и полуостров. Надо сказать, что Чжурчжэни сделали ему услугу, покорив народ Корё. Оба сына МунДжонга были убиты через несколько недель после первого вторжения – предусмотрительный шаг, чтобы не оставить в живых возможных лидеров восстания, тем более законных претендентов на трон, которым народ будет симпатизировать. Корё находилось под китайским гнётом, пока некий Ли СонГё не поднял восстание в конце 14 столетия, отвоевал свободу у захватчиков и основал династию Чосон.

И всё это случилось из-за него. Юн подвёл короля, не справился с возложенной на него ответственностью, не оправдал его доверие, позволив так легко себя победить. Генерал никогда бы не подумал, что ему вставят нож в спину те, кому он больше всего доверял. Кстати об этом, у Юна до сих пор не было времени подумать над этим прискорбным фактом.

Юн проморгал стоявшие в глазах слёзы и поднял взгляд на ДжеДжуна. Парень внимательно наблюдал за реакцией мужчины, который, вперившись глазами в текст, жадно читал, с огромным чувством вины и сожаления. Плечи Юна поникли, сейчас в мужчине едва угадывался гордый военачальник, готовый выполнить любой приказ короля.

Понимание того, что его ошибка привела к таким последствиям, впечатлило до глубины души. Если бы Юн смог защитить короля… Если бы он смог остановить заговорщиков… Если бы он смог вернуться и всё исправить…

Отложив листы в сторону, ДжеДжун поднялся и подошёл к Юну. Отобрал у него книгу, которую генерал выпустил из рук без малейшего сопротивления, запомнил, какой том, и поставил на полку. Генерал смотрел невидящим взором в пространство, где минуту назад была книга. Губы беззвучно начали что-то шептать.

- Это ложь! – внезапно в сердцах закричал генерал, в глубине души надеясь, что всё не так, и это какая-то шутка. Да, точно, это шутка. Вот сейчас в комнату вбежит ДонУ и скажет, что это его сотники решили так пошутить над ним и устроили представление.

Дже вздрогнул от громкого командирского голоса военачальника. На мгновение даже заложило уши.

- Зачем мне тебе лгать? – ДжеДжун смотрит прямо в глаза, стараясь не морщиться от неприятного звона в органах слуха. – Мне жаль, если ты надеялся прочитать что-то другое, - продолжает Дже тихим голосом. – Но это уже произошло, и изменить невозможно.

За время своей службы во дворце Юн слышал много лжи. Он научился распознавать, когда говорят неправду в лицо, довольно быстро. И он мог с уверенностью сказать, что ДжеДжун сейчас не врёт.

«Но это уже произошло, и изменить невозможно». Как это понимать? Что значат эти слова? Юн только что прочитал о событиях, на много столетий опережающих его время. В районе желудка неприятно заныло, возвращая тревогу, которую удалось на время подавить. В голове появилась мысль, что это действительно другой мир.

- Объясни мне, что это за место? – попросил Юн, уставившись широко раскрытыми глазами на Кима от дикости своих предположений. И неуверенно добавил: - Где я оказался?

ДжеДжун растерянно забегал глазами по комнате. Он сомневался, стоит ли генералу объяснять всё до конца. Ким вспомнил события последних двух часов его жизни. Он вспомнил, как достал меч из коробки, как рассматривал его, и вдруг появился этот человек, называющий себя генералом Юн Гваном. Внутренний голос снова зашептал, что это правда.

ДжеДжун покосился на бумаги на столе. «Возможно ли его освободить?» Похоже, отец верил, что легенда правдива, и хотел освободить пленника из заточения холодного металла. Но случайно это сделал Дже. У парня появилось желание помочь Юну. Сейчас на него было больно смотреть. От того грозного вояки, готового придушить его всего пару часов назад, не осталось и следа. Сердце больно заныло, и захотелось обнять генерала, сказать, что всё будет хорошо, что не так всё страшно, как кажется сейчас. Это же не конец света? Ведь так?

- Хорошо, - согласился Дже. Он взял с полки учебник по истории Корё, написанный на хангыле, захватил стопку бумаг со стола и направился на выход. – Следуй за мной.

Они вернулись в гостиную. ДжеДжун с громким плюхом оставил бумаги и книгу на журнальном столе.

- Ты голодный? – поинтересовался Ким, оборачиваясь к следом зашедшему Юну.

Ответом послужило громкое урчание желудка рядом стоящего растерянного парня. Генерал и не помнил, когда в последний раз ел. Но его терзания из-за событий, произошедших после его гибели, не смогли заглушить даже потребность организма в еде.

- Вот и хорошо, - улыбнулся ДжеДжун, направляясь на выход. – Я тоже ещё сегодня ничего не ел. Побудь здесь, я принесу еды.

Юн проводил взглядом парня и вздрогнул, когда двери закрылись за ним. Генерал не спеша осмотрелся, медленно скользя взглядом по комнате. Судорожно вздохнув, он крепче сжал меч в левой руке. Возникшая в комнате тишина давила на нервы. Это временное спокойствие давало возможность обдумать его непростое положение и решить, что делать дальше.

Взгляд скользнул на книгу на столе. Юн подошёл, положил меч и взял учебник по истории. Он впервые видел книгу с таким твёрдым переплётом. Это очень удобно, подумал он, и открыл первую страницу. Пробежался глазами по строчкам неизвестного ему письма и, закрыв учебное пособие, положил назад. Взяв в руки листы, генерал поразился их плотности и прочности. Это не привычная ему тонкая, мягкая на ощупь рисовая бумага. Листы были исписаны таким же текстом на непонятном языке, что и книга. А рисунки его меча поразили точностью и ясностью изображения. Таких он ещё никогда не видел, словно реальный предмет был заточен в бумагу.

Юн положил листы на стол: всё равно без пояснений он ничего не поймёт. Он по привычке сел на пол, опёрся спиной о сидение дивана и уставился на свои руки. Генерал вспомнил события на берегу Третьего Пруда. Как его обезоружили и тяжело ранили. Он должен был умереть, но почему-то жив. Воевода невольно коснулся горла и ощутил под подушечками пальцев рубец от зажившего пореза.

- Вот и хорошо, - сам себе произнёс Юн. – Хорошее напоминание ни к кому не поворачиваться спиной.

С ним на подходе к беседке было два сотника. Кто же из них предал его? Сердце наполнилось горечью, разочарованием и болью. Верно говорят, что ранят больнее всего близкие люди. Но почему? Почему он пошёл на столь гнусный поступок? Что подвигло его на это?

Он должен вернуться, чтобы всё исправить. Но как? Вполне возможно, что пути назад не отыскать, и он останется в этом странном мире. Один. Больше не увидит родных и друзей и не спасёт короля.

Юн сжал кулаки. Нет, выход точно есть, и он его найдёт во что бы то ни стало. С каких это пор он испытывает к себе жалость? Да, жизнь иногда бьёт, это, конечно, очень неприятно, но Юн не имеет права строить из себя жертву. Он – боец. Он всегда справлялся с трудностями. Если он смог попасть сюда, значит, должен быть способ вернуться назад.

Двери открылись, и в комнату вошёл ДжеДжун с подносом в руках. Несколько шагов вглубь гостиной, и парень переставляет еду на журнальный столик. Последними своё место на плоской поверхности находят два бокала и графин с янтарной жидкостью. ДжеДжун присаживается на пол напротив гостя и протягивает ему палочки. Юн берёт их по привычке, располагая между пальцами, и смотрит, как парень разливает напиток. Один стакан ДжеДжун ставит перед Юном, второй – залпом опустошает и снова наполняет.

- Это алкоголь. Называется коньяк, - пояснил Дже, наблюдая, как генерал берёт стакан и принюхивается к его содержимому. – Рисового вина, увы, нет. И он немного крепче.

Юн делает пробный глоток и чувствует, как горло обжигает, словно проглотил что-то горячее. Далее жар опускается в желудок и обжигает внутренности. Юн делает судорожный вдох, подавляя рвущийся наружу кашель. Этот напиток действительно крепкий. Крепче, чем привычное рисовое вино.

- Когда я оказываюсь в непонятной ситуации, я либо работаю, либо пью, - Дже улыбнулся, наблюдая за реакцией генерала на вкусовые ощущения после коньяка. – Поскольку первый вариант снятия стресса для тебя сейчас недоступен, наслаждайся вторым.

ДжеДжун опустошил стакан и отправил в рот немного еды. Опыт научил его, что пить на голодный желудок не закусывая не следует. Его организм не прощает такого издевательства над собой, и похмелье становится в разы жёстче. Дже наблюдал, как генерал осторожно попробовал еду и чуть кивнул, немного прожевав.

- Ты обещал всё рассказать, - напомнил генерал.

ДжеДжун кивнул. Пока он готовил для них ужин, решил сначала рассказать генералу, что с ним случилось, а уже потом где он оказался. Хоть в те времена и верили в магию, Юн не создавал впечатление человека, который верит в подобные вещи. Возможно, именно по этой причине его удалось заманить в ловушку.

- Исходя из того, что я увидел и что успел прочитать, - кивок на стопку рядом лежащих бумаг, - ты и в самом деле генерал королевских войск Юн Гван. Расскажи последнее, что ты помнишь, а я продолжу с того места, где ты остановишься.

Юн с минуту мерил изучающим взглядом сидящего напротив Дже. Медленно кивнул в знак согласия. По телу разлилось приятное тепло, но генерал никак не мог понять, или это от выпитого спиртного, или от первых ростков доверия к этому странному парню. ДжеДжун согласился ему помочь несмотря на то, что он нагло, хоть и не собственной воле, ворвался в его жизнь. Что-то было в этом парне, что притягивало, манило и обещало покой его изрядно натянутым нервам. Это было так завлекательно, особенно в такой ситуации. Он решил довериться ДжеДжуну. Выбора-то у него особо и нет.

Юн рассказал свой последний прожитый день в своём мире. Дже слушал не перебивая и кивая в ответ, иногда вставляя восклицательные междометия. Ким поразился, какая была насыщенная жизнь в средние века. Он всё никак не мог понять, как люди не умирали от скуки: новости доходили до них медленно, если друзья далеко, поговорить с ними не было возможности. Но после рассказа генерала, Дже начал пересматривать свою точку зрения.

Когда Юн закончил свой рассказ, ДжеДжун наполнил их бокалы коньяком и предложил выпить. Исходя из истории воеводы, он и не подозревает, что с ним случилось на самом деле. Такую информацию будет тяжело принять на трезвую голову. Пусть пропустит пару стаканчиков, прежде чем узнает, что случилось после его «смерти».

Пока Юн допивал свою порцию спиртного, Дже в кипе листов отыскал биографию генерала и описание проклятия. Он пробежался по строчкам текста, внимательно вчитываясь в слова.

- Вот, нашёл, - заговорил Дже. – Утром следующего дня тебя объявили мёртвым. Король отдал распоряжение провести расследование Хан ТэкСури и Чо ЯкЧон.

- Это мои сотники, - перебил генерал. Дже кивнул и продолжил.

- Позже нашли тело мёртвого Шим ЧинХва недалеко от Третьего Пруда. Он тоже твой сотник?

Юн до побеления костяшек сжал кулаки. Его затрясло от злости и обиды. И злился генерал в первую очередь на себя. Теперь он знает, кто предал его. Почему он раньше не увидел? Почему не заметил? Теперь, когда он вспомнил поведение сотника, всё стало очень даже очевидным. Он словно незрячий не видел того, что происходит у него прямо под носом.

ДжеДжун оторвал взгляд от текста и смерил генерала беспокойным взглядом. Помня реакцию в библиотеке после прочтения Корёсы, он волновался за душевное состояние Юна.

- Может, продолжим позже? – осторожно предложил Дже.

- Нет, - Юн отрицательно мотнул головой. – Мне нужно знать.

- Хорошо, - с сомнением согласился Ким, пристально смотря на генерала. Тихо продолжил: - Согласно этим документам – тебя прокляли.

- Что?!

В одном слове Юн сумел выразить удивление, негодование, злость, растерянность. Против него использовали чёрную магию, в которую он не верил. До сих пор генерал встречал только шарлатанов, утверждающих, что знают, как колдовать. На деле оказывалось, что это в лучшем случае простые травники, набивающие себе цену. Юну понадобилось некоторое время, чтобы переварить эту новость.

ДжеДжун с тревогой наблюдал за реакцией гостя, ожидая бурной вспышки гнева, проявления отчаяния. Но тот просто сидел как изваяние и смотрел в одну точку невидящим взглядом, в котором плясали злые черти. Это было странным. И вообще поведение Юна было необычным. Когда человек оказывается в незнакомой обстановке, он обычно пугается и теряется, потом пытается выяснить, где находится и возможно ли вернуться в свою привычную среду обитания. Только Юн благополучно пропустил первый этап «правильного» поведения в данной ситуации.

- Как они это сделали? - голос генерала звучал глухо.

- Эээ… - Дже зашуршал листами, ища нужную информацию. – Заговорщики нашли ведьму и прокляли меч. Чтобы проклятие вступило в силу, нужно было ранить тебя твоим же мечом.

- Я могу узнать имена заговорщиков? – с надеждой спросил Юн после долгой паузы.

- А разве это не написано в Корёсе?

- Я… - генерал запнулся. Он был слишком впечатлён событиями, произошедшими во дворце.

ДжеДжун кивнул, взял учебник по истории и нашёл нужную главу. Он пробежался по тексту изучающим взглядом и, найдя нужный подпункт, начал читать.

- К началу правления 11 короля династии МунДжонга, центральная власть серьёзно укрепилась, отобрав практически весь суверенитет у уездных наместников. Многие были недовольны такой политикой и всячески старались переубедить короля вернуть отобранную власть на места. Было предпринято много попыток государственных переворотов. В этом деле преуспел один из советников короля Ли ЁнГи, который заключил тайный союз с Чжурчжэни. Последние воспользовались возможностью захватить Корё и успешно достигли своей цели. Но Ляо подавило проявления непокорства чжурчжэньских племён и отобрало завоёванные земли…

ДжеДжун читал бы и дальше, но неожиданно Юн вскочил на ноги и принялся ходить туда-сюда, выкрикивая ругательства. ДжеДжун сообразил, что это именно маты, и даже обрадовался, что не понимает их значения, хотя догадаться было не трудно.

- Страхолюд! И посмел же, выпороток! Пусть только доберусь до этого вымесока!* Лично укорочу.

От последней реплики ДжеДжуну стало не по себе. Он представить не мог, как можно кого-то умышленно лишить жизни. Ну, кроме, конечно, надоедливых приставучих насекомых. А эти слова были сказаны с такой кровожадностью, что Дже невольно передёрнуло.

- Его в самом деле нужно убивать?

- Ли ЁнГи - государственный преступник. Его казнят в любом случае. Раньше у меня не было доказательств, но теперь я могу схватить его за горло.

- Полегче на поворотах, - решил урезонить ДжеДжун разволновавшегося Юна.

- А? – не понял генерал.

- Говорю, поубавь пыл. В любом случае, уже поздно что-то предпринимать.

Юн притормозил и опёрся ладонями на спинку дивана. Два тёмных омута выжидающе смотрели на шатена. У ДжеДжуна возникло чувство, что он смотрит прямо в душу, заглядывая в такие её закрома, где даже он сам редко бывает. По телу промаршировал табун мурашек, сердце ухнуло куда-то вниз и, высоко подпрыгнув, забилось в горле. Всего мгновение, и Дже утонул в этих глазах, даже забыл, о чём они сейчас разговаривали.

ДжеДжун сам не ожидал от себя такого поведения. Желание быть ближе показалось таким естественным и правильным в этот момент, что шатен подорвался с пола, поддаваясь каким-то неизвестным чарам, отключившим его здравый смысл.

Юн смотрел в широко распахнутые глаза ДжеДжуна и не мог разорвать зрительный контакт. Такое с ним происходило впервые. Наваждение полностью завладело его сознанием, и, как ни странно, мужчина не торопился его прогонять, наслаждаясь ощущениями. Да, ДжеДжун красивый, но такая красота больше присуща женщине. Хотя есть в нём что-то такое, что не даёт отвести взгляд. Когда ДжеДжун поднялся с пола и подался вперёд, до сознания дошло, что он только что пристально смотрел в глаза другому мужчине. Генерал отстранился и, прокашлявшись, постарался оставаться невозмутимым.

Хотя о какой невозмутимости может идти речь, когда с ним такое приключилось? Юн знал, что сейчас должен быть напуганным, растерянным. Но какая-то сила не давала ему запаниковать, расклеиться. Юн чувствовал влияние этой силы, глядя в глаза ДжеДжуну. Каким-то магическим образом его присутствие успокаивало и придавало уверенность. Он вспомнил слова о проклятии, и в голову невольно закрались мысли, что этот парень ведьмак. Ну не может простой человек иметь такое влияние.

- Что ты имеешь в виду? – уточнил генерал, прочистив горло.

Дже поспешно опустил глаза на книгу в руках, чувствуя, как его щёки залил румянец смущения. Шатен тряхнул головой, пряча взгляд за каштановой чёлкой. ДжеДжун сделал глубокий вдох. Теперь надо как-то рассказать о том, что Юн оказался в далёком будущем. И если новости о своей участи генерал принял спокойней, чем ожидал шатен, то реакции на эту новость он побаивался.

- Это касается вопроса твоего нынешнего местонахождения, - решил начать с окольных путей Дже. Он сам не знал, кого подготавливает к новости: себя или внезапно появившегося в его жизни генерала. Юн внимательно смотрел на ДжеДжуна, ожидая, когда же он перестанет медлить. – Видишь ли… то, что произошло с тобой… это произошло… девятьсот лет назад. Этот мир – далёкое будущее для тебя.

ДжеДжун напрягся, ожидая бурной реакции. Юн же просто застыл как статуя, медленно переваривая информацию. Весь процесс осознания отразился на лице Юна. Перед глазами стоял текст из хроник, где были описаны события, которые ещё не произошли. Глубоко внутри он знал, что это правда, но всё равно отказывался до последнего в это поверить. Против него использовали магию, и вполне логично, что его отправили туда, откуда он не сможет помешать. Почему бы не в будущее, где он ничего уже не сможет сделать?

Но всё равно это казалось таким нереальным, что генерал отрицательно помотал головой колом засевшим мыслям, что это неправда. Ведь тогда это значит, что все его родные и друзья давно умерли, даже его самого похоронили. Но он же жив, стоит посреди комнаты в доме человека, которого ещё несколько часов назад не знал. Нет, это какой-то вздор.

- Неудачная шутка, - медленно протянул генерал, но внутри ковырял противный червячок сомнения.

- Мир сильно изменился с тех пор. Если не веришь мне, выйди на улицу.

Юн тяжело вздохнул и сел на пол. Что делать? Кого винить? Истерику закатывать не имеет смысла – это не поможет изменить текущее положение дел. Но он не может сидеть сложа руки. Он должен сделать хоть что-то. Генерал ещё в жизни не чувствовал себя настолько беспомощным.

- Я верю тебе, - тихо заговорил Юн. – Я впервые в жизни не знаю, что мне делать.

ДжеДжун отложил книгу и подошёл к поникнувшему генералу. Поддавшись порыву, Ким обнял пришельца из прошлого. Юн не двигался, а шатен прислушивался к ощущениям. Сделал глубокий вдох, и в нос ударил аромат чужого тела. Он показался очень знакомым, но вспомнить, откуда этот запах ему знаком, Дже не смог. Сейчас желание успокоить и поддержать было сильнее, чем самокопание.

Юн впервые позволил себе проявить слабость в присутствии чужого человека. Хотя, может, ДжеДжун не такой уже и чужой для него? Неожиданно для генерала в объятиях Дже было тепло и уютно. Ощущения, словно рядом с ним старый друг, которого очень давно не видел. Теплота, исходившая от ДжеДжуна, окутывала в мягкий кокон. Так хотелось побыть в этих объятиях как можно дольше.

Юн склонил голову и положил на плечо Дже. Только сейчас генерал почувствовал, насколько устал, словно копил изнеможённость многие годы, и резервуары сегодня переполнились, выплёскивая содержимое наружу. Юн пытался бороться, но сил совсем не осталось. Разум постепенно уплывал, оставляя пульсирующую головную боль.

ДжеДжун понял, что шок даёт о себе знать, и сознание Юна защищает его, погружая мужчину в спасительный сон. Наверное, не стоило ему говорить всё сразу. Но генерал не успокоился бы, пока не узнал бы всю правду. Он и так долго держался, вот и отключается сейчас. Это даже хорошо, пусть поспит. А Дже необходимо подумать, что делать дальше.

В полусонном состоянии Дже кое-как устроил Юна на диване и накрыл пледом. Будет лучше, если он пока останется здесь. Ханок для генерала более привычный, чем современные небоскрёбы и дома европейского стиля. Пусть сначала справится с той информацией, что получил сегодня.

ДжеДжун устроился на полу между столом и диваном, смотря на заснувшего воеводу. Чувство, что они где-то встречались, всё не покидало парня. В этом и была вся странность – между ними более девятисот лет разницы, и возможность где-то пересечься равна абсолютному нулю.

ДжеДжун взял лист, на котором было написано о проклятии, и снова его перечитал. Но уставший мозг отказывался работать. Он отложил бумагу в сторону и прикрыл глаза всего на минуту, а когда открыл, перед ним стояла очень знакомая женщина и лучезарно улыбалась.

- Здравствуй, ДжеДжун.