Убей, убей.
Гермиона вздрогнула и чуть наклонила голову, прикрывая глаза. Нежные
веки трепетно задрожали, пока пальцы судорожно сжимали палочку. Ее
поставили караулить выход, профессор МакГонагалл всех учеников
перетасовала, чтобы они не пострадали, а сама вместе с Биллом и еще
несколькими Орденцами отправилась к башне.
Тебе пора вершить месть.
Кровь стучала в виски, и будто в каждом ударе слышался шепот. Он,
склизкой змеей наворачивая круги вокруг шеи, шипел проклятия, давил своей
тяжестью.
Гермиона резко выдохнула, открывая глаза и оборачиваясь. Слышались
крики и стоны, они резали слух, душили ее, но здравый смысл не позволял идти
на помощь.
Она чувствовала, что нужна здесь. Ощущала каким-то седьмым чувством
поднимающийся в крови адреналин, щекотавший легкие и горло.
Уничтожить, выпить жизненные соки без остатка, молча смотреть, как
с бледных губ срывается последний вздох, а искрящиеся серые глаза
гаснут.
Она вновь трясет головой, осязая, как вьющиеся волосы ударяют по алым
щекам, а потом морщится, ощущая запах гари.
На лестнице послышались шаги, приглушенные тяжелым дыханием. Резко
обернувшись, она выставила вперед палочку, приготовившись к бою.
В глазах сверкнул несвойственный огонек ненависти, все тело напряглось, с
упоительным волнением отсчитывая секунды до появления противника.
Сотри с лица улыбку, насладись криками, наполненными болью и
отчаянием.
О да, Гермиона чувствовала странные отголоски глубоко в душе, они
шептали, языками пламени охватывали ее, сверкая в глазах и топя в своем
угарном газе. Она задыхалась в нелепой агонии чувств, пока горький яд
перемешивался с кровью.
Оглушал стук собственного сердца в ушах, пересохшие и разбитые губы
саднили, но она не сводила испытывающего взгляда с проема перед собой.
Остановить любой ценой, отстоять собственные идеалы и ожидания.
Вот шаг, еще один, робкая остановка прямо возле проема. Гермиона с
нетерпением сжала палочку и облизала разодранные губы. Еще шаг, два, три.
Прямо перед ней в проеме показался Драко. Он поднял опустевшие глаза и
громко сглотнул, опуская дрожащую руку с палочкой.
Почувствуй его страдание, найди ту самую точку, надавив на
которую, ты заставишь его содрогаться от боли, пронзающей сотнями
кинжалов изнутри.
Гермиона дергает головой, пытаясь сбросить с себя липкую дымку
наваждения, расплывающуюся по организму вместе с кровью. Она не может
опустить взгляд, пошатнуться или оступится.
Сейчас она боец, они находятся по разные стороны баррикад. Теперь по
разные.
Она слышит безумный хохот Беллатрикс, крики Орденцев и студентов, но не
предпринимает ни одной попытки бросится помочь. Она смотрит в его глаза,
растягивая губы в насмешливой улыбке.
— Почему? — только и успевает прошептать, перед тем, как мир вновь
пропадает на секунду в пугающей тьме.
Не спрашивай, нет, ты должна отомстить.
— Гермиона, — шепчет он, протягивая вперед руку. Это жест примирения,
жест утопающего, она может лишь приблизиться и опустить палочку, спасти
его.
Но Гермиона замирает, глядя на его руку, и тяжело дышит, будто астматик.
Она на самом деле задыхается от огня, пожирающего изнутри, бросающего
вперед воспоминания, а потом испепеляющего их, заставляя ее смотреть на
обугленные останки.
Поезд, их первая встреча. Маленькая девочка хмурит тонкие бровки,
заглядывая в каждое купе и монотонно повторяя один и тот же вопрос: «Вы не
видели жабу?». Каждый раз она видит или насмешливые улыбки, или
удивление, получая один и тот же отрицательный ответ. Но девочка не сдается,
закатывая длинные рукава школьной мантии и продвигаясь вперед. Одна дверь
за другой, разные эмоции на лицах и усталость. У нее болит язык от столь
долгих и монотонных разговоров. Гермиона приближается к концу поезда, когда
приходит понимание, что, кажется, Тревор потерялся и его уже не найти одними
лишь вопросами. Она замирает и закусывает губу, отдирая зубами только
появившиеся корочки.
— Что ты стоишь здесь, будто статуя какая-то?
Она резко оборачивается и недовольно морщится, видя перед собой
мальчика с золотыми волосами, в которых отливает солнечный свет. Он
презрительно изгибает тонкие губы, оглядывая ее с ног до головы.
— Тебе стоит убрать яд из собственного голоса, если желаешь найти
друзей, — гордо вздергивая носик-пуговку, авторитетно заявляет она.
— Сам разберусь, без советов какой-то… грязнокровки.
Он презрительно морщится, а потом идет вперед, со всей силы толкая ее в
плечо. Гермиона отлетает к противоположной стене и оборачивается, зло супясь и ловя смеющийся взгляд серых глаз.
— Гермиона, опусти палочку. Ты меня слышишь? — его лицо, болезненно
белое, со впалыми скулами и синяками под глазами искажается, пока Драко
делает еще несколько шагов к ней.
Гермиона чувствует пьяняще сладкий адреналин, разливающийся по крови,
заставляющий ее слух и зрение обострится, а краски в мире стать ярче. Она
чувствовала появившуюся в сердце легкость, смешанную с горечью и
разочарованием.
— Что ты там делал?
Гермиона хмурится, сидя рядом с Лавандой и Парвати на берегу Черного
озера. И зачем она только согласилась на этот дружеский пикник в честь начала
второго года обучения в Хогвартсе?
Браун аккуратно заплетает ее непослушные волосы в косы, смеясь над
очередной бредовой сплетней с Патил и не говоря с Гермионой.
Да ей, честно говоря, и не хочется.
Теплый ветер целует нежную детскую кожу, прикасается к щекам, дразнит
своей свободой, отлетая на пару секунд, а потом снова бросаясь к ней. Но она не
обращает на это совершенно никакого внимания, глядя на златовласого
мальчика в спортивном костюме на другом берегу. В руке у него сжато древко
метлы, а еле видный румянец на щеках говорит, что недавно закончилась
тренировка.
Гермиона закатывает глаза и сжимает кулаки, чувствуя, как злость
заполняет ее внутренности. Купил себе место в команде, чертов змей, возомнил
себя самым умным.
Она найдет способ поставить его на место, обязательно найдет.
В коньячных глазах вспыхивает задорный огонек, пока девочка незаметно
взмахивает палочкой и шепчет заклинание.
Малфой на другом берегу резко бледнеет и через секунду подлетает в
воздух, замирая вверх ногами. Несколько слизеринцев в форме достают палочки
и оглядывают берег, ища, кто мог такое сотворить.
Гермиона незаметно усмехается и делает вид, что тоже удивлена,
подскакивая вместе с однокурсницами.
— Драко, что ты там делал? — она крепче сжимает древко палочки и
наклонят голову, разглядывая его.
Волнистые волосы качаются из-за мелкой дрожи во всем теле, она постоянно
облизывает пересохшие губы и тяжело дышит. Гермиона чувствует, что вот-вот
настанет момент, когда ей придется защищать приоритеты Ордена, ее
приоритеты, ее позицию. Она не опускает палочку, но тоже делает к нему пару
шагов, вглядываясь в такие знакомые черты.
— Паршивая грязнокровка, которая ничего не стоит. Грейнджер, слышишь?
Запомни свое место в этом мире, — зло выплевывает Малфой, направляя на нее
палочку.
Гермиона сжимает пальцы, но не шевелится, глядя ему в глаза. Если она
выхватит палочку, начнется дуэль. Дуэль в коридоре ночью, после отбоя. Филч
сразу же прибежит и отправит их к деканам, а те уж устроят веселую ночку. За
пять лет нарушения правил Гермиона знала, чего делать не стоит. Не на личном
опыте, конечно, но все же.
— И почему ты один, хорек? Не боишься, что эта грязнокровка уделает тебя?
— насмешливо выгибая бровь, прошептала она, закусывая губу.
Драко дернулся и сильнее сжал пальцы, упирая конец палочки в горло
Гермионе. Он мог почувствовать, как стучит бешеным галопом ее сердце,
перегоняя кровь по организму. Мог бы, если не был так занят придумыванием
оскорблений в ее сторону.
— Смотрю, в тебе тоже взыграла самовлюбленность, что ты шастаешь здесь
в одиночку, — зло выплевывает он, глубоко вздыхает и улыбается. Насмешливо
и ехидно, но улыбается, опуская палочку. — Что, Грейнджер, понимаешь ведь,
что сейчас зависишь от меня?
— Почему это? — делая два шага в другую сторону, она так же шепчет, боясь
привлечь внимание каким-то шумом.
Ей не нужны проблемы с жабой Амбридж, нет, ни в коем случае.
— Сейчас я один из главных членов Инспекционной дружины. Могу не только
снять с тебя баллы, но и провести прямиком к профессору Амбридж. Уверен, она
будет рада твоему визиту… на чашечку чая.
Он продолжает улыбаться и облизывает пересохшие губы, медленно
приближаясь к ней и наклоняя голову. Платиновые волосы серебрятся в свете
луны, а неизменная ухмылка кажется Гермионе дьявольской.
Она почему-то сглатывает и ощущает подступающий к горлу страх, когда
упирается спиной в стену. Малфой пышет самоуверенностью и магией, это ее
пугает. Она не заметила, как из обычного мальчишки он превратился в
настоящего и сильного начинающего мага.
И это Гермиону испугало.
— Я тоже сниму с вашего факультета баллы, не забывай о моем статусе
старосты, — шепчет она и поздно вспоминает о палочке в кармане.
Драко ловит ее руку и выдергивает из пальцев оружие, все так же
неизменно ухмыляясь. Гермиону обжигает его холодное прикосновение и зрачки
от неожиданности расширяются.
— Думаю, профессор будет так щедра, что их вернет Слизерину. И добавит
еще немного.
— Ублюдок, — Гермиона толкает его в грудь и бежит в другую сторону, не оборачиваясь, когда слышит его смех, отскакивающий от каменных стен и
нагоняющий ее с каждым шагом.
На следующий день количество рубинов в часах уменьшилось, а профессор
Амбридж забрала ее с завтрака в свой кабинет, где Гермиона впервые получила
наказание.
— Давай позже поговорим. Мне нужно уходить, срочно.
Он обманывает тебя. Ты же видишь, слышишь, ощущаешь эту
гнусную ложь, покрытую склизкой пленкой?
— Драко, объясни, что происходит? Какого черта ты был там? — она
всхлипывает и дергается от шепота вокруг, будто шипение змей, которые вот-
вот накинутся на нее. Она оглядывает коридор, но не замечает ничего, кроме
нескольких отсветов вспышек проклятий.
Там кричат люди, может быть, кто-то умирает. Почему Гермиона не
бросается помогать им, почему не пытается встать на выбранную сторону?
— Послушай меня, пожалуйста, — он сжимает посиневшие губы в тонкую
полоску, а потом хватает ее запястья.
Прикосновения обжигают, и Гермиона дергается, мотает головой, пытается
вырваться из его хватки. И из хватки безумного ропота, разносящегося кровью
по организму, вдалбливающегося в ее внутренности.
— Скажи, Грейнджер, ты думала о смысле жизни?
Гермиона недовольно морщится и выдыхает. Вновь засидевшись в
библиотеке, она снова кралась по коридорам в свою гостиную, не желая
попадаться профессорам. И уж с кем ей точно не хотелось общаться, так это с
Малфоем, которого это совершенно не смущало.
Он напевал себе что-то под нос, глупо улыбался и, пошатываясь,
приближался к ней. Опустив взгляд, Гермиона вздохнула, увидев в его руках
наполовину полную стеклянную бутылку.
— Чего тебе, хорек? Давно в дуэли не вступал? — с вызовом глядя на него,
она выхватывает палочку и громко вдыхает воздух, вместе с горьким привкусом
огневиски.
Драко усмехается, видя это и наклоняет голову. Белесые волосы падают ему
на глаза, а Гермиона замирает.
Она понятия не имеет, что делать. Что делать, когда рядом стоит вдребезги
пьяный чистокровный сноб, презиравший ее всю жизнь.
— Ты какая-то напряженная Грейнджер. И скучная, — он чуть щурится, а
потом снова усмехается этой идиотской ухмылкой и глядит свысока. Его взгляд
медленно опускается на алкоголь внутри, а Гермиону посещает предчувствие
чего-то нехорошего, отчего хочется сбежать как можно скорее.
Но она не шевелится и смотрит в его серые глаза, в которых пляшут множество огоньков.
— Малфой, о чем бы ты не думал, знай, я вызову профессоров и сниму с тебя
баллы.
— Я тоже могу снять с тебя баллы, заучка, не забывай, что сейчас мы равны.
Лучше выпей со мной и хоть раз в жизни помолчи.
Он кладет палец на ее губы, мешая что-то сказать, а потом впихивает в руки
бутылку, при этом умудряясь забрать палочку.
— Малфой, ты идиот? — она усмехнулась и качнула головой. Это было даже
весело, человек, который ее не переносит, предлагает выпить.
— Слушай, Гермиона, — он на секунду останавливается, будто пробует ее
имя на вкус. — Не порти мне вечер. Просто сядь на подоконник и сделай пару
глотков.
— По тебе больница Святого Мунго плачет, — фыркнула она и предприняла
попытку отобрать собственную палочку, не глядя на Малфоя. Хорек ее бесил,
очень и очень сильно, а слушать его пьяный бред желания не было никакого.
Но у Драко оказались совершенно другие планы, которые были составлены
под влиянием алкоголя, так что он схватил ее за подбородок и притянулся к
губам.
Гермиона от шока замерла, но уже через секунду попыталась вырваться из
удивительно цепкого кольца рук на ее талии, что не вышло. Как будто
развеселившись, Драко прижал ее еще крепче к себе.
Гермиона сама не понимает, почему в тот вечер ответила на поцелуй,
улыбалась, чувствуя горячие губы на своей шее, запускала руки в его
платиновые волосы. Она не знает, почему отпила огневиски, а потом, смеясь,
дразняще проводила подушечками пальцев по его коже.
Гермиона не знает, но она не жалеет. Нет, наоборот, кажется, в тот вечер,
как после заклинания, упали все барьеры, за спиной появились крылья, которые
помогли взлететь.
— Что ты там делал?
Осознание тяжелым грузом наваливается на плечи, и Гермиона чувствует,
как внутри просыпается решимость. Тело перестает трястись, а взгляд
коньячных глаз темнеет, становясь черным.
Драко все еще держит ее кисти, не отпускает, и, кажется, не собирается это
делать.
— Я не убивал. Никого, — он сглатывает, а потом отводит взгляд. Тяжелый
камень в душе заставляет его вспомнить о наказании.
Он не выполнил требования Темного Лорда, не смог убить Дамблдора.
Значит, теперь погибнут его родители. Погибнут в муках и по его вине.
— Что ты там делал? — медленно чеканит Гермиона, чувствуя, как тысячи
шипящих голосов у нее внутри замирают, ожидая продолжения.
Драко молчит и опускает собственные руки. Он смотрит на нее стеклянным
взглядом, а потом усмехается. Прямо как тогда, только… искусственно. Это не
тот Малфой, постоянно задиравший ее, обзывавшийся и строивший пакости. Это
не тот Малфой, накидывавший ей собственную мантию на плечи и целовавший
шею. Это был другой, совершенно другой Малфой. Незнакомый и пугающий.
Гермиона отшатывается от него и прикрывает глаза, пытаясь собраться с
мыслями. Шершавое дерево щекочет загрубевшую кожу ладони, а губы горят
огнем. Она тяжело дышит и не смотрит на него, вслушиваясь в стоны раненных
наверху. Тех, кто сейчас нуждается в ее помощи.
Подними палочку, девочка, давай, сделай, о чем я тебя прошу.
Гермиона поднимает веки и наклоняет голову, вслушиваясь в змеиный
шепот. Он меняется, то возрастает, то затихает, но она отчетливо может
различить слова, понять, прошептать их.
Рука будто по чьей-то команде поднимается, но Гермиона не предпринимает
попыток остановить ее. Нет сил сопротивляться этому шепоту, который
преследует ее вот уже несколько месяцев, сеет раздор в душе, лишает сна
темными ночами.
Она с интересом наблюдает за тем, какие эмоции проносятся в некогда
родных глазах, убирает пальцами волнистые волосы и наклоняет голову.
Произнеси это заклинание, Гермиона, ты его прекрасно знаешь.
Прочерти несложный рисунок, у тебя это займет буквально пару секунд.
Но подумай о вознаграждении.
Вознаграждение… долгожданная тишина, свобода от этого шепота, умение
управлять собой. Гермиона стремилась к нему несколько месяцев, пыталась
поймать, ухватиться за призрачную дымку, но каждый раз оставалась ни с чем.
Она не может больше слышать этот голос, не может смотреть в его черноту,
ощущать призрачное присутствие кого-то, чужое прикосновение к своим векам
под утро.
Она просто хочет почувствовать настоящую себя, согнать тяжелую дымку и
понять свои противоречивые эмоции.
Только по этому Гермиона облизывает губы и чертит палочкой
незамысловатый узор в воздухе. Только поэтому шепчет ужасные слова,
врезающиеся в нее тысячами черных вспышек. В ушах зазвенели сотни криков и
стонов, а кровь, казалось, лилась из ушей и рта.
Мучения сорвались всхлипом с ее губ, когда она распахнула глаза и увидела
зеленую вспышку, пронзающую тело Драко.
Он усмехнулся, так же, как и всегда, но во взгляде мелькнули нотки
благодарности.
О, он был благодарен собственной убийце за то, что та не позволила ему
видеть мучения его семьи, за то, что она дала супругам Малфоям призрачную
возможность выжить.
Несколько секунд Гермиона смотрела на его тело и терла ладони о
собственную юбку, пытаясь избавиться от склизкой пленки, окутавшей кожу.
Она не могла поверить в совершенное, не могла поверить в то, что только что
убила его.
Но тот самый голос не появился, змеи, сдавливающие ее легкие, исчезли,
внутри ощущалась непередаваемая пустота. Она ничего не чувствовала,
совершенно ничего. Не было горечи, сочувствия, сожаления, крылья за спиной
исчезли, оставив лишь черные отпечатки на ее ладонях.
Гермиона подняла руки и вздрогнула, увидев кровавые отпечатки. Она не
верила собственным глазам. Очередная иллюзия, ее опять обманывают, она
сошла с ума.
Медленно развернувшись, Гермиона, подгоняемая непонятной пустотой,
пожиравшей ее внутренности, эмоции, чувства, ощущения, подошла к окну и
встала на подоконник, чувствуя, как ледяной ветер кусает ее кожу на щеках.
Она закрыла глаза и сделала два шага вперед. Она больше не может
терпеть действие какого-то проклятия, поглощавшего ее, медленно убивавшего
в своих пороках. Она задыхалась, ощущала веревки на своей шее.
Гермиона сделала последний шаг вперед и втянула ноздрями воздух. Пахло
утренней росой и лесом, не было медного аромата крови, кроме свиста в ушах
она не слышала ни этого шепота, ни стонов и криков, ни проклятий,
срывавшихся с губ магов.
Она улыбнулась, и правда улыбнулась, вспомнив платиновые волосы,
извечную презрительную усмешку и пронзительный взгляд штормовых глаз. У
Драко были очень красивые глаза.
А еще Гермиона его любила, по правде любила. До дрожи в коленках, до
потери сознания, до бурлящей, будто кипяток, крови.