Вики затушила сигарету о ступеньку рядом с собой и растянула
разбитые губы в издевательской усмешке. Сатана стоял прямо перед ней и
выжидающе разглядывал окровавленное лицо, а она желала впиться ногтями в
его и выдрать эти пронзительные глаза.
Они сверкали кровавыми радужками и рассыпанными на них черными
крапинками, издевательски блестели в полутьме коридора и пробирались в ее
мозг через дыхательные пути, выворачивали душу на изнанку и заставляли
открыть все карты.
Садиться за один стол с Сатаной было как-то слишком глупо и непродуманно
с ее стороны.
Вики хотела блевать.
Шло хрен знает какое повторение этого чертового вечера, когда Люцифер
привез ее знакомиться со своим отцом. Его слуги завили ей волосы и нарядили в
красивое дорогое платье, они очертили глаза черным и поставили
издевательскую точку над губой.
Вики была представлена к столу Сатаны, как товар, улыбающаяся кукла с
давно вызубренным текстом и отработанным влюбленным взглядом в сторону
Люцифера. Она пошла на огромную уступку, выйдя из выделенной комнаты и
даже сев напротив дьявола.
Люцифер очернил ей душу своим обманом, раскрыл ее и залез в сердце, а
потом плюнул, растоптал все ее нежное доверие к нему и непонимающе качал
головой, видя отвержение в ее глазах. Вики его любила, очень.
А Люцифер ее обманул.
Сам обман не был так страшен, но мысли и подозрения, которыми изводила
себя Вики на протяжении нескольких недель сделали свое дело, он признался
сам, она раздула из мухи слона, нашла несуществующее и выписала из
фолианта не вписанное, она перекроила под себя каждое его слово и обвинила
во всем, разрыдавшись.
Она потянулась за пачкой, лежащей на коленях, и достала следующую
сигарету. Горький дым драл горло, но ей нужно было курить.
Шел хрен знает какой вечер, когда она перестала играть и притворяться,
когда надежда на то, что наступит утро была затоптана высоким каблуком
принесенных ей туфель, а ангельский образ, которым всегда так восхищался
Люцифер, играя с ее медовыми прядями, был вырван с кровью руками Сатаны и
разорван когтями его идиотского перевоплощения.
Вики хотела разодрать ему глотку.
Она до сих пор не понимала, что произошло, первый вечер, проведенный в
этом жутком замке, был затянут какой-то дымкой и забыт в чреде повторений,
она тушила о него сигареты и посыпала пеплом, она разливала на него глифт и била стекло, она заливала его своей кровью и хоронила там осколки
разбивающейся души.
Зеркало, в которое она любовалась, перед которым оттолкнула Люцифера,
сбрасывая с плеч его руки, и которое побила, в слезах швырнув в него расческу,
дразняще сверкало своей трещиной, почему-то не восстанавливаясь.
Вики больше не старалась отыгрывать перед Люцифером обиду, она давно
уже поругалась с ним, помирилась, объяснила все, но так и не смогла признать
своей ошибки. Понемногу новый ритм жизни впитывался в ее кровь.
— Завтра я буду убедительнее, — хрипло шепчет она и протягивает пачку
Сатане. Тот лишь отрицательно качает головой. — И Люцифер трахнет меня на
ваших глазах за ужином.
— Зачем тебе мой сын для этого?
— Потому что я люблю его, — убежденно отзывается она и поднимается. — И
никакие ваши цыганские фокусы не смогут меня переубедить.
Сатана насмешливо ухмыляется и смотрит сверху вниз на нее, как отец на
непокорного ребенка, мягко треплет по волосам и цокает языком. А в глазах у
него, в глазах ненависть пылает. Эта ненависть еще неделю назад заставляла
Вики покрываться гусиной кожицей.
— У тебя слишком длинный язык, куколка.
Она презрительно морщится и откидывает его руку, а после дает звонкую
пощечину. Сатана даже не дергается, только сжимает губы в тонкую полоску и
резким движением сворачивает ей шею.
***
К хрен знает какому повтору вечера добавилась еще сотня, Вики лениво
отпила дорогой глифт из бокала и посмотрела на Люцифера из-под опущенных
ресниц.
Он сидел напротив и тихо говорил о чем-то с отцом, тот слушал его с
привычным равнодушием, не отрывая цепкого взгляда от лица Вики. Жалко, что
за все эти повторы на ее шее не осталось ни одного отпечатка его рук, хотя
должна была появиться какая-то отличительная особенность девочки,
умиравшей уже пару десятков раз от одного и того же действия.
Но на мягкой коже не было синяков, лишь сверкал засос, оставленный
полчаса назад Люцифером, а она только и делала, что демонстрировала его
самому дьяволу.
В глазах его сына плясали шаловливые искорки; носок Вики гладил его ногу.
Она хотела развлекаться.
— Люцифер, милый, — капризно надувая губы и перебивая его отца на
полуслове, тянет она. — Как ты отреагируешь, если я сделаю что-то плохое?
Тот непонятливо морщится и пожимает плечами, после чего обнажает
усмешку довольного кота.
— Что например?
Вики аккуратно ставит бокал на стол и легонько проводит пальцами по
прозрачному хрусталю, после чего резко хватает с тарелки нож и втыкает в
ладонь Сатаны, лежащую на столе. Тот судорожно вздыхает и вместе с ней
смотрит, как алые капли крови бегут по его коже.
Люцифер подскакивает.
— Блять, Вики!
Она облизывается и склоняет голову вбок, с интересом глядя на мужчин
перед собой.
— Сверни ей шею, Люцифер, — голос Сатаны вибрирует опасными нотками.
— Живо.
Вики смотрит на ошарашенное лицо демона и заливается хохотом, обнажая
белую кожу и прямо-таки подставляя ее под его ладони. Вновь хруст и резкая
боль, после чего ее окутывает темнота.
В этот раз Вики хочет сдохнуть.
***
Она не боится без стука врываться в кабинет самого дьявола и вытаскивать
сигареты из ящика его стола, она рвет на себе идиотские куски ткани и
поджигает в его камине, отогревая замерзшие пальцы.
Она даже не дергается, когда он открывает дверь и хмыкает, замечая ее,
только просит в этот раз придумать другое убийство, потому что ее задолбало
каждый следующий раз разминать шею, дабы к моменту очередной выходки,
заканчивающейся не лучшим образом, было не так больно.
Наверно ее поведение совершенно неподобающе и выбивается из всех
моральных норм и устоев, она ведет себя как глупая курица и не демонстрирует
интеллекта выше какого-нибудь адского слуги, но Вики курит его сигареты и
сжигает платье, подаренное им, в его камине.
Вики ненавидит Сатану, а тот играет с ней, словно кошка с дохлой мышкой.
— Идем, — голос его звучит ровно и спокойно, внутри зарождается какое-то
непонимание происходящего, но Вики тушит о него сигарету и стряхивает пепел
на остатки юбки.
Она не отвечает ему, просто поднимается и позволяет схватить себя за руку
так сильно, что на коже грозятся появиться синяки, если в этот раз утро все же
настанет. Он ведет ее по многочисленным коридорам, в которых она все никак
не может начать ориентироваться, отпихивает от себя надоедливых слуг и спускается все ниже и ниже.
— А как же ужин? Люцифер?
— Думаю, в одной из петель он вполне может пережить наше отсутствие.
— Вы умеете думать?
Вики дарит ему насмешливую улыбку, но Сатана не реагирует. Он даже губы
не поджимает и не сверкает угрожающе глазами, только ведет ее через какие-
то темные ходы и двери.
Сквозняк щекочет босые ноги, и Вики ежится, но он не обращает внимания. В
трещинах между плитками виднеется засохшая кровь, а по стенам ползет мох,
слышится звон цепей и тяжкие стоны запертых в темнице.
— Хотите подвергнуть меня пыткам? Пытаетесь выдавить из себя что-то
поинтереснее сворачивания шеи? — совсем бесстрашно спрашивает она и
отдергивает свою руку, выходя из-за поворота и заинтересованным взглядов
обводя клетки. — Или это у вас такие понятия о романтике?
— Мои понятия о романтике ты никогда не увидишь.
— Потому что у вас их нет?
Вики, стоящая к нему спиной, чувствует жесткий захват и удивленно охает,
когда Сатана резко прижимает ее к ледяной стене и нависает сверху. Он
смотрит изучающе и на душе от такого взгляда становится грязно и тошно. Она
слабо пытается вырваться, но ничего не выходит.
Сколько раз ей рассказывали, что игры с волками ничем хорошим не
заканчиваются. Тот посмотрит-посмотрит, предупреждающе клацнет несколько
раз зубами, а потом перегрызет артерии, выпустит всю кровь и с наслаждением
отведает горячей плоти Красной шапочки.
Сатана все так же держал ее, не позволяя пошевелиться, а второй рукой
задрал ее юбку. Искромсанную и обрезанную, лоскуты ее все еще горели в его
кабинете, а Вики сцепила челюсти и рыкнула, стараясь вырваться уже более
настойчиво.
Но он даже не шелохнулся. Пальцы огладили ее бедра и потянули резинку
трусиков, Вики вцепилась ногтями в стену и вскрикнула, когда он одним
движением разодрал ткань. Ноги дрожали.
Ей было противно. Противно ощущать его жесткие прикосновения и думать о
том, что их ищет Люцифер. Вики чувствовала, что прокусила щеку, и кровь
омывала ее рот, но это гадкое ощущение было несравнимо с тем, какую
ненависть она сейчас испытывала к мужчине перед собой.
Он смотрел на нее так спокойно, словно не делал ничего, а она только и
могла, что дергаться и тяжело дышать. И рыдать, вновь рыдать, как в первые
повторяющиеся дни.
Сатана молча разглядывал ее раскрасневшееся лицо. Слабая ухмылка тронула его губы, и он резко убрал руку отшвыривая ее от себя. Брезгливо
поморщился и достал платок из кармана брюк, вытирая пальцы.
А Вики всхлипнула и вцепилась в прутья решетки, стараясь устоять на ногах.
Она боялась даже обернуться и посмотреть на него, быстро выскочила из
камеры и захлопнула дверь, дрожащей рукой поворачивая ключ в скважине.
Два щелчка, и она осела на пол, совершенно не думая отползать. Впервые в
голове появилось ясное осознание: в этом дне Сатана может ее изнасиловать.
Пытать до смерти. Он может делать все, что угодно.
И бразды правления отнюдь не в ее руках.
***
— Ты все еще обижаешься? — голос Люцифера звучал ровно, он стоял позади
нее и глядел в то же самое зеркало.
Вики сцепила руки на животе и сглотнула, стараясь подавить тошноту. Было
противно осознавать, что вчера его отец запустил в нее свои пальцы, а сегодня,
сколько она не принимала душ, стараясь смыть с себя эту грязь, она вновь
играла ангела перед Люцифером.
— Нет. Как я могу на такую мелочь?
Тот демонстрирует ей теплую улыбку и зарывается носом в ее волосы, руки
мягко обхватывают ее талию, а Вики… Вики старается держать себя в руках.
Будет очень неловко, если ее вывернет сейчас, а не за ужином прямо на
идеальный костюм Сатаны.
Он целует ее в шею и ведет носом по бледной коже, он что-то шепчет, а она
различить не может. Коленки подкашиваются.
— Люцифер, — Вики отстраняется и поворачивается к нему лицом, кладя
ладони на грудь. — Нам пора. Иди, я тебя догоню, — и не желая слушать какие-
то возражения или слова из его уст, она мягко отталкивает и смотрит вслед.
Видно, что демон хочет возразить, но почему-то не делает этого, молчаливо
выполняя ее просьбу.
Вики тяжело дышит, у Вики нет больше сигарет, она все еще помнит
прикосновения и взгляды Сатаны, от чего душа уходит в пятки. Она устала, она
очень устала ото всех его игр, от повторяющегося дня.
Она устала смотреть на Люцифера, которого любит всей душой, и
осознавать, что если это не закончится в ближайшее время, то она сойдет с ума.
И будет убивать для удовольствия, только чтобы развлечься и потешить свое
самолюбие.
Та самая расческа оказывается в руках очень быстро, и Вики со стоном
швыряет ее в зеркало. Оно идет трещинами, осколки разлетаются во все
стороны, сияющие и горячие, оставляющие на ее коже кровавые царапины.
Она падает на пол и всхлипывает, хватаясь за гудящую голову.
— Ты точно любишь моего сына? — Сатана сидит напротив, не разрушает
призрачную стену между ними и даже не вырывает прутья, хотя Вики думала,
что это будет первым его поступком.
— Очень. Я люблю его больше жизни.
— И не предашь? — с тихой усмешкой спрашивает он. — Не будешь так же,
как и в меня, швырять вазы и сбрасывать гобелены, втыкать ножи и дразниться?
— Вы не он.
Она могла ответить все, что угодно, но в тот момент ей просто хотелось
сдохнуть. Сатана развлекался с ней, устраивая такие гонки со временем и
чувствами, а она шла на поводу абсолютно каждого его поступка и удивлялась,
почему же постоянно остается в проигрыше.
Кровь горячими струями бежала по коже, а Вики раскачивалась туда-сюда,
стараясь успокоиться. Ровно через пять минут она должна спуститься на ужин и
ослепительно улыбнуться.
— Тогда сделай мне последнее одолжение, девочка.