— Весело живется только тем, кто стабильно находит себе 

приключения на одно место, — авторитетно изрек Долохов, опрокидывая в себя 

очередную порцию водки. Его щеки раскраснелись, а глаза шально блестели.

   Том лишь тяжко вздохнул на это высказывание, прикрывая глаза. Голова 

вибрировала, а под кожей сворачивались языки алкоголя. Долохов любил 

спаивать всех, кого видел. В этот раз ему не удалось избежать этой участи.

   — Ты слишком скучный, знаешь? — Антонин поднял на него затуманенные 

глаза и усмехнулся.

   — А ты алкоголик.

   — Если пьют двое, не считается.

   — Ты меня только за этим и зовешь? — острая усмешка появляется на тонких 

губах Тома, когда он открывает глаза, разглядывая прозрачную жидкость в 

своем стакане.

   Долохов понятливо хмыкает и подливает ему еще. Они так и сидят в тишине, 

погружаясь в свои мысли. Пьют горький алкоголь с его Родины, который намного 

крепче того же огневиски — уж Том знал разницу, балуясь, как и все 

чистокровные детишки, чем-то ярким и вызывающим новые эмоции.

   Водка была намного крепче и сваливала с ног намного быстрее. Эллочка и 

Вальбурга лишь морщились, чувствуя запах этого напитка, уходя к 

Лестрейнджам распивать вино. Они считали кощунством такой алкоголь и его 

употребление вовнутрь. Долохов над ними смеялся и всовывал в руки свои 

мерзкие сигареты — все их окружение давно пропахло ими.

   — Тебе нужно научиться развлекаться.

   — Спасибо, не надо, — Том от него отмахнулся, откидываясь на спинку 

дивана. Комната полностью пропахла дурацким табаком Антонина и алкоголем 

того же Антонина. Долохова было слишком много.

   Тот усмехнулся. Так, будто уже все решил и ничего не поменять. Эта ухмылка 

была странная и подозрительная, но чувства притупились, и Реддл не стал на 

ней зацикливаться, прикрывая глаза.

   По телу разливалось тепло и блаженная пустота. Он будто оказался в 

приятной дымке, тишине, в одиночестве. Никакого Долохова рядом, нет 

алкоголя и его идиотских сигарет, нет никаких проблем, искать решения 

которым предстояло именно ему.

   Это было так приятно. Ничего, совершенно ничего, чтобы нервничать. Он 

наедине с собой погружается в такую уютную пустоту.

***

   Тело пронзает резкая боль, когда Том поднимает голову. Внутри чувствуется 

подозрительная легкость. Он несколько раз моргает и потерянно оглядывается 

по сторонам. Незнакомая комната, продуваемая холодным ветром из 

распахнутого окна.

   — Какого черта?! — слова сами срываются с губ, и он тянет пальцы к себе, 

стараясь ущипнуть. Только вот, прикосновение почему-то не чувствуется. Он 

резко опускает взгляд и поражено смотрит на собственное тело — оно 

прозрачное, а контуры колеблются. Он, не веря, пытается вновь дотронуться до 

себя, но рука лишь проходит сквозь.

   — Кто здесь? — какая-то девушка, лежавшая с другой стороны кровати, на 

которой он оказался, причмокнула губами, открывая один глаз. — Светик, ты 

вернулась раньше?

   Том почувствовал закипающую злость. Значит, Долохов решил повеселиться, 

а ничего лучше какого-то эксперимента не придумал. Задерживаться в этом 

месте он не собирался, предвкушая, как именно будет разбираться с Антонином.

   Он поднялся, опуская ноги на пол. Кровать еле слышно скрипнула, но 

девушка заметила это и резко вскочила. Несколько секунд она, казалось, 

смотрела через него, не замечая, а потом на ее лице стало вырисовываться 

удивление, перемешанное с испугом и еще чем-то. Она громко сглотнула, 

отодвигаясь от него немного.

   — Как ты попал в мой дом?

   Том глубоко вздохнул и поднялся полностью. Пол под ступнями не 

чувствовался, что раздражало намного сильнее непонимания в ее глазах.

   — Сам не знаю, — он мельком посмотрел на нее, вновь пробуя дотронуться 

до себя. Рука, не почувствовав никакой преграды, прошла, будто сквозь. Это 

раздражало и волновало — он не понимал, что такое устроил Долохов, дабы 

добиться такого эффекта.

   — Том Реддл? — вопрос из ее уст прозвучал неуверенно. Том оглянулся, 

разглядывая ее с удивлением, точно таким же, как и в глазах девушки. Она 

притянула пальцы к губам, видно стараясь ухватить слова, чтобы не дать им 

прозвучать.

   — Ты меня знаешь?

   — Нет, — она мотнула головой, быстро слезая с кровати. В несколько шагов 

приблизилась к нему, вздергивая голову. Рассматривала черты лица так жадно, 

будто он был кем-то близким и значимым. Том ей не мешал, с интересом ожидая 

следующих действий. Девушка подняла руку в воздух, стараясь до него 

дотронуться, но резко отскочила, когда ее пальцы прошли сквозь его кожу. 

— Мне просто приснилось, что ты каким-то образом оказался рядом.

   Она определенно была странной. Не было ни страха, ни потерянности, 

которые должны были появиться при виде незнакомого мужчины в своем доме. 

Нет, она была не удивлена, скорее даже уверенна в себе. С глаз упала сонная 

пелена, и они приобрели четкость, а на губах стала вырисовываться странная 

усмешка. Значит ли это, что она была в сговоре с Долоховым? Если так, Том терял к ней всякое уважение.

   — Светик! — девушка резко обернулась и бросилась в другую комнату. Он 

глубоко вздохнул, стараясь сосредоточиться на ускользающей мысли. Она 

настойчиво билась где-то в голове, но никак не давала поймать себя за хвост. 

Ему срочно нужно найти Антонина. И потребовать объяснений с этой девчонки.

   Он громко выдохнул, сжимая кулаки. Рука привычно скользнула в карман 

брюк, пальцы обхватили древко палочки, и он двинулся вслед за ней. Тихо, 

мельком рассматривая обстановку гостиной. Возбужденные голоса слышались с 

кухни, и он направился прямиком туда, замирая в тени. Та самая девушка стояла 

рядом с еще одной, что-то рассказывая. На столе красовалась пепельница, в 

которой тлели несколько сигарет, в то время как на сковороде готовился 

завтрак.

   — Ты говорила, ничего не выйдет! Что это глупости твоей бабушки, которые 

никак не смогут сработать.

   — Я говорила не совсем так, — осадила ее более спокойная, другая девушка, 

кажется, Светик. — Никогда не верила в ее записи, да, но всегда уважала эти 

исследования, хоть они и казались бредом. А потом я их доработала с помощью 

тех людей, — она многозначительно подняла голову, отворачиваясь к плите. Ее 

голос был слишком спокойный, это раздражало Тома еще сильнее. Был 

эксперимент, участником которого он стал, совершенно не желая этого. 

Прекрасно, Долохов уже может копать себе могилу. — Поэтому все и 

получилось.

   — Почему ты так спокойна? — сняла с его языка вопрос та девушка, на 

секунду оборачиваясь назад. Ее искрящийся взгляд остановился на нем. — И 

почему это вдруг стало правдой?

   — Кроме всего прочего, советую помнить, что во время действия ритуала 

видишь его только ты. Убить он, конечно, не сможет, но вот о нахождении 

здравого смысла советую побеспокоиться, Джулия.

   Светик перевела на него пустой взгляд, чуть нахмурилась, будто пыталась 

разглядеть что-то, а потом отвернулась к плите. О ее ногу терлась черная 

кошка, тоже разглядывающая его. Два глаза довольно сверкали, прямо как у 

живого человека. С трудом отрывая от нее взгляд, Том крепче сжал древко 

палочки. Вторая девушка лишь заторможенно кивнула, растягивая губы в 

улыбке. И эта улыбка ему совершенно не понравилась.

***

   — Что значит, я теперь привязан к тебе на несколько недель?! — Том ходит 

из стороны в сторону, то сжимая, то разжимая пальцы. Джулия сидит в кресле, 

опустив взгляд на пол и, кажется, совершенно не вслушивается в его речь.

   — То и значит, — буркнула она, устало вздыхая. — Мы не думали, что что-то 

получится, а ты взял и появился, — она подняла на него взгляд, но, увидев все 

то же разъяренное выражение лица, закатила глаза. — Не нервничай так. 

Сейчас Светик свяжется с твоим дорогим Долоховым, а он, может, что-то 

придумает.

   Она Тома раздражала. Скучающие интонации, усталый тон, спокойствие, с 

которым она сидела напротив него. Внутри появлялось желание применить к 

ней то ли Силенцио, то ли что-то другое, но палочка как назло не слушалась. Он 

мог к ней прикасаться, но не чувствовал этого — никакие заклинания и подавно 

не работали. Ситуация, в которую он попал из-за скуки Антонина и любопытства 

двух этих девушек, его чертовски сильно бесила. Это был тот момент, когда он 

понятия не имел, что делать, как выкручиваться, каким способом закапывать 

Долохова за его эксперименты.

   Черная кошка запрыгнула на подлокотник кресла, громко урча. Девушка 

оторвала пустой взгляд от пола и чуть улыбнулась, проводя по шелковистой 

шерсти животного. Том остановился, ловя осознанный взгляд кошки, громко 

выдохнул, прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на здравом смысле. Ходя из 

стороны в сторону с бестолковыми вопросами пустоте, он ничего не добьется.

   — Ты ведь знаешь что-то, — начал он обманчиво ласково, приближаясь и 

опускаясь в кресло напротив. Джулия подняла на него взгляд, впервые 

заинтересованный с начала разговора. — И знаешь, как мне выбраться из этой 

ситуации.

   — Знаю, — после нескольких секунд молчания, довольно кивнула она, 

растягивая губы в насмешливой улыбке. В списке того, насколько сильно она его 

раздражает, добавился еще один пункт: ее умение сохранять спокойствие и 

становиться кем-то схожим с ним. — Но что мне будет за то, что я расскажу?

   Том удивленно вздернул брови. Не так проста, как кажется. Черт побери, ему 

сейчас не хватало угадывать мысли глупой девчонки, когда впереди столько 

планов и целей.

   — А что ты хочешь?

   Она довольно сверкнула глазами и протянула руки к кошке, пересаживая ее 

себе на колени. С преувеличенным вниманием принялась гладить ее, пока Том 

выравнивал сбившееся дыхание. Кошка выгнула спину, урча, а потом вновь 

посмотрела на него.

   — Целью этого ритуала был ты, — вдруг заговорила Джулия, но взгляд на 

него не подняла. — Как видишь, это удалось, хотя Светик и говорила, что 

считает эту затею полным бредом. Понимаешь ведь, отпускать тебя теперь так 

просто — слишком глупо? — она выжидательно посмотрела на него исподлобья. 

Том медленно кивнул. — Но свободу ты хочешь, а злить тебя сейчас, значит 

подписывать себе смертный приговор в будущем. Учитывая все эти 

обстоятельства, — она усмехнулась и замолкла. Кошка спрыгнула с ее коленей, 

подходя к нему. Уселась напротив, уставившись глазами-изумрудами. — Могу 

сказать только, что ты будешь должен мне один вечер в неделю. На этом пока 

все.

   Это «пока» показалось Тому слишком странным и подозрительным. Мотивы 

девушки показались слишком странными и подозрительными, а сложившаяся 

ситуация вызывала лишь смех — нервный. Он не знал, как отсюда выбираться, 

находясь во власти двух маггл и Долохова. Доверия к этим персонам не было. По 

сути, единственной, кого он считал здесь нормальной и достойной, была кошка, 

внимательно глядевшая на него. Он даже мог прочесть сочувствие в этом взгляде.

   — Чем мы будем заниматься?

   — Когда как, — девушка выпрямилась, разглядывая его искрящимися 

глазами. В них плескались сотни эмоций, которые были непривычны и для нее — 

он заметил долю удивления и непонимания этих чувств в глубине зрачков. 

— Выпивать, читать, будешь рассказывать о своей жизни и магии, пока я 

слушаю. Поможешь мне с некоторыми предметами. Вы же проходите латынь в 

Хогвартсе? — не дожидаясь его ответа, она кивнула своим мыслям, улыбаясь так 

довольно, будто получила самое желанное в этой жизни. — С ней разобраться 

мне помогать будешь.

   Том медленно кивнул и прикрыл глаза. Она его раздражала. Его раздражало 

абсолютно все, но даже заявить об этом сейчас было нельзя. Глядишь, 

откажутся вытаскивать его из такого подвешенного состояния. Причем, 

подвешенного в буквальном смысле. Он был кем-то вроде недоделанного 

призрака. И это тоже чертовски сильно его раздражало.

***

   Та девушка, Светик, вернулась вместе с Долоховым на несколько часов 

позже, чем обещалась. Том успел понять, что ни еда, ни вода, ни какие-то 

другие вещи ему не нужны, успел ознакомиться со всей обстановкой квартиры, 

успокоиться, постараться не реагировать на Джулию, а потом вновь 

раздражиться ее манерой поведения. Эта манера слишком сильно напоминала 

его, будто она всю жизнь копировала, чтобы привычки настолько сильно 

вжились в кожу.

   Никто, кроме нее, его и правда не видел, что было печально. Долохов 

остановился у стены, смотря туда с полной уверенностью, что замер напротив 

Реддла, когда тот вопросительно разглядывал его спину. Так бы они и остались 

на этих местах, если девушка не расхохоталась, заслуживая непонимающий 

взгляд своей подруги.

   — Он просит вытащить его из этой ситуации, — когда все расселись, Долохов 

заткнулся, а Светика убедили отложить блокнот (причем делали это с такой 

настойчивостью, что Том даже удивился), Джулия принялась вести беседу с 

этими двумя. У нее не выходило совершенно ничего, потому что коверкала 

предложения под себя, иногда даже меняя смысл, но другого варианта ведения 

разговора не было, так что Том вновь старался поймать душевный баланс.

   — Если мы это сделаем сейчас, то останемся трупами. Я еще слишком молод 

для того, чтобы быть заживо похороненным, — воскликнул Долохов, на губах 

которого красовалась неизменная усмешка. От него все так же несло 

сигаретами.

   — А я еще даже не сделала зарисовки. Вы только подумайте, этот образ 

должен быть полностью описанным и изученным, — кивком поддержала его 

Светик. Реддл громко выдохнул, с удивлением отмечая, что Джулия совершила 

точно такое же действие. Они одновременно перевели друг на друга 

удивленные взгляды, но девушка не выдержала и отвернулась.

   — Скажи, я похороню его в любом случае, а так появляется шанс этого 

избежать.

   — Он убьет вас в любом случае, — с кивком отозвалась девушка. Кошка на ее 

ногах фыркнула и подставила голову под пальцы, вызывая на губах слабую 

улыбку. Долохов недовольно прищурился.

   — Том, ты не сможешь от меня избавиться. Между нами любовь и химия!

   — А между нами связь и его существование, — тут же огрызнулась Джулия, 

не поднимая взгляд, но Том различил свои едкие интонации. Светик 

проницательно хмыкнула и все же распахнула блокнот, что-то резво туда 

записывая.

   — У нас тоже есть требования за освобождение от сего эксперимента, — 

проговорила она, отрывая взгляд от страниц и пронзительно глядя на него. У 

Тома даже мелькнула мысль, что он становится видимым, и действие ритуала 

спадает. Но девушка склонила голову чуть вбок, переводя взгляд на соседнее 

место с ним, тем самым показывая, что не видит совершенно ничего.

   — Какого черта вечер у Долохова превратился в то, что я обязан 

выслушивать ваши капризы?

   — Пить надо меньше, — многозначительно кивнула Джулия. Долохов 

усмехнулся, видно понимая его фразу.

   — Кто бы говорил, — пробормотала Светик. — Глаза у него какие?

   — Черные, словно ночь, — с плохо скрываемой насмешкой отозвалась 

Джулия. Эти трое были спокойными, будто ничего паранормального не 

произошло. Будто не сидел пред ними рассерженный могущественный 

волшебник, будто не было ничего.

   — Значит так, — Светик оторвала глаза от блокнота, растягивая губы в 

улыбке. Издевательской, но не такой, как у Джулии. Ее улыбка совершенно не 

походила на его или ее. Не такая острая и пронизывающая. — Раз у нас вышло 

заманить Темного Лорда в ловушку, и при этом он сам не знает, как из нее 

выбираться, предлагаю выставлять требования для его освобождения. Если не 

примет, останется таким на большую часть жизни, — она виновато потупила 

глаза, будто и правда сожалела, но уже через несколько секунд вздернула 

голову. — Итак, я начну. Мне нужен образ для моих произведений, — она 

многообещающе постучала карандашом по блокноту, в котором уже 

красовались несколько строчек. — И хочу оставить за собой право встречи, где 

ты не будешь пытаться меня убить. Что так смотрите? Обезопасить себя надо.

   — Я требую неприкосновенности. И все, — Долохов усмехнулся, пожимая 

плечами. — По-другому с тобой будет совершенно неинтересно.

   Том глубоко вздохнул, прикрывая глаза. Какая глупая ситуация! Нет всяким 

встречам с Долоховым, нет его предложениям. В следующий раз это до добра 

точно не доведет.

   В целом, конечно, все их «требования» не казались такими страшными. Но 

его раздражала сама мысль, что эти люди сейчас могут ему указывать. Его раздражала мысль нахождения в таком состоянии.

   — Хорошо, проводите свой ритуал обратно.

   Джулия кивнула, озвучивая его слова. В этот раз точно и без отсебятины, чем 

заслужила удивленный взгляд.

   — Сделаем, Том. Добавлю только, — Долохов прищурился и посмотрел прямо 

на него, то ли угадывая, то ли нутром чувствуя правильность своего взгляда. 

— Вернуться обратно ты сможешь минимум через неделю. Просто проснешься в 

своем теле, в той же гостиной, где я тебе водку подливал.

   — Через неделю? — чуть севшим голосом переспросил он.

   — Да, минимум, — Джулия довольно кивнула, облизывая пересохшие губы. 

— А еще поцелуй, — она улыбнулась намного шире, пальцем стукнув себя 

несколько раз по щеке. — Это в качестве того, что будет соблюден мир, — видя 

его вопросительный взгляд, в котором ясно читался вопрос «нормально ли все с 

ней, головой, этой ситуацией и этими людьми», отозвалась она.

   Том вновь глубоко вздохнул, приводя в порядок нервы. Угораздило же так 

вляпаться, честное слово. Никакого Долохова с его незабываемой водкой 

больше. Иначе в следующий раз он так призраком и останется.

   Кошка, сидящая напротив, сверкнула глазами и склонила голову чуть вбок. 

Она, к сожалению, и правда была единственной, кто хоть немного его понимал.

***

   — Почему у меня так болит голова? — Том поднял затуманенный взгляд на 

девушку, распластавшуюся на диване. Та пожала плечами, выпуская в воздух 

сигаретный дым — Долохов и ей уже успел всунуть свое наследие.

   — Мы выпивали за наше здравие и твой упокой.

   Том поморщился, заметив раздражающую усмешку на губах Джулии. На 

кухне кто-то гремел (точнее не кто-то, а Антонин, в ком проснулось желание 

порадовать хоть кого-то своими умениями в готовке). Этот стук раздражающе 

скакал в голове.

   — Почему пила ты, а нехорошо мне?

   — Ну не только тебе, а нам. Последствия эксперимента, — пояснила она, 

видя прожигающий взгляд, в котором прямо так и сквозило желание убить кого-

то. Ей этим человеком становиться не хотелось, поэтому девушка решила не 

испытывать судьбу. Сейчас точно. Голова болела, будто по ней постоянно били 

огромной булавой.

   Том громко вздохнул и резко вышел прочь из комнаты, не оборачиваясь на 

насмешливо вздернутые брови и тихое «да ладно тебе». Раздражающая. Именно 

таким прилагательным он ее наградил, а передумывать точно не собирался. 

Остановившись в дверном проходе, перевел пустой взгляд на Долохова, 

курившего сигарету. Более длинную и белоснежную. Как необычно чувствовать новый привкус.

   — И как идут дела без меня? Уже объявили о похоронах?

   Антонин не шелохнулся, лишь выпустил в воздух облако дыма. Ну да, как 

можно было забыть о своей новой «особенности». Том недовольно фыркнул, 

сдерживая в себе порыв схватиться за палочку. Результата от этого не будет, а 

вот нервы он себе расшатать может.

   — Дорогие дамы, как бы мне ни была приятна ваша компания, спешу 

сообщить, что ухожу, — повернувшись к проходу, он остановил взгляд на 

Реддле, провел языком по губам и усмехнулся. — Обещался навестить 

родственников.

   Том нахмурился. Долохов иногда рассказывал о своей семьи в России, но 

часто смеялся, говоря, что с его режимом не сможет вырваться даже на пять 

минут. А сейчас он так просто собирается пересекать границы, что означает 

исчезновение на несколько дней? Или он уже это сделал?

   — Где я? — схватив поднявшуюся Джулию за руку, когда она медленно 

проходила мимо, прошипел он ей вопрос на ухо. Девушка вздрогнула, и острая, 

как лезвие бритвы, усмешка появилась на ее губах. 

   — Мы со Светиком снимаем эту квартиру. Логично, что ты в нашем доме. А 

если хочешь узнать страну, — она закатила глаза, видя недовольство своим 

ответом. — Ты в России. Добро пожаловать, дорогой.

   И не собираясь больше задерживаться, она направилась к своей цели, а 

именно холодильнику. Том не смог бы ее удержать, даже если постарался — 

идиотская особенность его положения не позволяла. Недовольно нахмурившись, 

он замер, наблюдая за ее действиями. Джулия такого внимания, кажется, 

совершенно не смущалась, мурча себе под нос какую-то мелодию. Слишком 

раздражающая.

   Будто слыша его мысли, она подняла смеющийся взгляд, смотря на него как 

бы сверху вниз. Чудное умение, если учитывать то, что он был выше на целую 

голову.

   — Смотришь на меня так, будто решаешь между убийством и поцелуем.

   — Могу не смотреть, — Том прищурился, наблюдая за тем, как улыбка 

исчезла с губ всего на секунду, прежде чем засиять в два раза ярче.

   — Прожигай меня взглядом сколько угодно. Только смотри, не влюбись.

   Он фыркнул и качнул головой. Дверь балкона хлопнула, и Светик, вышедшая 

оттуда, обвела их смеющимися глазами. Втянула носом пропахший сигаретами 

Долохова воздух, поморщилась, поведя челюстями, а потом, не сдержавшись, 

что-то буркнула. Нелицеприятное и в сторону этого ненормального русского. 

Том позволил еле видной усмешке появиться на губах.

   — Играете с огнем.

   — Собираешься после возвращения подпалить нашу квартиру? — безразлично бросила Джулия, поворачиваясь к заварившемуся чаю. — Умеешь 

ты, балбес, не вовремя появиться.

   Том, заметив, что Светик смотрит в его сторону, чуть нахмурился, вновь 

предполагая, что, наконец, начал проявляться, отошел в сторону. Джулия на 

него не смотрела, то ли обидевшись, то ли еще что. Ему сейчас было немного не 

до этого, но тяжелые тиски, стянувшие грудь из-за ее эмоций, раздражали. Он 

еще пару дней назад понял, что они связаны намного сильнее, чем казалось на 

первый взгляд. И это тоже раздражало. Он стал замечать, что после своего 

появления здесь стал более подвластным каким-то эмоциям. Наверняка это было 

влияние девчонки, которую внутри сжигал пожар, хотя показывала она лишь 

насмешку или легкий интерес.

   — Я смотрю на него? — Светик прищурилась, глядя в пустую точку. Том 

вздохнул и качнул головой, все еще храня в душе росток надежды, подошел к 

ней и провел рукой перед глазами. Девушка даже не шелохнулась, а вот Джулия 

подавила смешок. — Спроси, могу ли я усадить его на аудиенцию.

   — Без меня?

   — Хотя, — Светик перевела задумчивый взгляд на подругу и склонила 

голову. Темные волосы упали ей на плечо, но она не обратила на это никакого 

внимания. — Нужно быть наглее, когда появляется такой шанс. И, милочка, с 

тобой, конечно. Нужен же посредник.

   Джулия вздернула брови, но ничего не ответила, опуская глаза в тарелку. 

Том хмыкнул и вышел прочь из комнаты. Прекрасное время намечается. За него 

уже решают, чем именно он будет заниматься — позировать для описания 

характера героя, слушать легенду о ведьмах, чьим потомком являлась Светик, 

нашедшая и доработавшая вместе с Долоховым чертов ритуал. Раздражающее 

время, которое предрекает ему только скапливающуюся в глубине злость.

   Но делать и правда было нечего.

***

   — Спину ровнее, подбородок выше. И взгляд поменяй на более холодный, я 

прекрасно знаю, какой он бывает в приступах скуки, — он стоял у окна, 

равнодушно глядя на Джулию, вышагивающую с книгой на голове. Светик что-то 

строчила, изредка бросая на подругу смеющиеся взгляды.

   Эти несколько дней были чертовски «интересными». Он и с латинским 

помогал, и терпел замашки помешавшейся писательницы Светика, и наблюдал, 

как она и Долохов пытаются угадать, где он, смотря совершенно в 

противоположную сторону. Но делать было нечего, так что он старался 

развлекаться, как мог. Выходило не очень, что вызывало усмешку на губах 

Долохова. Он окончательно подсел на новые сигареты, чей запах стал для Тома 

таким же раздражающим, как и раньше.

   Он ненавидел этих троих за проведенный эксперимент, но все же признавал, 

что своеобразная разгрузка была нужна. Если Долохов и преследовал цель 

выбить себе отпуск, он ее добился. Только отпуск выбил и Тому, упорно молча о 

том, что происходит в Британии. Какие же эти русские упрямые!

   — Не понимаю, почему я должна выполнять твои прихоти, — огрызнулась 

Джулия, метнув в его сторону раздраженный взгляд. Книга пошатнулась и 

слетела с ее головы. Том с легкой усмешкой наблюдал за ее попытками 

остановить падение фолианта, даже не вздрогнув, когда тот с грохотом 

ударился о пол. Джулия ругнулась, а Светик тихо рассмеялась.

   — Посмотри только, к чему привело невыполнение.

   Светик ему нравилась. Она, конечно, не шла ни в какое сравнение с кошкой, 

иногда подходящей к нему, но чаще лишь сочувственно глядевшей, но была 

кем-то нормальным. Во всяком случае, сцена, где она отчитывала Долохова за 

курение в квартире, при этом чуть не швырнув в него тарелкой в приступе 

злости, ему понравилась. Она перестала притворяться спокойной и 

непоколебимой куклой, начав проявлять какие-то эмоции. То ли привыкла к 

нему, то ли действие ритуала, сказавшееся на ведьме, проводившей его, спало.

   Антонин после этого курил только на балконе, все так же хохоча над его 

положением. Хоронить его Том уже передумал, но вот веселую жизнь устроить 

обещал. Джулия, к слову, передала его угрозу в точности, на несколько секунду 

заставив того утихнуть.

   — Отвлекать надо меньше, — буркнула она, но в противовес своим словам 

снова поставила книгу на голову и прошествовала в другую сторону комнаты.

   — Смотри еще равнодушнее, милочка. Этого мало.

   Она громко втянула ноздрями воздух, готовясь выдать тираду о том, 

насколько он ужасен, но вспомнила свое предположение, что он именно этого и 

добивается, поэтому с трудом растянула губы в извиняющейся улыбке. Еще раз 

вздохнула и под смеющимся взглядом Светика приняла на себя максимально 

безразличное выражение лица, шествуя обратно.

   Она, в принципе, была хорошей ученицей, да и получалось у нее отлично, но 

Тому просто не хотелось об этом говорить. С усмешкой он наблюдал за все 

новыми попытками, смакуя последние часы в этом месте и положении.

   Было скучно, раздражающе скучно и противно жить по чужим правилам, но 

кое-какое удовольствие он получил. Не признавать этого было глупо. 

Единственное, что вызывало у него сожаление — невозможность захоронения 

этих троих по причине договоренности.

   Хотя никто не лишал его права изощренной мести. Долохов показал, что 

отдых от политики и заговоров тоже иногда нужен, а он этот «совет» принял на 

вооружение. Хорошим отдыхом будет наблюдение и игра с этими тремя. Только 

дальше уже по его правилам.

   Том усмехнулся и велел Джулии попробовать пройтись с вазой в руках, не 

убирая книгу. Та что-то раздраженно буркнула (вполне возможно, что и послала 

его куда подальше. Например, к алтарю, а это далеко), но все же взяла любимую 

вазу Светика. Та прищурилась и качнула головой, перевела взгляд на Тома, 

прикусила губу и тяжко вздохнула, записывая еще несколько строчек. Сколько 

бы раз она не глядела прямо на него, никак не могла поверить в свое везение.

   — Ты будешь должен мне выпивку, — пробормотала Джулия. — Нам.

   — Обойдетесь.

   Она посмотрела на него так же холодно, как он и требовал, а потом 

растянула губы в насмешливой улыбке.

   — Нет, милый мой, теперь уж точно не обойдемся. Зря что ли взывали к 

дьяволу?