Алекс берет трубку автоматически – мысли последние несколько дней бродят где-то там, в янве, повинуясь зову вечной тьмы, и ему совершенно не до раздумий о том, кто мог ему позвонить. К тому же, вряд ли это кто-то, кроме Гильса – Дашин номер заблокирован, а отец лучше всех знает о том, что его нужно оставить в покое.
– Да? – тон звучит почти не напряженно, и это даже к лучшему. Лучше брату не знать о том, как тяжело ему приходится-
– Привет, Алекс, – вместо взволнованного детского голоска из трубки почему-то доносится циничная насмешка, которую вампир ожидал услышать меньше всего. В горле мгновенно пересыхает, а все тело наполняет тем неприятным тянущим ощущением, о котором он так пытался забыть.
– Жорик, ты с ума сошел сюда звонить? – Алекс шипит в трубку, – О чем ты думаешь? Ты прекрасно знаешь, что-
– Я тут подумал, – голос не дает вампиру вставить и слова, звуча намеренно расслаблено и растягивая гласные, – Какой же ты всё-таки идиот.
– Что ты несешь? – Внутренний ужас от действий ведьмака давится волной неестественной злобы, поднимающейся из темноты словно по команде. Алекс не замечает, что сжимает трубку сильнее, грозя ее раздавить.
– На кой черт ты метил эту блондинку? Чтобы потом бегать от нее, когда она нужна тебе больше всего? Ты сраный тупица, Муранов, и из-за своей слабохарактерности помрёшь, как последний неудачник.
Слова Жорика выбивают воздух из легких. Вампир не замечает напряженности и твердости тона собеседника - перед глазами возникает красная пелена, на которой черными вязкими буквами прочерчивается желание удушить проклятого ведьмака на месте. Ударить о землю, выпить всю его кровь, а потом растерзать этими же зубами-
– Ты... – Алекс яростно выдыхает в телефон, который скоро затрещит от того, с какой силой его держит парень. Где-то в самой дали сознания погибает мысль о том, что ему срывает крышу настолько, что он готов убить своего друга, и в жилах вскипает вампирская кровь.
Он ловит себя на том, что ломится в дверь Жорика, с остервенением дергая ручку, и его даже не ужасает мысль о том, что он совершенно не помнит, как проделал путь до нужной родонты. Все, чего хочется сейчас – прикончить наглого парня как можно мучительнее.
Он выпускает из себя какое-то подобие злобного возгласа и бьет по двери кулаком, из-за чего, кажется, сотрясается весь подъезд. Черные пауки, повинуясь слепой ярости внутри хозяина, лезут через щели внутрь, открывая замок. Хоть на что-то они годны.
Алекс слышит чужое сердцебиение даже через теперь открытую дверь, и это заставляет потерять все остатки разума в бешеном потоке жестоких желаний его треклятой вампирской сущности. Через считанные секунды он уже стоит совсем рядом с Жориком, зажатым в угол потоком сущей. Он отшатывается от них неловко, ударяясь спиной об стену и в своей обычной манере задевая ближайшие предметы несуразно длинными руками.
Еще мгновение – и Алекс уже вжимает эти руки в стену, сдавливая худые запястья ведьмака так, что тот болезненно морщится.
– Вау, я не думал, что ты доберешься так быстро. – Насмешка, с которой Жорик говорил с Алексом по телефону, уступила место осторожной мягкости, и это сбивает вампира с толку.
– Может, хотя бы уберешь своих пауков? Не то чтобы они меня нервировали, всё-таки у меня своих по углам полно, но...Черт, – парень прерывается, делая вдох, и Алекс слышит его волнение в истеричном биении вены на шее, от которой не может отвести голодных глаз уже неприлично долго.
– Я не подумал, что звонок тебя настолько разозлит... Зря перестраховывался. – Что-то в тоне Жорика заставляет Алекса медленно поднять голову, отводя взгляд от опасно соблазнительной жилы.
Первое, что отпечатывается на сетчатке глаз вампира – абсолютно беззащитная улыбка на невыносимо близком лице ведьмака, заставляющая Алекса задуматься о том, видел ли он такое выражение у парня раньше хоть раз. Удивление так сильно, что ярость, туманящая мысли, спадает, и вампир ослабляет хватку, из-за чего Жорик снова выпускает судорожный вздох.
Второе – и Алекс не знает, как не заметил это в первую очередь, – это кровь на явно намеренно прокушенной нижней губе. От вида алой жидкости парня словно шарахает молнией изнутри, а желание жестоко убить несносного ведьмака уходит на задний план, уступая место голоду перерождающегося вампира. Пальцы снова с силой сжимаются на чужих запястьях, оставляя царапины на бледной коже, а зрачки, кажется, превращаются в темные точки – Алекс отдает все свои силы на попытку удержаться и не питьнепитьнепить кровь, но красная капля мучительно медленно стекает с подрагивающих тонких губ, очерчивая линию подбородка, и это просто выше его сил.
Он бился от этой ужасной тяги заполнить пустоту внутри уже несколько недель, и с каждым днем все становилось только хуже. Дашка, дурочка, совсем ещё маленькая, испугалась, когда Алекс начал рассказывать ей про перерождение, и в этом отчасти его вина – надо было объяснить ей все тогда, когда он еще вел себя, как нормальный, а не начинать погружать в тонкости вампирской сущности с безумными глазами. Все вылилось в истерику, он разозлился до такой степени, что испугался самого себя, и в итоге попросту оказался в таком положении, что помощь Даши подвергала ее саму же в смертельную опасность.
– Ненормальный ты человек, блять, Муранов, – в щеку Алекса вдруг резко впечатывается чужая ладонь. Жорик с явным усилием отпихивает от себя голову друга, воспользовавшись тем, что тот погряз в собственных мыслях, и освободив руку.
– Целуешься ты, конечно, отпадно, – он прерывается на долю секунды, а у вампира пробегает отрезвляющий холод по позвоночнику, возвращая здравомыслие и осознание того, что он, собственно, сейчас делал. Неизвестно, что хуже – умереть от голода или чрезмерно эротичным способом пить кровь Жо-... Теперь, когда он об этом думает, смерть звучит более приемлимо.
– Но во-первых, мне не нравится, когда в процессе мне раскусывают губы, а во-вторых, ты мне реально весь план своими пауками поломал. Очнулся?
Алекс в который раз отвлекается от внутреннего крика рассудка, медленно моргает и снова фокусирует взгляд на Жорике. Ведьмак, к неожиданно сильному облегчению парня, не выглядит разозленным. У него довольно ошарашенное – не трудно догадаться, почему – лицо, но он смотрит на Алекса с такой твердой уверенностью, что вампир на секунду сомневается, его ли сердце так ненормально быстро стучит о стенки ребер.
Откуда-то с внерейтинговой части мозга прискакивает мысль о том, что было бы здорово стянуть с Жорика футболку, чтобы посмотреть на кожу, эти ребра скрывающую, и вампир мгновенно понимает, что действительно пришел в себя.
– ...Почему рот в говне, Темнов?
– Твоими стараниями. С возвращением, – ведьмак видимо расслабляется, ставит еле ощутимый щелбан прямо в щеку Алекса и облизывает кровоточащие губы, покрытые полученными стараниями вампира многочисленными ранками.
– Спасибо, – Алекс на мгновение восстанавливает на лице привычную наглую улыбку и отпускает второе запястье мага, не спеша, правда, отодвигаться.
– И что ты собирался делать? Если бы... все не пошло так, как пошло, я б тебя прибил, понимаешь??
– Ну вот когда в следующий раз соберёшься, не используй подконтров. – В глазах Жорика стоит спокойствие, которому вампир поражается в который раз за время их знакомства, но цинизм явно напускной.
– Я круг чертил защитный. Вон он, даже место спецом расчистил, – ноготь с облупившимся черным лаком - недавнее нововведение во внешности парня, которое Алекс более чем одобрил - указывает в центр комнаты, где на полу действительно красуется незамкнутое кольцо, состоящее из непонятных символов.
– Я бы в него зашел и ты бы меня гарантированно не достал. Но ты примчался слишком быстро, ещё и пауков послал, они меня от круга за две секунды оттеснили, сообразить не успел ничего. Покусать не успели и на том спасибо.
– А так я тебя покусал. – Не в силах совладать с радостью от того, что все обошлось, и с прущей через край нахальностью, Алекс усмехается. Жорик, глянув в сторону, проводит рукой по волосам, и вампир вдруг чует уже не темной сущностью, а жопой, что с другом что-то не так.
– Что ты к избранной своей в итоге не пошел, а, Муранов? – На лице ведьмака появляется кривоватая ироническая улыбка, – Зря выбирал, что ли?
– Напугал ее сильно, куда уж после этого просить крови дать... Да и мелкая она еще совсем, всего четырнадцать лет, – Алекс посерьёзнел и тут же встрепенулся, – А сам-то! Что ты за цирк тут устроил? Защитные круги, звонки, губу вон себе распорол.
Ведьмак фыркнул:
– Добрый день, ты вообще-то помирать от голода там собрался. Я тебя как облупленного знаю. Надо было тебе крови дать, но ты же упертый, сам не пойдешь. Думал спровоцировать тебя, чтоб ты прибежал сюда и мы с тобой поговорили, пока ты не успокоишься. А там бы я вышел из круга, дал тебе крови и мы пошли бы как два адекватных человека мирить тебя с Дашей.
– Жора, – вампир проникновенно смотрит другу в глаза, позволив себе наглость взять того за подборок. Алекс удивляется который раз за этот день, и каждый раз по новой причине, – Ты серьезно собирался сделать все это ради меня? Я уже понял, что ты идиот и жизнью не дорожишь, но ты реально собирался миротворцем стать? Ты же Дашку на дух не переносишь.
– А что еще делать? – Жорик морщится слишком уж выразительно и сжимает запястье собеседника, не убирая, правда, чужой руки от своего лица, – Мелкая еще, а уже стерва дикая, терпеть не могу. Но я уж лучше с ней пять минут по душам поговорю, чем тебя хоронить потом буду... Дорог ты мне.
Алекс на добрую секунду превращается в каменного истукана, переваривая эту фразу – а особенно ее окончание. В голове кадрами проносится все произошедшее за последние дни, и в извилинах что-то щелкает, да так, что на лице мгновенно расползается улыбка.
– Так, кровосос, ты чего это такой счастли- Уф! – Жорика, и так наполовину вросшего в стену, вжимает в нее ещё сильнее, и сейчас Алекс наваливается на него чуть ли не всем телом.
– Опять крыша поехала? Я сейчас тебе вазой какой-нибудь по лицу пропишу, – предупреждающий холод в голосе ведьмака не работает абсолютно, потому что на этот раз поведение Алекса полностью застает его врасплох. Вампир не удерживается и приглушённо смеется, хватая собеседника за руку, которой тот только что держал его запястье:
– Ты мне тоже очень дорог. – На лице Жорика выражается такое смятение, что слова вампира срываются с языка еще мягче, и он, на секунду оторопев от нежности своего же тона, решает все испортить:
– А еще перестань кровь с губ слизывать, я, если помнишь, нестабильный. Сорвусь.
Ведьмак смотрит на парня новооткрытым беззащитным взглядом и вдруг начинает тихо, по-вороньему смеяться, уронив голову вниз и только чудом не задев невозможно близкое лицо собеседника. Затем вздыхает, беря передышку между смешками, и переплетает их пальцы.
– Я от тебя этого добиться пытаюсь с самого звонка, если помнишь.