Всем известно, что мастерская, подобно водной глади, отражает душу своего владельца. Каждый мастер никогда не сможет комфортно работать в мастерской, что принадлежала другому человеку. Но даже среди механиков подполья, жутких индивидуалистов, рабочая Хуа Чэна считалась ужасной. Те немногие, что видели его работу, описывали его место никак иначе, как истинный хаос. Но этот хаос был подвластен господину Хуа, а большего ему и не было нужно. Были в ней и детали, свойственные многим. Например, кушетка в центре, хотя кто-нибудь с последним глазным протезом сказал бы, что она сдвинута к востоку от действительного центра.
Сейчас на этой кушетке лежал человек. Так бы сказал любой зевака, по случайности увидевший эту картину. И подумал бы, что человек явно не простой, а аристократ, ведь он был лишен каких-либо явных протезов, что для бедного класса было необходимостью, чтобы зарабатывать на работах, требующих буквально нечеловеческих способностей. Протезы рук или ног – обыденность, которая давно никого не удивляет.
Но большинство из них были далеко не красивы и тяжелы, сплавленные из чугуна и железа и очень легко покрывающиеся ржавчиной. Протезы, которые внешне были идеальными копиями живых частей тела, могли позволить себе люди по меньшей мере среднего класса, но копить им пришлось бы лет пять, не меньше. Человек, которого сейчас трепетно осматривал господин Хуа, казался принцем, которого ни разу не трогали инженеры и хирурги. Но, конечно, принцем он не был. Также он не был кем-то из знати. Ещё он не был выходцем из какого-либо класса.
Он не был человеком в принципе.
За десятилетия к андроидам привыкли, но их внешний вид хоть и был человеку подобен, но стопроцентного сходства никто не стремился добиться, ведь это привело бы массу волнений и споров. А ещё это было очень дорого. Подобия кожи андроиды и гиноиды были лишены, поэтому по их металлической оболочке их было легко отличить от людей. Хоть слухи о том, что некоторые богачи стремились иметь андроидов-людей, и ходили, но подтверждений этому никто из простых смертных не видел.
Несмотря на то, что Хуа Чэн имел некоторые связи с верхушкой, считал такие гипотезы пустыми слухами. До этого дня.
Перед ним определённо был андроид. С мягкой бледной кожей, лёгкими руками, родинками и шёлковыми, но спутанными волосами.
— Где, ты говоришь, его нашёл? — спросил Хуа Чэн у человека, что принёс сюда это инженерное чудо.
— Он валялся на свалке. Удивительно, что он цел, ведь ту давку не всякая сталь вытерпит, — Хэ Сюань стоял в дверях у входа в мастерскую. Он как никто знал характер Хуа Чэна и что его не следует лишний раз раздражать, когда он занят чем-то, по его мнению, важным. Судьба – та ещё сука, которая заставит вас работать вместе после любой ссоры. — Я мог бы выручить за него миллионов сто.
Хуа Чэн гневно на него посмотрел.
— А он тут, в логове у злого пирата. Тебе следует ценить меня, пока я с тобой сотрудничаю.
Хуа Чэн ничего не ответил.
Главная причина всей напряженности владельца мастерской не в том, что у него в руках игрушка какого-то богача, которая стоит бешенных денег, а в том, чьё лицо она имеет.
Се Лянь. Это имя давно не звучало в информационном пространстве, а в доме Хуа Чэна оно только изредка произносилось шёпотом. Когда-то все заголовки новостей пестрили этим именем, без умолку говорили о наследнике «Сяньлэ», революционной компании по производству роботов. Он был кумиром, лицом технического прогресса.
А потом исчез...
И об этом не говорил никто. Казалось, что в бешеном потоке информации это событие прошло мимо масс. Хуа Чэн не был особенно общительным, чтобы сказать, обсуждалось ли это в разговорах простых людей, но оно не имело сильного значения.
Андроид, который выглядел слишком похоже, мог быть связан с этим делом, поэтому, отринув все чувства и эмоции, Хуа Чэн копался в его коде.
— Чист, — хоть голос его был спокоен, Хэ Сюань, работавший с ним не первый год, понимал, что очень часто это спокойствие — лишь иллюзия, которая работала на большинстве клиентов.
— В нём нет библиотек? Пустой код на вкл-выкл?
— Они есть, но все стандартные, — Хуа Чэн смотрел на вывод протокола на проверку соответствия кода со знакомым заводским. Никаких отличий не обнаружено. – Всё про уборку, готовку и прочую херню.
Тишина давила. Хэ Сюань сам по себе был довольно молчаливым, и их отношения были очень далеки от тёплых, поэтому он не стремился говорить какие-либо слова, которые сказал бы любой нормальный человек, видя подавленного друга. Даже их отношения никто из них ни при каких обстоятельствах не назвал бы «дружбой».
Раздался звонок. Несмотря на то, что встроенный в голову смартфон становился довольно популярной модификацией из-за своего удобства, ни Хэ Сюань, ни Хуа Чэн не горели желанием встраивать его себе в башку. Их взгляды насчет работы были довольно схожи: если есть возможность от неё отказаться – это стоит делать.
Звонили Хэ Сюаню. Ничего о заказе Хуа Чэн не расслышал, но, зная о проблемах с деньгами, он не препятствовал Хэ Сюаню уходить.
Наверно, так даже легче. Ему необходимо включить его, это часть диагностики, а также после включения могут вылезти ошибки, которые могут привести его хоть к чему-то.
Но что-то внутри не давало ему коснуться консоли. Время не шло вперёд, ничего не менялось в этой комнате. Казалось, будто постоянный шум вентиляторов тоже замолк. Всё в комнате ожидало.
***
Он не смог. Слабо и глупо. Он сбежал. Будь Хуа Чэн свидетелем таких действий со стороны кого-то другого, то обязательно съязвил. Когда же события происходят от первого лица, смеяться не хочется.
Он хотел проветриться, пройтись по городу, его улицам. Подышать его горьким, выедающим лёгкие воздухом, но ноги привели его, как и всех отягощенных, в бар.
Таких заведений было много. Они постоянно открывались и закрывались, а их названия на улицах бедных районов никто никогда не запоминал. Драки модифицированных людей очень часто оканчивались не только сломанным кальцием и железом, но и бетоном опорных стен.
У каждого здесь была история. У кого-то до слёз трагичная, у кого-то до стыдливой улыбки глупая, но Хуа Чэн не желал становиться слушателем или рассказчиком. Он ткнул куда-то в барную карту в раздел крепких напитков перед роботом за стойкой. Тот дергано принялся намешивать что-то в шейкере.
«Изоляция проводов нарушена, либо что-то с кодом в модуле…» – Хуа Чэн старался отвлечь себя от того, что привело его сюда, но, когда бар-андроид поставил перед ним стакан, они сами залезли в голову, несмотря на всю нежелательность.
Месиво из спирта и ещё каких-то жидкостей, названия которых Хуа Чэн не знал, было горьким. В их жизни и работе здесь рецепторы со временем теряют свою чувствительность, поэтому вкусы в барах и ресторанах выкручены на максимум. Это выскочки «сверху» могут позволить себе еду прошлого века без вкусовых добавок.
Сейчас ему нужна эта горечь. Он не хотел называть её скорбью, но тупой мозг всё подкидывал это глупое и никчемное слово. Хуа Чэн гнал его, ведь он не мертв. Он надеялся, он верил, он знал, что его Светило не мертво. Хоть это знание и строилось не на фактах, а на надежде.
Многие могут осудить его, но им не дано понять и узреть того, через что несколько лет назад прошёл Хуа Чэн. Он был убеждён, что, если бы не его Светило, он бы валялся погребенным на свалке. Он не успел сказать ему всех нужных слов...
— Ты так и не включил его? — послышался знакомый голос рядом.
— Уйди, — сквозь зубы пробормотал он в ответ. Разговаривать не хотелось. Видеть никого тоже.
Хэ Сюань лишь вздохнул и сказал андроиду повторить.
— Ты ждал зацепки, и вот она появилась. Так…
— Это не твоё дело, — перебил Хуа Чэн, вливая в себя алкоголь. — Ты ничего не знаешь.
— Ведь никому не дано понять легендарного господина Хуа, — сарказм так и сочился из его уст. — Ведёшь себя, как школьник.
— Ты не нянька и можешь идти, куда хочешь, от меня подальше.
— Пойду сдавать ненужную тебе гору металла на торги, выручу состояние и перееду в лучшую жизнь. Адиос, — звучало серьёзно, от этого затуманенный разум Хуа Чэна прояснился.
— Ты!.. — он хотел что-то предъявить, но след Хэ Сюаня простыл.
И это вынудило его вернуться в мастерскую.
***
Он лежал, как труп. Он не сдвинулся за эти несколько часов ни на микрон. Его можно было оставить на множество лет, подобно спящей красавице, и только пыль осядет на его корпус, но, кроме неё не изменится ничего.
Когда включаешь андроида, никогда не знаешь, чего от него ожидать. Несколько раз на Хуа Чэна нападали. Иногда они несли бред, лишённый здравого смысла. Чаще всего они немы, что больше всего нравилось господину Хуа.
Включая его, Хуа Чэн ожидал многого. Часть его души по-детски хотела, чтобы ему сразу сказали координаты, где находится истинный владелец лица. Здравый смысл ждал привычной немоты, от какой-нибудь поломки из-за пребывания на свалке. Осторожность ожидала нападения. Он надеялся на всё, что угодно, кроме одного исхода…
— Приветствую вас и благодарю за покупку андроида модели, —
послышались помехи. — Какое имя вы бы хотели мне дать?