Спустя два года после ухода Дилюка из города свободы

* * *

— Тебя вообще не смущает, что я теперь тебе в глаза смотреть не могу?

— Да ладно тебе, Кейа! Подумаешь, чуть не придушил, так потому что за город беспокоился!

Яркий смех и прикосновения крыла к окровавленному плечу согревали похлеще костра в лютую стужу. Но стоп, нельзя расслабляться. Особенно когда ты ранен. Особенно когда ты на Драконьем хребте, с низа до верху усыпанном снегом. Особенно когда рядом с тобой Венти. Нет, стоп-стоп. Когда рядом с тобой Архонт местных земель, который идеально сочетается с образом барда-разгильдяя и который тебя же и одурачил.

Нет, стоп. Всё было не так...

Встряхнув головой, выбивая оттуда навязчивые мысли, Кейа скосил ледяные глаза на прижимающегося к нему с боку, обнимающего крыльями и упорно делающего вид, что вообще ничего такого и не произошло. А произошло многое. Вернее как, совместные проседания за стойкой бара с вдруг откуда ни возьмись появившимся бардом-путешественником, может, и длятся уже не первый месяц, но, кроме вина, шутливых разговоров и музыки, ничего и не было. Пока в голову капитана кавалерии не ударила мысль: а парнишка-то ничего. Второй год съедаемый изнутри конфликтом с Дилюком, который те самые два года назад чуть было его не поджарил, а потом уехал восвояси, Кейа ударился во всё самое "благородное" — секс со всякими красивыми мужчинами в том числе. Чужие стоны помогают отвлечься, да и хорошо провести время дело приятное. Съедать себя изнутри и корить за то, что не додумался рассказать правду раньше случившегося — дело, конечно, аппетитное и очень увлекательное, но если увлечься, последствия не обрадуют. Так что периодически надо отвлекаться.

Но кто же знал, что в случае этого отвлечения последствия окажутся настолько непредсказуемыми.

Непроизвольно дёрнувшись, Кейа ощутил, как крылья обняли его сильнее, уровень тепла между ними увеличился, Венти немного отодвинулся, и кончик его крыла укрыл Кейю в пернатый кокон. То есть шутки шутками, но хитрый плут всё прекрасно понимает? Что ж, и на том спасибо.

Последствия не предвиделись ни с какого ракурса. В один из вечеров, не так уж много выпив, но сделав вид, что хорошенько пьян, Кейа наклонился к сидевшему в тот момент рядом барду — свои юмористичные песенки тот уже отпел, и слушатели щедро дали ему моры на выпивку — и предложил, так сказать, хорошо провести вечер вместе. Музыка с выпивкой, конечно, замечательно, однако иногда это красоту можно дополнить близостью тел. И ведь как забавно — то, что Венти в ответ наклонил голову, резко будто бы протрезвел, подумал с минуту и интригующим голосом ответил, что согласен поддержать такое предложение, выглядело так естественно, что заинтриговало. Были подозрения, что он не первый, кто подходит к барду с таким предложением — уж слишком заискивающе некоторые на Венти периодически посматривали, однако стоит помнить, что место действия — таверна, однако это его, барда, личное дело, а страсть в ледяной груди неспешно подтапливала лёд.

Усмешка. Как обычно бывает, если понравилось в первый раз, хочется повторить и во второй. Музыкальные губы звучали соблазнительно, а хитрые глаза сверкали интригующе, без всякого стеснения рискуя и будто бы вдохновляясь от этого. Что до места... Поначалу найти удалось приличное, но после ветер будто бы благословил на всякие иные разные оригинальности. Дни шли, работа не убавлялась, а Кейа и не заметил, как короткий роман затянулся. Правда, добраться до сердечных глубин партнёра анемо музыкант не порывался, да и Кейю устраивал вариант секса по дружбе. Загадочность Венти никуда не делась, и даже больше — ощутилась сполна, но ребёнок похороненной цивилизации отлично знал, что не все секреты стоит раскрывать. Но подождите-ка, ведь!

Дёрнувшись, словно резко обжигающую воду на голову вылили, Кейа повернулся в сторону. И ему хватает наглости обвинять Архонта в том, что не поделился неким секретом вовремя? А сам-то как хорош — держал тайну причины своего появления от принявшей его семьи до последнего и додумался рассказать в тот момент, когда Дилюк убивался из-за смерти Крепуса, своего отца. И ведь, точно тварь бездушная, не нашёл в себе сил поддержать названного брата — ощущение внезапной свободы вскружило голову. И даже сейчас не хватает смелости признаться себе же в правде — проще вновь и вновь искать оправдания и, главное, находить. А Дилюк ушёл. И вряд ли даже ветер знает, вернётся ли.

Всхлипнув от внезапно вспыхнувших чувств, острыми краями царапающих всё живое, Кейа потянул на себя кончик крыла, дабы укрыться ещё сильнее, и спрятал лицо в этой тёплой белоснежности. Вода из глаз полилась без спросу, и пусть идея использовать божественные крылья как платок ужасающа даже в мыслях, но раз уж так сложились обстоятельства, возможно и исключение. Да и Барбатос — истинное имя Архонта Мондштадта, — судя по отсутствию реакции, не возражал.

Единственное, что в их романе не давало Кейи покоя — это Вентин глаз бога. Что-то в нём было другое, отличающее его от остальных. Для достоверности Кейя с разрешения нескольких обладателей Анемо Глаза Бога в городе прощупал их силу, заключённую в небольшом кружочке, и так и не смог чётко сформулировать, в чём ощутил отличие. В ответ на его размышления услышал предположения, что у разных людей глаза бога могут излучать немного разную энергию, и Кейа с самой искренней улыбкой с этим согласился, продолжая подозревать Венти ещё больше. Для пущей остроты картины в Монде некоторое время назад были замечены опасные личности с фальшивыми божественными глазами, что накладывало на барда дополнительную тень подозрения. О да, очаровательный алкаш — то есть музыкант — своим беспечным поведением без моры в кармане и крайне большими познаниями для его возраста вызывал ещё больше вопросов, и они продолжали для капитана оставаться без ответа.

Финальной точкой стала последняя ночь близости, когда губы Кейи покрывали шею Венти поцелуями, а уши наслаждались стонами, рука случайно упала на уже снятую одежду, которую просто не подумали скинуть на пол, и дёрнулась, как от огня, ощутив, что вся анемо энергия пропала и глаз бога превратился в простую стекляшку. Рефлекс опередил сознание — и вот уже рука стальной хваткой сжалась на юной шее, а глаза отливали снежной бурей. Всего лишь несколько часов назад он прижал к стене очередного из мошенников и так и не смог вытрясти из него, кто их босс, а тут прям чудеса и волшебство с тобой в одной постели!

То, что фраза окажется не метафорой, очень умное сознание предположить и не подумало. Когда в ответ на такие действия капитана кавалерии Венти насколько мог рассмеялся, а после мощный порыв ветра, взявшийся из ниоткуда, отшвырнул Кейю к шкафу у противоположной стены, обескураженное сознание продолжило гнать своё и отказывалось воспринимать реальность. Даже когда обнажённый бард сел на кровать, улыбаясь самой лукавой из всех, что доводилось видеть Кейе, улыбкой, продолжал смеяться, а загоревшиеся анемо-цветом татуировки на его животе и ноге поставили шах и мат любым сомнениям, кто сейчас рядом находится — и с кем уже несколько месяцев дитя той самой погибшей цивилизации, что выступала против божеств в принципе, провёл далеко не одну ночь, — сознание просто плюнуло на всё и весело помахало ручкой, свалив восвояси. Потом уже Кейа узнает, Барбат... то есть Венти просто вырубил его с помощью какой-то там своей силы и втихаря от всех внимательных рыцарей отнёс отсыпаться в его комнату в здание Ордо Фавониус.

Долго потом мысли в голове Кейи танцевали лезгинку на тему суровой реальности. Близость с богом в прямом значении — это то ещё, как оказалось, испытание для морального состояния. И ведь ничем себя не выдавал! Если бы не...

Впрочем, это самое "если бы" настолько глубоко въелось в душу, что божественные крылья действительно стали мокрыми.

— Он вернётся.

Неожиданный голос лирического напева из душевной морозной стужи вырвать не сумел, но вот уже нежный ветерок ласкает щёки и подкидывает в воздух откуда-то взятый платок. Вздохнув-выдохнув и молча высказав всё в платок, Кейа осторожно посмотрел над крылом на барда и обомлел. Он не слышал, что к ним подошли три снежные лисы, и, походу, настолько погрузился в свои переживания, что проигнорировал, с какой любовью они вылизывали его соседа и как доверчиво к нему прижимались, пока тот улыбался зимним солнцем и гладил каждую.

— Сойдёмся на том, что я просто знаю.

Подмигнув Кейе, Венти продолжил своё увлекательное занятие, одну из лис целуя в кончик уха.

Лёд в душе метался, ветер согревал и размазывал по щекам оставшуюся влагу. Ребёнок погибшей цивилизации так боялся, что его не примут там, куда он попал, а в ответ господин Крепус впустил его в свой дом, Дилюк впустил в своё сердце, а Архонт Мондштадта мало того, что спокойно принял его присутствие на своей земле, так ещё и впустил в себя. В прямом смысле. И после всего этого оставалось только гадать, это реальность такая тронутая, или он сам тронулся от такой реальности.

Тронутость действительно ощутилась всерьёз. Душевное состояние и так металось из стороны в сторону — хотя, конечно же, никто вокруг этого не видел, — а ситуация с Венти только всё усугубила, потому, дабы не натворить глупостей, нашлось лучшее решение — утонуть в работе. Прям настолько, чтобы в "Доле Ангелов" несколько дней не появляться, ибо пересечься со своим самым оригинальным любовником не хотелось. Выбранный метод помог. Недолго. Хотелось проветриться, иначе уйти от эпицентра случившегося да подальше. Найти предлог удалось быстро, и вот уже быстрая походка увела прочь от города свободы, по дороге устраняя нарвавшихся на внимание хиличурлов и магов Ордена Бездны. Кейа не пускал в голову вообще никаких мыслей, позволяя ветру молча перетрясти всё внутри него. Как дошлось до Спрингвейла и удалось найти там ночлег, вылетело из памяти, как и ещё несколько дней в пути. Ярче всего — и теперь уже на всю жизнь, пока память хранит воспоминания — запомнился роковой момент на Мысе Веры. Почему ноги увели его туда, в такую даль, ответить не удалось, а бесконечные просторы за пределами воды и горизонта захватывали дух. Будто бы тянули за собой, рассказывая свою историю. Никогда раньше бесконечность не казалась такой соблазнительной.

Но нельзя терять бдительность. Никогда. И Кейа снова в этом убедился, когда понял, что не заметил находящегося неподалёку метачурла. А тот заметил и нёсся к капитану кавалерии явно не вежливо поздороваться. Сноровка и мастерство обычно помогали, но они бессильны, если их хозяин беспечен.

Время было не на стороне Кейи — метачурл оказался быстрее. Точнее, его топор. Выбивший меч из рук, оцарапавший плечо огнём и отшвырнувший прочь с утёса.

Финал. Конец. Финита ля комедия, или что можно подумать, когда летишь без шанса на спасение в морскую бездну. Сильно ты, Кейа, на бесконечность соблазнился, она решила ответить взаимностью. И если бы не мощные крылья, возникшие из ниоткуда — да-да, ощущение, что Архонт всё время успокаивающей прогулки следил за ним, никуда не делось, — и сильные руки, легко подхватившие летящее вниз тело, эта взаимность точно получила бы своё сердечное разрешение.

Потрясения не было. Скорее наоборот, очевидное. Очевидно, что они в конце концов снова встретятся. Вот только обстоятельства...

— Не знаю, стала ли за эти годы Земля Ветров твоим домом, а вот то, что ты стал моим дитя, знаю точно.

— Мы вроде как любовники. Были.

— Одно другому не мешает.

Ироничное "тц" сквозь зубы. И ведь с какой уверенностью Венти это сказал, не прикопаешься. Хотя Кейа смело мог бы попытаться, если бы не пушистое обстоятельство, ловко пробравшееся под крылом и уткнувшееся ему в ногу. С сомнением капитан кавалерии взглянул на лису, решившую сменить место почесушек и теперь облизывавшую руку в перчатке.

Выпрямив ноги, Кейа посадил к себе на колени лису и начал аккуратно гладить. Да, животное и намёка на страх не подавало, однако осторожность пойдёт на пользу. И всё успешно — время шло, а лиса постепенно начала повизгивать от удовольствия, деловито подставляя шею — и за ушком тоже обязательно! Он заметил, когда укутывающее ранее его крыло начало раскрываться, порывом ветра задевая огонь в костре, однако виду не подал: белоснежному созданию снежных гор внимания хотелось уделить больше. Шерсть мягко проходила через пальцы, тепло живого и такого доверчивого существа вызывало улыбку, а глаза смотрели по-честному доверчиво.

— Быть может, в редких случаях, когда страх не быть принятым заставляет соврать, ложь может быть оправдана этим самым страхом.

И пока лжец переваривал услышанное, недоверчиво скосив глаза в сторону, самый честный Архонт всего Тейвата добавил:

— Главное только обманутому об этом страхе рассказать.

Казалось, что на зубах скрипит холод, но за ним действительно легко не заметить страх, потерянность, испуг или обиду. Кейа, не найдя, что ответить, опустил глаза, а лиса всё так же прижималась к его груди и просила ласки. Огонь не прекращал гореть, а ветер не беспокоил и не обнимал принудительно местным морозом. Негромко промычав и покачав головой, Венти приподнял сидевшую на нём лису и прижался к Кейе сбоку, вернув лису обратно себе на ноги — третья села от него с другой стороны. Вроде бы ситуация требовала что-то ответить и в привычной манере перевести всё в шутку, широко улыбнувшись, но выдавить из себя удалось только воздух, на что бард поднёс палец к губам, вновь покачав головой. Широко зевнув, все три лисы по очереди тявкнули на разный лад и свернулись калачиками, прижимаясь к своим гладящим. И правильно сделали! Кейа, имей совесть, уж кого-кого, а этих милейших существ обманывать точно не стоит.