В переулке стоял кислый запах гнили, смешанный с ароматом дешёвого вина. Кейт ловко уклонилась от удара Романа, и в этот момент она почувствовала леденящее прикосновение его ярости. Мир вокруг задрожал, словно готовясь расколоться.

Кейт с силой ударила рукой по ржавому боку мусорного бака, и он, словно таран, полетел в сторону Романа. Крышка бака с лязгом открылась, и на Романа обрушилась волна отбросов: гнилые фрукты, пластик и что-то липкое, от чего его чуть не стошнило.

«На себя посмотри, герой!» — крикнула Кейт. Её голос, искажённый эхом, звучал, как скрежет стали о сталь. Нож выскользнул из руки Романа и с лязгом отскочил от асфальта, словно железная змея, испугавшаяся своей же крови.

Внезапно Кейт ощутила прилив необъяснимой энергии, которая пульсировала в её венах. Её тело словно завибрировало, наполнившись гудящим силовым полем, искажая свет, пробивавшийся сквозь трещины в стенах реальности.

Мир вокруг стал расплываться, превращаясь в калейдоскоп тусклых красок и размытых силуэтов. Кейт сделала шаг вперёд и оказалась всего в метре от Романа. Её контуры в этом странном мареве казались размытыми, словно тень, готовая раствориться. Её волосы заиграли разноцветными оттенками, а глаза засияли звёздным светом. Кейт стала частью этой хаотичной мелодии.

«Чёртова ведьма!» — взревел Роман. Его ярость вскипела с новой силой, отражая бессилие перед непостижимой силой Кейт. — Хватит этих фокусов! Остановись! Я хочу видеть тебя… настоящую!»

Кейт сделала ещё один шаг и теперь стояла прямо перед Романом, так близко, что он чувствовал запах её духов — лаванды и корицы. Но теперь к этому приятному аромату примешивался неприятный металлический привкус. Ощущение невыносимой тоски сжало его сердце, будто кто-то напомнил ему о чём-то запретном и потерянном.

«Роман…» — прошептала Кейт. Её голос звучал у него в голове, обходя преграды пространства и обволакивая невидимой паутиной. Роман вновь задумался о своих целях, желаниях и…

Их губы встретились — резко, жадно. Кейт вложила в этот поцелуй всю свою страсть… и боль. Боль всех тех миров, которые она видела, и боль его судьбы, которую она читала в хитросплетении временных линий. Роман вздрогнул от неожиданности, пытаясь вырваться, но его тело предало его. В нём пробудилось воспоминание слабого отголоска надежды на спасение и любви.

Мир вокруг словно замер, и только их поцелуй звучал громко и страстно.

Поцелуй Кейт был подобен взрыву сверхновой звезды, который разорвал реальность переулка на миллиарды осколков. Вкус клубничной помады, запах лаванды и корицы, смешанный с озоном и кровью, ворвались в его сознание, сметая защитный барьер цинизма и равнодушия. В этот момент Роман увидел не грязный асфальт, не тела, лежащие у его ног, не мерцающие красным глаза стальных деревьев, а… фонтан. Тот самый фонтан, где впервые Кейт поцеловала его.

Фонтан в школьном дворе, словно зачарованный круг, был их местом силы, хранителем первых неуклюжих признаний, смущённых взглядов, робких прикосновений.

Роман ощущал капли фонтанной воды на своём лице, словно осколки радуги. Сердце билось в груди птицей, пытаясь вырваться на свободу, а слова застревали где-то в горле, словно комки снега.

— Ромка… — прошептала Кейт. Её голос, звенящий и нежный, как ручеёк, пробивался сквозь шум фонтана и хаос его мыслей. — Ты вернулся?

Она приблизилась к нему, рыжие волосы, полыхающие словно пламя в солнечных лучах, окружили его лицо ароматом тепла и любви. Глаза её — озёра летнего неба — смотрели на него с такой надеждой, что Роман почувствовал себя полным идиотом…

«…А может… — промелькнуло у него в голове, отравленной словами Вальдемара, — может, всё-таки быть «тем самым слабаком»… не так уж и страшно?..»

«Что ты делаешь со мной, ведьма? — прошептал он, пытаясь освободиться из невидимых пут поцелуя. — Какую игру ты затеяла?..»

Мир вокруг поплыл, превратившись в вихрь изумрудного света. Внезапно он почувствовал жгучую боль в шее — словно тысяча игл впилась в его кожу, прожигая, растворяя плоть…

Роман захотел закричать, но из его горла вырвался лишь хриплый стон. Кровь… так много крови… Она заливала ему глаза, застилала зрение красной пеленой… И сквозь эту пелену… сквозь туман боли и страха… он увидел её глаза… голубые… бездонные… в них горело что-то… непостижимое…

«Кейт… ты… зачем?..» — Его слова превратились в неразборчивое бормотание, словно сила времени стирала их из самой реальности…

— Прости, Роман… прости… — прошептала она голосом, в котором звучала такая боль, что сердце Романа замерло…

Кейт оторвалась от его губ и резко отступила назад. Тьма переулка, казалось, стала ещё гуще, холоднее… словно питаясь болью Романа. Она почувствовала металлический привкус крови во рту — не её крови… Она поглотила часть боли его судьбы, и это ощущение было… ужасающим…

«Да что ж это такое?! — закричала она, пытаясь отогнать от себя головокружение, которое сжимало её разум, как железный обруч. — Он не может… не может помнить обо всём! Его… модифицировали, я не чувствовала! Это… — всё из-за… Вальдемара?!»

«Давай же создадим тот совет, рыжик… пока…» — отголоски его голоса прозвучали в её голове, похожие на отзвуки далёкой, безжалостной игры…

«Чёрт…» — прошептала Кейт, глядя на Романа. Тот, схватившись за рану на шее, оседал на асфальт, хрипя, задыхаясь… Но в его глазах больше не было той пустоты и безразличия — в них она увидела… боль, страх и искру раскаяния…

Кейт застыла, парализованная ужасом.

«Что же я наделала…» — тихо произнесла она. Перед неё проносились те миры, что она уже увидела… боль и отчаяние… смерть и перерождение… И все они — все те смертные и боги, с которыми столкнулась она на своём пути… они… как одно…

— Он же человек…

— Чёрт, и он… будет страдать… — шептали её губы.

Мир вокруг неё начал распадаться…

«Нет…» — едва слышно произнесла Кейт… перед тем, как реальность взорвалась тьмой…

Тьма, плотная и холодная, окружила Кейт, стирая все звуки и ощущения. В её голове, словно в безумном калейдоскопе, возникали обрывки разных реальностей: крики умирающих, холодный блеск стали и липкий страх перед непостижимой силой.

«Хватит!» — крикнула Кейт, но её голос утонул в гулкой тишине. Она пыталась вырваться из объятий тьмы, боролась с её невидимыми оковами, но сопротивление лишь усиливало боль. Её тело содрогалось в судорогах, каждая клеточка кричала от невыносимого напряжения.

«Собери…» — тихий, почти неслышный голос Вальдемара скользнул в её сознание подобно ядовитой змее. — «Время тебя ждёт…»

«Нет!» — Кейт ощутила новый прилив сил, огненный, пульсирующий в её жилах. — «Не дам тебе захватить себя…»

Эта сила была иной, она пришла не извне, а изнутри, будто пробудилась от столетнего сна — яростная и бескомпромиссная. Кейт поняла: эта сила — тот самый ключ, тот самый секрет, который Вальдемар пытался использовать для своих мрачных целей. Но сейчас она одна, одна… кто… чувствует его…

«Это же…» — она впервые в жизни дала имя тому урагану чувств, той космической мелодии, которая соединяла её с самой тканью реальности — «Темпоральность! И теперь она моя!»

Мир взорвался ослепительным белым светом. Тьма отступила, словно испугавшись, а боль превратилась в ощущение необычайной, невероятной лёгкости. Кейт распахнула глаза и…

…увидела переулок…

…но всё было иначе… Цвета стали ярче, звуки — отчётливее, даже запах гниющих отбросов будто очистился. Воздух искрился мельчайшими частичками, словно миллиарды бриллиантов развеяли по сцене ужасного театра.

А Роман… Роман… он… стоял в том же положении, но живой. Нож дрожал у него в руке над… над… Майком, который тоже дышал.

Шрам на его шее, зияющий раной секунду назад, исчезал у неё на глазах, будто кто-то перематывал плёнку времени в обратном направлении.

«Темпоральность, чёрт возьми!» — мысленно ликовала Кейт, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от восторга? Или от удивления перед немыслимыми возможностями времени? Время и реальность, две сущности, которые она всегда воспринимала отдельно, — теперь стали одной.

«Собери…» — голос Вальдемара отступил на задний план, став не приказом, а шёпотом, словно из далёкого прошлого.

«Обязательно соберу», — усмехнулась Кейт. Игра только началась.

Роман, выронив нож, уставился на Кейт. В её глазах горел огонь, от которого у него бежали мурашки по коже.

«Что… ты?» — слова застряли у него в горле. Его тело содрогалось, ощущение ужаса сжимало грудь. Он впервые в жизни не понимал, что происходит.

Кейт медленно приблизилась к Роману. Её слова прозвучали как эхо в бесцветной тишине:

— Видел всё, что хотел? — спросила она.

— Ты же играл на моих нервах? Теперь наслаждайся игрой.

Кейт склонилась над Романом. Её рыжие волосы, словно живое пламя, плясали вокруг его лица, обдавая жаром. В её голубых глазах, похожих на летний шторм, Роман увидел не ту бесконечную нежность, что была раньше, а холод. Холод далёких звёзд, пронзающий его насквозь. От этого холода у него кровь стыла в жилах, а тело, казалось, превращалось в кусок льда.

— Ты пугаешь меня, Кейт… — прошептал он чужим, далёким голосом, будто доносившимся сквозь пустоту.

— Ты уже не та…

Кейт усмехнулась — её улыбка была натянутой, неестественной, словно маска на лице актёра.

— Я меняюсь, Роман, — произнесла она его имя и почувствовала боль… его боль — осколок невыносимого страдания… Она задыхалась от его мук… её внутренности плавились, а душу пронизывало такое отчаяние и ярость…

— Что за гадость? Эта ненависть… жестокость… всё, к чему прикасалась сила «Темпоральности»… в каждой реальности… в каждой временно́й петле… всё это соединялось… создавало новую Кейт. И Кейт эту…

— …ненавижу! — воскликнула она.

— Они ещё не знают… не знают, с чем играют, — сказала Кейт, сжимая кулаки. Роман отчётливо увидел из-под её кожи у запястья тёмную

— изумрудную?! — отметку, словно татуировку живую…

Она подняла на него глаза, и на её лице появилось отражение луны и безумия:

— Не беспокойся, Роман. Я отправлю тебя обратно… в то мгновение… когда время ещё не было сломано… — Кейт вздрогнула, как будто кто-то ударял по её разумению током…

— Не мешайте, глупцы… — её голос превратился в шёпот, холодный и бездушный.

— Майк будет жить… — выдохнула она. Мир снова начал размываться вокруг неё.

— Да, так тебе и поверила! — хотела вскрикнуть Кейт, но её голос растаял в неразборчивом визге системы…

Она повернулась к Майку, на её лице — печальная улыбка, та, что складывалась у неё всё чаще…

— Увидимся позже, Майк… — прошептала она едва слышно, её слова касались разума прямо, пронзая его тонкой, ледяной иглой…

С хитрой и зловещей улыбкой на лице Кейт щёлкнула пальцами. И в тот же миг исчезла, словно её никогда и не было…

— НЕ БЫЛО! — крикнул Роман. Внутри него всё взорвалось отчаянием, пустотой и яростью.

— ДА ЧТО ВЫ СО МНОЙ ДЕЛАЕТЕ!!!

Мир вокруг него рушился, а реальность рассыпалась на миллионы осколков…

В холодных глубинах лаборатории, где голограммы плясали призрачным светом, смерть пришла без фанфар. Лишь едва слышный щелчок нарушил цифровую симфонию…

На одном из многочисленных экранов, которые были заполнены потоками данных, появилась кроваво-красная надпись: «Красный код… ошибка… перезагрузка системы».

Уильямс, чей разум был вырван из цифрового мира и брошен в ледяную пучину реальности, жадно вдохнул воздух. Он лежал на спине, чувствуя под собой холодный и неровный асфальт, словно оказался на дне каменного мешка. Голова раскалывалась от боли, каждый вдох отдавался болью в груди, перед глазами плясали цветные пятна. «Где… где я?» — эта мысль еле пробилась сквозь туман в его сознании, оставляя после себя привкус страха.

Внезапно над ним прозвучал холодный и безжалостный голос, похожий на лезвие скальпеля: «В цифровом аду, старик!» Уильямс с трудом сфокусировал взгляд и увидел над собой лица. Два молодых лица, жёстких, словно вылепленных из камня.

«Ты ещё жив лишь благодаря нам», — продолжал голос. Уильямсу показалось, что он уже слышал его раньше, как далёкий отзвук из прошлой жизни. Но память, словно изорванная плёнка, не могла дать ему чёткого изображения.

«Кто… кто вы?» — прохрипел Уильямс, пытаясь сесть. Голова кружилась, мир вокруг расплывался, словно изображение на неисправном мониторе. — И… где мы?»

Лица над ним насторожились. В их взглядах, холодных и оценивающих, Уильямс вдруг увидел отблеск страха. Они боялись его, но почему?

«Тише, старик, тише…» — один из них опустил лазерную винтовку, мерцающую в полумраке. Уильямс ощутил волну паники, парализующую его разум. Это место, эта ситуация слишком напоминали ему его кошмары, его собственные создания, от которых теперь некуда было бежать. «Джунгли… мы в джунглях…» — мысль скользнула в его сознании холодной змеёй. Уильямс, шатаясь, встал, хватаясь за ствол ближайшего дерева. Но дерево было каким-то неправильным, металлическим.

«Нет, старик, джунгли тебе приснились», — раздался голос за спиной. — «Мы в городе… В Картер-Сити».

Уильямс обернулся. Его взгляд пронзил тьму, пытаясь найти опору, увидеть что-то знакомое в этой реальности, которой не могло быть. И тут его взор упал на фигурку неподалёку — мужчина, худой и высокий, стоял, прислонившись к стене здания. Лицо его было скрыто в тени, но Уильямс сразу узнал его.

«Алекс…?» — прошептал он с неверием в голосе, шагнув навстречу. Алекс был одним из лучших хакеров его команды, его правой рукой, когда он ещё думал, что контролирует ситуацию.

«Вселенная… тебя предала?»

«Уильямс?» — мужчина вышел из тени, и Уильямс увидел его лицо. Оно было другим, вместо привычных веснушек, улыбки и азарта он увидел морщины и глаза, наполненные не просто страхом, а ужасом.

«А… ужасом…»

«Они… они… меня предали!!!» — взвыл Уильямс, падая на колени перед своим другом-призраком из прошлой жизни. Его душу разрывало отчаяние, его реальность была уничтожена. — «Кайл… Джеймс… те самые парни с базы «Тёмный Рассвет»… я думал… я был уверен…» Его голос сорвался. — «Они… бросили… в ту пропасть…»

«Где ты сейчас?» — добавил другой хакер. Перед Уильямсом пронеслось мелькание фото лазерного пистолета Кайла с кровью Уильямса, фургона «Эльдорадо 2.0» и его лица в зеркале с трещиной.

«Они хотели моей смерти…»

«Они отправили тебя в другую реальность, где твоя судьба искажена…» — прервал его тихий голос Алекса. Он говорил медленно, как будто боялся каждого своего слова. — «Мир, куда тебя бросили… там… там всё…»

Уильямс заглянул в глаза и увидел не просто боль и ужас, а безумие. Он почувствовал холод, который не испытывал даже перед смертью в его прошлом мире.

«Система… она жива и теперь…» Слова замерли у него на губах.

«Ты понял всё неправильно…» — раздался над Уильямсом другой голос, более резкий, зловеще весёлый, как песня сирены. Из тени, словно из самой тьмы, вышла девушка — яркая, рыжеволосая, с огнём в глазах.

«Рыжая…» — пронеслось в мыслях Уильямса. Его сердце на секунду остановилось. Он видел её, словно насквозь.

«Всегда знала, что так будет…» — её слова, как удар клинка в пустоту времени, разрушили ту иллюзию.

«Кейт…» — прошептали его губы.

«Скучали, Уильямс?» — усмехнулась девушка. На её лице, молодом и прекрасном, было то же выражение — смешанная из усталости, боли, отчаяния и удовлетворения.

Она щелкнула пальцами — едва слышно, но от этого щелчка весь мир задрожал. «Просыпайся, старик…»

«Я знаю, ты хочешь видеть, чувствовать и жить так…»

И реальность оборвалась.

«Что это? Где я?» — мысль мелькнула в сознании Уильямса слабым, угасающим огоньком. Холодная вода сдавливала его грудную клетку, мир растворялся в серой, пузырящейся мути. Паника, острая как бритва, пронзила его, вырывая последние силы.

«Вот он!» — голос, резкий, словно удар хлыста, вырвал Уильямса из оцепенения.

— «Тащи его, живо!»

Сильные руки схватили его за шиворот, вытаскивая из ледяной пучины. Уильямса швырнули на неровный асфальт. Он судорожно закашлялся, выплёвывая грязную воду, захлёбываясь воздухом, которого так не хватало.

«Чёрт…» — прохрипел он, пытаясь встать, но тело отказывалось слушаться.

— «Где… где я?..»

Он поднял голову и увидел над собой не изумрудные глаза Кейт, не мрачный лик Вальдемара… а лица. Два лица в металлических масках-улыбках. Уильямс вздрогнул, ощутив, как холодный страх проникает в его душу. Это место… эти люди… они были словно вырваны из самых мрачных его кошмаров…

«Тсс… тихо, старик», — один из них, в чёрном комбинезоне с эмблемой «Тёмного Рассвета», присел рядом, протягивая флягу с водой. Уильямс отшатнулся — вода мерцала в полутьме… будто ртуть…

— «Выпей… придёшь в себя…»

Уильямс взял флягу, руки его дрожали. Он приложил её к губам, и… запах лаванды отчётливо пробился сквозь металлический привкус фляги…

«Откуда…» — он опустил флягу и всмотрелся в лица агентов «Тёмного Рассвета» — одно из них… было незнакомым…

— Это ты? Алекс? — с надеждой в голосе спросил он, глядя на агента с рыжеватой щетиной и серо-голубыми глазами, в которых теперь горел огонь…

Алекс наклонился над Уильямсом. Его взгляд прожёг его насквозь.

— Дружище… ты знаешь тайны времени… тебе это знакомо? — в этих словах было что-то непонятное… будто он говорил не с ним, а… с самим собой…

— Он просто хочет жить… как и мы, — вмешался другой агент, в его глазах мелькнул блеск лазерного пистолета…

— Это теперь главное правило, должен же кто-то вести решения…

— Тайлер… помнишь его? — бросил Алекс. Уильямс попытался собраться с мыслями, его память вспыхнула мириадами ярких, болезненных осколков… фрагменты прошлой жизни… лица его команды… огонь горящей лаборатории…

— Тайлер… мой лучший друг… он был… он…

— Жив! — голос Алекса прервал его мысли.

— Он тебя спасает… Ты вернёшься… к своей капсуле… лаборатории… все эти вещи… вернутся… Но… твой мир…

— Что с моим миром?! — испуганно спросил Уильямс.

— Почему… это случилось?

В этот момент реальность снова начала распадаться, контуры городских зданий расплылись, превращаясь в клочья неясного тумана…

«У тебя ещё есть время…» — тихий шёпот Кейт… перед тем, как…

…И в холодных глубинах лаборатории Уильямс очнулся в своём… уже знакомом кресле… Цифры мелькали перед его глазами на дисплее капсулы, и он, задыхаясь от жажды, сорвал шлем…

«Ошибка… перезагрузка… успешно…» — отчётливый голос системы Авроры наполнил помещение, словно железная колыбельная…

«Что же…» — он хотел было сказать… но дверь в лабораторию распахнулась, и перед ним, освещённые ярким белым светом, стояли… они… те же парни…

Уильямс открыл глаза и на мгновение подумал, что кошмар продолжается. Он увидел знакомые холодные стены лаборатории, мерцающие дисплеи и гудение серверов. Но что-то было не так. В воздухе чувствовался едва уловимый металлический запах, напоминающий запах раскалённой стали. Уильямс инстинктивно коснулся лица и почувствовал на щеке влагу. Слёзы? Нет, скорее, пот — холодный и липкий, словно от страха.

Он с трудом сглотнул, язык казался ватным, и попытался спросить: «Что произошло? Я…». Но тут дверь в лабораторию распахнулась с таким грохотом, будто её выбили ногой. И перед ним предстали они — те самые парни в чёрной форме «Тёмного Рассвета». Их лица были искажены ужасом.

«Алекс…», — хрипло прошептал Уильямс, цепляясь за это имя как за спасательный круг. Алекс был его правой рукой, последним, кому он мог бы довериться. Но даже он…

«Он исчез», — произнёс Алекс, подходя ближе. Его руки тряслись, когда он снимал маску. Уильямс увидел в глазах Алекса не огонь энтузиазма, а пустоту. «Как будто всё пусто», — тихо произнёс он. Уильямс осознал, что они боятся говорить.

«Кто-то внедрил вирус, обезглавил систему», — продолжил Алекс. «Аврора?» — мысль пронзила Уильямса, словно молния. Его Аврора — сердце лаборатории, голос и душа всего его проекта — исчезла.

«Аврора…», — прошептал Уильямс, поднимаясь с кресла. «Мне нужно…»

«Авроры больше нет, Уильямс», — другой хакер, пытаясь унять дрожь в голосе, прикоснулся к его плечу.

«С ней случилось что-то непонятное, её разум…» — с трудом продолжал он, сжимая кулак.

«Его разум исчез! Система просто затёрла её последние записи о «Тайнах мироздания». Кто-то намеренно…»

В его голове Уильямс отчётливо разглядел образ «Феникса» — системы защиты, которую он сам создал.

«Заразил её тем самым вирусом…»

«Вирусом, убивающим память», — добавил первый хакер с изумрудной пустотой в глазах. «И лишь один человек…»

«Феникс» — затёр и его.

Уильямс отшатнулся от Алекса, как от призрака. Перед его глазами всплыл созданный им мир, иллюзия рая, за которой скрывалась пустота. Он хотел предупредить всех, что симуляция — это ловушка, а модификаторы — проклятие… Но слова застревали в горле.

Он посмотрел на парней — они молча наблюдали за ним… В их пустых, безжизненных глазах не было ни сочувствия, ни понимания — лишь холодное равнодушие. И в этот момент Уильямс понял: он один. Совсем один…

«Аврора… она была живой…» — едва слышно прошептал он, опускаясь на холодный пол. «Она помнила всё… те миры… истории… легенды…»

Алекс, чувствуя, как к нему возвращается голос, сжал кулак: «Мы должны создать антидот и пробудить память…» Но эти слова звучали безнадежно. Уильямс, словно читая его мысли, отрицательно покачал головой: «Это не вирус, Алекс…» — произнёс он с горечью.

— Это часть системы… Вирус был лишь инструментом… пробным… Теперь… — он сжал губы и наклонился к нему ближе. Его взгляд вспыхнул азартом.

— Слушай… тебе… нужно связаться с ним… с «Призраком»… Только он знает противоядие… код от… — слова вновь растаяли в неясном бормотании, словно кто-то намеренно стирал их, превращая в цифровой пепел…

— Памяти! — крикнул Уильямс. — Тот, кто… Кейт…

— Кто — Кейт?.. — голос второго хакера, наполненный тревогой, прозвучал в глухой тишине, словно ему больно было говорить. Уильямс проигнорировал его вопрос. Его разум, ещё цеплявшийся за остатки здравомыслия, отчаянно боролся с силой вируса.

«Должен создать код… сигнал… что пробьёт все ограничения этого мира», — Уильямс изо всех сил пытался собраться, сфокусировать свои мысли… Перед его глазами вновь поплыли те знакомые участки кода… строки, знаки, символы… Всё соединялось в его воображении, создавая тот единственный… единственно верный…

— Сообщение…

— Внимание! — Уильямс… В голосе звучало отчаяние и надежда… Последняя надежда… — Создатель заточён…

Он повторял эту фразу… снова и снова… вкладывая в неё всю свою волю… всю свою боль…

— Вирус… память…

— Уничтожает её… Помоги…

— Теневой совет… — прошептал он. — Они…

И отправил сигнал. Туда, где никто… в их мире… не смел даже подумать…

«Да, кто-то попытается…» — прошептал второй хакер. В его взгляде вспыхнуло… безумие?

— Система — сама за себя… — холодный голос… Феникс.

«… — Уильямс чувствовал, как в голову к нему вторгаются силы… других — силы… неизвестного и запретного… Он знал: ему не выбраться… не вернуться… Он — узник…

Но если даже… — слова превратились в несвязные обрывки фраз, его сознание меркло…

— Кейт… — прошептал он и… пропал… в этой… новой пустоте…

— Тихо… осторожно…

— Рыжая… — тихий шёпот, скользнувший по тёмному коридору лаборатории, разрушил мёртвую тишину…

Они… на месте…

«Внимание! Это Уильямс…» — его голос прозвучал в цифровой пустоте, словно крик раненого зверя. — «…Создатель…» — каждое слово, словно удар молота, разбивало ледяную стену цифровой тюрьмы.

«Я в ловушке… Симуляция… Петля времени… Вирус…» — Уильямс вкладывал в своё послание всю свою ярость, всё отчаяние, всю… надежду. «Есть ли кто-нибудь… кто… жив…?» — отчаянно пульсировала в нём мысль.

Воспоминания наплывали осколками, пронзая разум иглами боли. День Х — тот самый день, когда всё началось. Вспышки энергии, разрезающие небо словно раскалённые лезвия… Модификаторы, появившиеся словно из ниоткуда, обладающие силой и опасностью… Люди, жадно тянущиеся к ним… их лица… искажённые жаждой, страхом, безумием…

«Мир стал другим после дня Х…» — шептал Уильямс, глядя на меняющиеся картинки на дисплеях. Аномальные зоны — те места, где концентрировалась сила модификаторов… где законы физики становились… детскими каракулями… порталы, разрывающие ткань пространства и времени, выпуская… их… в наш мир…

«Виноват…» — бормотал он сквозь зубы, ощущая горечь и… бессилие. — «Я хотел… контролировать их… хотел… использовать… а они…»

«Модификаторы — отражения твоих же идей и целей», — прошептал «Феникс», словно насмехаясь над ним. — «Помнишь… красный модификатор?.. Тот самый… что привёл к падению…»

«Сальвадора… базы… где собирали знания об их видах…» — перед его внутренним взором мелькали тела — разорванные в клочья… людоеды… хищные растения… из кошмаров… И те, что нападали из… сознания… «Виски»…

Он вспомнил эксперименты с… теми, кто был на грани… искажённые лица… слова, полные безумия… «И это моими руками…»

«Виски» усиливал… способности разума… до немыслимого…

Уильямс вздрогнул — он вспомнил эксперименты с… теми, кто был на грани… искажённые лица… слова… полные безумия… «И это моими руками…»

«Желтый… он пробуждал скрытую… физическую силу… скорость… агрессию…»

«Мартини…»

«Мы считали их… источником бесконечной энергии… но они были чем-то…»

«Больше…»

«Синий камень… открывал разум… наполнял знаниями…»

«Виски»…

«Знаниями, которые нельзя… было контролировать». Холодный, резкий голос Феникс ударил Уильямса в самое сердце.

«Помнишь своего спонсора? Того жирного ублюдка, который… на всём… наживался? Его сынок…»

На экране появился образ — молодой, полный жизненной силы парень в синей форме «Тёмного Рассвета». В руках у него сиял модификатор — камень, отливающий неземным синим цветом…

«Кайл».

«Они забрали их! — крикнул Уильямс. — Каждого… «Тёмный Рассвет» пал…»

«Пал?» — раздался у него за спиной еле слышный голос… смех?

Уильямс резко обернулся… позади никого не было… Лишь отблески голограмм… игра света и тени… Но в самом центре его сознания… в глубине души…

«Я здесь…»

«И мы поймаем тебя…»

— Осторожно, не трогайте его голову! — один из агентов «Тёмного Рассвета» отшатнулся, словно боялся, что голова Уильямса может отвалиться от неаккуратного прикосновения.

— Этот старик очень важен. Нам сказали привести его.

Уильямс открыл глаза, и его взгляд, полный дикой, безумной паники, встретился с двумя парами глаз: серыми, холодными, как сталь, и голубыми, сияющими в этом мраке трущоб какой-то непостижимой тоской.

— Отпустите меня, — прохрипел он, пытаясь вырваться. Его голос прозвучал чужим и неузнаваемым, словно его заменили дешёвой цифровой копией.

— Не трогайте меня!

Агенты переглянулись.

— Слышишь, друг, а ты бойкий! — усмехнулся тот, у кого были серые глаза. На его лице появилось жестокое удовлетворение, которое Уильямс отчётливо увидел в отблеске уличного фонаря.

— Похоже, твой цифровой ад не сильно-то тебя сломал!

— А может, как раз сломал? — тихо спросил агент с голубыми глазами. От него почему-то веяло сочувствием.

Внезапно один из экранов, висящих на стене заброшенной лаборатории рядом с ними, замерцал, и на нём появилось нечто — чудовище, которое Уильямс создал в самом начале, его кошмарное отражение.

— Сальвадор, — прошептал Уильямс в ужасе.

— Красный модификатор…

— Активирован, — сказал агент с голубыми глазами.

— К чёрту… — Его лицо побледнело, взгляд метался, он ощущал панику. В эту секунду силы, сдерживающие их мир от хаоса, начали распадаться.

— Мир превращается в игру, — произнёс агент с серыми глазами.

— Ты хочешь войти в эту игру, старик? Выбрать роль?

Он замолчал на мгновение и вытащил из кобуры не пистолет, а нож — серебристый, извилистый, с мерцающим красным камнем на рукояти.

— Кайл, это модификатор? — с настороженностью спросил агент с голубыми глазами, направляя лазерную винтовку на Кайла.

Но тот уже играл.

Кайл приблизил нож к лицу Уильямса и произнёс голосом, полным безумия:

— Твой мир рушится, Уильямс. Я — твоя новая реальность. И у меня к тебе своё предложение.

Мир перед глазами Уильямса словно рассыпался на миллионы кусочков.

Уильямс вскрикнул — резко и пронзительно, словно его проткнули насквозь. Мир вокруг него взорвался ослепительными искрами — белыми, синими, красными. Они плясали перед его глазами, смешиваясь с клочьями тумана и теней…

«Чёрт возьми… что…» — слова вырвались из него прерывистым шёпотом, и в этих словах он вдруг услышал голос… чужой голос…

«Который знает…» — откуда-то из самого сердца хаоса… — «…все твои тайны…»

Он ощутил на себе взгляд — пронзительный, холодный, как лезвие скальпеля. Уильямс поднял глаза и увидел над собой… лицо… Лицо… которое знал… всегда…

«Папа…?»

Лицо над ним искривилось в злобной усмешке — нет, это был не его отец… но черты… жесты… интонации… были такими… знакомыми… словно…

«Часть меня…»

Удар в грудь — сильный, резкий — отбросил Уильямса назад. Он рухнул на землю, схватившись за грудь… но боли не было — лишь ощущение… пустоты… словно… кто-то…

«Вырвал из тебя… сердце…» — тихий голос Кейт прозвучал рядом с ним. Её силуэт мерцал во тьме, дрожа, как пламя свечи.

— …Пора тебе уйти, Уильямс… игра… она…

— Нет! — вскрикнул он, пытаясь подняться, но тело ему не подчинялось. Мир вокруг него расплывался в бесконечном цикле голограмм… лаборатория… джунгли… обломки… лица… Всё перемешивалось, ломая его восприятие…

— Это…

— …Мир модификаторов, Уильямс, — отрезал голос над ним.

— Мир, который… ты… создал…

Тяжёлая капля дождя упала ему на лицо, оставляя после себя след… словно… след от слезы…

«День 1478. Джунгли по-прежнему…» — это слово, тяжёлое и горькое, ворвалось в его разум из дневника, словно удар камня. Запах… едкий, гнилостный… пробился сквозь заслоны времени, обволакивая его сознание… влажной смертью…

Уильямс открыл глаза, вдыхая этот смрад… всё слишком реально… капля дождя скатилась по его щеке, смешиваясь с… потом? Кровью? Он с трудом приподнялся, ощущая резкую боль в ноге.

— Что… что… произошло?

Его окружал лес — густой, мрачный… деревья с гигантскими стволами… небо над ним… свинцового цвета… затянуто тяжёлыми облаками… дождь лил как… словно небо хотело смыть… всё… с планеты… Лианы… переплетённые, толстые как… руки монстра… цеплялись за его ноги, словно пытаясь удержать…

«Что я…» — его губы шевелились, но слова теряли смысл… — «Я всё забыл…»

В его сознании, подобно призрачному миражу в этом бесконечном зелёном пространстве, вновь возникли слова из дневника: «Они… они…».

«Кто…?» — стучало в голове, словно молот бил по раскалённому железу.

«Что я?..»

И в этот момент неподалёку, среди деревьев, что-то зашевелилось.

Уильямс осторожно раздвинул лианы, словно боясь спугнуть кого-то, и заглянул в зелёную тьму.

Там, на небольшой поляне, окружённой гигантскими деревьями с гладкой чёрной корой, стоял ОН. Высокий, широкоплечий, одетый в форму «Тёмного Рассвета». Но его лицо было незнакомым, молодым.

Взгляд парня был пустым, а в руке он держал тот самый нож с красным мерцающим камнем. Он рассматривал его, словно любуясь.

Уильямс почувствовал знакомый запах металла и озона, от которого кружилась голова. Он прошептал едва слышно: «Нет… нет! Это же я… Я!»

В его разуме внезапно вспыхнула картинка из прошлого — яркая, обжигающая, будто кадр из запретного фильма.

Артефакты… Они не просто предметы, джентльмены! Молодой Уильямс, сияя азартом и уверенностью, стоит в центре своей лаборатории — чистой, полной света. Столы завалены бумагами, схемами, инструментами. В воздухе — аромат кофе и надежды.

— Мир, где нет границ, — вторит ему Томас, его молодой ассистент с глазами фанатика.

— Ты как всегда преувеличиваешь, — скептически ухмыляется Джордж, его верный друг и коллега.

— Камни как камни. Только светятся забавно. И какой с них толк? — в его голосе недоверие, смешанное с любовью.

В конце концов, они же друзья…

— Толк… — Уильямс гордо поднял один из артефактов — красный кристалл, пульсирующий, мерцающий. От него веяло жизнью?

— Толк, Джордж, толк… Он есть, и он огромен! Представь… — Уильямс сделал паузу, чувствуя волнение, охватывающее всех присутствующих.

— Мы можем создать… миры, целые миры…

Где всё возможно…

— Мир без болезней…

— Без старости…

— Без страданий…

Голос Уильямса задрожал, слова застряли где-то в горле.

— … где мы… станем богами…

Не слишком ли высокая цена за такое счастье?

От слов Элизабет Уильямс, как будто отрезвел. Впервые он увидел в её глазах страх и боль.

— Цена… Которую нельзя забыть…

Уильямс понял, что не знает, какую цену они готовы заплатить за свои мечты.

Тишина стала густой и давящей. Воздух в лаборатории словно сгустился и почти не двигался. Внезапно с тихим звоном одна из хрустальных сфер на столе треснула.

Томас в ужасе отступил назад и прошептал: «Нет…»

Молодой Уильямс в панике схватился за голову и воскликнул: «Что ты наделал?!»

«Это не я», — ответил он.

В этот момент холодный голос Элизабет разорвал иллюзию защиты и безопасности: «Система заражена?»

«Да, — ответил Уильямс. — Ею играют».

«И за нами», — добавила Элизабет.

Её серые глаза, такие знакомые, смотрели прямо на Уильямса.

«День 2000», — словно выжженное клеймо, эти слова ворвались в сознание Уильямса из кровавого мрака, вырвали его из небытия.

Город, утопающий в огне, пламя, пожирающее небоскрёбы и оставляющее чёрные скелеты. Пустые улицы, заваленные обломками и телами.

«Они повсюду, доктор», — прошептал рядом охрипший от дыма и страха голос.

«Твари… те твари… вырвались из ада, что ты…»

«Создал!»

Удар в лицо, и мир перед глазами Уильямса вновь превратился в ад, только уже реальный и осязаемый.

Его лаборатория, где он когда-то мечтал стать богом, теперь была залита кровью и запахом лаванды.

«Жалкая пародия, — прошептал кто-то в мраке. — Твоё творение, твоя боль».

Уильямс чувствовал запах крови и лаванды, но он также слышал слабый прерывистый сигнал в наушниках.

«Кто…» — «Уильямс, вы меня слышите?»

— «Мы знаем, что вы живы».

Этот голос, женский, незнакомый.

«Откуда вы знаете?» — голос Уильямса дрожал.

«К чёрту, важно ли это?» — вопрос Уильямса был поглощён статическим шумом.

«Мы идём за вами», — ответил голос.

На главном дисплее лаборатории код вдруг ожил. Символы замерцали ярче и быстрее. Уильямс почувствовал это всем своим существом. Что-то происходило, что-то грандиозное.

Серый фон экрана разорвался пополам, и из трещины вырвался свет, изумрудный, словно…

— Зов, — прошептал кто-то еле слышно рядом, но позади никого не было.

— Пробуждение… Она идёт, — голос тонул в густом, вязком страхе.

— Петля времени активирована, — звучал голос. Феникс? Кейт?

— Готовься, — прозвучало в ответ.

Уильямс, словно загипнотизированный, направился к экрану, к тому свету, к тому…

— Порталу.

Его рука коснулась изумрудного сияния. Мир вокруг взорвался миллионами осколков.

Он открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Резкая боль в голове, мутит перед глазами, пятна. Что-то тяжёлое давит, не даёт дышать.

— Глупец, ты всё ещё… — кто-то смеётся рядом.

— Жив?

Удар сзади по голове, и мир погас.

Кейт протянула руку, касаясь гладкой поверхности.

— Холодный, тяжёлый… И пустой, — сказала она, находясь в небольшом зале с чёрными стенами, словно высеченными из обсидиана.

— Где?.. — спросила она.

— В храме Забытых, тех, кто отказался от системы.

Вспышка перед глазами мелькнула, и Кейт увидела лицо юноши с горящими глазами, отчаяние в них и решительность.

Он один.

Кейт вздрогнула, словно её ударили током. Перед ней пронеслись обрывки другой реальности, которую она пыталась спасти или разрушить?

— Не упусти момент, — холодный голос неизвестного проник в её сознание.

— Ты на пути, Кейт, найди… Его.

***

В городе царила атмосфера паранойи. Новости распространялись быстро, как крысы, отравляя сердца людей страхом. «Коровье молоко радиоактивно!», «Урожай светится в темноте!», «Мутанты бродят по улицам!».

Люди смотрели друг на друга с недоверием и подозрением. Старики качали головами, стягивая вязаные шапки обветренными руками: «Вот тебе и прогресс! Доигрались с наукой, чёрт побери!»

Бабки причитали, сплёвывая семечки и крестясь перед иконами: «Конец света! Антихрист! Бежим в деревню!»

Однако в деревню уже не убежишь — аномалии расползались, как плесень, поглощая поля и леса.

Бар «Гнилой Бочонок» был островком здравого смысла (или, по крайней мере, пьяного равнодушия) в этом хаосе. Джим, бармен с лицом, изуродованным шрамами от драк, протирал стакан и слушал болтовню завсегдатаев.

«Говорят, на севере птицы научились петь голосом Элвиса, представляете?!» — воскликнул Боб, бывший рокер, промышлявший мелкими кражами у богачей. Он вытер пену со своих губ рукавом грязной джинсовой куртки. — «Поют, значит, и сами себя убивают! Вот чудеса!»

«Ага! И рыба в реке на ногах бегает! Вчера видел!» — прохрипел Сэм, вечно похмельный рыбак, которого полиция раз в месяц ловила за браконьерство с динамитом. Он с жадностью глотнул виски, и капли напитка сбежали по его бороде ржавым водопадом.

«Рыба, парни, умная стала… в людей играет!»

«Да бросьте вы эту ерунду! Это всё газеты врут», — нахмурилась Мэгги, рыжеволосая красотка, мечтавшая о голливудской карьере и работавшая барменшей в «Бочонке», пока фортуна не повернулась к ней лицом. — «Людишки всегда сенсацию любят… и всякую гадость верят!»

Джим промолчал. Он не верил ни газетам, ни старикам, ни собственному отражению в зеркале, рассечённому сетью трещин от пьяных драк. Но что-то не давало ему покоя. В последние недели ему снились сны, от которых холодный пот прошибал: змеи с человеческими лицами, вороны с голубыми глазами… бред, да и только. Но сны эти казались… реальными.

«Слушайте, а вы про… Джейка слышали?» — спросил вдруг Сэм, и разговоры тут же затихли.

«О том самом Джейке, что… из «Чёрного Рассвета»? Говорят, они на севере что-то такое нарыли… чертовщину, от которой вся природа с ума сходит. Он, знаете, парнишка был не робкий, риск любил, модификаторы, уловимые нашими современными дронами, его увлекали!»

Джим задумался. Имя Джейка, когда-то лучшего друга его брата, а потом — его палача, ударило его по памяти, как удар молотком.

Лицо брата, искажённое болезнью после того, как тот прикоснулся к «чёрному орлу», всплыло в его голове — шрам, который разорвал не только плоть, а и душу. «Чудовища… да и мы, люди, чем лучше?»

«Нет, о Джейке — ни слова не слышал», — отрезал Джим и, налив себе виски, залпом опрокинул стакан.

— «Но… если он в это впутался», — он кивнул на окно, за которым лил холодный дождь,

— «то ждать нам беды. Большой беды».

Он почувствовал, как неприятная, тревожная история тихонько заползает в этот мир.

Мэгги, презрительно улыбаясь, посмотрела на мужчин и потянулась за сигаретами. Это был подарок от очередного поклонника — владельца шикарного BMW и сети магазинов винтажной одежды.

Она закурила и, выпустив клуб дыма, сказала:

— Джейк, Джейк… В 1997 году уже другие герои рулят. С деньгами и связями можно не только птиц научить петь, но и чёртов апокалипсис отменить.

Она щёлкнула золотой зажигалкой, и пламя отразилось в её зелёных глазах, словно искры зависти к богачам Картер-Сити.

— Это вам не с пустыми карманами по трущобам шляться… У них всё есть.

Мэгги затушила сигарету и, бросив на Джима многозначительный взгляд, добавила:

— Вот уж у кого информация — так информация.

Джим почувствовал, как кровь прилила к лицу. Он видел этот блеск в её глазах — смесь любопытства и расчёта. Он знал, что она хочет знать больше… больше, чем он готов рассказать о проклятом «чёрном орле».

— Ты лучше скажи, Мэг, где твои «дружки» с BMW пропадают? — фыркнул Сэм, наполняя свой стакан виски. — По слухам, там, в их элитных кварталах, вообще свой мирок… Ни дождя им не видно, ни мутантов… И коровки, наверное, шампанским доятся…

Мэгги махнула на него рукой. Она устала от этих разговоров — от страха, невежества и зависти. Мир рассыпался, как старый дом, и держаться можно было лишь за себя, за свою улыбку и свой шарм, за свою красоту…

— Слушай, ты можешь отвести нас к… к тем «осколкам»? — внезапно вмешался в разговор Боб, повернувшись к Джиму. В его глазах горел огонёк — не пьяный, а… исследовательский. Он знал про прошлое Джима и понимал, что тот владеет секретами, о которых остальные даже не подозревают.

— Можем дать тебе штуку баксов… а ты нам экскурсию проведёшь… как тебе такое?

«Штуку баксов?» — мысль эта вспыхнула в голове у Джима фантастичной мелодией из прошлого — тогда, когда «Чёрный Рассвет» только-только начинал свои поиски, каждая находка была на вес золота, а дружба… казалась… ценнее денег.

«Да, мог бы. Да только не тут та зона… Давно её нет… Она — исчезла… ушла в тот мерцающий мир… модификаторов!» — мысленно вздохнул Джим горько, глядя в глубину своего стакана с виски. Он почувствовал, как осколки того сна — кошмарные, реальные — сжимают его сердце, отнимая… воздух.

— Слушайте! — окликнул Джим завсегдатаев «Бочонка». — Мы с вами все — как в том фильме про «Титаник»… пьянствуем, гуляем… и не видим, как в нас врезается нечто неуловимое…

Он махнул рукой, переворачивая свой мир…

— Слушайте… это же наука, она делает наш мир таким! Прав или не прав?

Джим кивнул на телевизор, висящий над стойкой, где вещал новостной канал. Изображения, мерцающие, беспокойные, камера металась как испуганная муха от лиц людей — плачущих… охваченных яростью… от военных кадров с дымом взрывов…

Ведущий — серьёзный мужчина в очках, говорит: «Экстренный выпуск новостей… базы на востоке… под атакой! Сородичи агентов бросили нас…». Звуки эти… в душе у Джима отозвались тревогой и… гневом.

«Они… не те, кого… знал! Превратили себя…» — тихий шёпот из прошлого, голос… тонущий в… тишине.

В этот момент в «Бочонок» ввалились они — трое парней в чёрных кожаных куртках, глаза за тёмными очками не видны. В руках у одного из них, здоровенного качка, ухмылка ехидная на лице… плеер «Sony Walkman» сияет хромом… музыка из него орёт… тяжёлые гитарные ритмы, что стучат в такт биения… их сердца?

— Бармен, налейте нам пива, пожалуйста, и побыстрее! — пробасил качок.

Джим налил пиво, но его мысли были далеко. Он размышлял о том, почему некоторые люди могут спокойно гулять, шуметь и смеяться, в то время как мир кажется ненадёжным.

Стараясь не выдать своего беспокойства, Джим протянул парням кружки с пивом.

— Пять баксов, — сказал он равнодушно, отворачиваясь.

Его взгляд упал на стену за спинами незнакомцев, где висела потрёпанная афиша фильма «Матрица». Нео в своём чёрном плаще, словно предостережение, смотрел прямо на Джима.

«Может быть, мы все уже… в матрице?» — мелькнула у него мысль, холодная как сталь.

Качок с плеером флегматично бросил купюру на стойку, да так, что монета отскочила от дерева и покатилась к ногам… Сэма?

— Сдачи не надо, бородач! — хмыкнул качок и, сделав глоток пива, окинул бар оценивающим взглядом.

Его спутники молчали, рассматривая посетителей с холодным равнодушием. Джиму показалось, что под их кожаными куртками… что-то пульсирует.

— Модификаторы? — мысль пронзила его как искра, и он инстинктивно отодвинулся от них, словно ожидая удара.

— Нервничаешь, бармен? — один из молчунов снял очки с коварной улыбкой. Джим вздрогнул — глаза у парня горели не зелёным изумрудным, а… красным пламенем, словно он смотрел на мир… сквозь огонь. У Джима со спины поползли… мурашки.

«Он один из них!» — холодная уверенность сталью пронзила сознание Джима.

— Парень, да тебе отдохнуть надо, выспаться! — дружелюбно произнёс… Боб?

— Глушишь ты пивко-то, а завтра работать! Слушай, я слышал… говорят в городе… штука появилась, которая поможет…

Он сделал паузу, многозначительно подмигнул и прошептал:

— Забыть… обо всём. О модификаторах… о молоке с «огоньком»… о мутантах…

Его слова… каждый звук — был словно из прошлого. Ностальгическая музыка старого магнитофона, не из CD, а — кассетного, крутилась мелодия «Нирваны».

— Счастье то есть… да ты сам, борода, на себя погляди… устанешь от дум!

Он похлопал Джима по плечу и, хитро улыбаясь, продолжил:

— Есть там один дядька, спец по этим делам, Фил Дей Грейс. У него целое… «общество есть… общества»

— «Слепого Глаза», с флаерами да всеми «бонусами». Вот, возьми… визитку, решает, говорят, все вопросы быстро… чисто! Как в сказке! Только не всем поможет, слушай…

Сказал, глядя в ту пустоту, где пропали тела от Романа, взмахнув рукой — взмахом изумрудного фургона «Эльдорадо 2.0» в стенах беззвучной музыкальной студии «Совета Теней», о котором ни одно газетное издание не смеет…

Джим с недоверием взял визитку, которую протянул ему Боб. Визитка была напечатана на дешёвом принтере, чернила немного размазались, но имя «Фил Дей Грейс» и логотип — перечёркнутый глаз — были видны отчётливо.

— Что за ерунда, — пробурчал он. — Звучит как название какого-то дешёвого… мага из телемагазина! «Помогу забыть о проблемах… всего за десять платежей!»

— Не суди по обложке, борода, — усмехнулся Боб. — Фил — серьёзный специалист, слушай. Он помог одному моему знакомому, у которого были проблемы с налоговой, понимаешь?

Боб подмигнул и понизил голос до заговорщического шёпота:

— Так вот, Фил щёлкнул пальцами — и вуаля! Всё чисто, словно ничего и не было!

— Что за сказки! — флегматично фыркнул качок с плеером, который до этого молча смотрел в окно, словно его гипнотизировал проливной дождь за стеклом.

— Этот ваш Фил — шарлатан! А вы все — балбесы, которые клюют на эту ерунду… Хотите сбежать от реальности, — в его глазах блеснуло презрение,

— так выпей водки

— и никаких модификаторов не понадобится!

Сэм, хмыкнув на слова качка, подлил себе ещё виски и обратился к Джиму:

— Дружище, ты лучше скажи… тебе нормально вообще? — спросил он, глядя на бармена с беспокойством.

— Ты бледный как покойник.

Джим резко оторвался от своих мыслей и, налив себе очередной стакан, махнул на всех рукой.

«К чёрту… Они же…» — он вспомнил лицо своего брата, тот пустой, лишённый света взгляд после прикосновения к «чёрному орлу». Он вспомнил сны, которые мучили его в последние недели — жуткие видения о других мирах…

Он знал — спасения нет… Никакой водки… никаких магов… никаких денег…

«Нет», — сжав кулаки…

Мэгги, вновь выхватив сигарету, сказала сочувственно, продолжая повествование этого оглушительного вечера в баре «Бочонок»:

— Бедный Джеймс… Он навсегда потерян где-то там… В царстве тех модификаторов — куда мы, люди, не должны даже думать…

Джим выдохнул резко, чувствуя, как слова превращаются в гнойный ком в его горле.

— Да иди ты! — фыркнул он, развернувшись к Мэгги спиной.

В ту же секунду… откуда-то… небоскрёбы — его мир исчез. Наступила тишина, пустота, и только звук входящего… модификатора?

В баре повисла звенящая тишина. Музыка, игравшая из плеера качка, превратилась в какофонию искажённых звуков, словно кто-то царапал иглой по виниловой пластинке.

За окном, там, где секунду назад хлестал дождь, промелькнула ослепительная белая вспышка. Мэгги вскрикнула и прикрыла лицо руками. Боб, выронив кружку с пивом, уставился на окно расширенными от ужаса глазами.

Даже качок замер, плеер в его руках затих, как будто батарейки сели.

— Что это, чёрт возьми, было? — прошептал он голосом, похожим на скрип старой двери.

Джим медленно подошёл к окну, сердце стучало в груди отбойным молотком.

Мир снаружи изменился…

Там, где минуту назад стояли знакомые серые дома, теперь зияла пустота.

— Пустота, без очертаний, без цвета…

«Пространственно-временной разлом», — ледяная мысль пронзила сознание Джима.

Он вспомнил статьи в научных журналах, которые читал по ночам, когда бессонница грызла его душу, не давая забыть о лице брата.

В тех статьях писали, что модификаторы не просто «камни», а ключи.

Ключи к мирам, которые скрыты от нас за завесой реальности.

«И вот… эта завеса рухнула…» — он сжал кулаки и, не отрывая взгляда от пугающей бездны за окном, продолжил:

— Теперь всё изменится.

В этот момент из пролома в реальности выплыло нечто…

Сэм застонал от ужаса и, прикрывая глаза, пролепетал:

— Мамочки… Что это?..

«Существо», — тихо сказал Джим.

— Скорпион — был похож на тебя… Но эти гады — другие… в раз сильнее…

Тварь опустилась на землю, размером с небольшой грузовик, словно кусок ночного неба материализовался на улицах Картер-Сити.

Её тело походило на переплетение проводов и трубок, пульсировало ярко-красным светом. От неё исходил жар и металлический запах, будто вблизи работал сварочный аппарат…

Люди на улице кричали и разбегались в панике.

«Чёрт! Оно уничтожит весь квартал!» — мелькнуло у Джима в голове, и в этот момент его душу захватил холодный расчёт…

«Не просто… квартал», — прошептал он, глядя, как из тела чудовища вырастают новые щупальца, похожие на… змеи, увенчанные… острыми, как бритва, кристаллами. — «Город… оно уничтожит весь город…»

Боб, схватив Мэгги за руку, рванул к двери, крича:

— Бежим! Пока нас всех не поджарило!

Качок стоял как вкопанный, глаза его, расширенные от ужаса, следили за чудовищем. Плейер в его руках ожил, и из него хлынула музыка — тяжёлая, грохочущая… словно отражение хаоса, охватившего город.

«Музыка не спасёт», — подумал Джим и, ощутив резкий прилив адреналина, толкнул парня в сторону двери.

«Беги!» — крикнул он ему вслед, бросаясь… в противоположном направлении?..

«Глупец», — голос Фила Дей Грейс прозвучал у него… в ушах… не так, как в том… шуме и криках.

Джим почувствовал прикосновение к плечу… холодное, как лёд. «Куда же ты так торопишься, Джеймс? — в нём слышалось насмешливое… удовлетворение. — Есть способ забыть обо… всём этом с помощью тех… кристаллов… Хочешь… попробовать?»

Джим замер, сердце пропустило удар.

— Кто ты? — прошептал он, не поворачиваясь.

— Мы с тобой давно знакомы… я тебя вылечил, когда ты… прикоснулся к тому… камню…

Джим резко обернулся и, не веря своим глазам, увидел… лицо… брата… но… не совсем…

Лицо брата было искажено. Глаза горели нечеловеческим огнём, как у существа, выползшего из разлома. Кожа была бледной, почти прозрачной, словно сквозь неё просвечивали вены, наполненные не кровью, а какой-то мерцающей жидкостью.

У Джима перехватило дыхание.

— Саймон? — прошептал он голосом, полным недоверия и нарастающего ужаса.

— Это… это ты?

Саймон усмехнулся, и улыбка его была зловещей, полной холодного торжества.

— Джеймс, мой любимый братец, — протянул он, и в его голосе, некогда знакомом и родном, Джим услышал металлический скрежет, словно кто-то точил лезвие о кость.

— Давно не виделись…

Он сделал шаг навстречу Джиму, и тот почувствовал волну жара, исходящую от него — не естественного, а какого-то… искусственного, как от работающего реактора.

— Пойдём со мной, — сказал Саймон, протягивая руку.

— Я покажу тебе кое-что… Кое-что, что изменит твоё представление об этом… жалком мирке.

Джим отшатнулся, инстинктивно ища опору, но за спиной — лишь пустота.

Тварь снаружи продолжала расти, её щупальца уже касались окон «Бочонка», стекло трещало под натиском кристаллов.

— Саймон, ты… ты болен! — крикнул Джим.

— Что они… с тобой сделали? Тебя нужно… лечить! Вернись!

Но Саймон лишь покачал головой.

— Ты ничего не понимаешь, Джеймс, — сказал он, и в его глазах вспыхнул огонь — яркий, пронзительный, гипнотизирующий.

— Они открыли мне истину… Истину, которую скрывали от нас веками.

Он обернулся к чудовищу снаружи и, протянув к нему руку, продолжил:

— Я — часть… новой эры. Эры, где человечество… лишь станет… едой!

И… протянул Джиму руку. Его доспехи — нет… кожаные перчатки — сверкнули, отражая багровый блеск. Джим почувствовал силу, которая исходила от Саймона — не человеческую, а… холодную… как из безжизненного космоса…

В этот же миг… пол под их ногами распался…

Они провалились во тьму…

***

Джим пришёл в себя от едкого кислотного запаха жжёной плоти и металла. Этот запах вызывал тошноту.

Он попытался сесть, но голова раскалывалась, а мир вокруг казался расплывчатым, словно изображение на неисправном мониторе.

— Лаборатория, — услышал он голос Саймона рядом с собой. В этом голосе теперь была лишь пустота, словно из него вырезали всё человеческое, оставив лишь холодный код.

Джим с трудом сфокусировал взгляд. Он лежал на холодном бетонном полу, окружённый приборами и проводами, от которых исходил гул и красное мерцание, такое знакомое, но уже чужое.

— Под землёй, — пробормотал он, чувствуя запах сырости и затхлости. «Чёрт… какие-то катакомбы».

— Не катакомбы, братец, — усмехнулся Саймон.

— А святилище. Место, где рождается…

Он замолчал и, подойдя к одному из экранов, нажал на кнопку. Джим вздрогнул — от экрана вырвался слепящий луч света, наполненный странными символами.

«Ого», — осторожно озвучил он свои мысли.

— Истинное лицо прогресса, — отрезал Саймон, глядя на экран на те знаки.

— Помнишь, братец, мы всегда хотели увидеть будущее? Так гляди — оно уже рядом!

В глубине Джима что-то оборвалось.

«Камера… филиал…» — холодный голос Феникс внезапно ожил, прорезав бездну его забвения, и он увидел всё то, что делал… виртуозная иллюзия танца тени, пустота за окном и ужасающие контуры новой Кейт…

«Мы с ними… в плену…»

***

«— Они куда-то бегут!» — удивлённый голос продавщицы, что стояла у прилавка в очках, за которыми — пустота…

Её рука сжимала мобильник, отчаянно набирая номер… Но всё, что видели камеры «Системы» в её действиях — она словно танцуя наслаждалась просторами заброшенной лаборатории с кровавыми руками, вымазанными вином… с жёлтыми цветами… которые её душу излечат?..

— Да… … срочно приезжайте! Тут … трое… убежали … — голос её прервался. …

— Куда?! Я не знаю! Казалось они летели в другой мир … за той грозой …

— Они … исчезли прямо перед … домом с большими стальными крышами, рядом с магазином ….

— Не вздумай кричать, детка, — раздался холодный и бездушный голос, словно шёпот самого льда.

— Иначе… Он не договорил, но в тишине телефонной будки эта недосказанность прозвучала угрозой страшнее любого слова.

Продавщица в ужасе застыла, сжимая мобильник до боли. Её взгляд, расширенный от ужаса, зацепился за металл — остриё иглы, блеснувшее в темноте у неё на шее. «Что вы… что вы хотите от меня?!» — прохрипела она, стараясь не шевелиться. Сквозь искажённое стекло будки, под тусклым светом фонаря, она видела их силуэты — высокие, худые… В плащах, которые словно обнимали их, скрывая истинную сущность. А маски — чёрные маски, опутанные мистическими символами: перечеркнутые глаза, змеи, вороны — делали их похожими на посланцев ада, утаскивающих жертв во тьму.

«А где тот… третий?.. Он уйдёт?!» — её мысли бились в голове, как испуганные птицы, запертые в клетке — уйти!

Продавщица почувствовала металлический привкус во рту — яд? — и её ноги подкосились.

— Молчи… — вновь прошипел голос.

— И тогда ты увидишь мир, о котором всегда мечтала, ты забудешь обо всём…

Резкий укол в шею пронзил сознание женщины, боль смешалась с головокружением…

Внезапно будка, которая ещё секунду назад была её убежищем, с грохотом взлетела в воздух. В ушах продавщицы звучали песни её матери. Внезапно очнувшись…

— Что это?.. — из последних сил прохрипела она, затем тьма…

Она падала… падала в бесконечную, тёмную пустоту, где не было ни верха, ни низа… лишь крики и скрежет, от которых стиснулись зубы.

А те двое… те двое, словно танцующие тени, наблюдали за её падением из недр своего лабиринта, полного забытых душ, где иллюзия убежища была всего лишь игрой…

… В этом мире, в 1997-м, где Кейт начала писать новую реальность…Штаб «Культа Слепого Глаза», о существовании которого не знали даже самые агенты «Тёмного Рассвета» — «их защитники уже не надёжны?» — находился в самом сердце заброшенных тоннелей метро, превращённых силами тех модификаторов в гигантское логово… Искусственно подсвеченная поляна красным оттенком рядом со складом, недавно преобразовавшимся в магазин TLNTS с мерцающими красками…

Уильямс помнил этот мерзкий аромат стали и безнадёги… Он исходил из лабиринта стен под землёй, словно кто-то разбил гигантский железный скелет. На стенах, там, где облезлая плитка обнажала грязный бетон — «Сердце системы ещё бьётся…» — грамотно нанесённая краска изображала нелепые граффити — символы Культа Слепого Глаза. «Не тронь… увидишь» — на грубой, неотёсанной скамейке из стали в сером переулке звучала эхом, отражая, словно вопрос, отзвуки безвременья.

В сером переулке, недалеко от склада TLNTS, где за стенами из гофрированного металла и толстого стекла скрывались передовые технологии, воздух вдруг наполнился запахом озона и гари, смешиваясь с неприятным смрадом гнили. Тень — огромная и бесформенная, словно крыло невидимого хищника, — на мгновение закрыла небо. А затем раздался оглушительный взрыв.

Ударная волна прокатилась по переулку, сбивая с ног людей, разбрасывая мусорные баки и машины, как детские игрушки. Стальные стены склада TLNTS не выдержали напора и рухнули внутрь, оставив после себя огненный кратер, окутанный густым чёрным дымом. Осколки стекла и металла разлетелись во все стороны.

Кейт чудом успела укрыться за бетонной опорой моста, но её тело сотрясалось от взрывной волны, в ушах звенело, а перед глазами плясали красные искры. «Что произошло? Неужели Вальдемар?» — подумала она, но её интуиция подсказывала, что он здесь, поблизости.

Голос Вальдемара прозвучал совсем рядом, проникая в её сознание с привкусом жжёного металла: «Хаос — часть плана, Кейт! Игра началась!»

Этот взрыв был лишь частью большого плана. Подземный бункер, скрытый в самых глубинах заброшенных тоннелей, был последним оплотом Культа Слепого Глаза — реликтом прошлого, сохранившимся в эпоху цифровых иллюзий и модификаций.

На грубом деревянном столе, заваленном старыми книгами, чертежами и пузырьками с едкими жидкостями, сидел Фил Дей Грейс — основатель Культа. Его лицо было испещрено морщинами, а в глазах горела искра борьбы и сопротивления.

Перед ним стоял Вальдемар в своём багровом костюме, расшитом звёздными знаками из платины. Он смотрел на Фила пронзительным взглядом, от которого тот почувствовал страх.

— Я ценю твоё упорство, Фил, — произнёс Вальдемар медленно. — И даже уважаю.

Он протянул к нему руку, почти коснувшись его плеча. От этого прикосновения Фил отшатнулся с неожиданной для себя живостью. Он услышал сигнал, предостережение от «неё».

«Оставь их», — это те самые шёпоты в разуме с загадочной интонацией. Вальдемар был в восторге от того, что Фил способен услышать это.

— Но ты мешаешь моему плану, знаешь ли, — произнёс Вальдемар, медленно отходя от стола. В его глазах пылал зелёный огонь.

На одном из чертежей виднелась сфера, перечёркнутая красной линией. Рядом с ней был участок пространства — склад TLNTS. Фил следил за каждым жестом Вальдемара, не веря своим глазам. Он знал об этом проекте от спонсоров.

«Они планировали стирать в память не просто людей — целые миры!» — воспоминания об этом проекте принесли в его душу гнев.

Его мысли окутала темнота, которая помогала забывать. Он посмотрел на Вальдемара и увидел в его глазах чужой холод.

«Что же они со мною… с нами…» — подумал он.

— Ты слишком сентиментален, Фил, — с усмешкой сказал Вальдемар, качая головой. — Прямо как девчонка на первом свидании! Думаешь, эти людишки заслуживают твоего сострадания? Да они же пешки в нашей игре!

Он бросил на Фила презрительный взгляд, от которого тот невольно сжался — «Сила Вальдемара — она вне… добра…» — и в уголках его губ, не дрожа, а упиваясь, вспыхнула улыбка. Он сделал паузу и с ложной вежливостью в голосе добавил:

— Ты, конечно, можешь отказаться от моего великодушного предложения…

Вальдемар вновь приблизился к чертежу, его длинный костлявый палец с бриллиантовым кольцом на мгновение завис над схемой… «Эльдорадо 2.0»… затем — щёлк! — сверкнул. Фил отчётливо разглядел, как мерцающий изумрудный свет, пульсируя, образовал вокруг схемы защитный барьер?

— …От них?.. Фил осознал, что забыл…

«…Забыл запах крови… запах жалкой трусости, прикрытой лозунгами о безопасности и прогрессе…» — шёпот… тихий, как… но его имя растворилось в… безвременьи…

В бункере повисла тишина… тяжёлая, словно перед грозой… «Проклятье… опять… — забыл» — Фил сжал кулаки, и в этот же миг его взгляд, уловив тень, заметил нечто…

— Дьявольщина — что он — этот чертов — монстр замыслил?!»

— ему… не… дать — прикоснуться!

Вальдемар, ощутив мысли Фила в каком-то изумрудном потоке их переплетения, вспыхнул ехидной ухмылкой, медленно обернулся, словно наслаждаясь тем страхом… — отзвук прошлого — что он почти сотворил в нём…

«— Достаточно — прикосновений — и — вся вселенная

… застонет!» — его губы изогнулись в холодной усмешке, и сердце Фила упало куда-то…

Вальдемар, прервав эту паузу своим смехом, хлопнул в ладоши — звук громкий раздался под сводами бункера, отражаясь от облезлых стен и тех мистических символов «Культа»…

— Время — деньги, старик. — Он посмотрел на Фила тем же жёстким взглядом, от которого у того пробежали по спине ледяные мурашки…

— Мой план — прост и эффективен. Ты передаёшь мне свой замок «Слепого Глаза», ну… знаешь, с видом на кладбище… — с иронией протянул Вальдемар, заметив реакцию Фила от каждой смешной фантазии, но продолжал…

— Я беру под контроль рычаги твоих уникальных технологий… с пост-эффектом лав… обещаю позаботиться о твоей безопасности. Кстати, на базах «Тёмного Рассвета», к моему удивлению, очень ценят тех парней… агентов! Кто ж не любит немного… шоу с эффектами… Они окажутся теми «ингредиентами» для новой величественной реальности!

Вальдемар опустился в кресло напротив Фила, раскинув ноги с изяществом танцора… словно привыкший властвовать и наслаждаться роскошью в эту дикую эпоху — о чём ему шептало… система!

— А ты… ты станешь частью моего великого… — Вальдемар наслаждался реакцией… сделал паузу…

…И его голос прервался звуком взрыва TLNTS — грохотом рушащегося мира, словно судьба сама решила напомнить Филу о ставках… в их игре.

А во вселенной каждого погас свет — Кейт склонилась…

В подземном бункере раздался оглушительный взрыв, от которого содрогнулись стены, а тусклый свет ламп замигал. Вальдемар даже не вздрогнул, лишь его губы слегка изогнулись в хищной усмешке.

Фил резко поднялся со стула. Его лицо побледнело, а в глазах, обычно тусклых от забытых воспоминаний, вспыхнул огонь — страх, тревога, любовь… К тем, кто слушал музыку с плеера, кто жил рядом с «Эльдорадо 2.0».

— Что ты наделал? — едва выдавил из себя Фил. Его голос дрожал, и Вальдемар с удовлетворением различил в нём нотку упрёка и обвинения.

Вальдемар наслаждался этим моментом. Старик очнулся! Но надолго ли? Его игра опасна.

«Он не может противиться…» — шептал он имя, которое звучало не голосом, а холодом.

— Я принял решение, Фил, — Вальдемар поднялся и медленно обернулся. В каждом его движении проглядывало великолепие той изумрудной эпохи, которую никто не видел и не должен видеть. В его глазах, за зелёным пламенем, вдруг вспыхнули яркие красные искры от… её гнева?! Кейт!

— Время отсчёта запущено.

— Ты безумец, Вальдемар! — Фил попятился назад, инстинктивно пытаясь защититься, но в его руках была пустота — те таблетки с забвением бессильны перед…

«Нет… — зашипело не голосом… — она всё видит».

Фил обернулся к рисунку, к иллюстрации с мистическим «Орлом…».

— Фил… Пора уходить!

Но в ушах шум у ворот, крики, звуки боя. И в тот момент — удар…

Он не услышал его — почувствовал холод, словно нож из…

«Нет, — вскрикнул Фил в себе. — Джеймс, мой…»

Вальдемар удовлетворённо услыхал треск рвущейся плоти. Фил вздрогнул и рухнул, словно подкошенное дерево. Его тело содрогнулось от болевого ускорителя, внедрённого Вальдемаром силой «Звёздного Сердца», и сердце старика остановилось.

«Скучный ты, Фил», — лениво произнёс Вальдемар, отряхивая с руки остатки крови — серой, безжизненной. Он ещё немного любовался телом Фила, на его лице появилось знакомое Джиму выражение равнодушия и жалости?

«В каждом сердце есть что-то…» — он щёлкнул пальцами, и волна зелёного пламени окутала тело Фила, превратив его в горстку пепла.

Вальдемар наклонился, подобрал горсть холодной пыли и растёр её между пальцами.

«Теперь ты ничто», — сказал он, бросая пепел в пустоту.

«Слепого Орла…»

Вальдемар отряхнул руки от серого пепла — останков Фила — и подошёл к стене, где над сейфом, в котором хранились не только золото, но и секреты «Культа Слепого Глаза», висела картина. Она была небольшая, написанная масляными красками на потрескавшемся холсте, каждый мазок словно шептал о забытых временах.

Сюжет картины был прост и… в этом была своя угроза! Огромный чёрный орёл с обезглавленной головой держал в когтях миниатюрную фигурку Всадника Апокалипсиса с опущенным копьём. На голове у всадника была корона, а в глазах — красные, пугающие искры, словно живые…

Под картиной, небрежно нацарапанная красной краской, была надпись: «Фил Дей Грейвс».

«Скучный ты был старик», — произнёс Вальдемар вслух, едва заметно улыбаясь. Он вскинул руку, и пальцы его засияли не изумрудным, а багровым пламенем. «Система жаждет перемен!»

Холодное пламя соткалось из воздуха и засияло на стене, обволакивая картину.

«Измени этот скучный сюжет, дорогой мой… повеселим наших богов!» — прозвучало в ушах Вальдемара. Но это был не голос, а холод безвременья «Теневого Совета», о котором никто не знал на планете.

Вальдемар уже погрузился в эту реальность и с интересом наблюдал, как под властью «Звёздного Сердца» меняются мазки, цвета и линии. Его ловкие и гибкие пальцы дирижировали холодным пламенем, преобразуя не просто иллюстрацию, а память! Ту, что дремала в нём воспоминаниями о миллионах картинок, где ни одно правило закона не работает.

Он остановился лишь тогда, когда в его воображении, материализованном силой камня на холсте, появилась новая картина — абсурдная, вызывающая смех, ужас и восхищение у «богов».

«Великолепно… Шедеврально…» — изумрудным сиянием зазвучал шёпот в тишине вселенной сил. От них в теле Вальдемара вздрогнуло. Он услышал эти звуки и затаил дыхание.

На холсте было чёрное небо, разорванное молниями. Здания, гигантские копии небоскрёбов Картер-Сити, полыхали и рассыпались на осколки. Лица, искажённые мукой и страхом, были устремлены к небу, откуда на тонких серебряных нитях сползали огромные изуродованные маски. У них не было глаз — только зияющие тёмные провалы, из которых струилась лаванда, смешанная с кровью где был изображен всадник на белом коне…

Всадник на белом коне, объятый багровым пламенем, мчится по улицам разрушенного города. В его руках меч, пылающий синим огнём, а лицо скрыто под шлемом, увенчанным короной из чёрных роз, словно обугленных.

Под копытами коня асфальт трескается, выплёскивая фонтаны крови. В левой части картины надпись «Кейт». Справа изображено огромное дерево — живое, с корнями, обвивающими останки. Осколки стекла мерцают под изумрудным дождём.

«Чёртова ведьма», — прошептал Вальдемар с восхищением и ужасом. Эта сила — «темпоральности», которую он почувствовал через касания с Кейт. «Мир может стать игрушкой в руках этой сущности», — подумал он, отшатнувшись от картины, словно боясь заразиться этой энергией. Но он понимал, что система тоже играет с ней.

В его воображении вспыхнули образы тех, кто уже столкнулся с «темпоральностью» — они были изранены, сломаны, измучены бесконечной сменой ролей. «И каждый из них может стать орудием!» — холодная уверенность пронзила его сознание.

«Но сначала нужно подчинить эту картину», — произнёс он вслух и, протянув руку, дотронулся до надписи «Кейт».

Вальдемар прикоснулся к холсту, и картина ожила. На холсте сияла надпись «Кейт», написанная алой краской, которая пульсировала жизнью, как шрамы Романа. Надпись начала расплываться и превращаться в клубок нитей, временных петель, которые связывали Кейт и Вальдемара.

Вальдемар услышал шёпот, который был тихим, словно он звучал прямо в сердце. Этот шёпот не вызывал у него жгучей боли, как раньше, а только отголоски её злости.

Вальдемар подумал: «Собери их всех!» Он знал, что это будет непросто для Кейт. Вальдемар чувствовал, что его спутники не в силах сдержать смех от безумия, которое охватило его.

Из клубка нитей на картине вдруг возникла фигура — стройная и гибкая, словно львица, готовящаяся к прыжку. Её лицо было призрачно размытым, но очертания были ясными. Рыжая шевелюра не была похожа на огонь, а на холодное пламя, излучающее опасную силу.

Вальдемар почувствовал, что эта сила дрожит в его теле. Он услышал холодный бездушный голос, который звучал вокруг него. Он закричал и забился, отшатнувшись от картины.

Тварь из картины рыкнула на него пронзительным звуком, но исчезла, потускнев, как призрак. Вальдемар выдохнул испуганно.

Он подумал: «Они ещё не могут… Но они ждут своих детей, тех, кто их освободит. Кто обманет судьбу Виктора, Майка и Тайлера».

На картине осталась только фигура «Рыжей…», свернувшаяся калачиком и спрятавшая своё лицо в рыжей тьме. На ней не было надписи, но Вальдемар чувствовал её тепло и боль.

Фил пытался собрать в них душу и умер, не сожалея. Вальдемар вздохнул с лёгким оттенком смертельной изумрудной скуки, поправляя воротник своего костюма. В нём с гордостью звучала симфония сил.

Он овладел «Культом Слепого Глаза» и отправил документы, подделанные заново написанной силой холодного пламени, в тихую мглу, где исчез последний лучик сопротивления. Раздался смех Вальдемара, эхом разлившийся перед записью третьей главы первой части.

***

Детство Фила Дей Грейса было полно тишины. Но это была не та тишина, которая успокаивает душу, а гнетущая, тяжёлая, как густой туман. Он рос в Картер-Сити — городе, который ещё не был изуродован бетонными развязками и стальными деревьями. Тогда город был похож на серую унылую шахматную доску, а жизнь на ней казалась бесконечной скучной партией.

Его отец, Уильям Грейс, был учёным, одержимым идеей создания «идеального человека». Лаборатория, которую отец устроил в подвале их небольшого дома, стала для Фила вторым домом — холодным, пахнущим формальдегидом и непонятными химическими веществами.

Именно здесь, среди пробирок, микроскопов и книг с латинскими названиями, Фил впервые (ему тогда было лет семь) столкнулся с тайной, которая изменила его жизнь. Он забрёл в лабораторию поздно вечером, заинтригованный струями голубого света, пробивавшимися из-под двери. В лаборатории было темно и тихо, лишь от одного из столов исходило неясное мерцание, как будто кто-то там дышал сине-зелёным.

Отец, словно заворожённый, стоял над этим столом, в его руках сияло что-то, похожее на камень. Но нет, это был кристалл, излучающий нежный волнующий свет.

Фил затаив дыхание наблюдал за отцом, который бормотал себе под нос:

— Вот он… ключ… ключ к пониманию ума… души…

Отец прикоснулся к этому камню, и вдруг по лаборатории прокатился разряд энергии! Отец вскрикнул и рухнул на пол. Камень выкатился из его рук, мерцание погасло, а в воздухе появился запах озона.

Мальчик подбежал к отцу. Лицо отца было бледным, глаза закрыты. На виске Фила увидел небольшой шрам, свежий, кровоточащий.

— Отец? — тихо прошептал он. Но отец не отвечал.

— Он… мёртв?

Страх, холодный и парализующий, схватил его за горло. Но в тот же миг он ощутил прикосновение, лёгкое, нежное, будто чьи-то тонкие пальцы коснулись его щеки. И голос, тихий, едва слышный, прозвучал прямо у него в голове:

— Нет… он жив, но он забыл… забыл…

С этого момента жизнь Фила изменилась. Он начал видеть невидимое и слышать неслышимое. Мир, который окружал его, казался ему теперь не серой скучной шахматной доской, а огромным загадочным полотном, где каждая нить судьбы имела свой цвет, звук и свой оттенок волшебства.

В пятнадцать лет, уже после того, как он похоронил отца, сердце которого не выдержало постоянного контакта с модификатором, и мать ушла, не оставив даже слова, Фил создал своё первое устройство — грубую примитивную копию того «камня», который видел в руках отца. Оно работало нестабильно, вызывая головную боль и странные пугающие видения.

Фил чувствовал, что он на грани великого открытия, но в нём скрывалась опасность и тайна, которой он ещё не понимал.

Время бежало, город менялся, технологии развивались фантастически и стремительно. Мир смеялся, наслаждаясь виртуальными иллюзиями и модификациями тел и сознания, не ощущая той зловещей тьмы, тянущейся из самого сердца вселенной.

«Тёмный рассвет» пришёл к нам, и Фил услышал их знамения — они вытащили нас из нашей безмятежной спячки и продали им секрет простого чистого устройства, способного контролировать…

Последние записи оборвались холодной бездной. Фил закрыл глаза, его память продолжала разрушаться, оставляя всё больше белых пятен. В них он чувствовал отчаяние и искру надежды.

Тьма, которую здесь назвали «Системой», была частью плана. Он попытался вспомнить, кем же он стал, и видения снова нахлынули.

Пустыня, бескрайняя и мёртвая, в середине которой возвышается каменный алтарь из чистой обсидиановой тьмы. И на нём он, его брат. Лицо брата искажено не болью, а безумным восторгом. Он глядит в чёрное небо, где звёзды мерцают, словно глаза чудовищ, и смеётся, смеётся, смеётся: «Свобода! Она… Она…»

Фил помнил этот ужас, это отчаяние. В конце этой вселенной…

Его глаза сверкали изумрудным пламенем. В тот момент откуда-то с неба… спустился ОН…

Его глаза были полны отчаяния и безысходности, словно космический ветер. Последняя ниточка памяти оборвалась, оставляя после себя лишь гулкую безнадёжную пустоту.

***

Солнечные лучи, проникая сквозь щели в шторах, будили Майка от липкого мрака беспамятства. Он с трудом приподнялся, опираясь на дрожащий локоть. Вдохнув, он почувствовал, как воздух обжёг его лёгкие, а тело пронзила боль, словно его избивали неделями.

«Где я? Чёрт, что случилось?!» — в его голове вихрем кружилась паника. В тот же миг дверь распахнулась, и в комнату влетела Мария. Она была бледной и запыхавшейся, словно долго бежала. В ярости она бросилась к Майку.

«Майк, сынок! Ты… — ты жив!» — её голос, обычно нежный и успокаивающий, сейчас трещал, словно высохшие ветви под ногами в тёмном лесу. Её руки, сжимая его ладонь, казались ледяными.

Майк, пытаясь сфокусировать взгляд, с трудом выдавил из себя:

«Мама… Что происходит? Где я?»

«Больница… — выдохнула она, и он разглядел в её глазах, сияющих напряжением, блеск слёз. — …Ты был в коме, сынок… целый месяц!»

«Месяц?!» — мысль разрушила все защитные барьеры в разуме Майка.

»…Мне снились… кошмары», — он отвёл взгляд, пытаясь собрать разлетевшиеся осколки реальности.

»…Роман… кровь… Я… Я убил… отца…»

«Тише, сынок, тише…» — Мария прижала его руку к своей щеке, её слёзы обожгли кожу.

«Всё хорошо… Папа… он… жив…»

Мир Майка разрушился. Жив?.. Невероятное облегчение сменилось жгучей пустотой, словно из его груди вырвали что-то важное.

«Да, он жив… Он сейчас в самом центре битвы, сражается за наш мир, сынок», — в её голосе, дрожащем, словно от холода, звучала гордость… Гордость, смешанная с непостижимым ужасом.

«Существа… Эти твари напали на все города». Она прикусила губу, пытаясь сдержать слёзы. «Мы живём словно в осаде, в настоящем… Апокалипсисе. Но папа… — её взгляд стал стальным. — Он из «Тёмного Рассвета». Они… Они — наш последний рубеж».

«Тёмный Рассвет», — слова прозвучали в голове Майка эхом, смешиваясь с обрывками кошмарных снов. — Это что-то знакомое».

Он растерянно посмотрел на Марию: «Но я не понимаю…»

«Не понимаешь», — оборвал её голос тяжёлый вздох.

— «Никто не понимает, сынок, что на самом деле происходит… Почему напали… эти твари… модификаторы из других миров…» Её слова — осколки неведомой мозаики, пугающей и притягательной одновременно.

— Но папа… Он сильный… Он их всех…

— Он выстоит! — рявкнул Майк, чувствуя, как в груди вспыхивает пламя ярости. Ярость против безысходности… против той тьмы, которую он ощущал во сне, запутываясь в бесконечных коридорах своего прошлого.

— Да, сынок, — он должен выжить, — Мария попыталась улыбнуться, но её улыбка вышла бледной, как у призрака, в полутьме восклицающейся его удушливой больницы.

— Все… Все должны…

— Мама, — прошептал Майк. Внезапно он почувствовал что-то… необычное… прилив силы, как будто нечто ворвалось в его кровеносную систему острой иглой из шприца.

— А телевизор?..

— Телик?! В такие дни? — она посмотрела на него с удивлением.

— Люди… Они… Боятся слышать… ту правду, которая там… Лишь пара выпусков… с повторами… и с фанфарами. «Тёмный Рассвет» проводит великие вещи… И ты, сынок, в такой комнате… именно для них!

Мария тихо вздохнула и с облегчением продолжила: «Хорошо, включаю!» Её тело, прежде дрожащее в растерянности, вдруг вдохнуло уверенность…

«Он воевал, сынок… за «Мартини», — голос Марии сорвался, превращаясь в испуганный шёпот.

— Его… его… тяжело ранили…

— «Мартини»? — Майк пристально смотрел на неё, ловя каждое слово, как утопающий — обломки корабля. — Что происходит? Что такое «Мартини»?

Она отстранилась, в её глазах мелькнула паника:

— Камни, Майк. Ты помнишь… камни…

Майк сглотнул, чувствуя ком в горле. «Камни»… В его голове вспыхнули обрывки новостей — падающие с неба метеоры, учёные в белых халатах, исследующие их странные свойства… новые технологии… невероятные открытия… обещания лучшего будущего.

— …Но были и… другие… те, что принесли с собой… тень, — слова Уильямса с того проклятого выпуска «Тайны мироздания» взвились в памяти ледяными иглами. — …те, что пробудили… монстров…

— Они… открыли порталы, Майк, — еле слышно произнесла Мария.

— «Виски… Сальвадор…», — её слова, словно капли яда, проникали в сознание Майка. — «…Там… другие миры, сынок… я…»

— Ты… ты была там? — Майк с трудом проглотил ком в горле. Ему стало страшно. Не от её слов… а от той бездны, что разверзлась между ними. Мария… та Мария, которую он знал, была теперь лишь бледной тенью. Сломанной, испуганной, чужой.

— …Да… — её ответ дрожал, словно струна на ветру. — Я… я видела, — всхлипнула она. — И потеряла отца…

— Но… — Майк отшатнулся.

— …как… тебя же… тебя… — он вновь потерял нить разговора… — вернули?!

— Здесь… — чужой ужас — живут… другие…

— Я… лишь… — Мария, уже не сдерживаясь, разрыдалась. — …копия».

Слово «копия», как кинжал, впилось Майку в грудь. «Нет! — пронеслось у него в голове. — Этого не может быть! Ты — моя мама! Не какая-то…»

Мир вокруг рушился… Ткань реальности трещала, распадаясь на осколки обмана.

— Папа… — еле слышно произнёс Майк, вцепившись взглядом в лицо женщины, которую ещё минуту назад считал самым родным человеком.

— Он… он… тоже?..

Она не смогла ответить… Вместо ответа — лишь кивок, полный боли… «…Да… мы с ним оба…» — всё прояснил её молчаливый взгляд.

Майк с рычанием вскочил с кровати. Ноги подкосились, перед глазами поплыли тёмные пятна. «Заменили! — ярость, холодная и беспощадная, взорвалась внутри. — Чёрт! Кто они? Зачем?!»

Он шатаясь прошёл к шкафу, схватился за ручку двери, ища опору, и… замер. Там… среди знакомых вещей, рядом с его спортивным костюмом… висело… что-то…

«Что это… за… — он с трудом проглотил ком в горле. — Чёрный… костюм?..»

Чёрный костюм висел на плечиках, как тень, хранящая тайны новой, непонятной реальности. Ткань была плотной и холодной, от неё исходил незнакомый запах — смесь машинного масла и озона.

Майк провёл рукой по ткани и вздрогнул: на ладони осталось ощущение металла, словно он прикоснулся не к ткани, а к броне. «Кто же его сюда повесил?» — подумал он, и страх перед неизвестностью был сильнее гнева и недоумения, опутывая разум липкой паутиной.

Майк отшатнулся, как будто костюм мог ожить, схватить его и утянуть в свою темноту. Он лихорадочно натянул свой спортивный костюм — знакомый, удобный. Одежда облегала тело, словно вторая кожа, и Майк, закрыв глаза, почувствовал, как с ним возвращаются воспоминания: тренировки в зале, смех друзей, азарт соревнований.

«Там… — он сжал кулаки, — всё было понятно, просто…» Его взгляд, словно в поисках убежища, заскользил по знакомым вещам в комнате: фотографиям на столе, книгам на полках, дипломам на стене. «Реально…»

Но слова Марии, словно трещины на зеркале, разбивали эту иллюзию. «Копия… заменили…» — холодный шёпот отчаяния.

«Нет! — внутри него вспыхнул протест. — Я не дам этой лжи сломать себя… Я выясню…» Мысль оборвалась, утонув в новой волне паники. Где искать ответы, если даже самый родной человек стал чужим?

«Мне… — еле слышно произнёс Майк. — Мне на улицу…» Его взгляд бегал по комнате, словно он искал выход из ловушки. «Воздух… свежий… может, …»

Он сам не знал, чего ждёт от прогулки, но внутри всё кричало: «Беги!»

«Сынок, ты куда?!» — Мария, словно очнувшись, бросилась к двери, её голос, отчаянный и умоляющий, преградил ему путь.

«Тебе же… — нельзя… Врачи… они говорили…»

«Всё нормально, мам…» — он осторожно отодвинул её, в глазах читалось раздражение, жалость. Но какая она теперь ему «мама»?

«Я… — он ощутил, как сжимаются челюсти, — просто проветрюсь…»

Майк выскочил из комнаты, словно зверь из клетки. Он сбегал от неё, от того нового мира, который ему пытались навязать.

«Школа…» — мысль мелькнула в голове маячком надежды.

«Там… друзья… может быть, Тайлер…»

«Он всегда знает…» — затих голос.

…что делать?

«Тайлер… Кейт…» — эти имена прозвучали в голове Майка как музыка прошлого, мелодия дружбы и надежды. Он представил Кейт: её рыжие волосы, словно вспышки солнечного пламени в холодном мире, её глаза, голубые как летнее небо перед грозой, сияющие смехом и решимостью. Кейт не растерялась бы, не сломалась перед этой новой… нереальностью.

«Она бы всё выяснила… — думал Майк, и сердце его сжалось тоской. — И… нашла выход».

«— …Вернуться…» — эхо проклятых слов «не-мамы».

Но как… как вернуться в мир, которого… уже нет? Есть ли вообще тот мир — настоящий? Может быть… он всегда жил в… симуляции? С той мыслью перед ним вспыхнули голограммы с улыбающимися лицами Уильямса с жутких новостных выпусков, их уверенными интонациями в рассказе про виртуальный рай.

«— Истина… — Майк в отчаянии сжал кулаки. — … лишь иллюзия…»

В этот момент, словно ответ на его мысли, в памяти вспыхнула картина, яркая и резкая, будто кадр из забытого фильма. Фонтан… лавандовое поле рядом с «Эльдорадо 2.0» и они — трое… он, Тайлер, Роман…

«— Роман! — Майк аж вздрогнул от этого озарения. — Чёрт, я же должен… мы договорились встретиться…»

Он посмотрел на часы — уже давно опоздал. Но… внутри всё превратилось в ледяной ком: Роман ведь из той… исчезнувшей… реальности…

«— …а сейчас здесь живёт… — слова Марии, звуча зловещим шёпотом, раздались в его памяти отчётливо.

— …другой…»

Майк почувствовал нехорошее предчувствие, ему стало трудно дышать… Но… именно эта тревога… тот инстинкт самосохранения, заложенный в каждом из нас… заставил его сделать первый шаг.

«— Всё нормально, мам…» — крикнул он на ходу, бросая эти слова в бездну дома, который больше не был его…

…дом.

Стук его шагов, отдающийся эхом в мрачных коридорах, провожал его как заупокойная мелодия…

…мелодия прощания с прошлым…

Майк вышел на улицу, жадно глотнул воздух. Яркий солнечный свет резанул по глазам, город казался неестественно чистым и спокойным. Ни сирен… ни дыма… Даже стальные деревья сегодня шелестели спокойно на ветру, а их красные глаза отражали не опасность… а мирное сосуществование тех, кто давно перестал верить в реальность…

«— Так не должно быть!»

— Не унимался внутри голос здравого смысла.

— Это… обман, уловка… иллюзия, Майк…!»

Но какие искать доказательства, если его память… — сломанный компас, а мир… — зловещий лабиринт, в котором за каждым поворотом… скрывается тайна?..

Майк почувствовал слабость, у него закружилась голова. Он опёрся на ствол ближайшего дерева, ощутил холодный металл и понял, что у этого дерева… нет… корней…

«— Они… — шептал он. — они повсюду…»

Его взгляд блуждал по улице, зацепляясь за мелькнувшие голограммы, за людей с пустыми глазами… За… тем странным чёрным фургоном…

«Тёмный Рассвет»…

Это название было как знак… символ… чего? Он пытался вспомнить, и… перед глазами пронеслось лицо — в чёрных очках. Уильямс… Он словно насмехался, в ослепляюще — идеальном мире новостной программы, над его…

«— Судьбой…»

Фургон медленно тронулся с места, затем — словно почувствовав интерес Майка — остановился.

И в этот момент, за тонированным стеклом, на мгновение Майку показалось, что он увидел… себя…

— Нет… — Майк отшатнулся от фургона, и его сердце забилось, как птица в клетке.

— Этого не может быть!

Но образ в зеркале, мелькнувший и исчезнувший за тонированным стеклом, был слишком… знакомым. Те же черты лица, та же фигура… Его собственное отражение из… зазеркалья?

— Они… они меня заменили… — прошептал он, чувствуя, как его охватывает леденящий ужас.

— Даже меня…

— И они уже здесь… — прозвучал голос не Марии… не «не-мамы»… а голос… тот…

— Что же… делать? — Майк в панике оглянулся по сторонам, словно ища убежище, путь к бегству… Но мир вокруг, яркий и пустынный, казался ловушкой…

— Школа… — опять эта мысль… как маяк, пробивающийся сквозь туман.

«Тайлер…»

Он ринулся вперёд, словно преследуемый невидимым врагом, его ноги, ещё слабые после проклятого сна, несли его вперёд, к единственному месту, где он ещё мог надеяться на… помощь, ответ, спасение…

В школьном дворе, полном детских криков, казалось, ничего не изменилось. Та же статуя Ангела в центре… те же скамейки, раскрашенные граффити… и… стальные деревья с глазами-камерами, наблюдающие за каждым их шагом, за каждым их словом. «Мир без тайн… мир… иллюзий…» — пронеслось у Майка в голове, но эта мысль больше не пугала… пугало нечто другое, что пряталось в тенях, в отблесках экранов, в равнодушных лицах одноклассников.

— …Мир… без души.

Майк толкнул дверь в школу, вбежал в прохладный зал, его лёгкие жадно глотнули чистый, без примесей озона, воздух. Шум, смех, визг — Майк на секунду закрыл глаза, наслаждаясь этим звуковым коктейлем, будто вернулся в ту… настоящую… жизнь, где всё было так просто и понятно. Но это было лишь… призрачный оазис в пустыне безумия.

— Я должен… — прошептал Майк, и голос его прозвучал незнакомо… словно эхом… отозвавшись от стен мира, которые его окружали. — …найти… ответ…

Его взгляд вдруг увидел его… сидящим на подоконнике у окна в конце коридора… Тайлер. Его нельзя было спутать ни с кем — широкие плечи, тёмные волосы… и шрамы… Шрамы, которыми было испещрено лицо — следы боёв с модификаторами… отголоски тёмной стороны этой реальности.

— Тайлер…

Майк, сжимая кулаки, ринулся вперёд. Его шрамы — нет — руки… тряслись, сердце готовилось взорваться от… восторга. Он рад видеть его… рад знать, что хоть кто-то… остался тем же…

— …Тайлер?! — он вбежал в класс и, задыхаясь, остановился рядом с парнем. Тайлер… нет… он отреагировал на голос, устремив на него свой… усталый взгляд серых глаз.

— …Это же… ты?..

— …Майк?!

— Прости… — Тайлер — Александр — немного растерялся от этого вопроса, снял наушники.

— Меня зовут Алекс… Алекс Дарк.

— Александр…

Произнёс Майк имя медленно, вслушиваясь в его звучание. Не Тайлер… Александр. Мир продолжал разрушать его привычные рамки… Он должен…

— Да, я Алекс… фотограф один из… по совместительству иногда подряды работаю детективом.

Майк, едва уловив смысл его слов, протянул руку, ощутил крепкое рукопожатие, словно касаясь не руки, а… оружия… В глазах Дарка на мгновение вспыхнуло нечто… но быстро исчезло… словно отблеск молнии в грозу…

— Приятно познакомиться.

— И мне…

— Расскажет? — отчаянная мольба застыла в взгляде Майка…

— Привет, Майк! — Алекс улыбнулся и откинулся на спинку стула. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, где стальные деревья своими кронами впивались в небо. — Рад тебя видеть, если честно. Мы все думали…

Майк присел рядом, ощущая, как с каждым словом напряжение нарастает.

— Ты чуть коней не двинул! Месяц в коме… Ужас какой-то! — Александр заметно побледнел. — Мне Мария пару раз звонила. Мы волновались, — сказал он, не скрывая некоторого… смущения?

— А я… я тебя тогда видел. Ты и… — сжав челюсти, — двое ещё… — они меня… из воды…

Майк замолчал, пытаясь поймать реакцию Алекса. В его глазах… мелькнуло что-то непонятное. Но Алекс, прокашлявшись, быстро изменился, стал собой. Усмехнулся криво и сказал:

— Слушай, брат, ты перегрелся. — И вздохнул:

— Мы столько фильмов на уроках просмотрели с тем уродом Виктором… сначала учителем… теперь не поймёшь…

— Сны эти… модификаторы… я и сам…

Он не договорил, словно осознав, что сказал слишком много. И эта резкая пауза, молчаливое признание секрета, сделала его…

—… более — настоящим…

Внезапно дверь в класс с грохотом распахнулась, и на пороге появилась… вихрь! Не рыжий, как у Кейт, а каштановый, в очках.

«— Ну всё… началось…» — промелькнула мысль у Майка.

— Извините за опоздание, — девушка с тяжёлой сумкой, с ростом около 164, протаранила путь к парте, ловко перепрыгнув через ноги зазевавшейся одноклассницы.

— Шуметь… не командовали, — её голос прозвучал не громко, но в нём была та стальная нотка… от которой сразу становилось ясно: с ней шутки плохи.

Она не извинилась, она просто констатировала факт. И это заставило Майка улыбнуться — не добродушной улыбкой дружбы, а… хищной. Эта девушка… она будет…

«— …не скучать…» — закончил её образ он в своей голове.

Девушка швырнула сумку на парту, словно бомбу — Алекс аж вздрогнул от грохота.

— Привет… — произнесла она немного хрипло, заглядывая Майку прямо в глаза, а её взор… острый, пронзительный.

— Ты, должно быть, Майк? Тот самый? Виктория…

«— Как я раньше тебя не видел?!» — в отчаянии и восхищении — не умел Майк разграничить — подумал он.

Виктория быстро сняла очки, тщательно протёрла линзы краем рубашки и, вновь надевая их, продолжила знакомство:

— Ну и хрен с ними со всеми учениками на этих обменах! Вчера мой рейс отменили, гады! И кто, блин, вернёт мне те пять тысяч? Я же — опоздала!

Майк, поражённый её откровенностью и абсурдностью слов, расхохотался.

— А ты смешной, — Виктория расплылась в улыбке, и он почувствовал себя — потерялся… рядом с ней совсем маленьким, не опытным в их сказках.

— Мне нравятся такие людишки…

«Она… словно игривая рысь… такая грациозная и в то же время опасная…» — Майк с трудом оторвался от её гипнотического взгляда, вновь вспоминая Кейт…

«Рыжая… и Кейт… отличались…» — не в силах довести до конца свою мысль.

Виктория, в свою очередь, улыбнулась довольно — «Ещё один клюнул» — быстро собралась с мыслями. Ей нужны были деньги.

— Я, кстати, не просто так…

— Я из той самой, проклятой и такой обалденной… школы — «Виски». Перевели меня. Вот и… — она вздохнула с привкусом изумрудного обмана.

— и… рискую.

— Виски? — Майк почувствовал, как у него кровь стынет в жилах.

— Но… это же…

— Ага, конечно, я запомнила. Шуметь команды не было, — резко отрезала Виктория. — «Виски» теперь — легенда.

Она продолжила голосом, полным… восхищения?

— Там… те, кто управляют… ну, ты понял.

Она многозначительно посмотрела на камеру — мерцающий красный глаз стального дерева за окном. Майк поёжился, почувствовав неприятный холодок, словно тень промелькнула рядом.

— Система… — прошептал он.

— Она везде…

— Не боись, — усмехнулась Виктория.

— С ними договориться можно.

— Она подмигнула и, наклонившись к Майку, прошептала:

— Главное знать цену.

В этот момент прозвенел звонок — пронзительно и резко, прерывая их диалог и возвращая мир в школьные рамки: уроки, оценки, домашние задания.

— Чёрт, — вздохнула Виктория.

— Урок алгебры… А этот козёл, — она кивнула в сторону учителя, входящего в класс,

— такой зануда, вы себе не представляете! Имею право, вот и рискую.

— …И будет наслаждаться, — еле слышно добавил Александр-Тайлер, не отрывая взгляда от окна. В его голосе Майк различил нечто грустное, похожее на… отчаяние?

Мир внезапно стал блеклым и безжизненным. Даже смех Виктории теперь казался каким-то фальшивым.

— Модификаторы… тайна, «Виски», новые миры… — все эти слова с тревогой вихрились у Майка в голове, но в этих словах… — он вдруг ясно это осознал

— не было…

…ответа.

Урок алгебры тянулся невероятно долго. Майку казалось, что цифры на доске смеются над ним, отражая хаос в его голове. Он чувствовал себя потерянным в лабиринте бессмысленных формул.

Рядом Виктория щёлкала ручкой с азартным блеском в глазах, быстро записывая решения. Она словно наслаждалась этой математической симфонией логики.

«Эта создание, наш учитель, не понимает, — шептала она. — Что алгебра — это же…» И с нескрываемым восторгом она произнесла, поправляя очки:

«Поэзия!»

Майк тихо усмехнулся, цепляясь за каждое её слово, как за соломинку в вихре водоворота:

«Поэзия чисел…»

«Чисел?» — оживилась Виктория, бросила на него быстрый взгляд. Её слова внезапно стали строгими:

«Нет! Числа — это лишь иллюзии, отражения истинного — мира знаний».

Она сделала паузу, словно наслаждаясь интригой, которая царила в полутьме их секретного диалога.

«Вот, ты, Майк, какой цифрой бы себя обозначил? Есть в тебе сила?»

Майк, не понимая, куда она клонит, попытался сосредоточиться на формулах на доске. Но перед глазами мелькали картинки из сна: Роман, кровь, шрам.

«Одиннадцать», — ответил он первое, что всплыло у него в памяти.

«Одиннадцать?» — Виктория одобрительно кивнула, на мгновение опустила очки, и её взгляд, казалось, прожёг его насквозь.

— «Хороший выбор! Эта цифра — символ…» Она многозначительно посмотрела на камеру в стальном дереве, дрожащем на ветру от сквозняка:

«Борьбы…»

В классе повисла оглушительная тишина. Казалось, даже сердца одноклассников замерли в ожидании.

«Чего? Что она имеет в виду?» — с тревогой подумал Майк. — Почему у меня такое… неуютное… предчувствие?»

«Система…» — отголоски слов Кайла в безумной сети экранов… — «Она наблюдает…»

В тот же миг, в далёком — на самом деле близком — бункере «Культа Слепого Глаза», Вальдемар, усмехнувшись, опустил руки в чашу, наполненную мерцающей красной жидкостью — кровью и энергией времени. Он отображал секреты.

«Мы вас слышим!» — произнёс он голосом, полным стальной уверенности.

«И видим».

Вальдемар вынул руки из чаши, и капли красной жидкости — крови — стекали с его пальцев, превращаясь в искры, которые гасли в полутьме, словно звёзды в чёрном небе его бесконечной памяти… Мир людей, мир «Тёмного Рассвета», мир Кейт — лишь песчинки…

«Кейт…» — он почувствовал её присутствие… не рядом, а… где-то в пространственно-временных изгибах. Она наблюдала.

«Мы с ней ещё поиграем».

«Ну что же, одиннадцать… борьба», — словно прочитав мысли Вальдемара, услышал он её голос. Он всегда знал, что та рыжая… она та ещё ведьма! Его раздражала сила Кейт, но… притягивала к ней.

«Занятно…»

В этот миг, в школьном классе, полном зелёного мерцания от доски, на которой учитель, зануда с лицом цвета мела, исписывал формулы одну за другой, словно заклинания в забытой магии — синий осколок — Майк, с тревогой и восторгом в груди слушал Викторию.

«Они думают, — говорила она, понизив голос до заговорщического шёпота, — что могут скрыть правду, переписать нашу…» — она многозначительно обвела рукой всех присутствующих в классе и услышала…

»…историю», — отрезал её кто-то едва слышно.

Виктория вздрогнула, невольно поправила очки. В воздухе ей почудился запах… не то озона, не то лаванды.

«Странно…» — пробормотала она. Но её не волновали те звуки.

«Так я им и поверила! Знаешь…» — она вновь наклонилась к Майку так близко, что он ощутил… резкий… дурман… не её духов, а… чего-то…

«И тебя тоже потянуло…»

Майк осознал силу этого момента только сейчас, после того, как он ушёл из дома… убежал от того, что ему пытались навязать… принять «Другую… маму». Те же самые слова Марии, но из уст Виктории они звучали иначе… без страха… и лжи?

«Ты, должно быть, знаешь… куда…» — выдавил из себя он. Но Виктория лишь загадочно усмехнулась.

«Давай…» — по её плечам пробежала тень, она ощутила, что камера улавливает каждый её взгляд в каждом мгновении…

«Я тебя научу…»

«Правильно», — эхом раздалось в классе.

«Я научу вас жить», — медленно произнесла Виктория, словно пробуя эти слова на вкус. И в её голосе не было ни иронии, ни фальшивой надежды, как на экранах с улыбками, а только… горькая правда?

Майк, понимая, что он попал в ещё большую ловушку, почувствовал, как у него всё сжимается от страха в животе.

«Я… я…» — запнулся он, пытаясь вырваться из-под её гипнотического взгляда. — «Я…»

«Не волнуйся, малыш, я понимаю», — перебила его Виктория, положив свою руку на его — нет, мимо — на его ладонь, скользнув к ручке… и её пальцы на мгновение сжались. — «Тебе же хочется вернуться туда, где всё знакомо, безопасно…»

«…Реально…» — её слова, звучащие как заклинание, обволакивали разум Майка обманом.

«Нет…» — хотел вскрикнуть Майк. — «Но его голос застрял где-то в горле…»

«Подождите-ка…» — Александр, словно очнувшись от глубокой дрёмы, бросил на Викторию настороженный взгляд, в котором Майк различил… угрозу. «Эта маленькая…» — мелькнула в его голове мысль, острая как лезвие. «Эта тварь играет с огнём…»

«Вальдемар не одобрит её…» — произнёс он тихо. — «Её… наслаждения…»

Виктория, услышав его слова, резко встала, и в её глазах вспыхнул не смех, а… холодная, стальная ярость. В миг она превратилась в рысь… хищную… голодную…

«Тебе-то какое дело? Завидуешь?» — она нахмурилась, и мир вокруг них словно дрогнул. — «Я имею право рисковать».

«Тебе никто не убивал…» — фыркнула она. — «Не переделывал…»

В воздухе запахло озоном — резко, неприятно.

«Чёрт!» — Майк схватился за голову. — «У меня…»

«Остановка времени», — прозвучал холодный, железный голос… — «Феникса?» — «…Кейт присутствует…»

Виктория испуганно замерла. В её глазах, несмотря на вспышку гнева, блеснул страх… страх перед неизвестным…

«Кажется… наша игра… отменяется», — она едва слышно прошептала эти слова и торопливо бросила книги в сумку. А Алекс, взглянув на Майка… и осознав силу его потустороннего страха… тоже решил… прервать этот… конфликт…

«Ребята, хватит ссориться, ну её к чёрту», — сказал он успокаивающе, пытаясь собрать голосом улыбку перед камерой наблюдения в стене. — «Послушайте, а не спеть ли нам песенку?»

В его взгляде Майк вдруг увидел не… того… Тайлера… не агента… а… настоящего… живого человека с тенью боли, затерявшейся где-то в сердце…

«У меня же гитара всегда со мною, в разных реальностях!» — еле слышно, но искренне прозвучали последние слова.

Алекс достал из угла не модификатор… не чертёж тайной системы… а… гитару — старую, потрёпанную… на грифе — наклейки с… именами исчезнувших друзей… как шрамы на… теле…

«Как на сердце…» — не удержался от философского размышления… — «О дружбе…»

И заиграл…

(Играют аккорды, простые и грустные…)

(Поёт Алекс):

За стеклянными стенами дождь

Стальных деревьях птицы молчат

Ходим по кругу мы забыв

Истина где-то там за гранью

(Смотрит на Майка)

В глазах у людей цифровой лёд

В сердцах программа усталость обман

Но верим мы и помним

(Улыбается Виктории)

За стеной есть место надежды

«Надежда…» — последний аккорд повис в воздухе, словно последний лист, цепляющийся за голую ветку холодного, мерцающего дерева, дрожащего на ветру.

Майк, парализованный грустной мелодией и хриплым, но таким честным голосом, с тоской в каждой ноте, посмотрел на Алекса-Тайлера и впервые по-настоящему увидел его. В этом мире модификаторов, систем, ловушек и новых миров Алекс казался не просто учеником или одноклассником, а путешественником.

«Путешественником по разным реальностям», — прошептал он про себя, не решаясь сказать это вслух. Он отчётливо вспомнил те образы из сна — реальности.

«Реальности», — отразил голос Вальдемара в полутьме лабиринта, и он довольно ухмыльнулся.

«Рыжик», — с холодной ноткой прозвучали его последние слова.

В классе царила тишина. Тишина, которой Майк раньше никогда не чувствовал — настолько глубокой и в то же время живой.

«Время остановилось?» — робкая мысль скользнула по краю его сознания, но он знал ответ: «Нет, не время». А мы?

В тот миг он почувствовал странное единение со всеми в этом классе. Их внутренний диалог сплёлся в единую симфонию, каждый вздох звучал как его собственный. Виктория, несмотря на гнев, который сверкал в её глазах секунду назад, уже улыбалась, но улыбка её была спокойной. А её глаза, они как будто впервые видели.

«Мир», — выдохнула она, не обращая внимания на слова в голове.

В классе было светло — солнечные лучи, преодолев бетон и сталь, изумрудное — заполнили комнату жизнью. Даже на лицах одноклассников Майк разглядел не пустоту, а что-то похожее на удивление и любопытство.

«Камера», — прошептал голос, тот самый холодный голос «Феникса», словно он сам удивлялся. «Зафиксировал скачок эмоциональной…» — и снова исчез.

«Может быть, мир стал чуть лучше?» — преодолевая слабость в ногах, Майк присел на край парты рядом с Алексом.

Песня продолжается.

(Поёт Алекс)

Кто-то спрятал там кристалл

Он мерцает в ночной тишине

Шепчет нам сказки о мире

Но правда — тьма в глубине

(Смотрит на Викторию с некоторой грустью)

Ложь может скрыть правду

Страсти могут обмануть

Но если следовать сердцу

Найдём мы истинный путь

Только надежда там

Где жгут огни в тёмной ночи

Только надежда нам

Осветит путь изнутри

«Куда приведёт нас этот путь?» — его голос оборвался, и последний аккорд повис в воздухе горькой недосказанностью.

«Ты что-то знаешь, Александр, правда?» — с надеждой в голосе и беспокойством в груди Майк посмотрел на него.

— «И тебе известно, что теперь делать?»

«Мы должны всё выяснить вместе», — добавил он и от волнения опустил взгляд, не выдерживая прямого зрительного контакта.

Алекс — Тайлер — молча кивнул, его серая усталость во взгляде на секунду, видимо, для Майка, превратилась в искру, словно кто-то

— Вальдемар? Кейт? — на мгновение включил ему «огни навигации». Но сигнал пропал, и он вновь стал тем же самым уставшим студентом.

Виктория, словно почувствовав это мгновенное изменение настроения, бодро вскочила и собрала вещи с парты, звуки бьют по душе — металл к металлу… не металл, а кожа… Её рысь, жаждущая насладиться не охотой, а покоем? — растворилась в пёстром вихре коридора, словно её никогда и не было. Майк лишь вдогонку услышал:

«Завтра буду…» — отрезала её интонация.

— «Жить…»

«Она…» — Майк не мог подобрать слов

— «не из нашего мира…»

«Не из твоего, Майк, не из твоего», — отразили в ответ звуки, но он знал голос «Феникса».

«Кейт знает, как…»

«Прости…» — Алекс — Дарк — не поворачиваясь, собрал гитару и пошёл к двери. — «Мне пора уже», — быстро и ясно сказал он.

— «Завтра встретимся — без улыбки… прощально».

«Или…» — Майк выпалил еле слышно в ту тьму, куда уже отправились его новые… друзья…?

«Нет…» — задыхался голос «Феникса» от тревоги?

— «Ты же хочешь…»

Майк решил…

— «Вернусь!» — крикнул он.

— «И… спасибо тебе, Алекс… за лучший вечер… в моей новой… жизни».

За стенами школы Майка встретил вечер. Не тихий и уютный, а мрачный и дождливый. Дождь лил как из ведра, превращая асфальт в зеркало, в котором отражались неоновые вывески, рекламирующие виртуальные миры и улучшенные модификаторы — «TLNTS всегда в тренде!».

Майк вздрогнул, и на мгновение ему показалось, что он увидел в одном из отражений лицо Кейт. Но лицо исчезло…

«— Ты один…» — беззвучно произнёс «Феникс», словно жалея его или насмехаясь?

«— Как всегда один…»

«— Как и я…» — добавил не он…

«— Кто ты?» — хотел вскрикнуть Майк, но понял бесполезность этого вопроса — система знает, но не говорит… Она лишь… ждёт…

»…Ошибки».

«— А я…» — Майк, чувствуя голод, решил зайти в ближайший ларёк, купить себе сэндвич с тунцом

— «Надежда… ещё не завяла…» — и колу — вишневую, если будет настоящая, а не симуляция, которая, казалось, теперь везде…

Он пошёл по улице, игнорируя… тех… кто смотрел на него пустыми глазами… каждый жест… каждый шаг… — сигнал отчаяния, но…

…откуда?

Ларёк блестел яркими огнями вывесок «Кока-кола», «Марс», «Сникерс» — пища богов, смеялся в нём голос из прошлого с кассетной музыкой, не CD, а «… — кассеты…».

Майк, с тревогой и волнением в душе — будто предчувствуя нечто ужасное, протянул руку к двери, скрип… звук скрипа разорвал — тишину?..

«— Нет…» — мысль пронзила его как молния, оглушающая каждый его звук — Мир — находится… — в безмолвии… Он видел… — как они… — два высоких силуэта… в плащах… на их капюшонах символы… перечеркнутые… глаза… будто из его кошмарного «Феникс»?

— сна…

В этот миг воздух наполнился запахом озона… — перед тем как дверь ларька…

— «Взорвалась?» — чуть с ума не сошёл Майк.

«— Нет… растворилась»… вместе с продавщицей.

Последнее — что она крикнула — отчаяньем пропитанный крик:

«—…Твари… ненавижу… они всё забрали…!» — звучал перед падением…

«— — Кто…» — прошептал Майк, цепляясь за её голос с непостижимой, дикой силой воли из «Виски».

«— Они в чёрном…»

Там, где ещё секунду назад были стойка с горячим хот-догом и стеллажи с газировкой, теперь зияла пространственно-временная пропасть — пустота… пульсирующая зелёным и фиолетовым, словно кто-то разрезал мир раскалённым скальпелем…

Майк застыл на месте, сердце его бешено колотилось. Он хотел сбежать… вернуться в ту школу, которая казалась теперь… безопасной… Но что-то — любопытство?.. гнев? — не давало ему пошевелиться. Внутри всего его существа билось: иди! иди вслед…

«— Это ловушка!» — кричал голос… но чей голос… уже неясно…

… Он рискнул.

Майк сделал шаг вперёд, словно боялся, что пространство вокруг него может внезапно схлопнуться и раздавить его, как букашку. Он осторожно ступил на край «раны» на теле реальности — пульсирующего зелёного вихря. И… ничего не произошло. Он остался цел.

«Что ж, проверим», — прошептал Майк и ступил в пустоту.

Мир вокруг него взорвался светом. Красные, синие, зелёные искры, танцующие в хаотичном вихре, слепили глаза. Ощущение падения пронзило его тело — свободное падение, которое он не мог контролировать. От этого закружилась голова, а в животе всё сжалось в ледяной ком. Он хотел закричать, но его голос поглотила… тишина. Мёртвая, оглушительная тишина безвременья, от которой у него зазвенело в ушах. Он падал в…

»…Ничто».

Вдруг падение резко прекратилось, его ноги с грохотом встретились с… землёй? Камнем? Он не понимал, что под ногами, потому что его окружала… тьма.

Майк осторожно встал, пытался прогнать темноту хоть на шаг, вытянул руки вперёд. Его пальцы наткнулись на что-то… холодное, шероховатое, словно на…

«Кирпич?» — мелькнула в голове мысль.

Он почувствовал слабый сквозняк и… запах!

«Чёрт! — у него мурашки поползли по спине. — Это же…»

Запах крови. Свежей, металлической, смешанный с… гарью.

«Костёр, в который бросили куски…»

«Мяса».

«Кости живых…»

Майк отшатнулся, ему стало плохо. «Система…» — попытался вспомнить он… и в голове вспыхнул… экран… красный, пульсирующий.

«Внимание… Создатель…»

Звуки эти, слова… чьи они?

«Мои», — пронеслось у него в голове. — Они…»

Майк, борясь с приступами паники, сделал ещё один шаг. Впереди он отчётливо услышал… голоса, говор… и звук… шарканья ног.

«Они…» — его руки сами собой сжались в кулаки. — Они идут сюда!»

Внезапно перед ним появился слабый свет — не красный огонёк системы, а тусклый желтоватый, похожий на свет…

«Свечи».

Майк, затаив дыхание, осторожно приблизился к свету, ощупывая стену, холодную, грубую на ощупь…

И выглянул.

Он оказался в просторном зале, стены которого, казалось, были древними, нет — вечными. Они были выложены из гигантских каменных блоков, тщательно подогнанных друг к другу. Каждый камень — как кусок забытой истории, о чём Майку шептала память.

«Камера зафиксировала изменение кода…», — словно из далёкой галактики, эти слова звучали. Но чей голос? Он был незнаком… «Система пыталась…»

На стенах не было тех мерзких металлических проводов и датчиков, которые, казалось, уже проросли во все стены Картер-Сити. Вместо них — росписи, резьба по камню. Фрески изображали сцены жертвоприношений, чудовищ, вырывающихся из чёрных порталов, людей с искажёнными от ужаса лицами, бегущих прочь.

«Это… — у Майка захватило дух, и он невольно отступил назад, — история… настоящая, живая», — добавил он тихо.

В центре зала пылал не голографический экран, не прототип виртуального солнца Уильямса, а костёр. Настоящий костёр с языками пламени, потрескивающего, живого. Он освещал лица…

«Лица…»

Майк затаил дыхание. Их было десять… двенадцать? Стоя в кругу вокруг костра, они были одеты в чёрные плащи, на их капюшонах — тот самый знак — перечёркнутый глаз, о котором говорил… кто? В шуме ларька — Боб. Но под плащами не броня, а кожа и плоть, живые руки сжимают… кинжалы? мечи? пистолеты? Майк не видел, но в воздухе тот самый запах — смесь озона, крови, сгоревшего угля.

«— Это не… — с холодной уверенностью произнёс в голове «Феникс»…

— А не Вальдемар?.. — модификаторы…

— …Это… — добавил тот голос с надрывом боли в конце их фразы. — Сила людей».

Майк заглянул дальше… И увидел у стены, рядом с огромными, как гробница, воротами, ведущими, казалось, в другой мир или эпоху, что-то непонятное. Это была конструкция из золотых трубок и стекла, внутри которой светились и пульсировали синие шары.

«— Система… — зашипел вновь «Феникс», и почему его голос звучал… похожим на шёпот? — Зафиксировала наличие «Сальвадора». Заражение сознания».

«— К чёрту…»

Майк, подгоняемый любопытством, не ответил. Он осторожно приблизился. Те, у костра, — танцующие в огненном свете тени в чёрных плащах — пока его не замечали.

«— Какие маски…» — мысль мелькнула…

«— «Слепой глаз» — тихо… — испуганно? — произнёс тот незнакомый голос. — …Один из самых первых… Он сможет…»

«— Что же он сможет?!» — хотел вскрикнуть Майк с нетерпением.

Но тот голос пропал, прерванный новой фразой «Феникса»:

«— Тишина…»

Он протянул руку к конструкции из золота и стекла… Она сияла… пугала… И дотронулся до сферы.

Холод пронзил его тело. Майк резко отдёрнул руку. Сфера, к которой он прикоснулся, пульсировала ярко-красным.

В ней, как в капле воды в мерцании, он увидел… себя?

«— Что…»

Рядом была надпись: «Майк. Возраст 16. Статус — активный».

«Статус… активный?!» — Майк с трудом дышал, сердце заколотилось. Эта конструкция… она походила на карту…

«Карту… всех их…»

«— Зафиксировать…»

Его взгляд пробежал дальше по сферам… Их здесь было…

«Сотни… тысячи…»

«Живые души…» — словно читая его мысли, прошептал «Феникс».

«„Слепой глаз» собирает… те силы… что уже не в нашем…

…мире… — застыл он, и перед глазами — бесконечные отражения камеры… пустой… пустоты. — Использует их… для…»

«— Для чего?! — Майк не мог выносить ту неопределённость — синие — отвечай!!!»

«— Они… не сказали…» — словно с обидой звучали слова.

«К чёрту…»

Майк, подгоняемый гневом и надеждой, вновь дотронулся до «капсулы…». Красный пульсирующий свет отразился на его ладони, а перед глазами мелькнула картинка школьного двора… Фонтан… уже вновь включён, статуя Ангела… и… Роман… рядом с ним… Тайлер…

Внезапно, как будто осознав присутствие Майка у святилища древности, те двое в плащах резко обернулись. Их лица… не те что Уильямса… не Кайла… они были закрыты… безликими… прозрачными, сквозь которые сияли не их глаза.

В эфире сознания раздался голос, разорвавший тишину: «Модификаторы смотрят на него не с гневом и не с удивлением, а…»

— Любопытством… — подумал Майк.

В его сознании промелькнула холодная и отчётливая мысль: «Вальдемар!»

— Опасность! Опасность! Система… беги… — раздавались слова, как будто он был погружён в изумрудную дрёму.

— Она… — прошептал Майк в отчаянии.

— Нет! Я сам…

— Сам? — раздался непонятный издевательский голос от «Феникса» или от тех, кто прятался за прозрачными масками.

— Собери всех… — дрожали интонации.

— Тех, кто…

Майк без раздумий дёрнулся назад и схватился за край… провода, прикреплённого к трубке не из золота, а из металла.

Перед его глазами мелькнула та же конструкция, но на стене базы с жуткими непонятными схемами. Он наткнулся на неё во сне, когда Кейт пыталась прорвать защитный периметр виртуальной реальности.

В этот миг прозвучал сигнал, пронзительно резкий и громкий, похожий на вой сирены. Свет в лаборатории — тусклый свет свечи — замерцал.

— Он активировал сигнализацию! — рявкнул один из тех, кто был в маске, срываясь с места. От его голоса задрожала статуя в глубине древней пещеры, подобной гробнице.

— Система обнаружена… — еле слышно произнёс тот голос. — Ошибка.

— Что за… — Майк в панике оглянулся. — Выход нужен сейчас!

— Ловушка установлена на всех, — сказал он в панике, встречая в ответ лишь непонимание.

— Нееет! — крикнул Майк и…

— Тише, — сказал он в панике, словно предвкушая бурю.

— Твои силы пробуждаются.

— Силы внутри?! — в ужасе спросил Майк, пытаясь найти выход из «клетки». Он начал нажимать на кнопки рядом со сферой. Каждая из них сияла. Он беспорядочно тыкал пальцем, и в одном из отверстий, недалеко от двери, в ужасном зале ожила стена и со скрипом распахнулась. В проёме была тьма, но там что-то было.

Майк заглянул внутрь и увидел перед собой сияющее синее око — тоннель, выложенный изумрудным камнем.

— Спасение…? — спросил он.

— Изумрудный… может, от этого будет… — едва дыша, отшатнулся он. — Больно?

— Проникновение запрещено, — прозвучал в его ушах голос, но он не мог определить, кому он принадлежит — Фениксу или Тайному.

Майк решился.

— Это мой шанс, — произнёс он.

Майк протиснулся в тоннель, чувствуя, как холодные стены давят на его плечи, душат, пытаются вернуть его назад… к огню?

— Да, — отразилось от отголосков камер. Не Уильямса, а «Системы», «Феникса», Кейт…

— НЕТ! — выдохнул он вслух. В его голосе появилась уверенность, не ужас — у Виктории был такой взгляд. Он устремился вперёд и увидел в конце не тьму и не свет, а экран.

— Не… — дрожал Майк.

— Нет… только не…

Он видел это перед сном… в той реальности — всё оживало и мерцало с тем привкусом крови. Камера переключалась, вновь отражаясь в стене… в конце тоналя…

— Комнаты…

Там, у стены — старой, не бетонной, не кирпичной, а древесной — сидел мужчина… не молодой, средних лет. В его руках…

— … не пистолет, — уточнили, — устройство, похожее на…

— Улучшенный… скальпель? — не сдержался он с изумлением и восхищением.

Рядом с… лежали осколки, нет, «камни» — синий сиял, красный мерцал. Перед… сидела продавщица. Лицо её было бледным, глаза закрыты, словно её…

— Ты видела многое, бедная, — произнёс мужчина отчётливым, с металлическим отзвуком голосом. В нём улавливалась… грусть, нет — уверенность?

— … Но посмотри сюда, — он — Вальдемар, «Феникс»? — жестом показал на устройство и продолжил:

— … в это чудесное устройство. Оно тебя… растворятся с привкусом лжи в этой сказочной реальности…

— Спасёт.

Он прикоснулся к её лбу, словно пытаясь… выжечь… её воспоминания…

— … От больничной той… — ледяной шум дождя — поляны…

«Слепой глаз» наблюдает…

— Тихо…

Щелчок. Резкий… безжалостный… как перелом кости в том сне, где он бежал… перед…

— … тем, кто…

— Щелчок?

Майк вздрогнул. Он видел всё это… вживую, сквозь экран.

— Запись успешна, — отразило голосом.

— Где я? — женщина открыла глаза… Пустота в её глазах уже пропала.

— Ты обычный человек, — тихо и успокаивающе произнёс тот мужчина. — Продавец… видел… — он засмеялся, и смех этот показался Майку… своим… с ощущением раскаяния, которого никогда не испытывал ни он, ни те твари… енотов…

— Енотов видел, — небрежно, — они у тебя… еду воровали.

— Ага, — она кивнула неуверенно и вдруг улыбнулась. Её улыбка… такая жизнерадостная, будто она… вернулась домой…

— Из тьмы, — раздался эхом холодный безразличный звук.

— Из вируса…

— Пойдём, — сказал мужчина, убирая устройство… теперь Майк — их оружие в руках. Он внимательно… сквозь… его взгляд проникает сквозь сердца! — посмотрел на Майка, но ошибся.

— Не стоит терять… время.

Они вышли… Майк решил…

— Отец… и может быть Кейт.

… остался.

Туннель из изумрудного камня казался бесконечным. Стены давили и вызывали чувство клаустрофобии, а воздух был тяжёлым и пропитанным запахом сырости и плесени. Майк полз вперёд, с каждым движением теряя надежду. Куда он попал? Что его ждёт за следующим поворотом? Страх и паника усиливались от еле слышного, но постоянного звука капающей воды.

«Ненавижу! Где же… — его голос дрожал не от боли, — выход?!»

Внезапно туннель закончился. Майк вывалился на холодный каменный пол, закашлялся и попытался прийти в себя. Сердце готово было выскочить из груди.

«Где…» — с трудом прошептал он.

Он поднял взгляд и увидел перед собой зал. «Комната?» — в панике отшатнулся он. Холодные каменные стены, будто сошедшиеся в лабиринт, окружали его. Это было его новое убежище, которое он не мог контролировать.

«Узнаешь это место, Майк?» — раздался знакомый голос с привкусом изумрудной силы и иронией в каждом слове. Но тот мужчина исчез. Рядом со столом с пузырьками и чертежами стоял Вальдемар. Он едва удерживал равновесие, тело его было в одежде, которую никто не видел.

«Он живой?! — холодный голос «Феникса». — Огонь!»

Вальдемар стоял, его синий плащ почти спрятал его от них. В руках у него было то самое устройство, о котором рассказывала Кейт.

«Видел?» — иронично заметил «Феникс», а на экране вновь появилась картинка с базы «Эльдорадо».

«И на ней…»

Пульсирующая бездна…

«Ты… я всегда это знал…» — его губы, склонившиеся над микрофоном, уже не помнили боли. И с ощущением внутреннего волнения он произнёс, получая молчание от Кейт. Его голос ожил, о, как я соскучился по таким ноткам…

«Должен быть у неё на месте! Её воспоминания… я теперь уже… не могу контролировать?»

«— Захватывать… — поправил холодный голос «Феникса», но не голосом, а ужасающей… тишиной.

— Да! — осознав замысел Вальдемара, продолжил:

— Да, запутаюсь, но не так, как Уильямс. Ему ведь холодная сталь — система предала…

Он наслаждался силой, вновь текущей по венам после долгого… пути в…

— Безвременье… — прошептал Вальдемар, устремив взгляд на Майка. Тот стоял у пространственно-временного портала, завороженный пульсирующим светом…

«— Система поглощает всё…»

— Какая беспечность… Глупая, чистая… детские грёзы, — прошептал Вальдемар, словно обращаясь не к мальчику, а к той бесконечной бездне, из которой… — в безумной симфонии мерцаний и осколков «Мартини», жёлтый кристалл — они пришли… — Ты чувствуешь всё, Майк… — уловимые камеры, окрашенные… тенью… — с каждым своим сердечным вдохом…

— И от этого… — он с жадностью… — испуганной паникой, которая сжигала всё человечное… за жизни — насладился этим моментом, взглянув на тот древний ритуал со жертвой и… выдохнул:

— Тебе… больно».

— Ты… знаешь? — выдавил Майк едва слышно. Голос его был наполнен не только страхом, а чем-то таким… пронзительным, дрожащим… что напомнило Вальдемару о…

— О, мы же видели… НЕЙ? Кейт?

— Но… ты… кто… ты…

«— Инициализация… — безжизненный голос, — о сколько крови в нём! Система — еле дыша от боли — пытается…»

К нему… — дрожь… по… — поспешила подбежать охрана — «Синяя гвардия»? В их руках — свечение оружия… тот «проклятый»… металлический блеск…

— Виски… — Вальдемар — тот, кто чувствовал и знал — невольно попытался скрыть своё удивление… — они теперь с бронёй? Или…

— Или усиленной волей! — Кейт мысленно крикнула в его уши.

— Что?

— Она играет в… — вспышка безумной встречи, где пустота — ужас!

Вальдемар обернулся…

— Тебе, Майк, ещё рано, — слова его звучали холодно и неумолимо.

— История… её сюжет… только… — он вздохнул с жалостью и скукой… — начался…»

— Ты не… — воскликнул кто-то из охранников… — не имеешь… — закончил слова… «Феникс»?

Вальдемар усмехнулся хищной — из того виртуального мира Уильямса — улыбкой:

— Ты забавный парень. Заблудился в моём лесу…

Вальдемар, решив, что пора остановить происходящее, жестом приказал охранникам увести Майка. Его взгляд был леденящим, но не только. В нём было что-то ещё — возможно, приказ.

Охранники направили на Майка устройство, похожее на пистолет или дубинку. Из него исходили вспышки фиолетового мерцания — те самые «улучшенные программы» «Феникса», от которых «все, в своих снах пропадают».

«Модификаторы», — думал он, упиваясь изумрудными ограничениями, которые лились на них волной пульсации. Майк отшатнулся, ощущая боль.

«Забыть», — приказал Вальдемар, взяв его за руку. Не с жалостью и не с ненавистью, а с безразличием, как судья, оценивающий того, чья система была заражена.

«Это лишь твой первый урок», — продолжил он. Без боли, без гнева, с холодной ухмылкой. Он знал, что система Майка была заражена, и теперь он мог наслаждаться её изучением.

«Кейт… — произнёс он. — Мы поможем тебе забыть».

«Забыть?» — его губы задрожали, словно он тоже был оружием с синего сияния во сне, которое улучшает жизнь в небоскрёбах.

Кейт не в этой реальности. Она решила уйти и в тот же миг исчезла с жутких экранов, где пропала Дженнифер. Словно унесённая невидимой лапой.

«Дом?» — шептали её губы с тоской о Кайл.

«Любви», — закончил он.

«Этого я не предвидел, старик», — услышал он те самые слова, которые вновь уловил из эфира.

Вальдемар взмахнул рукой, и обсидиан, сияющий, словно у Вальдемара руки не человека, хотел отбросить его назад. Но его тело решило иначе.

«Эльдорадо 2.0», — произнёс он. В тот же миг его бросило к стене, раздался удар о твёрдую поверхность.

«О, тварь», — появилась безумная улыбка на его лице, которое скрывала маска Системы.

«Пожалуйста, продолжайте, система, я восхищён», — произнёс он.

«Откуда во мне?» — попытался собрать силы Майк. Он услышал смех в голосе системы, похожий на тень Уильямса.

«Да, Кейт», — произнёс Майк. Он услышал страх в своём голосе.

«Но я… — вновь всплыла картина с бездной лавандовой пустоши из бункера, где сидит

«Орёл». — Кейт… — продолжил Вальдемар слова «Феникса». — Она осознала не просто время… она… её…»

«О, ненавижу», — прозвучало неуклюже, но с восторгом из глубин эфира.

«Она модификатор!» — раздался испуганный голос. Но чью сторону он занял с моментами «Феникса» — ужас или радость? В его глазах с дрожанием пульсировал ужас.

«Запомнить?» — спросил он.

Вальдемар не обратил внимания на эту мелочь и бросил Майка на пол. Теперь Майк отчётливо знал, что Кейт играет, и играл с ней он.

Майк рухнул на пол, и его тело пронзила резкая боль — от удара? Или от чего-то другого, нефизического… «Его жизненную силу — «Феникс» — искажают… Они высасывают…»

«Тише», — закричал он, прерываясь. «В каждом уголке этой пустынной вселенной сияет изумрудное сияние — от Кейт, модификатора… В его руках уже ни сферы, ни…» — всё, закрылось.

«Молчи…»

«Я не…»

«Какого…» — вырвался из Майка крик, полный не ужаса… не боли… ярости.

Вальдемар, услышав в его речи эту нотку… «силы…», застыл, словно почувствовал «укус».

«…Она… её… не могут… сломать».

Вальдемар в этот момент испытал… страх? Перед глазами мелькнули образы разбитых судеб тех… с кем он играл раньше… и каждый их взгляд… взывал к… «Нет… — …».

«Не важно, — попытался отмахнуться от чувств голосом. — Ты в моей власти». Холодный взгляд — тени — сквозь сердце.

«Система давно…»

«Вальдемар… — тихо… — Кейт? Тебе грозит…»

«Молчать!!!» — его крик смешался с воем сирен, доносившимся из… реальности… не твоей.

… заглушив все другие звуки — стук его собственного сердца, капли крови… не человека? У тех, кого… — … шарканье ног — «Синей Гвардии» с тем же пульсирующим синим пламенем в руках… — вокруг.

Вальдемар прикоснулся ко лбу не продавщицы, а мальчишки. Её касание приносило тепло, а он…

«…дрожь прошла по… коже Майка. В его памяти возникли слова Вальдемара, который не так давно…»

«Он знал…»

«Сказать?» — не решился «Феникс», прерываясь звуком… ошибки… непонятной системы «Эльдорадо».

«Завтра… — произнёс он, и эти слова звучали… её грустью затянуты… не от… не от него…»

«Система требует…»

Вальдемар, услышав эти фразы… знакомые… из далёкого их времени… осознал силу… Майка.

«— Я ощущаю…» — прошептал он и… испугался не за Майка… за себя?! У Вальдемара захватило дух. Та — модификатор — «энергия»… не человек… не такая… как…

«…у Кейт…»

«Заглуши… Кейт? Или…» — их… голос стал металлическим…

Вальдемар, чтобы их рассеять, направил руку к сердцу — и его устройство, вновь преображённое мощью силы из «Звездного камня»… мерцающим… светом, запульсировала…

И с безумием, неумолимой, ледяной жадностью отправил его туда… в изумрудный сон… дом, сказали, но там…

…дом, но… запах не еды и уютного света от торшера у камина… а «Лаванды!» — испуганные… они отпрянули — глаза у этой… Кто… — преобразовалась их мысль в… Дженнифер… с синим, сияющий, камнем. Не то в очках… а…

Кайл еле сдержался — прикоснуться к их с Майком тёплому, успокаивающему контакту — уже сжав «Нет!» лазерный пистолет в его сильной, накаченной в симуляторе, а… «Я… не…»

«Улови сигнал», — тихо… отражался его брат…

Тайлер — нет… он отличен, на лице… не шрамы… в глазах отголоски смерти с радостью… Алекс… задумчиво смотрел на… сферу, вновь на них… и Роман…

«Где…»

… — продолжение? …