Корвус, окутанный мерцающими путами, злобно шипел, но магия фей крепко держала его. Лицо его исказилось гримасой ярости, но сейчас, лишенный силы, он напоминал загнанного зверя. Феи окружили его, их взгляды были полны холода и презрения.

За твою жадность и жестокость ты заплатишь, Корвус! — гневно произнесла старшая фея, её голос звенел, как хрустальный колокольчик.

— Тьма не властна над светом, и твоя тьма будет заточена!

Феи проводили плененного злодея в глубину мерцающего города, где среди звездных башен скрывалась древняя темница. Повернувшись к Никите и Алисе, старшая фея лучезарно улыбнулась:

Дети мои, ваша храбрость и доброта спасли наш мир от большой беды. Вы доказали, что даже самое маленькое сердце способно на великие подвиги. Мы всегда будем рады видеть вас в нашем городе, двери всегда открыты для вас.

Никита и Алиса, взволнованные и счастливые, принимали благодарности фей. Их сердца переполняло радостное чувство победы. Проводив взглядами уходящих фей, Алиса взяла Никиту за руку:

Смотри, какой чудесный город! Может, останемся тут ненадолго?

Куда бы ни повел нас путь, Алиса, — ответил Никита, нежно сжимая её руку, — рядом с тобой меня ждёт волшебство.

И их путешествие продолжилось. Они парили над облаками на спинах гордых грифонов, бродили по зачарованным лесам, населёнными мудрыми единорогами, пили розовый чай с цветами вишни на плавучих островах. Их дружба крепла с каждым днём, превращаясь в нечто большее. Алиса, с её жизнерадостностью и нежностью, стала для Никиты путеводной звездой. Он понял, что она — его судьба, его настоящая любовь.

***

Запах водяной лилии и мяты щекотал ноздри, ласковый ветерок играл с волосами Алисы, заставляя её звонко смеяться. Перед ними раскинулось Кристальное озеро — словно гигантский сапфир, вправленный в изумрудную оправу леса. Лучи солнца, преломляясь в прозрачной воде, рисовали на ней причудливые узоры.

Никита, ты только посмотри! Оно и вправду кристальное! — восхищенно воскликнула Алиса, приблизившись к самому краю воды.

Озеро манило своей красотой, но Никита чувствовал смутную тревогу. Воздух здесь казался тяжелее, а тишина — слишком глубокой и намеренной.

— Да, красиво… — пробормотал он, вглядываясь в глубину.

— Но что-то не так. Ты чувствуешь? Здесь нет радости, только печаль…

В этот момент на поверхности показалась русалка. Но это была не та ослепительная красавица из легенд — её волосы, похожие на водоросли, были тусклыми и безжизненными, а глаза, некогда сияющие ярче любого самоцвета, теперь наполняла глубокая тоска. Она с трудом шевелила пересохшими губами:

— П-помогите… — прохрипела она, с мольбой глядя на Никиту и Алису.

— Наше озеро… оно умирает… Волшебный Кристалл… Его похитили… Без него мы все погибнем…

Сердце Никиты сжалось от сострадания. Русалка выглядела настолько слабой и измученной, что он готов был сделать все, чтобы помочь ей и ее озеру.

— Кто посмел украсть Кристалл? — спросил он, присев на корточки у кромки воды. — И как вам помочь?

— Его унес злой водяной царь Вихрь, — прошептала русалка, с трудом переводя дыхание.

— Он давно желает подчинить себе наше озеро и отравить своей злобой все живое. Кристалл хранился в самой глубокой пещере, охраняемой древней магией, но… Вихрь слишком силен. Он использовал запретную магию и прорвался…

Голос русалки прервался надрывным кашлем, она бессильно опустила голову. Чешуя на её хвосте потускнела, словно покрытая пеплом.

— Мы должны помочь им, — твердо сказал Никита, обращаясь уже к Алисе.

— Они погибнут без Кристалла.

Алиса кивнула. Её лицо отражало решимость и волнение. Она знала, что в таком деле нельзя медлить ни минуты.

— Расскажи, как найти Вихря! — потребовала она, обращаясь к русалке.

— Мы вернём вам Кристалл!

Русалка подняла на них полные слабой надежды глаза:

— Спасибо вам, добрые души… Путь к владениям Вихря опасен. Вам придётся пройти через Водоворот Обмана и проплыть мимо Грота Сирен, чтобы попасть в долину Забытых Кораблей…

— Это ещё что такое?! — прервал её возмущённый голос. Из кустов на берегу, разбрасывая лапами брызги воды, выскочил небольшой выдр.

— Я с вами, кстати, тоже поплыву! А то что тут — озеро чуть не уничтожили, а я, Старый Бобр, как всегда, последним узнаю! — важно добавил он.

— Ты… Ты же выдра! — удивленно сказала Алиса.

— Для тебя, деточка, Бобр! — проворчал зверек, тряхнув мокрой шерстью.

— Старый морской выдр Бобр! И знаю я все тайные тропы на этом озере, хоть и забыл давно. Так что без меня вам точно не справиться.

И не дожидаясь ответа, выдра-Бобр ловко скользнула в воду, бросив через плечо:

— Ну, чего стоим? Время — кристалл не ждет!

— Что ж, похоже, у нас появился провожатый, — усмехнулся Никита, помогая Алисе спуститься к воде.

— Готова, звёздочка моя? Нас ждёт настоящее приключение!

Алиса задорно сжала его руку. В её глазах светилось волнение, но страха не было и в помине.

— Вместе мы со всем справимся! — уверенно сказала она и кивнула Старому Бобру: — Веди нас, знаток озерных троп!

Водяной Вихрь укрылся в своём подводном замке — мрачном скоплении скал и затонувших кораблей, затянутом водорослями и туманом. В руках он держал Волшебный Кристалл — сферу, излучавшую мягкий голубоватый свет. Но чем дольше Вихрь удерживал его, тем тусклее становился Кристалл, а вода в озере — мутнее.

— Глупцы! — прошипел Вихрь, наблюдая в своё магическое зеркало за Никитой, Алисой и выдрой.

— Неужели они думают, что могут противостоять моей воле?

Вокруг него вихрем кружились его слуги — уродливые рыбы с острыми клыками и водяные змеи с холодными глазами.

— Найдите их и уничтожьте, — приказал Вихрь. — Кристалл будет моим, и тогда всё озеро будет под моей властью!

Первым испытанием на пути смельчаков стал Водоворот Обмана. Он возник внезапно, закручиваясь воронкой прямо по курсу.

— Держитесь крепче! — крикнул Бобр, пытаясь удержать равновесие. — Этот водоворот питается страхами! Не давайте им завладеть вами!

Вихри воды вращались всё быстрее, увлекая путников в пучину. Никите стало казаться, что вода превратилась в зеркало, отражающее его самые страшные кошмары — он видел, как Корвус снова похищает Алису, как озеро превращается в безжизненную пустыню, как он сам, одинокий и беспомощный, блуждает во мраке.

— Нет! — прошептал он, сжимая кулаки.

— Я не дам страху завладеть мной!

И тут он увидел Алису. Она стояла в центре вихря, словно сотканная из самого света, и улыбалась ему.

— Никита, помни, кто ты есть! — кричала она, перекрикивая рев воды.

— Ты — храбрый, ты — добрый, ты сильнее любого страха!

В эту секунду волшебный свет исходил от талисмана, который подарила Никите Алиса — маленькой золотой звездочки на цепочке. Его страхи растаяли, как дым, а водоворот начал успокаиваться.

Вместе с угасанием страхов, водоворот затих, превратившись в спокойную рябь на поверхности озера. Лодка, в которой плыли путники, мягко закачалась на воде. Старый Бобр, до этого зажмурившийся и бормотавший себе под нос неведомые заклинания, приоткрыл один глаз.

— Ну, кажется, пронесло, — пробурчал он, с трудом разлепляя лапы, которыми вцепился в борт.

— Этот Водоворот давно уже никого не отпускал. Говорил же — держитесь за свои шляпы…

— Спасибо тебе, звёздочка, — прошептал Никита, нежно глядя на Алису. Он знал, что это она, её любовь и вера в него помогли ему преодолеть это испытание.

Алиса улыбнулась ему в ответ, её рука нашла его руку, сжимая её. Вместе им было не страшно ничто.

Но опасности на этом не закончились. Следующим препятствием на их пути стал Грот Сирен — скала, изрезанная пещерами, откуда доносились чарующие песни.

— Не слушайте их, — предупредил Бобр, затыкая уши кусками мха.

— Это Сирены, они заманивают путников своей красотой и голосами, чтобы затем утащить на дно.

И вправду, как только лодка приблизилась к гроту, из тёмных проёмов показались девушки невиданной красоты. Волосы их, словно из жидкого золота и серебра, развивались по ветру, а глаза блестели, как драгоценные камни. Они протягивали к путникам руки, напевая сладкие, чарующие мелодии. Никита чувствовал, как песня проникает ему в самое сердце, убаюкивая волю и разжигая неодолимое желание приблизиться, увидеть прекрасных певиц вблизи.

Сердце Никиты сжалось от тоски и непонятного томления. Его руки, как заворожённые, потянулись к сирене, чья песня звучала особенно пронзительно.

— Алиса! — едва прохрипел он, борясь с наваждением.

— Мне… Мне плохо… Они…

Алиса, к которой Сирены не смели прикасаться — звёздная магия защищала её,

— видела, как её возлюбленный ослабевает под властью волшебных голосов.

— Никита, держись! Вспомни, о чём мы мечтали! О мире, который увидим вместе! — её голос звучал глухо, заглушаемый пением Сирен.

Но в словах Алисы звучала такая сила, такая искренняя любовь, что сердце Никиты дрогнуло. Он вспомнил сияющие глаза русалки, благавшей их о помощи, мрачную угрозу, нависшую над Кристальным озером, и почувствовал, как волшебный туман начинает рассеиваться.

«Нет! Я не поддамся! — прошептал он, сжимая талисман. — У нас есть цель, и нас ждет Алиса!».

Никита крепко зажмурился, борясь с волшебными чарами. Сирены пели всё громче, их голоса змеями проникали в самые потаённые уголки его души, пытаясь пробудить дремавшие там детские страхи. Вот он маленький мальчик снова остается один в темном лесу, теряется в густых зарослях, слышит вой волков, зовёт родителей, но только эхо отвечает ему… Но тут сквозь ужас пробился другой голос — нежный, любимый. Голос Алисы…

— Думай обо мне, Никита! — звала она, и её слова были похожи на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь темноту.

— Мы — вместе! Ты слышишь? Вместе!

И Никита вспомнил: общие мечты, радость открытий, смех Алисы, её руку в своей. Страх отступил, точно злая собака, почувствовав уверенность хозяина.

Он резко распахнул глаза и посмотрел на Сирен. Их красота всё ещё волновала его, но в самом деле она оказалась холодной и пустой, как блеск льда.

— Убирайтесь! — крикнул он, и его голос, ещё минуту назад слабый и жалкий, теперь зазвучал звонко и грозно.

— Вам не сломить мою волю!

Волшебство Сирен рассеялось, как дым. Грот погрузился в тишину, лишь плеск воды да шорох крыльев испуганных летучих мышей нарушал её.

— Ух, ты ну и дал прикурить этим морским ведьмам! — с уважением проскрипел Бобр, вытаскивая изо ушей пробки из мха.

— Давненько я так не волновался!

— Спасибо, Алиса, — тихо сказал Никита, беря её руку и прижимаясь к ней губами. — Ты снова меня спасла…

Лодка, подгоняемая теперь не только лапами выдры, но и попутным ветром, помчалась вперёд, навстречу новым испытаниям и главной цели — спасению Кристального озера и его обитателей…

— Дальше нам предстоит пройти через Долину Забытых Кораблей, — проскрипел Бобр, всматриваясь в даль.

— Мрачное это место, полное печали и холодного безмолвия.

И вправду, вскоре краски вокруг словно померкли. Берега раздвинулись, открывая простор озера, затянутого густым туманом. Из воды там и тут выступали остовы старых кораблей — некоторые из них казались совсем дряхлыми, готовыми рассыпаться от каждого дуновения ветра, другие же выглядели более крепкими, точно затонули совсем недавно. Мачты без парусов тянулись к серому небу, словно руки утопленников, взывающих о помощи. Тишину нарушал лишь хриплый крик чайки да плеск воды о гнилые доски.

Атмосфера этого места тяготила даже Бобра, и он, притихнув, перестал насвистывать свою веселую песенку.

— Говорят, каждый корабль в этой долине — это чья-то несбывшаяся мечта, — тихо сказала Алиса, обнимая себя за плечи.

— Моряки теряли здесь не только жизнь, но и надежду…

— Но даже в самом тёмном месте можно найти свет, — отозвался Никита, крепко сжимая руку Алисы.

— Ведь правда?

— Истина в твоих словах, юный герой, — раздался вдруг глубокий, немного грустный голос.

Из тумана, обвиваясь вокруг носа лодки, медленно выплыло нечто огромное и тёмное. Старый Бобр всплеснул лапами и чуть не вывалился за борт от неожиданности.

— К-кто тут?! — запищал он, выпучив глаза.

Над водой показалась голова — нет, даже не голова, а целая голова-гора! Это был кит, огромный, как плавучий остров, с мордой, покрытой ракушками и водорослями. Его глаз размером с лодку внимательно и печально смотрел на Никиту и Алису.

— Не бойтесь, дети, — пророкотал гигант, и его голос, глубокий, как морская пучина, отразился эхом от мачт мертвых кораблей.

— Я — Морфей, Хранитель Морей. Уже много лет я охраняю покой этих вод, но даже мне не под силу справиться с тьмой, что захватила Кристальное озеро.

— Ты знаешь о Вихре? — с надеждой спросил Никита.

— Знаю, — медленно кивнул Морфей, и от этого движения в округе пошла рябь.

— Он пробудил древнее зло

— Кракена, чтобы тот служил ему и топил корабли, заполняя озеро страданиями и отчаянием.

Старый Бобр, ещё дрожащий от испуга, шепнул Алисе:

— Кракен? Но ведь это же чудовище! Говорят, он такой огромный, что может своими щупальцами оплести целый остров!

— Мы должны остановить их, — сказал Никита, глядя в огромный, полный печали глаз Морфея.

— Но как пройти через Долину и остаться в живых?

— Этот путь предназначен только для живых, — ответил Морфей.

— Но я могу провести вас тайной тропой по морскому дну, в обход Долины. Это древний путь, известный только китам, охраняемый самой стихией воды.

Морфей медленно опустился под воду, а затем вновь показался рядом с лодкой, но уже не сверху, а снизу, поддерживая её своей гигантской спиной. Лодка слегка накренилась, но затем выровнялась и заскользила вперед, увлекая путников в глубины озера.

Подводный мир поразил красотой и величием. Солнечный свет, преломляясь в толще воды, окрашивал всё вокруг в нежно-зеленые и голубые тона. Проплывали мимо странные и красивые рыбы — серебристые стайки маленьких рыбок, мерцающие медузы, словно живые хрустальные люстры, огромные скаты, похожие на волшебные ковры-самолеты, скользящие в прозрачной синеве. Старый Бобр открыл рот от изумления, забыв бояться и даже прихватить с собой удочку.

— Это невероятно… — прошептала Алиса, не отрывая взгляда от проплывающих мимо картин.

Но идиллия продлилась недолго. Чем дальше они продвигались к цели, тем темнее становилась вода, солнечный свет с трудом проникал сквозь толщу воды, окрашивая все вокруг в зловещие серо-зеленые тона. А на дне стали встречаться следы какой-то битвы — разбитые ракушки, клочья водорослей, кости рыб.

Туман, подобный чернильному облаку, встретил их у входа в владения Вихря. Он был настолько густым, что невозможно было разглядеть даже собственную руку, вытянутую вперед. Запахло сыростью, гнилью и чем-то ещё — холодным, зловещим, незнакомым. Морфей встревоженно зафыркал, и лодка остановилась.

— Дальше я проводить вас не могу, — прогремел голос гиганта, отражаясь от невидимых стен подводной темницы.

— Магия Вихря слишком сильна здесь. Будьте осторожны, дети! Берегите Кристалл… от него зависит судьба всего озера!

И, резко развернувшись, кит скрылся в тумане, оставив за собой лишь клубы фосфоресцирующей пыли.

— Что же нам делать? — прошептала Алиса, и голос её слегка дрожал — то ли от холода, то ли от волнения.

Никита обнял её за плечи.

— Мы дойдем до конца, — твердо сказал он.

— Ведь так, Бобр?

Но выдры нигде не было видно.

— Бобр? Бобр, ты где? — забеспокоилась Алиса.

— Кхе-кхе, я тут, — послышалось приглушённое шипение где-то внизу.

Оказалось, что трусливый зверек спрятался на дне лодки, прикрывшись сверху своим же хвостом.

— Тут это… небезопасно! Чувствую я! — пробубнил он, не желая вылезать из своего укрытия.

— Да и вам я здесь не помощник… Вы — герои, вам спасать Кристалл… а я так, сам с усами…

Никита и Алиса переглянулись.

— Ты можешь нас ждать здесь, Бобр, — сказал Никита, понимая, что дальше им действительно нужно идти самим.

— Это место слишком опасно, а Вихрь не должен получить Кристалл!

Бобр неопределённо пискнул из-под хвоста, не желая спорить. Никита осторожно вылез из лодки и помог Алисе. Туман вокруг был таким густым, что им пришлось идти, держась за руки, чтобы не потеряться.

— Куда мы идём? — спросила Алиса, вглядываясь в серую пелену.

— Ничего не видно…

— Вперед, — ответил Никита, сжимая её руку в своей.

— Сердце подскажет нам путь!

Они пробирались сквозь густой туман, словно сквозь вату. Воздух здесь казался тяжёлым и холодным, от него саднило в горле. Вокруг послышались какие-то шорохи и всплески — это нервничали рыбы и прочие обитатели этих мрачных вод, чувствуя приближение неизвестной опасности.

И вдруг туман рассеялся, буквально распался на клочья от какого-то невидимого толчка. Никита и Алиса невольно зажмурились от неожиданного света, а когда открыли глаза — ахнули…

Они оказались на границе двух миров. Вверху еще клубилась серая мгла Долины, из которой высовывались острые обломки мачт, похожие на когти гигантского зверя. А внизу… Внизу лежала долина, но не из мертвых кораблей и холодного тумана. Это был город, нет — целый дворец, выстроенный из ракушек, кораллов и светящихся водорослей. Сквозь толщу воды были видны изящные арки и колонны, башни, украшенные жемчугом и морскими звёздами, прозрачные купола, из-под которых били струи разноцветных, искрящихся фонтанов.

Всюду сновали обитатели этого волшебного мира — яркие, разноцветные рыбы, полупрозрачные медузы, флегматичные морские черепахи с важными мордами и даже, кажется, пара морских контиков, плывущих в обнимку.

— Вот это да! — прошептал Никита, не веря своим глазам.

— Никогда не видел такой красоты…

— Это и есть Кристальное озеро? — также поражённо спросила Алиса, любуясь открывшимся видом.

— Но как же здесь может быть так красиво, если Кристалл у Вихря?

В тот же миг прямо перед ними, поднимая волны, преградив дорогу в город, возникла стена из пузырей. Нет, не просто пузырей — они были наполнены каким-то густым, переливающимся всеми цветами радуги веществом, которое бурлило и искрилось, издавая мелодичный звон.

Из-за этой стены показалась фигура. Точнее — фигуры. Два огромных краба — панцири их покрыты острыми шипами и узорами из светящегося планктона, клешни напоминают гигантские кусачки — загородили проход.

— Кто смеет тревожить покой священных врат? — прогрохотал один из крабов, и от его голоса, низкого и протяжного, словно зов раковины, дрожь пробежала по коже.

Второй краб шевельнул угрожающе клешнёй.

— Только попробуйте солгать — и вам не поздоровится, сухопутные крысы, — вторил он ещё более грозно.

Никита заметил беспокойство Алисы. Он почувствовал, как дрожит её рука в его руке.

«Они просто охраняют город! — постарался он успокоить себя и Алису одновременно.

— Нам нужно пройти и вернуть Кристалл, ведь иначе…»

Он сделал шаг вперед, навстречу опасности.

— Мы не враги вам, храбрые стражи! — громко и чётко произнёс Никита, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало страха. — Меня зовут Никита, а это Алиса. Мы пришли из мира людей, чтобы помочь Кристальному озеру!

Крабы переглянулись, и один из них — тот, что был побольше, — щёлкнул клешнёй так, что вокруг рассыпались искры светящегося планктона.

— Помочь? Ха! — пробасил он. — Сухопутные крысы всегда так говорят. А затем — грабят наши святыни, отравляют воду, уничтожают наши дома… Нет вам веры!

Второй краб одобрительно зашевелил усами, поглядывая на Никиту и Алису с явным недоверием. Мутные глаза-бусинки, казалось, видели насквозь, не веря ни одному слову. Вокруг, среди ярких коралловых зарослей, начали собираться другие обитатели озера — любопытные рыбки, извилистые мурены с острыми зубами, даже пара огромных, похожих на дирижабли, медуз зависло невдалеке, их щупальца-нити дрожали, словно от нетерпения.

Ситуация накалялась, словно вода в котле у колдуньи. Ещё немного — и всё вокруг превратится в поле боя.

— Нет, ты только послушай, храбрый… краб! — Алиса сделала шаг вперёд. — Мы видели, как страдает ваше озеро. Русалки… они чуть не погибли без своего Кристалла! Мы знаем, кто его украл, и пришли помочь его вернуть!

Её голос, несмотря на волнение, звучал твёрдо и искренне. В нём была та же сила любви и добра, что помогла Никите преодолеть Водоворот Обмана и чары Сирен. Эта сила коснулась и крабов — огромные клешни дрогнули, глаза-бусинки на мгновение перестали быть такими угрожающими.

— Она говорит правду, Секач, — неожиданно раздался тихий и мелодичный голос где-то за спиной Алисы.

Толпа расступилась, и вперёд выплыла русалка — её хвост мерцал серебристой чешуёй, длинные волосы цвета морской волны обрамляли нежное, но печальное лицо.

— Это моя дочь, — произнесла она, и в голосе её звучала горечь. — Я отправила её просить о помощи. Вихрь слишком силён. Скоро Кристалл погаснет, а вместе с ним погибнет и всё живое в озере…

Имя русалки звучало, как перезвон морских ракушек — Лирио. Ее появление произвело на присутствующих еще большее впечатление, чем слова Алисы. Даже крабы — и те, казалось, смягчились, опустив свои грозные клешни.

— Лирио едва удалось сбежать, — продолжала русалка, ее голос дрожал.

— Стражи Вихря преследовали ее до самых врат. Но она смогла добраться до Морфея и рассказать о несчастье…

— Морфей мудр и добр, — прогрохотал краб по имени Секач, с уважением повернувшись в сторону, где исчез гигантский кит.

— Раз он доставил вас сюда, значит, видит в вас надежду…

— Но как мы можем быть уверены, что вы не обманываете нас, чтобы проникнуть в город? — вновь засомневался второй краб.

Лирио приблизилась к Алисе и внимательно заглянула ей в глаза. В своем мерцающем хвосте она держала небольшой ларец, изготовленный из жемчужины. — Взгляни в это зеркало, девочка с неба, — прошептала русалка. — Оно не знает лжи и покажет нам твою душу. Алиса, не колеблясь ни секунды, заглянула в глубину жемчужины. В тот же миг ларец озарился ярким сиянием — это лучились чистота и доброта, жившие в сердце девочки. Даже крабы, казалось, зажмурились от этого света, словно от вспышки молнии.

— Ну что ж, Секач, — пробормотал один из крабов, когда сияние угасло, — кажется, гости пришли к нам с миром.

Тот задумчиво поскреб клешнёй панцирь, а затем, резко развернувшись, щелкнул:

— Открывайте врата!

Створки пузырчатой стены раздвинулись, образуя сверкающий коридор, уходящий в глубину волшебного города.

— Следуйте за мной, — сказала русалка, поворачиваясь к Алисе и Никите.

— Но помните, времени у нас очень мало…

Они двинулись вглубь города, поражаясь красоте и необычности подводного мира. Но легкость быстро исчезла, как только из-за ближайшей коралловой рощи показался отряд воинов Вихря — темные силуэты с копьями из острых обломков кораллов и сетями из цепких водорослей.

— Вторжение! — прогремел рык, от которого задрожали хрустальные стены окружающих зданий.

— Взять их!

Бой разгорелся сразу же — быстрый, свирепый, словно шторм в открытом море.

— Ловите их! — взревел главарь отряда Вихря — громадный угорь с серебристым, словно лезвие кинжала, хребтом.

Вокруг Никиты и Алисы закипела битва — быстрая и опасная, как встречный водоворот.

Алиса, взмахнув рукой, создала щит из сверкающей звездной пыли — он отражал удары копий и отбрасывал нападавших назад, к темным зарослям ламинарии (так назывались особые водоросли в этом волшебном озере).

Никита, вооружённый лишь смелостью и ловкостью (ведь мечи и другое оружие остались в лодке, у трусливого Бобра), уклонялся от ударов воинов-рыб, отрастая их сети, ловко подставляя противников друг под друга, чтобы они сталкивались и падали на дно, словно мешки с песком.

Он вспоминал все сказки, которые ему читали в детстве — о богатырях, защищающих слабых, о принцах, спасающих прекрасных принцесс, о простых пастушках, побеждающих чудовищ силой добра и справедливости. И понимал — в каждом, даже самом простом человеке живет герой, способный на великий подвиг, нужно лишь дать ему шанс проявиться.

Лирио, ловко вихляя хвостом, словно стрелой проносилась мимо противников, поражая их точечными ударами — резким взмахом плавника, щепоткой жгучего, как перец, песка или оглушающей струей воздуха, выпущенной прямо в морду.

Воины Вихря медлили, недоумевая, что же делать с этой небольшой компанией чужаков, которые бьются так отчаянно, несмотря на явное превосходство противника в числе и вооружении.

— Они просто дети! — крикнул один из рыб-воинов, сомневаясь в своём праве атаковать их.

— Мы не можем драться с гостями города! — поддержал его второй.

— Замолчите! — рявкнул главарь-угорь, сверкая глазами, холодными как у мертвой рыбы.

— Это враги, а врагов нужно уничтожать! Иначе…

В тот же миг мощный удар, донесшийся словно из-под самого купола дворца, отбросил его назад.

— Хватит проливать невинную кровь! — прогремел голос, от которого содрогнулись даже коралловые стены дворца.

Все замерли. Даже самые свирепые рыбы-воины опустили свои копья, выпучив глаза. Из центра площади, где находился самый высокий и красивый дворец — он сверкал, словно выточенный из чистого хрусталя, медленно выплывал тот, кого они так боялись…

Это был Вихрь.

Но он был совсем не таким, как его представляли себе Алиса и Никита. Не было тут ни страшного чудовища с десятью головами, ни злого колдуна в балахоне, расшитом чешуёй морского змея. Перед ними предстал морской царь, гордый и величественный.

Чешуя его сияла, как сапфир, длинная борода, сплетенная из жемчужин и водорослей, развивалась на течении, а в руке он держал золотой трезубец, увенчанный огромным рубином — он пылал, словно уголек, брошенный в самом сердце этого подводного царства.

Но лицо… лицо Вихря было искажено мукой и отчаянием. Рубин на трезубце померк, словно чувствуя состояние своего хозяина, а из-под тяжелой золотой короны, словно слезы, стекали струйки… чёрной, густой, как смола, жидкости.

— Отец… — прошептала Лирио, и в её голосе, кроме ужаса, прозвучало сострадание.

Вихрь, шатаясь, как от сильного течения, сделал несколько шагов навстречу своему войску и рухнул на колени…

— Это я… — прохрипел он, и его голос был хриплым, словно шелест старых сетей.

— Я отдал приказ напасть на гостей.

Толпа зашумела. Крабы переглянулись — один с нескрываемым ужасом, другой с недоумением. Даже воины, готовые минуту назад драться до последней чешуйки, растерянно топтались на месте, не зная — то ли продолжать выполнять приказ своего короля, то ли броситься ему на помощь…

— Я был ослеплён ложью! — продолжал Вихрь, с трудом поднимаясь с ног. Чёрные струйки текли по его лицу, словно слёзы.

— Кракен… Он обещал мне силу! Сказал, что поможет вернуть мою дочь, что я снова буду великим владыкой озера…

Он замолчал, сжимая кулаки. Золотой трезубец выпал из его рук и покатился по полу, подпрыгивая на жемчужных плитках.

— Кракен обманул меня… — прошептал Вихрь.

— Он отравил Кристалл своей тьмой… Теперь озеро гибнет, а я… я — его пленник, невольник…

— Но почему ты отдал приказ напасть на нас? — не выдержал Никита, который не привык видеть царей, плачущих на полу, да ещё и под водой.

— Кракен ослабевает, когда рядом свет! — ответил Вихрь.

— Он не мог допустить, чтобы вы добрались до него, ведь ваш талисман, — тут он показал костлявым пальцем на Алису, — излучает чистый свет звёзд! А мой разум… мой разум отравлен его ядом… я был не в силах сопротивляться ему…

Лирио бросилась к отцу и обняла его.

— Отец, что нам делать? Как нам спасти тебя? И озеро… Вихрь прижал дочь к себе и взглянул на Алису и Никиту глазами, полными безнадёжности.

— Только вы можете победить Кракена… — прошептал он.

— Он скрывается в самом сердце озера — в пещере, где берёт своё начало источник, что наполняет эти воды жизнью…

— Но дорога туда очень опасна! — воскликнула русалка, услышав его слова.

— Там живут страшные чудовища, которые не пройдут мимо!

— Мы пройдём любые испытания, — сказал Никита, глядя Вихрю прямо в глаза. — Ведь так, Алиса?

Девочка крепко сжала его руку:

— Конечно! Мы не можем допустить, чтобы этот Кракен, этот… злюка глупый

— погубил такое чудо!

Вихрь печально улыбнулся:

— Вы — храбрые дети, не похожие на тех, кого я встречал раньше… Слушайте меня внимательно! Вход в пещеру охраняет Угорь

— Глубинник — он служит Кракену и не пропустит никого, кто не знает его имени.

Он замолк, что-то вспоминая, затем продолжил:

— Чтобы открыть врата пещеры, нужно произнести три волшебных слова

— Добро, Любовь, Надежда…

— Так в чём же проблема? — удивилась Алиса, она всегда верила в волшебство и уже предвкушала новое приключение.

— Скажем эти слова и пройдём! Но русалка только печально покачала головой.

— Не всё так просто, маленькая фея, — произнесла она, её голос звучал тихо, но чётко, словно звон маленьких серебряных колокольчиков.

— Эти слова — ключи, но они должны исходить из самого чистого сердца, от тех, кто истинно верит в их силу. Иначе врата останутся закрытыми…

— А что случится, если их скажет тот, кто… не достоин? — прошептала Алиса, предчувствуя какую-то опасность.

Вихрь взглянул на нее тяжёлым взглядом, и в его глазах промелькнула тень.

— Тогда… — он замялся, не желая пугать детей.

— Тогда врата не просто останутся закрытыми… они навсегда скроют источник и тогда

— всё живое в озере будет обречено на гибель…

— Не унывайте! — несмотря на страшные слова Вихря, Алиса не хотела верить в поражение.

— Мы что-нибудь придумаем! Мы же всегда так делаем: идём, смотрим, побеждаем! — улыбнулась она Никите, стараясь подбодрить и его, и себя.

Никита кивнул, хотя и не разделял ее оптимизма в полной мере: всё это про слова из самого чистого сердца, честно говоря, его настораживало. Ведь как узнать, насколько твоё сердце чисто? Есть ли для этого какое-нибудь зеркало, как у той русалки?

Вихрь тем временем продолжал, словно не замечая сомнений ребят:

— Но это ещё не всё! Путь к пещере лежит через Сад Обмана — волшебный лес, что растёт на дне озера. Деревья там умеют говорить и двигаться. Они будут пытаться сбить вас с толку ложными указателями и заманить в ловушки. Но не верьте им! Только самое доброе и чистое сердце сможет распознать ложь и не поддаться на их уловки!

У Алисы от волшебных слов и перспектив новых приключений засверкали глаза:

— Лес, что умеет говорить? Да это же так интересно! Как вы думаете, а мороженое они там продают? Например, из водорослей с клубничным соком?..

— Алиса! — попытался унять её энтузиазм Никита. Но было поздно. Девочка, захватившаяся мыслью о вкусном мороженом, уже неслась вперёд, к границе, где волшебные деревья Сада Обмана шевелили своими ветвями-лианами, словно приглашая их приблизиться…

— Подожди! — крикнул ей вслед Никита и, махнув на прощание Вихрю и русалке, бросился вслед за Алисой, стараясь не отставать.

— Осторожнее! — догнал её голос Вихря, прежде чем они скрылись за дрожащей, как от лёгкого ветерка, границей сада.

— Не верьте ни одному слову, что услышите! Только сердце — ваш путеводитель!

Но Алиса его уже не слышала. Она остановилась на пороге подводного леса и восхищённо ахнула:

— Никита, ты только посмотри, какая красота!

И вправду, Сад Обмана поражал воображение. Вместо обычных водорослей здесь росли высокие, струящиеся растения, похожие на гигантские перья или ленты — яркие, разноцветные, они колыхались на невидимом течении, словно танцуя под музыку тишины. На их ветвях-лианах распускались невиданные цветы — голубые, как небо на рассвете, пурпурные, как мантия морского царя, золотистые, словно пропитанные самим солнцем. А ещё, если хорошо прислушаться, можно было услышать тихую, мелодичную музыку — это пели сами растения, передавая друг другу секреты подводного мира.

— Привет! — не удержавшись, крикнула Алиса, обращаясь ко всему волшебному лесу сразу.

— Вы такие красивые!

Несколько ярких рыбок испуганно шмыгнуло у неё из-под ног и скрылось среди кораллов. Но деревья не обратили на гостей никакого внимания. Вернее, показалось, что не обратили.

— Смотри, смотри, Алиса! — вдруг закричал Никита.

— Стрелка!

Действительно, у самого толстого дерева с стволом, словно оплетенным тысячью серебристых нитей, появился указатель, сплетенный из водорослей — зеленая стрелка на нем явно указывала налево, в самую чащу.

— Наверное, это нам подсказка! — обрадовалась Алиса. — Идём скорее!

Но едва они сделали несколько шагов, как с другой стороны раздался новый голос — тихий, чуть дребезжащий, словно шорох песка по камням:

— Не верьте, дети! — шептал он.

— Это ловушка! Настоящая дорога — направо, вдоль синих кораллов!

Алиса нерешительно остановилась и оглянулась по сторонам, пытаясь понять — кто же с ними говорит.

— Кто ты? Покажись! — потребовала она.

В ответ раздался тихий смех, и тонкая, как нить водоросли, ветка дерева, что стояло рядом с ними, изгибаясь словно рука, указала на тропинку, о которой только что шла речь:

— Видите? Я же говорил — направо! Я старый и мудрый Фикус, знаю все тайны этого леса!

Тропинка, усыпанная крошечными розовыми ракушками, и вправду казалась более привлекательной и безопасной, чем та, куда вела зеленая стрелка. Но Никита почему-то чувствовал недоверие ко всем этим говорящим деревьям с их советами.

— Помнишь, что сказал Вихрь? — обратился он к Алисе шёпотом, чтобы не обидеть Фикус.

— Нужно слушать только своё сердце…

— Но я не слышу, чтобы оно мне что-то говорило… — также шёпотом ответила девочка, с сомнением разглядывая сначала одну тропинку, потом — другую.

— Может быть, этот Фикус и вправду хочет нам помочь?

Никита прислушался к себе. Сердце его, обычно отзывающееся на любую опасность, сейчас было словно спящим. «Значит, опасности нет? — подумал он. — Но тогда что нам мешает проверить обе дороги? Всё равно спешить некуда…»

— Я знаю, что мы сейчас сделаем, — решительно произнёс он.

— Разделимся!

Алиса испуганно вскинула глаза на Никиту.

— Что? Разделимся? Нет, только не это!

Она вспоминала все сказки, где героям приходилось расставаться на время, и чаще всего ничем хорошим это не заканчивалось.

— Не бойся, звёздочка моя! — успокаивающе сказал Никита, видя её испуг.

— Это всего на несколько минут. Ты пойдёшь налево, как показывает стрелка, а я — направо, по совету этого… Фикуса. А потом, как только выйдем из леса, встретимся у того большого коралла — видишь, он сияет, как маяк?

Он показал пальцем на странный коралл — он рос вдали и впрямь излучал мягкое, пульсирующее сияние.

— Хорошо, — неуверенно согласилась Алиса.

— Но ты будь осторожен! И не верь всем подряд!

— И ты тоже! — улыбнулся Никита, целуя её в макушку.

— Встретимся у коралла-маяка!

Они обнялись на прощание и отправились в путь: Алиса — по стрелке, а Никита — за шелестящим Фикусом. Очень быстро ветви других деревьев скрыли их друг от друга…

«Интересно, — подумал Никита, осторожно пробираясь сквозь заросли ярких, но каких-то цепких водорослей, — а что случится, если сердце окажется недостаточно чистым?»

Но думать об этом долго ему не пришлось: прямо перед ним, разбрызгивая фонтаны брызг, словно по волшебству материализовалась фигура… Бобра?

— Бобр? — не поверил Никита своим глазам.

— Что ты здесь делаешь?

— Я заблудился! — трагическим шепотом сообщил грызун, вращая глазами.

— И кажется, наткнулся на логово Кракена! Чувствую — запах не тот…

— Какой запах? — удивился Никита, принюхиваясь.

— Ну… запах опасности! — прошипел Бобр.

— И волшебного мороженого…

Но прежде чем Никита успел его остановить, грызун юркнул в кусты алых водорослей и скрылся из виду.

—Бобр, стой! — только и успел крикнуть ему вслед Никита.

И тут же земля — вернее, дно озера — задрожало под ногами…

Дно озера содрогнулось, словно гигант решил перевернуться во сне. Из-за зарослей, разбрасывая во все стороны пузыри и обрывки водорослей, с диким рёвом вырвалось нечто громадное и страшное.

— А-а-а!!! Чудовище!!! — раздался где-то сбоку отчаянный визг Бобра.

— Спасайся, кто может!

Никита лихорадочно оглядывался — он никогда не видел ничего подобного!

Чудовище напоминало гигантского морского ската, но только гораздо, гораздо больше, чем все скаты, вместе взятые! Кожа его была серо-зеленая, бугристая, как кора старого дуба. Вместо глаз — два светящихся красных уголька, а вместо рта — огромная пасть с рядами острых, как акульи, зубов. Но самым страшным были даже не размеры, не зубы и не глаза… а то, как чудовище двигалось.

Оно не плыло — оно словно скользило над дном, не касаясь его, на десятке щупалец-отростков, выглядевших как сплетение толстых, узловатых корней какого-то невиданного растения. И отростки эти тянулись к Никите… тянулись неумолимо, словно желая опутать его, схватить, утащить в бездну…

— Беги! — только и успел крикнуть он Бобру, который от ужаса забыл все свои волшебные слова и просто стоял столбом, таращась на приближающееся чудовище.

Но в следующий миг он спохватился и, развернувшись, бросился наутёк — зигзагами, петляя между деревьями, словно тень, скользящая по солнечному берегу.

Никите же убежать не удавалось — отростки-щупальца оказались слишком быстрыми. Один из них обвил его ноги — легко, словно шёлком, но всё же так крепко, что он потерял равновесие и упал, с трудом удержавшись, чтобы не удариться головой о камень.

— Вот ты и попался! — раздался над головой Никиты довольный голос.

— Теперь ты станешь моим ужином!

Мальчик с трудом открыл глаза — отросток чудовища, оказавшийся неожиданно прочным, несмотря на внешнюю зыбкость (словно это был не корень и не щупальце, а волшебный шнурок), мешал ему дышать.

— А ну отпусти! — прохрипел он, пытаясь освободиться, но чудовище только сильнее сдавило его.

— И вообще — ты кто такой?

— Я — Кровосос! — прогорланило чудовище, с удовольствием наблюдая, как мальчик барахтается у него в лапах.

— Слуга великого и ужасного Кракена! И сейчас я отнесу тебя к нему на обед. Он как раз любит жареных мальчишек!

— Жареных? — уточнил Никита, на мгновение забыв об опасности.

В голосе его прозвучало такое неподдельное удивление, что чудовище на миг растерялось, ослабив хватку.

— Ну да… — протянуло оно. — С хрустящей корочкой… В панировке… Из сухарей…

— Из сухарей? — также удивился кто-то совсем рядом.

Кровосос инстинктивно повернул свою страшную голову на голос — и в этот момент Никита изо всех сил рванулся вперед, к темному проходу в скале, куда только что юркнул Бобр в поисках волшебного мороженого.

— А ну стой! — взревел Кровосос, пытаясь поймать Никиту оставшимися щупальцами, но тот был слишком близко к цели — буквально в паре шагов от пещеры, откуда доносились странные звуки: шипение, бульканье, причмокивание… И аромат!

— Ваниль… корица… морские орехи… — бормотал кто-то внутри пещеры с таким восторгом, словно говорил не о еде, а, например, о сундуке с драгоценностями.

Не раздумывая больше ни секунды, Никита ринулся в темноту — в ту самую минуту, когда щупальце-шнурок Кровососа, описав в воздухе сложную фигуру (напоминающую по сложности узел на шнурках от пиратской шляпы), с треском опустилось прямо перед его носом, перегораживая проход.

Но было поздно!

— Осторожно! — раздался испуганный голос Бобра где-то из глубины пещеры.

— Тут пол скользкий!

Никите, правда, уже было всё равно — он неуклюже шлёпнулся на что-то мягкое и влажное (скорее всего, это были останки какой-нибудь несчастной рыбы, попавшей в лапы к Кровососу), ударился лбом о невидимую стену… и, к своему удивлению, не почувствовал боли!

— Никита? — голос Бобра теперь звучал совсем рядом.

— Это ты?

— Я, я! — отозвался мальчик, приподнимаясь.

— А где… —

Но договорить он не успел — его слова потонули в новом вопле ужаса, раздавшемся на этот раз уже за его спиной, в той самой части пещеры, откуда он только что с таким трудом выбрался…

— А-а-а!!! Клубничка! — визг Бобра был полон такого неописуемого восторга, что Никита даже забыл про испуг. Что там у него — клубничка? Он резко оглянулся.

В глубине пещеры, освещённой странным мерцающим светом (он исходил от множества мелких ракушек, прилипших к стенам и потолку), происходило нечто невообразимое.

Прямо перед входом, загородив его своей тушей (словно пробка в бутылке), застрял Кровосос — его щупальца беспомощно скребли по полу, не в силах продвинуться ни на сантиметр.

А перед ним, весь перепачканный в каком-то розовом веществе (оно стекало по его морде, усам и лапам, словно волшебный йогурт), пританцовывал Бобр.

— М-м-м… Клубничное… С морскими орехами! Моё любимое… — бормотал он, отправляя в рот горсть за горстью что-то невообразимо вкусное (судя по звукам, которые он при этом издавал).

— Бобр! — крикнул Никита, не веря своим глазам. — Что ты делаешь?!

— Угощаюсь! — беззаботно ответил грызун, не отрываясь от своего занятия.

— Хочешь мороженого? Тут целый ларец! С разными вкусами…

Он показал лапой на тот самый угол, где Никите ещё недавно пришлось знакомиться с полом пещеры поближе. И только теперь мальчик разглядел небольшой ларчик, стоявший под светящимися ракушками — он был вырезан из перламутра (это такой красивый материал, похожий на радугу в капле воды) и украшен изображением… клубнички?

— Постой-ка… — что-то словно щёлкнуло у Никиты в голове — он ведь где-то уже видел подобный узор…

— Бобр! А ты уверен, что это просто… мороженое?

— Не знаю, как там «просто», — пробурчал грызун с набитым ртом,

— но вкусно же! И сила! Чувствую — сила в нём!

В этот момент Бобр, сам того не желая, демонстрируя свои новые способности, как бы невзначай махнул лапой — и Кровососа, буквально вышибло из пещеры. Раздался дикий рев, вслед за ним — плеск воды и удаляющиеся ругательства…

— Ого! — только и выдохнул Никита.

— Вот это я понимаю — мороженое! От него и правда сила появляется!

Бобр, словно не замечая произошедшего (как будто монстров вышвыривать из пещер для него было делом привычным), с удовольствием облизывал лапу, не упуская ни капли волшебного лакомства.

— Так что, говоришь, в ларце ещё много чего осталось? — поинтересовался он, потирая лапы друг о друга.

Но в этот момент из глубины пещеры донесся звук совсем другого характера — глубокий, протяжный рев, от которого, казалось, задрожали сами стены. И он был совсем не похож на голос Кровососа. Этот рев был… древним, холодным, словно дыхание самой бездны.

Бобр, тут же забыв про мороженое, затрясся всем своим телом.

— Что это было? — прошептал он, вдруг потеряв весь свой боевой задор (который придало волшебное мороженое).

— Надеюсь, нам не придётся с этим… драться?

— Боюсь, что придётся… — также тихо отозвался Никита, всматриваясь во мрак, из которого доносился этот жуткий рев.

Пещера, освещаемая лишь мерцанием ракушек-фонариков (казалось, они стали гореть всё тусклее и тревожнее, как будто чувствуя приближение чего-то страшного и непознанного), вела вглубь. Там, в самом сердце подводной темницы, их и ждал он — источник всех бед озера, властелин морских чудовищ и вершитель зла, грозный Кракен.

— Нам нужно идти, — прошептал Никита, крепче сжимая руку Бобра. Шерсть на грызуне стояла дыбом, но он всё же кивнул:

— Идти… Но тихо-тихо… А то вдруг он… он… — прошептал он в ответ, но договорить не смог, потому что новый рев, на этот раз ещё ближе и грознее, заставил их обоих прижаться к стене пещеры так плотно, будто они хотели стать её частью.

Они крались вдоль стены пещеры, стараясь не шуметь — насколько это было возможно с учётом того, что один из них был мальчиком, а второй — напуганным Бобром (пускай и с волшебным мороженым внутри). Ракушки на стенах то ли от страха, то ли от того, что батарейки в них сели, светили всё тусклее и тусклее, грозя погаснуть в любой момент окончательно.

— Интересно, — прошептал Бобр,

— а что, если нам просто развернуться и… тихонечко, на цыпочках… уйти обратно?

Может быть, он не заметит?..

— Нет, — также тихо ответил ему Никита.

— Он охраняет источник, помнишь? А значит нам, чтобы спасти озеро, нужно добраться до него раньше…

Он не успел договорить — из-за поворота внезапно вырвался луч ослепительного, ярко-синего света, заставив обоих путников зажмуриться.

— Наконец-то! — раздался перед ними звонкий голос — в голосе было столько радости и одновременно усталости, словно его обладатель долго шёл к своей цели и, наконец, достиг её.

— Значит, мне не показалось…

Никита и Бобр осторожно выглянули из-за угла.

— Алиса! — удивился Никита, узнав девочку.

Она стояла на краю небольшой площадки — даже не площадки, а грота, заполненного мягким голубым свечением. Источником его служил шар, парящий в самом центре — он пульсировал, переливался, отбрасывая на стены причудливые, постоянно меняющиеся узоры. Казалось, шар живёт своей собственной, непонятной и прекрасной жизнью…

— Это он и есть — Кристалл озера? — прошептал Бобр, забыв о том, что нужно быть тише воды и ниже травы.

Алиса кивнула в ответ, не сводя восхищённого взгляда с волшебного сияния.

— Он такой красивый… — только и смогла произнести она.

— Но почему он не на месте? Почему здесь?

В этот момент в глубине грота что-то зашевелилось. Точнее — кто-то. Тень, огромная и страшная, медленно отделилась от стены и двинулась вперёд — прямо к Алисе. Девочка инстинктивно отступила назад — её руки сами потянулись к маленькой сумочке на поясе, где она хранила запас звёздной пыли, подаренной феями…

— Не бойся, девочка, — раздался вдруг из глубины грота спокойный, даже добрый голос — он совсем не походил на тот страшный, полный ярости рев, что они слышали раньше.

— Я не причиню тебе вреда.

Тень приблизилась, и теперь путники смогли разглядеть её лучше. Перед ними, полускрытый клубами волшебного пара, исходившего от Кристалла, стоял… морской конек? Ну, не совсем конек — он был размеров с лошадь, нет, даже больше, покрыт серебристой, отражающей свет Кристалла, чешуей и смотрел на Алису огромными, грустными, словно у старого, много видевшего пса, глазами. На его голове — там, где у обычных морских коньков находится маленький хохолок, — развевался в лучах волшебного света настоящий гребень из прозрачных, словно стекло, пластин. Они переливались всеми цветами радуги и, казалось, шепчутся между собой на языке, понятном только волшебству.

— Что случилось? — осторожно спросил Никита.

Моррис вздохнул — вздох его был глубоким и печальным, словно он вспоминал о чем-то очень грустном:

— Кракен… он обманул меня. Он притворился слабым и больным и попросил меня добыть волшебного кристалла льда из Ледяных Пещер на другом конце озера — он сказал, что только он может исцелить его…

При этих словах чешуя на спине морского конька потускнела, будто покрывшись инеем.

— Я был глуп и доверчив — ведь он так жалобно стонал и жаловался, что я ему поверил… — продолжал он.

— Но это была уловка…

В глазах Морриса промелькнула боль:

— Как только я добыл Кристалл Льда и принес его Кракену… он забрал его себе! Сказал, что теперь — он настоящий повелитель этих вод… и ему больше не нужны никакие помощники…

— Ты кто? — тихо спросила Алиса, не решаясь поверить своим глазам — так необычно, нет, даже сказочно выглядело это существо.

— Меня зовут Моррис, — отозвался морской гигант, склонив голову в почтительном поклоне.

— Я… я хранитель Кристалла. Вернее… был им, до тех пор, пока… — он замолчал, словно не зная, как продолжить.

— Кракен использовал силу Кристалла Льда, чтобы заморозить сердце нашего озера! — Моррис указал головой в сторону волшебного шара.

— Кристалл света, что ты видишь перед собой — последняя надежда на спасение нашего мира. Но Кракен уже почти завладел им — смотри!

И впрямь: волшебные узоры, что раньше просто плавно перетекали друг в друга на поверхности шара-Кристалла, теперь начали меняться, словно под властью невидимого, но ужасного вихря. Красные, жёлтые — цвета огня и тревоги, словно змеи, проникали сквозь голубую прохладу, угрожая поглотить её без остатка…

— А ещё он… он сломал мой гребень! — грустно добавил Моррис.

И Никита только теперь заметил, что один из кристаллов в волшебном головном украшении морского конька был разбит. Вместо яркой, переливающейся грани зияла тусклая дыра, словно выбитый зуб.

— Кракен сказал, что теперь я — никто. Что отныне лишь он один — хранитель магии озера.

Моррис опустил голову, и Никита увидел в его огромных, словно озера, глазах слезу… Настоящую слезу, солёную, горькую, как морская вода. И вдруг понял — Моррису больно не только потому, что он лишился своего дома, своей работы (даже если ты волшебное существо, ты должен что-то охранять и за кем-то присматривать, верно?). Моррису больно потому, что он, как и Вихрь, был обманут. Что поверил тому, кого считал слабым и несчастным, и этот обман обошёлся слишком дорого…

— Не расстраивайся, Моррис, — подошла к нему Алиса и погладила по шее, насколько дотягивалась. — Мы тебе поможем! Правда же, Никита?

— Конечно, поможем! — бодро откликнулся тот, хотя ему всё ещё было немного страшновато. Кракен производил впечатление личности на редкость неприятной, и связываться с ним не хотелось совершенно.

— Мы вернем на место Кристалл озера и прогоним злодея! — Алиса старалась говорить уверенно, но в её голосе тоже проскальзывали тревожные нотки: волшебные узоры на поверхности шара двигались всё быстрее, красные и жёлтые полосы становились всё шире, поглощая голубое сияние…

— А как же мой гребень? — протянул Моррис, с грустью разглядывая повреждение. — Кракен сказал, что он уже никогда не будет прежним. Что магия Льда разрушила его навсегда…

Алиса задумчиво потрогала кончиком пальца разбитый кристалл — он был холодным, как лёд, но при этом не мокрым (удивительное дело!), словно лёд был не простой, а волшебный.

— Хм… — протянула она. — А давай попробуем его… починить?

— Починить? — изумлённо повторил морской конек — казалось, он уже смирился со своей утратой (ведь если даже великий Кракен сказал, что это невозможно…).

— А как?

— Ну… — Алиса неуверенно оглянулась на Никиту. — Тут нам нужна… магия!

— Магия мороженного! — выпалил Бобр и важно выпятил живот: волшебное лакомство явно пробудило в нем скрытые таланты!

— Магия мороженого? — Алиса удивлённо приподняла бровь, разглядывая Бобра, словно видела его впервые. — Хм… А ведь это идея!

Она достала из сумочки маленькую коробочку — подарок фей — и протянула её грызуну:

— Угощайся, Бобр! Тебе сейчас придётся потрудиться!

content_copy Use code with caution.

— О, с удовольствием! — обрадовался тот. — Я как раз проголодался, после всех этих — он показал лапой сначала в сторону, где должен был находиться вход в пещеру, а затем — на Кракену (тот находился слишком далеко, чтобы его было видно, но судя по звукам и дрожи земли под ногами, он был страшно недоволен тем, что его планам снова кто-то помешал) — драк и побегов!

Открыв коробочку (а из нее в ту же секунду вырвался поток ярких, словно фейерверк, искр, смешанный с ароматами ванильного, клубничного и ещё какого-то, незнакомого, но безумно вкусного мороженого), грызун мгновенно уплел её содержимое, даже не жуя.

— М-м-м… Космическая дыня… мой любимый! — довольно промурлыкал он, облизывая лапы.

— Ну что? Что нам там чинить нужно?

Он огляделся по сторонам — его глаза, раньше напоминающие пара маленьких черных бусинок, теперь светились волшебным, зелёным огнём — прямо как глаза у кота перед прыжком за добычей…

— Видишь вот этот кристалл? — Алиса указала пальчиком на повреждение на гребне морского конька.

— Его разбил Кракен! И теперь… теперь гребень не работает! А значит, Моррис не может… ну… конькать по волшебству!

Она знала, что у неё плохо получается объяснять сложные вещи простыми словами, но надеялась, что Бобр, с его новыми, волшебными способностями поймет, о чём она говорит.

Бобр, и впрямь, выглядел так, будто всё прекрасно понял. Он даже прищурил один глаз — тот самый, что светился теперь ярче другого, — внимательно разглядывая повреждение.

— Хм… — протянул он. — Сложный случай… Но, кажется, я знаю, что делать!

Он поднял голову вверх и, чтобы дотянуться, встал на задние лапки — передние у него теперь светились, точно пара маленьких зелёных фонариков. Аккуратно, кончиками пальцев (словно он был не грызуном, а знаменитым лекарем из тех, что лечат прикосновением) Бобр коснулся разбитого места. Раздался тихий звон, точно кто-то уронил серебряную монету на дно озера. Из-под его лап потекли, переливаясь на ходу волшебными огоньками, тонкие струйки зеленоватого света — они опутали повреждённое место, сплетаясь в сложный, непонятный узор…

— Чувствую… — прошептал Бобр, сосредоточенно хмуря лоб,

— ему не хватает… холода!

Алиса вздрогнула — она уже начала волноваться, всё ли в порядке с Бобром? А что, если мороженое подействовало неправильно и он… он… ну… превратится в ледяную скульптуру?!

— Холода? — повторил за ним Моррис, тоже не понимая, о чём идёт речь.

— Но ведь Кристалл Льда… его же у нас больше нет!

И впрямь — пещера вокруг начала наполняться каким-то неприятным, липким холодом — даже ракушки-фонарики, и те задрожали на своих креплениях, словно испугавшись.

— Что же делать? — Алиса в отчаянии оглянулась вокруг — будто бы, кроме волшебного сияния Кристалла озера и крадущейся отовсюду темноты, здесь ещё что-то могло быть…

И тут она увидела их — две фигурки, стоящие у самого входа в грот, словно только и ждали своего выхода…

— Вихрь! Лирио! — обрадовалась Алиса, словно встрече со старыми друзьями, а не с владыкой морского царства и его дочкой (хотя, если подумать, это были не самые скучные знакомые).

— Как хорошо, что вы пришли!

Морской царь выглядел не очень довольным её энтузиазмом. Черные струйки на его лице продолжали пульсировать и извиваться, словно пытаясь что-то сказать, предупредить… рядом с ними, точно в зеркальном отражении, двигались такие же нити, только не чёрные, а голубоватые, — это Лирио, напрягая все свои силы, пыталась сдержать волшебный яд, что продолжал опутывать её отца…

— Вы не должны были сюда приходить! — прорычал Вихрь.

— Кракен… Он чувствует вас… И он разгневан!

— Да мы уже поняли, что с ним шутки плохи, — осторожно заметил Бобр, всё ещё балансируя на своих задних лапках (в таком положении ему, должно быть, было неудобно разговаривать, но он — настоящий герой! — держался из последних сил).

— Этот ваш Кракен знает, как гостей встречать — землетрясениями, чудовищами… даже мороженым не угостил!

— Мороженым? — повторила за ним Лирио, не сразу поняв, о чём речь, так необычно прозвучало это слово в устах грызуна именно сейчас, когда их мир находился на грани гибели…

— Да-да, мороженое! — обиженно протянул Бобр.

— Волшебное! С космической дыней! Очень вкусное!

Но Лирио слушала его уже не так внимательно. Её взгляд привлекла другая деталь:

— А почему твой нос… светится?

— Он не светится, а… мерцает! — поправил её Бобр, важно задрав голову.

— Это всё мороженое! Оно волшебное! Придает сил и… — он замялся, пытаясь подобрать нужное слово, — и мерцательности!

— Бобр, кажется, сейчас не время хвалиться своими новыми способностями, — тихо, чтобы не привлечь внимание Кракена (а он, казалось, был уже совсем рядом — стены пещеры дрожали от его тяжёлого дыхания), прервал его Никита.

— У нас проблема посерьезнее…

— Да, проблема… — подтвердил Моррис, и в свете меркнущего Кристалла его грустные глаза казались совсем тёмными.

— Если вы не сможете исцелить мой гребень… нам всем придет конец…

— Не говори так! — возмутилась Алиса. Ей совсем не понравилась эта безнадёга в голосе морского конька.

— Мы что-нибудь придумаем! Правда же, Бобр?

— А? Что? — Бобр был так поглощён любованием собственными лапками (которые, надо сказать, всё ещё продолжали излучать волшебный свет и пахнуть клубникой), что чуть не пропустил важную часть разговора.

— Придумаем? Конечно, придумаем! Мы же — команда!

— Команда?! — передразнил чей-то голос, полный холода и презрения (от этого голоса даже Бобр перестал любоваться на свои волшебные лапы).

— Посмотрим, насколько крепкой окажется ваша «команда» перед лицом настоящей тьмы! Из воды, наполнявшей грот, поднялись десятки темных, сливающихся друг с другом теней, превращаясь в… щупальца!

— Кракен! — выдохнул Вихрь, поднимая свой трезубец (золотой рубин на нём еле-еле мерцал, словно отражая борьбу Морского царя со своим отравленным разумом).

Щупальца змеями вырастали из воды, оплетая грот со всех сторон. Они были огромными — толщиной с ствол взрослого дуба — покрытые слизью и присосками, от которых исходил удушливый запах тины и гнили.

— Я ждал вас, маленькие герои! — раздался голос Кракена — низкий, гулкий, словно из самой глубины океана.

— Пришли любоваться своей гибелью?

Алиса инстинктивно спряталась за спину Никиты — даже её магия казалась бессильной перед этим воплощением древней, холодной, безжалостной тьмы. Бобр запищал и попытался забиться под плавник Морриса — он всегда не любил опаздывать, но ещё больше не любил, когда ему было страшно (а сейчас ему было очень страшно!).

— Не бойся, малышка, — сказал Никита, крепко сжимая в руках её маленькую ладошку.

— Мы со всем справимся! Правда же, Бобр?

— А? Справимся? — грызун неуверенно выглянул из-за плавника Морриса.

— Ну… в принципе, если хорошо постараться…

Но его героические порывы тут же угасли, когда одно из щупалец, пробив потолок грота, с треском опустилось прямо рядом с ними. Стены пещеры затряслись — откололся кусок коралла и с грохотом рухнул на пол. Алиса зажмурилась и зажала уши руками.

— Сдавайтесь! — прогрохотал Кракен. — Отдайте мне Кристалл и вы сможете жить! Я буду милостив — вы станете моими рабами и будете вечно служить мне в моём новом, великом царстве!

— Рабами? — Никита сжал кулаки.

— Никогда! Мы не станем служить тебе, злой Кракен! Ты отравил озеро своей тьмой, обманул Морриса, захватил Вихря… Но мы тебя остановим!

И в этот момент, словно в ответ на его смелые слова, шар-Кристалл вспыхнул, отразив яркий, сияющий свет от талисмана на шее Никиты — той самой звездочки, что подарила ему Алиса.

Кракен заревел от боли — словно этот свет обжигал его — и щупальца судорожно задергались, пытаясь спрятаться, уйти подальше от волшебного сияния, словно это были не части его тела, а отдельные живые существа…

— Что ты делаешь?! — зашипел Кракен — его голос теперь звучал тише, не так уверенно.

— Твоя магия бессильна против меня!

— Магия добра сильнее любой тьмы! — отозвался Никита. Он не знал, откуда у него взялись эти слова (может быть, он услышал их в какой-то сказке?), но звучали они правильно, так, как должен звучать голос настоящего героя!

Щупальца отступили ещё дальше, оставляя в центре грота свободное пространство вокруг Кристалла, но исчезать не собирались — они нависли над головами путников, подобно грозовым тучам, грозя в любую минуту обрушиться назад, как только сияние талисмана ослабнет…

— Моррис, теперь — твоя очередь! — сказал Никита.

— Ты знаешь, что нужно делать?

— Да, — отозвался морской конек,

— знаю… Но я боюсь… Что, если Кракен прав, и мой гребень уже не может…

— Верь в себя, Моррис! — поддержала его Алиса.

— Ты — хранитель Кристалла! Ты сможешь!

Морской конек глубоко вздохнул — вздох его был похож на всплеск большой волны — и закрыл глаза.

— Добро! — произнёс он громко и чётко — и в пещере запахло морем, солью, свежестью.

Кракен снова зарычал от боли, а одно из щупалец — самое толстое — ринулось вперёд, пытаясь достать до Морриса… Но волшебное сияние, исходящее от талисмана Никиты и его собственного, доброго сердца, не давало ему пройти.

— Любовь! — продолжал Моррис — и на этот раз грот заполнился светом, тёплым и мягким, словно лучи заходящего солнца, пробившиеся сквозь толщу воды…

Щупальце отпрянуло, будто обожглось, и растворилось в воде с шипением раскаленного железа, опущенного в снег…

— Надежда! — последнее слово Моррис произнес совсем тихо — так, что услышали его, казалось, только Никита и Алиса…

И тут случилось чудо!

Разбитый кристалл на гребне Морриса вспыхнул ярко-синим светом — точно в нём зажглась крохотная звёздочка.

— Получилось! — воскликнула Алиса. — Он целый!

— Не может быть… — прошептал Моррис, не веря своим глазам. — Кракен сказал… он сказал, что это невозможно…

Бобр, увидев чудо-исцеление, забыл и про свои волшебные лапки, и про страх, и даже про мороженое с космической дыней.

— Ура! — закричал он.

— Получилось! Моррис снова в строю! А ну-ка, злобный Кракен, получай!

И, сам не понимая, как это произошло, он запрыгнул Моррису на спину (она была такая же гладкая и скользкая, как дельфин) и, указывая лапкой в сторону, где прятался Кракен, скомандовал:

— Вперёд!

Моррис резко вздернул голову — его гребень, исцелённый силой добра и волшебства, вспыхнул всеми цветами радуги. Раздался высокий, пронзительный свист — словно кто-то невидимый провел по стеклу мокрым пальцем. Из глубины грота вырвался поток воды — холодной, чистой, сияющей, словно сотканной из тысячи льдинок…

— Что?! Что это?! — взревел Кракен, и голос его дрогнул — в нём, помимо привычного холода и угрозы, появились нотки… страха?

Поток воды — он не был похож ни на один из тех, что создавал Вихрь или даже сам

Кракен своими щупальцами — ударил в стену пещеры, отразился от неё, словно луч света в зеркале, и обрушился на те самые щупальца-тени, что ещё секунду назад нависали над головами путников, готовясь нанести удар…

Щупальца зашипели, задымились, буквально тая на глазах, как снежинки на горячей ладони ребёнка…

— А-а-а!!! — закричал Кракен, и в крике его слышались боль и бессилие — как у зверя, попавшего в капкан.

— Проклятые выскочки! Это ещё не конец! Я вернусь! Я запомнил вас…

Но слова его звучали уже не так угрожающе. Постепенно они затихли, растворились в плеске волн и стуке собственного сердца Никиты, которое, казалось, было готово выскочить из груди от волнения…

Когда грот очистился от тьмы, и волшебное сияние Кристалла озера вновь засияло ровно и спокойно, словно ничего и не было, Никита оглянулся вокруг.

Моррис, сияя своей новой-старой, обновлённой магией гребня, гордо выпрямился, точно настоящий морской рыцарь после победы в турнире. Алиса, вся сияя от счастья, хлопала в ладоши (забыв, что находится под водой). А вот Бобр… Бобра нигде не было.

— Бобр?! — Никита заволновался.

— Бобр, ты где?!

— Апчхи! — раздался знакомый голос где-то сверху.

— Тут я, тут!

Никита поднял голову. Бобр, весь в розовых кляксах от волшебного мороженого, сидел на одном из уцелевших щупалец Кракена — оно, лишённое силы своего хозяина, вяло покачивалось в воде, подобно огромному, заснувшему морскому ужу.

— Ты как туда забрался? — удивилась Алиса.

— Сам не знаю! — честно признался Бобр.

— Как-то само получилось… Кажется, это тоже мороженое сработало…

И впрямь — от грызуна исходило мягкое, розоватое сияние — похожее на то, что они видели раньше у фей и у самой Алисы.

В этот момент в грот вернулись Вихрь и Лирио. Лицо Морского царя было спокойным и умиротворенным — тёмные струйки исчезли без следа. Лишь лёгкая грусть осталась в его глазах — как напоминание о том опасном пути, который ему пришлось пройти…

— Спасибо вам, дети! — сказал он, кланяясь Никите и Алисе.

— Вы спасли наше озеро от гибели, вернули Кристалл на его место… Вы навсегда останетесь в памяти обитателей Кристального озера!

— Это было наше удовольствие! — отозвалась Алиса, радостно улыбаясь.

Она так и сияла, как маленькое солнышко — рядом с ней всем становилось теплее и спокойнее…

— А теперь, кажется, нам пора отдохнуть! — зевая, произнес Бобр и с важным видом устроился поудобнее на спине «укрощённого» щупальца Кракена.

— Столько приключений сразу — даже для героя слишком много…

— Мы отправим вас назад, в ваш мир, как только у нас появится возможность, — сказала Лирио, подплывая к ребятам.

— Мы хотели устроить большой праздник в вашу честь… но теперь, после вторжения Кракена, нам предстоит много работы, чтобы восстановить озеро.

Никита кивнул:

— Мы понимаем. Спасибо вам за всё.

Они проводили взглядом удаляющиеся фигуры русалки и Морского царя, которые плыли к своему волшебному городу, и вновь почувствовали себя… немного одинокими.

— Что же, друзья, — сказал Никита. — Похоже, это прощание… Пора нам возвращаться домой…

— А как же приключения? — пропищал Бобр, слегка разочарованный таким поворотом событий.

— Не грусти, Бобр, — успокоила его Алиса.

— Я чувствую… они не закончатся! Ведь в нашем мире тоже есть место волшебству…

Она улыбнулась, и её улыбка, яркая и тёплая, словно обещала что-то очень интересное.

— Кстати… — она прищурилась, заглядывая вдаль.

— А вы знаете, что за горы находятся за вашим озером?

Моррис и Бобр переглянулись и, почти хором, ответили:

— За горами? Там расположен Заколдованный город Драконов…

— Заколдованный город Драконов? — повторил Никита.

— А что там интересного?

Моррис с грустью опустил голову.

— Там случилась беда… — прошептал он.

— Злой волшебник захватил трон, заточил молодого дракона в темницу, и теперь… теперь город под властью тьмы…

— Хм… — задумчиво протянул Никита, обнимая Алису за плечи.

— Похоже, кому-то снова нужна наша помощь… Что скажешь, звёздочка? Справимся?

— С тобой — хоть на край света, хоть в Заколдованный город Драконов! — улыбнулась Алиса, и её глаза, цвета летнего неба, лучились таким задором, что сомнений не осталось: да, их путешествие продолжится…

Много дней спустя, они стояли на вершине самой высокой горы, окружающей Кристальное озеро. Лирио и Моррис, которые проводили их до границы своего волшебного мира, печально смотрели им вслед.

— Возвращайтесь скорее! — крикнул Бобр, который, по словам русалки, должен был теперь помогать им охранять покой и порядок на озере (волшебное мороженое, видимо, повлияло не только на его силу, но и на характер, сделав его более ответственным).

Алиса помахала им на прощание и, взяв Никиту за руку, отправилась в путь — навстречу новым приключениям…

— Они справятся, — сказал Моррис, глядя, как две фигуры

— мальчик и девочка, — медленно удаляются на фоне закатного неба.

— Они сильны и добры сердцем… — добавил Вихрь, который, освободившись от чёрной магии Кракена, снова стал мудрым и справедливым правителем.

— И любят друг друга, — прошептала Лирио.

— А любовь — великая сила!

В далеких горах, освещенных последними лучами заходящего солнца, прозвучал рев — но это был уже не зловещий рев Кракена, а совсем другой… в нем была тоска, злость, мольба о помощи.

— Слышишь? — остановившись на мгновение, спросил Никита Алису.

— Похоже, этот дракон не терпит отлагательств…

Алиса кивнула и, крепче сжав его руку, пошла быстрее…

На горизонте, окрашенный в багровые цвета заката, виднелся Заколдованный город Драконов…

А тем временем в Кристальном озере, спасённом от тьмы благодаря отваге ребят и их волшебным друзьям, жизнь возвращалась в своё русло. Растения снова пели свои тихие песни, рыбы радовались ярким цветам кораллов, морские коньки важно разгуливали по улицам из ракушек и жемчуга, охраняя покой жителей волшебного города.

Но ночью, когда луна освещала мир своим серебристым светом, старые, мудрые рыбы рассказывали малышам-рыбкам историю о девочке с неба и мальчике с земли, которые победили зло и подарили озеру надежду.

И иногда, если очень повезёт, в ночном небе можно было увидеть две падающие звезды — они летели рядом, не разлучаясь ни на мгновение… Ведь теперь у них впереди целая вечность, чтобы совершать добрые дела, помогать тем, кто в этом нуждается, и, конечно же, любить друг друга.

Потому что любовь, как и магия, творит настоящие чудеса.