— Это уже шестнадцатый раз за семестр.
Глава школьного совета устало покачал головой. Углубился в бумаги, разложенные перед ним на столе в идеальном порядке.
— Сонхва-хён, я… мы… — начал, как самый невоспитанный, Сон Минги, руководитель и по совместительству звезда секции баскетбола.
Колкий черный взгляд поверх очков. Молчи, молчи, молчи. Обычно не удостаивавший его вниманием оппонент, сегодня оказавшийся на той же позорной скамейке обвиняемых, Кан Ёсан из секции магии, зыркнул в сторону раскрывшего не вовремя рот долговязого Минги.
— «Вы»! — передразнил его скривившийся Сонхва, откладывая какую-то бумажку в сторону и сцепляя перед собой руки в замок. — Чонхо!
Невозмутимый, как и обычно, первый помощник главы совета шагнул вперед и встал по правую руку от Сонхва-хёна.
— Чонхо, изложите по фактам.
— Сегодня ученики Сон Минги и Кан Ёсан устроили драку — едой! — в столовой.
С этими словами Чонхо вытащил из нагрудного кармана неразорвавшийся снаряд — маленькую упаковку с соком, а из-за шиворота — дробину зеленого горошка. Сложил вещдоки перед главой совета и слегка поклонился.
— Подумать только.
Сонхва поднялся с места.
— Ваш конфликт… приобретает не только непозволительные, но и опасные, оскорбительные формы…
Минги сглотнул, Ёсан чуть дернул плечами. Сонхва, умопомрачительно красивый и злой, как черт, переводил тяжелый, смертоносный взгляд с одного на второго. Ни один явно не собирался сдаваться.
Уже семестр два обалдуя не могли поделить помещение — увы, у школы не нашлось отдельных, для секции баскетбола и кружка магии. И страдали от этого все окружающие — битва велась по всем правилам феодальной вражды.
— Господин Чонхо, с чего начался конфликт? — обратился вполголоса Сонхва к самому надежному свидетелю.
— Минги-хён сообщил Ёсан-хёну, что магии не существует…
Чуть изогнув бровь, Сонхва уставился на Минги.
— Стало быть, это вы виноваты?
— …а Ёсан-хён сразу же сказал, что видал баскетбол… в белых кедах на закате.
Сделав глубокий вдох, Сонхва склонился к Ёсану и доверительно спросил:
— Господин Ёсан, что мешало вам вежливо промолчать в ответ?
— Потому что магия — это не чушь собачья, не фигня и не выдумка, как позволил себе сообщить мне господин Минги при свидетелях, — точно так же доверительно и чистосердечно сознался Ёсан, поднимая бездонные, ясные, как небо, глаза. В отличие от шумного и взбалмошного Минги, тихоня Ёсан не скандалил и не пустословил, но был тем еще крепким орешком. Сонхва уже имел счастье в этом убедиться… Шестнадцать раз за семестр. Да и староста их курса, Ким Хонджун, был с ним негласно солидарен, хоть и под угрозой мучительной смерти не сознался бы, что хоть в чем-то согласен с главой школьного совета.
Двое самых невоспитуемых студентов.
— Баскетбол хотя бы существует… — вновь завелся невоспитуемый Минги, услыхав контраргументы.
Сонхва вновь закатил глаза, и Чонхо готов был поклясться, что изумительно красивые губы главы школьного совета уже сложились в начало очень непечатного выражения. Предупреждая несчастье, которое вот-вот неминуемо должно было произойти, он притянул хёна к себе и что-то шепнул ему на ухо.
Выслушав, Сонхва, кивнул, не сводя тяжелого взгляда с проштрафившихся непримиримых соперников.
— Напомните мне, что было, когда вы в последний раз решали судьбу помещения клуба в честном поединке.
— Несмотря на то, что это был баскетбольный матч, а не сумо и не американский футбол, господин Минги повалил господина Ёсана и так удерживал его, пока не вышло время основного периода.
Потирая виски так, словно у него разболелась голова, Сонхва вопросительно склонил голову по направлению замолчавшего, но не утратившего боевой пыл Минги.
— Припоминаете? — Вопрос был совершенно риторический, потому что указанный Чонхо факт имел место при больше чем полусотне свидетелей — почти полный состав обеих заинтересованных фракций, пришедших поболеть за своих руководителей. Даже на видео кто-то снял…
— Ну… да. Кажется.
Под прицелом глаз хёна Минги явно смутился, отчего-то покраснел. В самом деле он отлично помнил, что использовал запрещенные приемы. Только вот почему именно — восстановить в памяти хоть убей не мог.
Чонхо, сияя не менее черным и пронзительным взглядом, чем до этого — Сонхва, обошел скамью с Минги и Ёсаном кругом, по-инквизиторски внимательно изучая обоих, от макушек до пят.
— А что могло… эм-м… спровоцировать такую вспышку с вашей стороны?
От вопроса вскинулись оба: и оскорбленный в лучших чувствах Минги, и Ёсан со скептической усмешечкой — какая, дескать, вспышка, он всегда такой.
— Вы мало спали?
— Нет, нормально выспался… Типа, ну… Соревнование же.
Бесспорно. Чонхо удовлетворенно кивнул и пошел на заход с другого бока.
— Вы позавтракали?
— Конечно! В меру, как и полагается… Потом Ёсан принес…
Минги замер на полуслове, сверля Ёсана взглядом. Ёсан делал большие и непонимающие глаза.
— Продолжайте, продолжайте. Что принес Ёсан?
— Д-два корндога, ну из кофейни на соседней улице.
— И? — Чонхо, напрягшись, ждал ответа. Даже заинтригованный Сонхва, кажется, забыл о головной боли.
— И он угостил меня… Я подумал, что он задобрить меня хочет…
Все еще не понимая, что от него добиваются, Минги пожал плечами. Чонхо, тем временем, поменял объект интересов, разглядывая по-прежнему непроницаемое выражение лица Ёсана. Который, впрочем, на него внимания не обращал. Только смотрел на Минги. Не отрываясь.
— Вкусно было? — опять же, ему.
— Очень, спасибо, — выпадая из режима берсерка, тепло сообщил Минги Ёсану и снова нахмурился. Кажется, начало доходить. — Что ты положил в него??? Порошок из крыльев фей? Мандрагору?..
Ёсан расхохотался. Честно, от всей души, да так, что задребезжали стекла в шкафу с документами, где глава совета хранил свои бумаги. В идеальном, надо сказать, порядке.
— Клянусь, ничего…
— Это приворот! — взвился с места Минги, как ужаленный. — Это низко! Кан Ёсан, как ты мог? Теперь понятно, почему… Как… Почему ты мне нравишься! Ой!
Осознав, что только что сказал нечто… совершенно неподобающее, покрасневший и очень смутившийся Минги плюхнулся на место. Рядом с тоже покрасневшим, тоже смущенным, но, кажется, довольным Ёсаном. Оба очень старались не смотреть друг на друга.
С видом выполненного долга Чонхо кивнул Сонхва-хёну. Тут уже даже главе совета стало ясно, что к чему.
— Так, — медленно закипая, протянул он. — Думаю, вопрос о том, фигней ли занимается секция Ёсана, можно снимать с повестки дня… Кружок магии имеет на помещение такие же права, как и секция баскетбола. Сон Минги, вы будете возражать?
Тот только отрицательно покачал головой. Исподтишка взглянул вправо и тут же отвернулся, встретившись с небесно-чистым взглядом Ёсана. Ни в чем не виноватым, конечно.
— Слушайте мое решение, — Сонхва поднял правую руку, призывая к вниманию. — Отныне и впредь помещение будет находиться в распоряжении обоих клубов на равных правах, и оба будут нести равную ответственность — за состояние, за чистоту, за инвентарь… Слышите меня? Для заседаний и тренировок следует составить расписание. Жду его от вас — обоих! — завтра же утром. Придется поработать вместе…
В ужасе перед лицом общей угрозы Минги и Ёсан переглянулись.
Чонхо безмолвно стоял за плечом хёна. Взгляды у обоих были совершенно одинаково черны.
***
Пару минут спустя после того, как за провинившимися закрылась дверь кабинета, Сонхва изящным жестом поправил очки и пригладил волосы.
— Как думаешь, сработаются?
— Совершенно в этом уверен, — ответил Чонхо, утвердительно кивая.
— Ты ведь не веришь во все эти магические штучки? — с подозрением осведомился Сонхва, глядя на помощника в упор.
— Не верю, хён. В той кофейне продаются самые обыкновенные, насквозь классические корндоги. Знаю, сам не раз покупал их.
— Вкусные? — уточнил зачем-то Сонхва с тоской глядя вниз, на школьный двор, который наискосок пересекали оба нарушителя, о чем-то увлеченно переругиваясь на ходу.
— Да, вполне, — подтвердил Чонхо. — И в магию я не верю, максимум — в фокусы.
Сонхва машинально выровнял все лежавшие на столе карандаши по линейке.
— А фокус, хён, в том, что Ёсану уже о-о-очень давно нравится Сон Минги…
— Значит, сработаются… — протянул глава школьного совета, отчего-то думая о вкусных корндогах и старосте курса Хонджуне. В магию, надо сказать, Сонхва тоже не верил, но…