Тепло разлилось по твоему телу, когда тебя вытащили из сна без сновидений, тыльная сторона твоих колен скользкая от пота, спина непроизвольно выгнулась, чтобы…
— Мммм, — удовлетворенное мычание Астариона прогремело в твоём сердце, туманному сознанию потребовалось слишком много времени, чтобы осознать, как его нежный язык послушно убирает беспорядок, который он сам же и устроил.
Сверхчувствительная, ты толкнулась к его лицу, когда он провел языком по твоим изгибам, остановившись, чтобы ненадолго пососать твой набухший клитор, пронзительный скулеж вырывается из твоего зевка, пока твои глаза борятся со сном, которого они так отчаянно добивались.
Ты достигла пика, это было ясно, как по эйфорическому кайфу твоего тела, так и по счастливому бормотанию Астариона, хотя ты начинала понимать, что это, вероятно, было не раз, учитывая, насколько… ты была нежной. Неужели он действительно не удосужился разбудить тебя, постоянно доводя тебя до пика наслаждения? Он определенно был достаточно опытным, как ты и предполагала, — подумал твой озадаченный мозг, когда он нежно поцеловал внутреннюю часть твоего бедра.
— Я начал задаваться вопросом, проснёшься ли ты когда-нибудь, дорогая, — промурлыкал он хриплым от трудов голосом.
Глаза, наконец-то привыкшие к утреннему свету, увидели, что он ухмыляется тебе, свидетельство твоего возбуждения и последующего удовлетворения размазано по его губам и подбородку. Полностью осознавая, что ты наблюдаешь за ним, он подносит ко рту два своих изящных пальца и медленно обсасывает их дочиста.
— Очень вкусно, — простонал Астарион, расширенные рубиновые глаза закрываются, его брови хмурятся, волосы — настоящая катастрофа.
Это правда несправедливо, насколько он прекрасен.
— К сожалению, — продолжает он, вытаскивая их из своих чувственных губ по одному. — Я чувствую себя… оголодавшим.
Твоё сердце, которое ровно колотилось в груди с ощущением, будто ты бежала больше часа, внезапно останавливается. Стимулированную ласканием и возбужденную, тебя всё равно поражало, что после всего этого времени вместе он все равно спрашивает разрешения - какой бы загадочной ни казалась его просьба в твоей пронизанной сном медлительностью.
Достаточно было лишь едва заметного кивка, и Астарион уже был на тебе, смертельные зубы впились в покрасневшую кожу твоего бедра, как горячий нож в масло, твой мир взорвался от обострённого сознания, когда ты полностью просыпаешься, его имя вырывается из твоего горла с непристойный стоном.
Это только воодушевило его, поскольку его сильные, ловкие пальцы впились в плоть твоих бёдер, ногти грозят проколоть их, пока он жадно пьёт из твоей бедренной артерии. В отчаянии ты протянула руку, запуталась в его шелковистых волосах, притягивая к себе, гарантируя, что он насытится — как будто это было возможно.
Сверхосознавая свое окружение, новое тепло наполнило твоё существо, притяжение самой твоей жизненной силы сосредоточилось там, где он питался, проходя через такие ласковые губы в самую его душу. Независимо от того, сколько раз он пил тебя, тебе никогда не избавиться от сюрреалистичного ощущения этого.
Тьма начала заползать в уголки твоих глаз, утренний свет угасал, как будто само время пошло вспять.
Астарион резко отстранился от тебя, откинувшись на корточки, пока твоя кровь текла по его пасти, капли капали на его подтянутую грудь, когда он наклонил голову к тебе, любуясь своей работой. Обновлённый, он хищно ухмыльнулся, прежде чем заползти на тебя сверху, целуя открытые участки твоего тела на ходу.
Не в силах контролировать свою потребность, ты извиваешься под ним, наслаждаясь телесным ощущением его тела, прижатого к твоему, рельефные мышцы прекрасно сочетаются с твоим более мягким женским телом.
— Я мог бы прожить ещё сто лет и всё равно никогда не насытиться тобой, — прохрипел он в тонкий изгиб твоей шеи, дразня кончиками зубов по слишком тонкой коже. Каким бы красноречивым ни был твой возлюбленный, ты понимаешь, что улученные моменты честности — это те моменты, когда ты любила его больше всего.
Подняв колени, ты обняла Астариона, радуясь, обнаружив его таким же раздетым, каким ты оставила его ранее этой ночью, оседлав его и получив ваш взаимный оргазм; адреналиновый трах, как он это называет, вы двое, охваченные жаждой крови, сражались с ордой гоблинов, слишком великой, чтобы сосчитать.
Ты думала, что он насытился и измучился, его мягкий, довольный храп разносился по твоей груди, когда ты прижимала его к себе - редкое проявление уязвимости с его стороны, предназначенное исключительно для тебя и только для тебя.
И теперь, когда его тяжелый член скользит по твоим изгибам, заставляя твои бедра толкаться к его твердости, вся эта уязвимость исчезла. Опираясь на предплечье, он смотрит на тебя сверху вниз, на его губах играет зловещая ухмылка, подчеркивающая размазанную кровь и возбуждение, окрашивающее его безупречное лицо — окровавленный ангел мести.
Он был самым красивым в своей стихии.
Раскаленные глаза стали ещё темнее, когда он наблюдает, как нарастает твоё предвкушение, как каждый медленный толчок его члена дразнит тебя, каждый чувственный проход по твоему ноющему центру грозит разрушить тебя.
В последний раз, когда он был в таком состоянии, ты несколько дней ходила с неловкостью, и боль в бедре, которое он чуть не вывихнул, вызывала его понимающий взгляд каждый раз, когда твоя походка сбивалась.
Что-то вывело Астариона из себя, и твоя похоть быстро начала терять терпение.
— Астарион, — прошептала ты, во рту у тебя пересохло от затрудненного дыхания.
— Нуждающаяся маленькая прелесть, — проворковал он, замедляя скольжение своего члена. — Скажи мне, чего ты хочешь.
Пытаясь утолить жажду трения, в которой ты так отчаянно нуждалась, ты извивалась под ним только для того, чтобы его свободная рука прижала твое бедро на месте с выражением им своего неодобрения.
— Словами, моя радость.
— Тебя, — воскликнула ты, чрезмерно возбужденная и жаждущая. — Я хочу тебя.
— Давай, дорогая, ты можешь лучше.
Обиженная, ты надулась, заслужив этим искренний смех.
— Раз уж ты такая хорошая девочка, я заключу с тобой сделку, — начинает он, отпуская хватку на твоём бедре и скользя вверх по твоему боку. — Скажи мне то, что я хочу услышать, и я дам тебе всё, что захочешь.
Обычно ты попробовала бы приложить силы, чтобы дразнить его так же сильно, как он тебя, зная, какую радость он получает от такого ужасного соблазнения, но сегодня ты не испытывала такого раскаяния, нуждаясь в нем внутри себя, как в кислороде, которым ты дышала.
— Пожалуйста?
— Близко. Очень близко, любовь моя.
Обиженная, ты очень драматично фыркаешь. — Пожалуйста, Астарион. Ты мне нужен.
— Потому что…?
— Я твоя, — ты хныкаешь, зная, что это было подтверждением, которое он искал. Властные губы врезались в твои, когда он вошел в тебя, твой последующий вздох позволил ему скользнуть языком внутрь, заставив тебя попробовать себя на вкус. Застонав от внезапного, но очень желанного вторжения, твои ногти царапали жертвенные шрамы, пока ты приспосабливалась к его огромному размеру.
Астарион нежно прикусил твою нижнюю губу и отстранился, позволяя тяжелому весу своего члена ударять по каждому узлу удовольствия внутри тебя на пути. — Скажи это снова.
— Я твоя, Астарион, — повторила ты, и твой голос звучал чуть больше, чем хриплое хныканье.
Он толкнулся обратно в тебя, резко подняв бедра вверх, требуя, чтобы ты говорила это снова и снова, каждое признание приносило его в ответ. Бездумные, слова превратились в мантру, пока ты чувствовала надвигающийся оргазм, твоё тело настолько сверхчувствительно, что всё, что для этого требовалось, это-
— Моя, — прорычал он, равномерное шлепанье кожи к коже превратилось в яростное стаккато ритма, когда его зубы нашли опору на гладкой линии твоей шеи.
Мир взорвался цветом, а затем загорелся белым, эйфория охватила всё твоё существо, пока он продолжал, его имя унеслось в оглушительном крике.
— Моя, моя, моя, — повторяет Астарион, посасывая, облизывая и целуя то место, из которого пил, вставляя свой член в тебя и вынимая, вытягивая и своё собственное удовольствие.
Время снова замедлилось, когда твоё тело сжалось вокруг него, твои трепетные сокращения продолжались и продолжались, пока теплое нечеткое наслаждение проникало в самые твои кости.
Вы двое лежите так какое-то время, у тебя перехватило дыхание, а он шепчет тебе на ухо сладкие пустяки, вылизывая твою шею.
— Я устроил на тебе полный беспорядок. — продолжал чистить он, целуя твою челюсть, пока не поймал твои губы.
Это была низкая, глубокая боль, с которой он вышел из тебя, ощущение, как его семя вылилось из того места, где вы были соединены, оставило тебя пустой. Почувствовав твое недовольство, Астарион усмехается, нежно целуя тебя в щёку.
— Оставайся на месте, любовь моя, — прошептал он, исчезая из твоей кровати.
Едва начал ощущаться ранний утренний холод, как он вернулся с теплой влажной тряпкой и осторожно начал вытирать следы своего присутствия. На каждую область, которую он вытирал, он наносил серию любовных поцелуев, каждый след укуса получал тихое "Спасибо".
Сон звал тебя, твоё тело истощенное и тяжелое, когда Астарион обвился вокруг тебя, плотно натягивая простыни.
— Знаешь, я люблю тебя, — сказал он, чувствуя необходимость напомнить тебе, что то, что было у вас двоих, было реальным.
Ты повернулась, уткнувшись лицом ему в грудь. — И я тебя люблю.
С этими словами вы двое снова заснули, ваши души были безвозвратно связаны на все времена.