Ники появляется вскоре после того, как Кевин ушел в душ. О том, насколько тяжело ему, должно быть, приходится, говорит то, как он несколько минут сидел, пытаясь найти, что посмотреть, прежде чем понял, во что одет Аарон.

— Это куртка Кевина?

— Да. Мы промокли. — Аарон говорит это беззаботно, как будто в этом нет ничего особенного. Ники даже не дает никаких дальнейших комментариев по этому поводу, что, вероятно, связано с тем, что он привык к тому, что Аарон крадет его одежду, но Аарон напряжен и готов защищаться дальше. Он удивлен отсутствием реакции. Для других это действительно не имеет большого значения.

Ты просто дай мне знать x

Аарон прокручивает чат, чтобы найти фотографию, которую прислал ему Кин. Он проверяет положение своего телефона и оглядывается, чтобы убедиться, что Ники действительно смотрит в телевизор и не находится рядом с ним. Не то чтобы Ники мог видеть экран, если бы смотрел на Аарона, но все же. Затем он щелкает по изображению.

      Черт. Похоже, он забыл, как хорошо выглядел Кин, как будто он смягчил его до чего-то более реалистичного в своем воображении. Дело не в том, что Аарон все время не замечает нужных людей. Он окружен спортсменами, очевидно, он их замечает, но никогда не выглядит, будто это так. Он никогда не заботится о внешности и никогда не ожидает, что кто-то, столь явно привлекательный по общепринятым меркам, заинтересуется им.

      Он снова задумывается о том, есть ли что-то действительно необычное в лице Кина, потому что – почему люди не бросаются в ноги этому человеку? Почему тому пришлось ограничиться приложениями для знакомств? Не то чтобы Аарон жаловался. Иначе он никогда бы не привлек внимание Кина. Он уверен в этом. В реальном мире Аарон не тот человек, на которого люди смотрят дважды. По крайней мере, не по веским причинам.

      Честно говоря, он, вероятно, тоже не обратил бы внимания на Кина. Конечно, он может быть сексуальным, но для Аарона это бессмысленно, если у них нет связи.

Кин же ему нравится настолько, что он, возможно, простил бы его, если бы он действительно был сомом – нечестность в этом аспекте была бы для Аарона большим ударом, чем внешний вид.

      Тот факт, что ему больше не нужно беспокоиться об этом, является еще одной потенциальной разрушенной между ними стеной. Это хорошо, но и пугает, потому что Аарон теперь в этом, а это значит, что будет намного больнее, если что-то пойдет не так. Когда что-то пойдет не так.

Он кладет телефон и сонно смотрит телевизор с Ники. Даже когда Кевин переходит из ванной в спальню, Аарон не двигается. Его уставшие ноги пока не могут подняться. Только когда он получает ответ от Кина, он действительно выпрямляется.

Я имею в виду…

Трудно когда-либо выкроить время для полного одиночества в общежитии, но, возможно, сейчас я буду открыт для новых твоих вдохновляющих слов.

Вдохновляющих? Мы так это называем?

Определенно, что-то вдохновляющее.

Лмааао

Так на чем мы остановились…

Я думаю, ты собирался вести себя плохо и кончить раньше, чем я разрешу.

Думаю, я просто гипотетически задавался вопросом, каковы были бы последствия в этом случае. Если бы я был просто жертвой удовольствия, которое доставляли мне твои навыки. Что бы ты сделал?

Мм. Я не могу этого сказать.

Почему нет?

Я имею в виду, я не буду лгать. Я лично не исследовал многие кинки, но я знаю, что общение, согласие и границы важны. Я не могу сказать, как бы я наказал тебя за это, не зная твоих границ или того, что тебе нравится, а что нет.

Я знаю, что это абсолютно не суть того сообщения, но на самом деле это было действительно горячо.

Но это правда. Полагаю, мы мало знаем о вкусах друг друга. Тогда чем ты увлекаешься? Эджинг – один из них?

На самом деле я не думал об этом конкретно в таком ключе, но мне нравится дразнить и доставлять удовольствие, так что, полагаю, было бы забавно поддразнить своего партнера

Знаешь, я люблю, когда меня хвалят. Еще мне нравится, когда меня дергают за волосы. Я открыт для легких шлепков, но это зависит от дня, иногда мне действительно не нравится, когда меня бьют. То же самое с ограничителями. Они должны быть мягкими, и иногда они мне действительно не нравятся. Мне не нравится, когда меня бьют по лицу или душат.

Вау. Ты вложил в это гораздо больше мыслей, чем я

Дергать за волосы хорошо, пока это не слишком грубо

И я думаю, что мне нравятся метки. Оставлять их, но также и быть отмеченным. Иметь напоминание, на которое можно посмотреть позже. Как временное предъявление прав на человека. Я думаю, что синяки могут быть горячими, или царапинами.

Правильно. Просто крепко сжимать, а не на самом деле вырывать волосы.

Боже, мне нравится идея оставлять на тебе синяки. Знать, что ты позволяешь мне это делать. Знать, что ты мой, пусть даже только на этот момент. Я не думаю, что в целом я особо собственник, но в этом есть что-то очень примитивное, приносящее удовлетворение.

Мне нравится идея удерживать тебя связанным в моей власти, но только если это то, чего ты хочешь. Я думаю, было бы здорово наблюдать, как ты все больше возбуждаешься и отчаиваешься и не можешь ничего с этим поделать.

Да. Это горячо. Иногда приятно отказаться от контроля. Кажется, что я могу просто отпустить и какое-то время ни о чем не думать и не беспокоиться, но это хорошо, только если кажется, что я сдаюсь добровольно. Мне не нравится, когда у меня такое чувство, что контроль у меня отнимают. Вот почему с этим можно как попасть в точку, так и промахнуться.

Понятно. Это тоже вопрос доверия. Если ты действительно доверяешь человеку, который тебя удерживает, ты знаешь, что он тебя отпустит, как только ты об этом попросишь, верно?

Правильно.

Мне нравилась униформа, но я не знаю, нравится ли мне это в целом или мне просто нравилась униформа моего предыдущего партнера

Возможно, это зависит от униформы

Тебе нравятся ролевые игры с ней?

Хм. Может быть. Я не очень хороший актер, но иногда я слишком зацикливаюсь на своих мыслях, и подыгрывание чему-то помогает справиться с чрезмерной рефлексией. Мне часто кажется, что я просто играю ту роль, которую от меня кто-то ожидает, даже во время секса. Я имею в виду, что в таком случае я не чувствую, что мне сойдет с рук сексуальные высказывания. Это кажется неловким и неприятным.

Тебе от этого некомфортно? Нам никогда не придется делать то, что тебе неприятно, Майк. Для меня это забавно, только если тебе это тоже нравится.

Не то чтобы мне это неприятно. Мне некомфортно с самим собой. Я не думаю, что могу быть сексуальным – это не я, поэтому, когда я пытаюсь, всегда кажется, что я пытаюсь оправдать ожидания. Есть ли в этом смысл?

Да, но я не хочу, чтобы тебе приходилось притворяться тем, кем ты не являешься.

Хотя я скажу, что, по-моему, ты невероятно сексуален. Даже когда ты делаешь это не намеренно. Даже когда ты просто ведешь себя умно и зрело, обсуждая границы.

Может быть, особенно потому, что ты такой искренний в этом.

Однако ты для меня не просто отдушина. Мне не нужно, чтобы это было сексуально, если ты не готов или если тебе это неудобно. Мы можем просто поговорить.

Я хочу. Просто для меня это не естественно. Возможно, чем больше я буду практиковаться, тем менее высокопарно это будет ощущаться

В таком случае я всегда готов быть добровольцем для твоей практики.

Но, возможно, нам следует избегать более тяжелых аспектов, пока у нас не будет возможности изучить их физически

Так ты думаешь, у нас будет секс в будущем?

Я имею в виду. Разве это не подразумевается в секстинге?

Секс не приравнивается к ожиданию. Я ни к чему тебя не буду принуждать, когда мы встретимся.

Исходя из нашей текущей траектории, я бы сказал, что вероятность с моей стороны высока. Ты мне нравишься, Кин. Я был бы готов исследовать некоторые из этих вещей с тобой.

Я поддерживаю это. Симпатия и исследование. Приятно знать, что мы на одной волне. Я волновался, что действую слишком быстро для тебя.

Могу я быть честным?

Всегда.

Я немного беспокоюсь из-за того, что никогда раньше не был с парнем

Все в порядке. Я могу показать тебе. Мы можем идти к этому медленно. Даже если ты просто хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе в начале, я могу это сделать. Было бы так легко кончить, пока я доставляю тебе удовольствие.

Черт

Нет, я определенно хочу заставить тебя кончить, но этот образ горячий

Я не буду протестовать, но мы можем справиться с этим вместе. Я не собираюсь ни к чему тебя подталкивать. Да, ты меня абсолютно возбуждаешь, но я могу контролировать себя.

А ты можешь? Разве ты только что не говорил о том, что если тебе будет слишком хорошо, ты не сможешь устоять?

Хэй. Это было по определенному сценарию. Не используй мой секстинг против меня.

Я просто дразнюсь. Спасибо, я ценю это

Конечно, x

Кстати, о том, чтобы заставить тебя кончить, если ты один, я хотел бы помочь с этим прямо сейчас

Я был бы открыт для этого. Пока ты уверен, что действительно этого хочешь.

О. Я так уверен.

Аарон направляется в ванную и запирает дверь. Не совсем идеально прятаться в ванной, но, по крайней мере, время выбрано удачно. У него есть веская причина. Он все равно собирался принять душ. Он пока не раздевается, прислоняется спиной к раковине и думает, как начать.

Это прозвучит как клише, но что на тебе надето?

Прямо сейчас? На самом деле ничего, я только что вышел из душа. У меня просто полотенце вокруг талии.

А как насчет тебя?

Так совпало, что я как раз собираюсь в душ. Хотя я все еще в спортивных штанах.

Кину не обязательно знать о куртке Кевина. Аарон все равно скоро ее снимет – что плохого в том, чтобы забежать вперед по их воображаемому сценарию?

Хотел бы я принять душ вместе с тобой.

Разве ты только что не оттуда?

Да. И что?

Ты думаешь, я бы не вернулся в душ, если бы там был ты?

Так хочется снова испачкаться после того, как ты только что помылся

Горю желанием прийти и отметить тебя. Покрыть эту бледную кожу множеством прекрасных темных засосов, чтобы ты проводил по ним пальцами, когда меня не будет рядом, и вспоминал, как мои губы боготворили тебя.

ибх Кин как ты это придумал?

Я сказал что-то, что тебе не понравилось?

Нет, наоборот

Ладно, хорошо.

Мне нравятся веснушки на твоих плечах. На твоей фотографии в спортзале, в майке? Я хочу нанести на карту созвездия, которые они образуют. Начиная пальцами, затем губами, затем языком.

Аарону приходит в голову мысль, от которой у него сводит живот от нервов, и, может быть, еще и от волнения?

      Его немного подташнивает, когда он быстро сбрасывает куртку Кевина. Он аккуратно вешает ее на дверь ванной, затем возвращается к раковине. Зеркало все еще слегка запотело после водных процедур Кевина. Аарон отирает полотенцем круг, затем отворачивается от зеркала. Он снова облокачивается на раковину и делает снимок через плечо.

      Ракурс неудачный, и ему требуется несколько попыток, прежде чем он получает желаемый снимок. Запотевшее стекло обрамляет его туманным кругом, затылок – просто расплывчатое пятно, но мускулы плеч напряжены, видны усеявшие их веснушки. Они значительно поблекли с лета, но не исчезли полностью. С приближением зимы они станут бледнее, но на фотографии они все еще видны. Свет в ванной делает остальную часть его кожи бледной, настолько, что скрывает длинный тонкий шрам на спине Аарона – Тильда в детстве швырнула его через стеклянный стол.

      Идеально. Кин не сможет расспросить его об этом, если он этого не увидит.

Он долгое время внимательно смотрит на фотографию, чтобы убедиться, что на заднем плане ничего не заметно, но из-за пара за спиной Аарона мало что видно. Он колеблется, его палец зависает над кнопкой отправки, но затем он нажимает ее, прежде чем успевает обдумать что-то еще.

Эти веснушки?

ДА. Эти веснушки.

Боже, ты великолепен и сзади.

Чего бы я только не отдал, чтобы вонзить зубы в этот изгиб между твоим плечом и шеей. Проложить губами путь вверх по столбику твоего горла.

На самом деле я большой поклонник поцелуев в шею

Ты сейчас?..

Ага. Моя шея очень чувствительна

Приятно это знать. Тогда я проведу много времени на твоей шее.

Я думал, что должен был помочь тебе кончить?

Мне нравится идея доставить тебе удовольствие. Это меня заводит. Поверь мне, я сейчас супервозбужден.

ибх

А ты?

В процессе

Ты трогаешь себя?

Пока нет. Слишком занят, делая вычурные фотографии, ты знаешь

Ха. Я прикасаюсь к себе. Глажу свой член. Хотел бы я, чтобы это была твоя рука.

Может быть, если бы ты перестал целовать мою шею, я смог бы сосредоточиться достаточно надолго, чтобы прикоснуться к тебе

Где в этом веселье?

Прямо сейчас я действительно улавливаю атмосферу соплячества

Мне просто нужна твердая рука. Я могу быть очень хорошим под правильным руководством.

Ты определенно хорош. Особенно когда я запускаю руку в твои волосы, а ты смотришь на меня своими прекрасными зелеными глазами. Позволь мне наблюдать за всеми изменениями в выражении твоего лица, когда я беру тебя в руку, чтобы я мог видеть, что тебе приятно, на что ты реагируешь

Черт. У меня отвисла челюсть и я задыхаюсь. Пытаюсь выгнуться и поцеловать тебя снова.

Может быть, я бы позволил тебе. Если бы я был великодушен. Или, может быть, я бы просто удержал тебя на месте, позволил бы тебе тянуть себя за волосы, когда ты пытаешься вырваться из моих объятий, наклонился, чтобы мои губы были близко к твоим, но оставались вне досягаемости.

Дразнишь.

ДА

Это горячо, но было бы также по-настоящему горячо почувствовать пирсинг у тебя во рту. Хочу лизнуть его. Почувствовать его форму своим языком. Может быть, пососать его.

Тебе так хочется, чтобы у тебя что-нибудь было во рту, детка? Можешь пососать мои пальцы, если хочешь

Детка…

Извини. Это просто вырвалось само собой. Я должен был спросить, как ты относишься к ласкательным именам

Мне это нравится.

И мне нравятся твои пальцы у меня во рту. Я бы пососал их, провел языком между ними, показал бы тебе, что я могу делать своим ртом. Чтобы ты знал, как было бы приятно, если бы я сосал что-нибудь другое.

Ты сейчас трогаешь себя?

ДА.

Хорошо. Ты разделся?

Спортивные штаны просто сползают с моих бедер

Черт. Хороший образ. Держу пари, ты выглядишь чертовски сексуально. Я хочу прижаться лицом к твоему животу, целовать и облизывать твою кожу, оставлять засосы на изгибах твоих тазовых костей.

Так сильно хочу попробовать тебя на вкус.

Ебать Кин

Да. Ты приближаешься? Я приближаюсь.

Ты был таким гребаным провокатором сегодня. Этим утром подкидывал мне идеи в голову. Оставлял меня думать о тебе весь день. Самый изысканный вид пытки.

упс

Ты даже не сожалеешь об этом.

Нет

Вовсе нет

Нравится мысль о том, что ты думаешь обо мне весь день. Ждешь меня. Ты мог бы уже кончить без меня

Но я этого не сделал. Ждал, когда ты скажешь, что мне можно, как ты и сказал ранее

Ты собираешься кончить для меня сейчас, Кин? Думаешь о том, что твой член будет первым, кто когда-либо окажется у меня во рту?

Черт

ДА

Ты кончил?

Да. Довольно сильно.

Вау.

лмаао хорошо x

А ты?

Еще нет. Я предпочитаю сделать это в душе. Меньше беспорядка. Сейчас у меня есть много образов, о которых стоит подумать.

Приходит фотография от Кина. Низ его живота крупным планом: напряженные мышцы, счастливая дорожка, ведущая вниз к более густым, темным волосам, аккуратно, но коротко подстриженным, чтобы не было видно ничего более откровенного. Ну, за исключением брызг спермы на животе Кина, контрастирующих со светло-коричневой кожей.

      Аарон удивлен тем, как сильно это его заводит. Теперь он знает, что его привлекают мужчины. Он смирился с этим. Черт возьми, ему понравился этот секстинг, но в некотором смысле все по-прежнему казалось гипотетическим. Вид физических доказательств присутствия Кина и ощущение его возбуждения, как удар под дых, еще больше укрепляют его уверенность. На самом деле, это даже немного успокаивает. Идея заняться этим по-настоящему менее пугает.

Похоже, тебе не помешала бы помощь в наведении порядка

И Аарон не совсем уверен, как он относится к идее слизывать сперму, но он был бы готов попробовать. Черт, он сейчас так возбужден, что, вероятно, был бы готов попробовать довольно много вещей, к которым, возможно, был бы менее склонен, когда его мозг не так затуманен и возбужден.

Прекрати это. Мне не нужно, чтобы ты снова заводил меня.

Прямо сейчас, когда я иду в душ, этот образ запечатлен у меня на сетчатке, спасибо x

Наслаждайся своим оргазмом, великолепный ХХХ

Аарон включает музыку и прибавляет громкость, на всякий случай. Он в спешке сбрасывает спортивные штаны и, спотыкаясь, в спешке идет в душевую кабинку. Он включает воду и шипит из-за того, что она холоднее, чем он ожидал. Он забыл, что Кевин делает душ прохладнее, а Аарон предпочитает, чтобы вода была почти обжигающей. Бла-бла-бла, горячая вода вредна для кожи, бла-бла-бла. Что, окей, Аарон на самом деле знает, но ему все равно.

      Кевин не хотел бы нарушать хрупкий баланс своей обширной программы ухода за кожей, в то время как вариант ухода за кожей Аарона заключается в покупке неприличного для одного человека количества бальзамов для губ, потому что они, кажется, всегда исчезают, и использовании небольшого количества увлажняющего крема зимой, когда холод сушит кожу.

      Он крутит ручку, пока не удовлетворится этим, позволяя себе постепенно привыкать к теплу, а затем поднимает ее выше, пока его кожа не покраснеет. Наконец, он снова обхватывает член рукой.

      Черт. Он не может вспомнить, когда в последний раз был так возбужден, и это не тот уровень, которого он ожидал достичь только от секстинга. Ощущение недоступности, сопровождающее фотографии, кажется, только усиливает его возбуждение. На самом деле это не табу, но немного похоже на то, учитывая, как мало их объединяет. Рискованно, но по-своему горячо.

      Дыхание Аарона уже тяжелее. Он прикусывает нижнюю губу, пытаясь сохранять спокойствие, тяжело выдыхая через нос.

      Он думает, что где-то там Кин лежит в полотенце со спермой на животе, и это Аарон помог ему с этим. Его слова помогли Кину кончить. При мысли об этом его захлестывает горячая смесь гордости и удовольствия. Он проводит большим пальцем по щелочке, представляя нетерпеливый язык Кина, напряженные зеленые глаза, пристально смотрящие на него снизу вверх между ног. Он уже так близко.

      Его мозг перебирает образы из их разговора; рот Кина на его плече, его горло, его язык во рту Аарона, облизывающий его пальцы, оставляющий синяки на бедрах, наконец, наконец-то вбирающий Аарона в идеальный жар своего рта.

      Оргазм сотрясает Аарона с такой силой, что после него трясутся конечности. Его ноги уже сильно устали за последние несколько дней, и они так ослабли после сильного оргазма, что он сползает по стене, просто садится на пол кабинки и некоторое время неглубоко дышит, а вода каскадом льется на него.

      Голова Аарона с мягким стуком откидывается на плитку. Черт. Он давно не кончал так сильно, и он не уверен, что ему когда-либо удавалось кончить так самому. Он опускает взгляд на свои руки. Они все еще дрожат от вибраций удовольствия.

      В конце концов Аарону удается взять себя в руки настолько, чтобы принять душ. Он вытирается и в спешке понимает, что не захватил с собой одежду, чтобы переодеться. Повязав полотенце вокруг талии, Аарон направляется в спальню. В дверях он встречает Кевина, выходящего с его собственным мокрым полотенцем в руке, которое тот несет к бельевой корзине.

— О. — Кевин замолкает, но Аарон отступает назад и ждет, пока он уберется с дороги. Он закрывает за собой дверь спальни, чтобы спокойно переодеться в пижаму, затем идет, чтобы тоже сложить полотенце в корзину. Кевин на кухне, пьет воду. Когда Аарон проходит мимо, Дэй протягивает ему его бутылку, которую он наполнил холодной водой: — Тебе, вероятно, нужно восстановить водный баланс после того, как ты варился заживо последние полчаса.

— Ха-ха, — сухо говорит Аарон, но берет воду и возвращается в спальню. Он забирается к себе в кровать, где чувствует себя в безопасности, прежде чем снова достать телефон.

Я, безусловно, так и сделал

Хорошо. Ты заслуживаешь этого. Заслуживаешь чувствовать себя так хорошо.

Сап

Для тебя? ДА.

Разве ты не сентиментален для других парней, с которыми общаешься?

Я больше ни с кем не разговариваю. Я думал, это будет очевидно.

Ты думаешь, я все еще пытаюсь познакомиться здесь с другими парнями? Я просто сохраняю это приложение ради тебя.

Ты с кем-нибудь еще разговариваешь?

Нет. Я уже давно прошел эту стадию. Это кажется неправильным.

Хорошо.

Тебя бы это волновало?

Я бы очень ревновал, но не мое дело указывать тебе, что ты можешь, а чего не можешь делать. У нас не было никаких дискуссий на эту тему.

Я не хочу ни с кем больше разговаривать

Я тоже.

Итак, мы эксклюзивны?

Я не хочу говорить о чем-то официальном до тех пор, пока мы не встретимся, это похоже на опрометчивость, но я не собираюсь тем временем искать кого-то еще

ДА. Эксклюзивность звучит заманчиво.

Окей круто

Аарону приходится ненадолго уткнуться лицом в кровать, потому что он не может сдержать свою дурацкую гребаную улыбку. Он складывает руки под подушкой и прижимается к ней, как будто может задушить в себе головокружительную радость.

      Он слышит, как в комнату входит Кевин – шаги удивительно легкие для его роста, намного тише, чем у Ники, – но он прячет лицо. Он все еще раскрасневшийся после горячего душа, так что, по крайней мере, румянец не виден, но он боится, что в выражении его лица может быть какой-то намек на головокружение, которое он испытывает. Он не хочет, чтобы кто-нибудь это увидел. Это выражение предназначено только для Кина.

      Когда от нехватки кислорода начинают болеть легкие, Аарон наклоняет голову набок и неглубоко дышит. Кевин сидит на своей кровати в наушниках и держит телефон. Аарон готов поспорить, что он уже смотрит гребаные записи субботней игры. Неудачник.

Очень круто XXX

Супер круто xxxxx

НЕВЕРОЯТНО круто xxxxxxx

Это не соревнование

Это оно, и я выигрываю.

Лмааао стфу

Также просто проверяю. Ты хорошо себя чувствуешь после того, что было? Я знаю, что ты немного беспокоился по этому поводу.

Да, я в порядке. Это было хорошо. Мне понравилось, что я смог помочь тебе кончить. Что я смог вот так завести тебя.

Не сомневайся в своей способности возбудить меня.

Спасибо, что спросил. Это было тактично с твоей стороны.

Конечно. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь ставил себя в неловкое положение из-за меня, Майк.

Я знаю. Я ценю это x

Я ценю тебя ХХХ

ЭТО НЕ соревнование!

Ха. Обиженный неудачник xxxxx

***

— Хм. Раздвинь ноги. — Кевин поднял бровь, глядя на Аарона, но послушно раздвинул ноги. — Не смотри на меня так. Мне нужно быть ближе.

— Я не смотрел на тебя как-то по-особенному.

— Ты бросил на меня взгляд.

— Это всего лишь мое лицо.

— Обычно твои брови не приподнимаются вот сюда, — сказал Аарон, ткнув пальцем в лоб Кевина. — На самом деле наоборот. Обычно они нахмурены вот здесь.

      На этот раз он ткнул пальцем между бровей Кевина. Как по команде, бровь Кевина нахмурилась, кожа под пальцем Аарона вздулась.

— Хорошо. Ты у меня между ног. Что теперь? — Кевин сидел на краю их ванны. У Аарона в кармане были электрическая бритва и две пары ножниц, в руке расческа. Он начал с нее, аккуратно расчесывая волосы Кевина, и расческа запутывалась в густых волнах его волос. Аарон пальцами распутывал их, пока расческа гладко не прошлась по всем волосам Кевина.

      Он был так сосредоточен на своей задаче, что не осознавал, насколько близко его лицо к лицу Кевина, пока не встретился с Дэем взглядом и не обнаружил, что эти пронзительные зеленые глаза находятся всего в паре дюймов от него.

— Насколько короткую стрижку ты хочешь? Или ты просто хочешь, чтобы я в основном уменьшил объем и убрал секущиеся кончики?

— Хм. Может быть? Как скажешь.

— Это твои волосы, Кевин. Как ты хочешь?

— Можешь сначала сделать это, а потом я посмотрю, хочу ли я, чтобы они были короче?

— Конечно. — Аарон отошел от Кевина и забрался в ванну. Кевин запрокинул голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

— Куда ты?

— Подстричь волосы. — Аарон положил руку на макушку Кевина и решительно направил ее вперед. — Так большая часть волос упадет в ванну, и их будет легче убирать.

      Бритва ожила, когда Аарон нажал кнопку включения. Он провел пальцами по волосам Кевина, чувствуя, что кончики становятся ломкими. Он отрезал эти части небольшими кусочками, обходя голову Кевина, затем возвращаясь к тому, чтобы выровнять то, что он отрезал. Следующими Аарон взялся за филировочные ножницы. У Кевина были густые, роскошные волосы. Даже когда значительная их куча оказалась у ног Аарона, на голове Кевина все еще оставался приличный объем. Аарон провел рукой по волосам, вытряхивая все выбившиеся пряди, которые он срезал и которые не выпали, и распушив их обратно в естественные волны, которыми они обычно лежали.

— Посмотри, — сказал он, и Кевин встал и подошел к зеркалу в ванной. Он повернул голову, рассматривая обе стороны своих волос с выражением пристального изучения.

— Хм. Может быть, немного короче. Дай им немного места для отрастания. Примерно вот так. — Он сделал зазор примерно в дюйм между большим и указательным пальцами.

— Хорошо. — Аарон жестом пригласил Кевина снова сесть и повторил процесс с бритвой, на этот раз обрезав короче. Затем он воспользовался прямыми ножницами, зажал волосы между пальцами и произвольно подстриг их так, чтобы кончики были немного неровными, чтобы они не выглядели подстриженными чашечкой. Аарон не был экспертом по стрижке, но Ники всегда подчеркивал эту часть. Хотя в любом случае с завитками Ники это было едва заметно.

      Кевин коротко улыбнулся, когда снова посмотрел в зеркало.

— Спасибо, — сказал он.

— Без проблем. — Аарон присел на корточки, руками убирая упавшие волосы Кевина. Он поднял глаза, услышав, как Кевин подошел ближе, и увидел, что тот держит телефон в поднятой руке. Аарон нахмурился и отмахнулся от него. — Ты можешь без этого?

      Кевин всегда делал фотографии. Даже во время их прогулок Аарон заставал его с телефоном в руках.

— Не надо. Я весь красный, потный и отвратительный, — сказал Аарон. — Я не хочу таких фотографий.

— Мне нравится делать фотографии на память.

— Тогда сфотографируй окружение или еще что-нибудь. Оставь меня в покое.

— Мне нравится смотреть на них, когда становится тяжело. Это напоминает мне, что были хорошие времена. Хорошие времена еще будут.

      Аарону было трудно возразить на это, но его все еще раздражало, что Кевин всегда откровенничал с ним в самые неподходящие моменты. Как тогда, когда он сидел на корточках в ванне и собирал волосы голыми руками, как какой-нибудь гребаный волосатый гремлин.

— Слишком поздно, — сказал Кевин и быстро отошел назад, когда Аарон встал, чтобы потянуться за телефоном. Аарон вздохнул, но не стал преследовать его. По крайней мере, Кевин ничего не делал с фотографиями. Он нигде их не публиковал. Он никому не показывал. Как он и сказал, он просто держал их при себе. Его воспоминания.

      У него была своя версия стены «Лисов» в общежитии, пробковая доска, к которой были приколоты их фотографии с разных мероприятий. Некоторые со всей командой, некоторые только с Джостеном или Джостеном и Эндрю. У него была фотография с Джереми, старая фотография с Жаном для прессы и фотография с Аароном, сделанная Ники, где они сидят рядом в старых креслах-мешках, освещенных светом телеэкрана. Ники подшучивал над тем, насколько напряженными они были, играя в Mario Kart, но фото не было ужасным. Освещение было эффектным, и оно смягчило их черты, несмотря на напряженные выражения их лиц. Оно демонстрировало их такими, какими они часто были: сосредоточенными. Не фальшиво улыбающимися и не позирующими для изображения. Аарон не возражал, что Кевин сделал это фото.

— Неважно. Можешь перестать фотографировать и принести мне ведро, пока я не решил продать твои волосы онлайн.

— Никто бы это не купил.

— Хочешь поспорить? Потому что я уверен, что смогу привлечь больше, чем одного покупателя.

— Нет, — нахмурившись, сказал Кевин, поднимая мусорное ведро и протягивая его Аарону. — Мне не нравится, что у людей могут быть мои волосы. Это жутко.

— Может быть, они использовали бы их, чтобы клонировать тебя. Представь ужас множества Кевинов Дэев, бегающих по миру. — Аарон на короткое время представил это себе. Может быть, он мог бы заполучить одного из клонов, раз уж у него не получилось заполучить Кевина, но это была всего лишь краткая мысль. Даже если бы они были идентичны, ощущения были бы другими.

— Клонирования не существует.

— Э-э, ты что, не слышал об овечке Долли?

— Это не клонирование человека, и Долли умерла, не так ли? Так что мои клоны, вероятно, тоже умерли бы. Может быть только один.

— Да, одного из вас, черт возьми, более чем достаточно, — сказал Аарон, выбрасывая волосы Кевина в мусорное ведро, но в его тоне не было настоящей язвительности, и Кевин дерзко ухмыльнулся ему.

      Да. Одного Кевина Дэя определенно было более чем достаточно.

***

      Несмотря на то, что всю субботу Аарон чувствовал себя в основном хорошо, в воскресенье утром он снова замыкается в себе. Он допоздна остается в постели, хотя проснулся рано, просто сворачивается калачиком и листает свой телефон, не желая вставать. Большую часть дня он проводит в пижаме на диване, смотря телевизор или играя в игры с Ники или Кевином. Ники время от времени ставит еду рядом с ним, а Кевин постоянно наполняет его бутылку водой. Аарон бесится из-за того, что вокруг него суетятся, раздраженно настаивает на том, что он может сделать это сам, но ни одного из них, кажется, не смущает его отношение. У него даже не хватило духу написать Кину, если не считать странных кратких ответов на вопросы о том, как прошел день.

      Эндрю и Джостен возвращаются вечером. Они вваливаются в гостиную Аарона с Робин, и он может сказать, что Эндрю тоже замкнут. Особых изменений нет: Эндрю часто кажется тихим и угрюмым, но он редко упускает шанс отпустить умный или язвительный комментарий (обычно просто опережая Аарона, что действительно чертовски раздражает). Сегодня их не хватает, так что Аарон может сказать, что Эндрю тоже неважно себя чувствует.

      Его глаза напряженно скользят по Аарону, когда он впервые переступает порог, и Аарон понимает это. Его взгляд также автоматически переходит к Эндрю, сканируя его на предмет любых признаков травмы, хотя сейчас они в безопасности. Люди, которые больше всего причинили им боль, ушли. Эндрю был с Джостеном, и, хотя Аарон часто с опаской относится к его истории, он знает, что тот не причинил бы Эндрю боли намеренно. Он знает это с абсолютной уверенностью. Джостен скорее встанет между армией и Эндрю, чем позволит ему пострадать. Тем не менее, физическое доказательство тому, что с Эндрю все в порядке, приносит облегчение. Эндрю коротко кивает, закончив аналогичную оценку Аарона, и подходит, чтобы сесть на мягкое кресло, ближайшее к дивану.

      Аарон потерял кресла-мешки при первоначальном переезде (когда он поменялся местами в общежитии с Джостеном). Несмотря на то, что он заявил свои права по крайней мере на одно из них, его решение было отклонено, поскольку он был единственным, кто сменил блок. В блоке Эндрю было больше людей, которые могли бы получить от них пользу.

      Так или иначе, этот аргумент больше не действовал, когда Ники и Кевин переезжали в комнату Аарона, хотя Аарон упоминал его каждый раз, когда был у Эндрю. Это случалось не часто, но достаточно, чтобы Кевин в конце концов купил новые кресла-мешки для их гостиной, чтобы Аарон заткнулся.

      Аарону не особенно нравится, когда ему что-то покупают. Он очень рано понял, что ничего не дается бесплатно. Люди всегда ждали от него чего-то взамен, и поэтому подарки казались долгом, который нужно вернуть. Он настороженно относился к креслам-мешкам, когда они впервые появились, сердился на Кевина за то, что тот купил их без предварительной просьбы.

— Какой смысл был спрашивать? Ты бы сказал «нет», я бы все равно их купил, и мы бы до сих пор спорили.

      Но проходили недели. Кевин так и не попросил ничего взамен. Постепенно Аарон начал сидеть на одном из кресел, и оно было даже лучше, чем старые. Мягче. Качество получше. Не такие изношенные возрастом. Потребовалось некоторое время, чтобы они смягчились и стали удобными для сидения, но теперь он полюбил их и предпочитает креслам Эндрю. Тем более, что Кевин купил их в изумрудно-зеленом цвете.

      А еще потому, что он знает, что его брат и Джостен никогда не делали ничего грубого с его креслами, чего нельзя с полной уверенностью сказать о креслах Эндрю.

      Джостен пристраивается за Эндрю, как цепкая комнатная собачонка, и быстро втискивается на свободное место на кресле-мешке, обнимая Эндрю так, словно это не требует усилий. Аарон сердито смотрит ему в затылок. Тем не менее, каждый ход, который они делают с Эндрю, осторожен и просчитан. Аарон думает, что в последний раз, когда он и Эндрю касались друг друга, по-настоящему касались, был там, в той комнате: рука Эндрю вцепилась в его волосы, его глаза расширились, когда он оценивал Аарона. Краткая вспышка тревоги пробилась сквозь его маниакальный фасад, когда он увидел кровь на Аароне, прежде чем снова закрылся, и глаза снова стали стеклянными и пустыми.

      Аарон никогда не забудет этот момент. Даже думая об этом, он все еще может чувствовать фантомную боль от того, что Эндрю оттянул его голову назад за волосы, может вспомнить, что это даже не имело значения, потому что Эндрю наконец-то увидел его, и это было в наихудших из возможных условий.

      Он ненавидит, что эти границы открываются для Джостена так, как они никогда не открывались для Аарона, но он также рад, что у Эндрю есть кто-то, кого он впускает. Даже если это не может быть Аарон.

      По крайней мере, он не одинок. По крайней мере, кто-то утешает его. Часть Аарона тоже этого хочет, хочет, чтобы кто-то увидел его боль без необходимости выражать это словами, чтобы они свернулись вокруг него и сделали себя щитом между ним и миром. Он бы никогда не попросил об этом. Он, вероятно, не смог бы принять это, даже если бы кто-то предложил – он всегда так привык заботиться о себе, что не знает, как позволить кому-то еще помочь.

      Даже после того Дня Благодарения, когда Кейтлин была единственным человеком, с которым он мог хотя бы немного общался, он все еще скрывал, насколько сильно это его расстраивало. Все еще скрывал большую часть запутанной смеси эмоций. Он не хотел быть для нее еще большим бременем, чем тот беспорядок, который уже был в их отношениях, а Ники слишком беспокоился об Эндрю и испытывал столько вины из-за того, что вообще привел их в тот дом, что Аарон не мог быть для него еще одним поводом для беспокойства. Ему не нужно было беспокоиться ни о ком другом.

Больше никто его не видел. Больше никто никогда не удосуживался присмотреться достаточно близко.

      В любом случае, это не было трагедией Аарона. Он сделал выбор. Он остался верен этому. У него была свобода выбора, которой не было у Эндрю. Эндрю был тем, кто пострадал. С Аароном все было в порядке. Эндрю оказался в ловушке в «Истхейвене». Аарон вернулся в кампус, занимался своей жизнью. Эндрю был жертвой. Аарон – нет. Он не имел права расстраиваться из-за этого. Он не имел права отвлекать чье-либо внимание от Эндрю своим жалким хаосом эмоций.

      Он позаботился о том, чтобы держать эти осколки себя при себе, когда был рядом с Кейтлин и Ники, доставая их только ночью, когда был один, позволял их острым краям еще больше порезать его и хоронил эти свежие раны вместе со старыми.

      Итак, даже если бы у Аарона был кто-то, готовый протянуть ему руку, маловероятно, что он смог бы принять эту руку, но все же он хотел. Глубоко в глубине души.

Голодный, жадный ребенок внутри него, которого ему так и не удалось убить, который так отчаянно нуждается в любви, так отчаянно нуждается в привязанности, так отчаянно нуждается в принятии. Независимо от того, сколько раз Аарон говорил себе, что ему не нужны эти вещи, независимо от того, что он спокойно принимает тот факт, что ему лучше одному, этот тихий, настойчивый голос никогда не перестает взывать о любви. Никакие попытки Аарона подавить его так и не увенчались успехом.

      Робин сворачивается калачиком в дополнительном кресле. Ники сидит на стуле. Кевин подходит и садится с другой стороны дивана, автоматически подтягивая под себя одну длинную ногу, как он часто сидит, прежде чем вспоминает, что у него больная лодыжка и он не может перенести на нее свой вес. Аарон похлопывает по дивану, жестом предлагая Кевину вытянуть ногу по всей длине. Кевин поднимает брови, молча спрашивая, не против ли Аарон, что Кевин вот так вторгается в его личное пространство. Аарон снова похлопывает по поверхности, более настойчиво. В комнате на удивление тихо для всех них вместе, как будто все уважают желание близнецов не разговаривать. Аарон не знает, как они пришли к соглашению прийти на вечер кино так, чтобы никто не сказал об этом вслух – возможно, Ники отправил смс, чтобы организовать это, – но вскоре все собрались у телевизора.

      Ники ставит фильм – «Человек-паук: Паутина вселенных». Аарон обдумывает тактическое решение, стоящее за этим выбором. Это потому, что ему нравятся супергерои (и есть тайное подозрение, что Эндрю тоже нравится, даже если он не признается в такой прихоти)? Это потому, что Ники думает, что анимационный фильм с меньшей вероятностью вызовет у них какой-то триггер? Аарон не знает, но он уверен, что за этим, вероятно, стоят какие-то скрытые причины.

      Он ерзает, когда Кевин закидывает ногу на диван, и сворачивает один из пледов, чтобы Кевину было удобнее. Кевин улыбается ему. Аарон в ответ морщит нос, но наклоняет корпус, стараясь не давить на лодыжку Кевина, когда просовывает свои ноги между его ногами. Возможно, двое мужчин такого роста, как Кевин, не смогли бы разделить диван, расположившись с противоположных концов, но трагически короткие ноги Аарона идут им на пользу, идеально дополняя пространство между ногами Кевина длиной в милю. Аарон старается не думать о том, как легко они сочетаются. Насколько хорошо они подходят друг другу. Это не имеет значения. Так никогда не было, но особенно – сейчас.

      Кевин снимает еще одно одеяло со спинки дивана и накрывает им Аарона. Аарон хмурится из-за того, что с ним нянчатся – как будто он не присматривает за Кевином тем же образом, но это другое, ладно?

      Это то, что делает Аарон. Так он доказывает себе, что только так может стоить их времени, – но натягивает одеяло до подбородка, надежно закутываясь в него. Кевин, как всегда, раздражающе невозмутим перед лицом раздражения Аарона. Он откидывается на дальний подлокотник дивана со своим нейтральным выражением удовлетворения на лице.

      Аарон чувствует тепло ног Дэя там, где они переплетены с его собственными: Кевин всегда теплее, чем Аарон, который легко мерзнет, особенно его руки и ноги. Вероятно, это следствие его передозировок, но что поделаешь? Аарон был готов рискнуть гораздо большим, чем плохое кровообращение. Это не такая уж большая цена, учитывая все побочные эффекты, с которыми он мог остаться. Каждый раз, когда ему делают анализы крови, он параноит, что при оглашении результатов ему скажут, что у него отказывает печень, но, по-видимому, она такая же чертовски упрямая, как и сам Аарон, потому что с каждым годом ее функционирование возвращается к идеальному состоянию.

      Ноги Кевина сгибаются, сжимая ноги Аарона между. Миньярд моргает, понимая, что просто отключился, уставившись в пространство за головой Кевина. Кевин смотрит на него, нахмурив брови. Это забавно, потому что для любого, кто его не знает, его выражение лица показалось бы стервозным, даже осуждающим, но Аарон знает, что именно так выглядит озабоченность Кевина.

      Аарон наклоняет ногу так, что тыльной стороной ступни касается бедра Кевина в невысказанном заверении, что с ним все в порядке, а затем поворачивает голову к телевизору. К сожалению, из-за того, что Эндрю занял максимально близкую позицию к Аарону и Кевину, который, по сути, сидит на нем сверху, Аарону трудно игнорировать головы Эндрю и Джостена, находящиеся в пределах его поля зрения. Рука Эндрю в волосах Джостена, пальцы методично работают, как будто ласка для него такое же успокаивающее движение, как и знак привязанности к Джостену. Гэг. Или еще что.

      Аарон изо всех сил старается смотреть поверх них исключительно на экран. Он не может сдержать злость, никогда не может, особенно когда на самом деле не злится, а просто пытается похоронить свою зависть под ее видом.

***

      Аарон шевелится, когда Кевин будит его. Недостаток сна, должно быть, настиг его, и он в неудобной позе отключился на подлокотнике дивана: шее неудобно, на лице отпечаток материала, к которому оно прижималось. Горит общий свет, и Аарон с несчастным видом щурится от него. Он видит Эндрю, стоящего позади Кевина и внимательно наблюдающего за их разговором. Все остальные, кажется, ретировались.

— Привет, соня, — мягко говорит Кевин, что удивляет Аарона. Он никогда не разговаривает с Аароном в таком тоне при Эндрю, но усталое лицо Кевина предполагает, что Дэй, вероятно, тоже на грани сна. Мягкий и развязный на язык. Взгляд Аарона скользит по Эндрю, но выражение его лица ничего не выдает, просто сверлит Аарона. Аарон слишком чертовски устал для этого дерьма.

— М-м-м.

— Пора спать.

— М-м-м-м. — Аарон складывает руки на спинке дивана и утыкается в них лицом. Он не хочет двигаться. Он хочет, чтобы они перестали, блядь, пялиться на него. Он еще даже толком не проснулся, он не может справиться с таким вниманием. Он просто хочет, чтобы его оставили в покое.

      Кевин легонько касается его спины, и Эндрю немедленно откашливается. Рука Кевина исчезает. Аарон вздыхает и наклоняет голову, один затуманенный глаз раздраженно смотрит на Эндрю. Кевин, блядь, ничего ему не сделает. Эндрю следовало бы знать, что лучше даже не намекать на это. — Эндрю.

      Эндрю наклоняет голову, показывая, что слушает. Аарон действительно не хочет тратить свою энергию на слова, но он знает, что должен быть тем, кто положит этому конец.

— Я в порядке. Иди спать. Кевин, блядь, не представляет угрозы, не обращайся с ним так.

      Брови Эндрю приподнимаются. Он оценивающе смотрит на Кевина, и в этом есть какой-то безмолвный диалог, который Аарон не может понять. Конечно, потому что даже у Кевина связь с его братом, черт возьми, лучше, чем у него самого.

Плечи Кевина напрягаются, голова опускается, он выглядит виноватым. Эндрю фыркает и отводит от него взгляд. Он снова смотрит на Аарона.

— Спокойной ночи, Эндрю, — с нажимом говорит Аарон, и Эндрю, наконец, уходит, не сказав ни слова. Он захлопывает за собой дверь слишком сильно, и от ее хлопка у Аарона дребезжат кости, заставляя дрожать руки. Он снова прячет в них лицо, чтобы скрыть дрожь.

— Эй. У тебя затечет шея, если ты продолжишь спать на диване. Я знаю по опыту.

— Ты не спал на этом диване, — говорит Аарон, слова приглушены ладонями. Он снова чувствует руку Кевина на своей спине, чувствует ее тепло так близко, даже через рубашку, но на этот раз он медлит, не прикасаясь к Аарону. Он поворачивает голову, чтобы его голос звучал громче и четче, но позволяет своим усталым глазам оставаться закрытыми, его голос звучит сонно: — Не слушай Эндрю. Он просто напряжен на этой неделе. Прикосновения значат для него больше. Я не возражаю.

      Выражение чувств Аарона лишь слегка подрывает широкий зевок, который следует за ним. Миньярд опускается обратно, бескостный, и на этот раз рука Кевина касается его, обхватывает его плечо и мягко встряхивает.

— Хорошо. Вставай.

— М-м-м, нет. Уходи. — Аарон сердито прищуривает один глаз и видит, что другой рукой Кевин наводит на него камеру своего телефона. — О, отвали.

— Мне просто нужны доказательства. Ты всегда жалуешься на то, что я угрюмый, когда устаю. Ты так же плох, просто лучше это скрываешь.

— Я ненавижу тебя.

— М-м-м. Да ладно. Ты можешь спать, когда будешь в постели.

— Устал. Не хочу перекладываться. Просто оставь меня здесь.

— Я понесу тебя.

— Твое навязчивое желание поднять меня становится жутким. — Аарон ожидает, что Кевин что-нибудь съязвит ему в ответ, но тот отвечает молчанием. Через мгновение он приподнимается на предплечье, чтобы прямо взглянуть на Кевина. Дэй откинулся на пятки, скрестив руки на груди. Пусть Эндрю уже отчитал его, но сейчас он выглядит полностью наказанным, склонив голову в раскаянии.

— Хэй.

      Кевин поднимает на него глаза.

— Почему ты выглядишь как побитая собака?

— Я не хотел ставить тебя в неловкое положение.

      Аарон несколько раз моргает, глядя на Кевина, как будто это волшебным образом придаст ясность его словам, но это не так.

      Аарон садится слишком быстро, голова немного кружится от давления, в ушах кратко звучит шум океана. Через мгновение головокружение проходит. Кевин снова смотрит в пол.

— Кевин. Посмотри на меня. Ты не заставляешь меня чувствовать себя неловко.

— Ты сказал, что я жуткий.

— Да? Я просто подшучивал. Я предположил, что ты делаешь то же самое, угрожая снова поднять меня.

      Кевин молчит, крепче обнимая себя руками. Аарон не понимает, что послужило причиной этому, но его единственное предположение заключается в том, что это, должно быть, связано с тем же воспоминанием, из-за которого Аарон и Эндрю на взводе. Кевин весь день имел дело с неспокойным настроением Аарона, но он ведь тоже был там. Не так сильно пострадал, но все же стал свидетелем всего случившегося. Аарон был слишком поглощен собой, чтобы подумать о том, что Кевину и Ники, возможно, тоже будет нелегко на этой неделе.

      Он ерзает на диване, поворачиваясь, чтобы опустить ноги в носках на пол, по обеим сторонам от коленей Кевина. Если бы Кевин стоял на коленях, они были бы сейчас примерно одинакового роста, а Кевин, возможно, был бы все еще выше него. Но, откинувшись на пятки, как сейчас, он в кои-то веки дает Аарону преимущество.

Дэй бросает на него быстрый взгляд. Аарону хочется дотянуться до его лица, взять его за щеки руками и заставить посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть, как много значения имеет то, что Аарон собирается сказать. Он довольствуется тем, что кладет руки Кевину на плечи.

— Я не думаю, что ты жуткий. Ты мой… Друг. — Слово «лучший» почти слетает с языка Аарона, но он обрывает его в последний момент. Он знает, что он не лучший друг Кевина. Он даже не входит в тройку лучших. По совпадению, он может быть пятым. Хотя это правда, что Кевин, вероятно, его самый близкий друг, Аарон избавляет себя от унижения, акцентируя внимание на разнице в том, как они расставляют приоритеты друг для друга. — Я доверяю тебе. Полностью. Ты один из немногих людей, которым я доверяю. Не позволяй Эндрю заставить тебя сомневаться в этом. Черт возьми, не позволяй мне быть мудаком и заставлять тебя сомневаться в этом. Ты прав. Я просто устал, раздражен и вымещаю это на тебе.

      Кевин движется медленным рывком, каждое движение достаточно осторожное, чтобы Аарон мог отстраниться, если захочет – ни одного быстрого или резкого движения, от которого Аарон иногда уклоняется, прежде чем сможет остановить себя. Руки Аарона все еще лежат у него на плечах, но когда Кевин подбирается ближе, они скользят вниз, пока не оказываются его предплечья. Аарон сбит с толку, пока руки Кевина не обнимают его за талию. Только тогда, за секунду до того, как это происходит, он понимает, что его собираются обнять.

      Он пытается вспомнить, обнимались ли они когда-нибудь раньше. Были праздничные объятия через экипировку на поле, но не было ничего подобного. Ничего такого, что когда-либо ощущалось интимно, как сейчас.

      Грудь Кевина теплой полосой прижалась к груди Аарона спереди, его руки на спине Аарона, длинные пальцы растопырены, тепло его ладоней обжигает Аарона через рубашку. Аарон чувствует, как сильно бьется сердце Кевина там, где они прижаты друг к другу. Он слышит дыхание Кевина у своего уха. Щека Кевина касается его щеки. Есть еще разница в росте, когда Кевин стоит на коленях, и тот факт, что они на этот раз находятся друг с другом на равных. Аарону не нужно тянуться вверх – Кевин на самом деле держится чуть ниже Аарона, поэтому его руки легко ложатся тому на плечи.

      Черт. Это именно то, чего хочет Аарон. Это тот вид комфорта, которого он жаждал весь день, и теперь он просто молча сидит, позволяя себя обнять, не реагируя. Только когда Кевин начинает отстраняться, какой-то отчаянный инстинкт в мозгу Аарона включается и крепче сжимает плечи Кевина, потому что он не готов от этого отказаться. У него не было достаточно времени, чтобы оценить ситуацию, и он пока не готов к тому, чтобы Кевин увидел выражение его лица. Аарон даже не уверен, что сейчас отразится на его лице.

      Кевин прижимается к нему, как будто Аарон, отвечающий на его объятия, приносит облегчение. Затем руки Дэя крепче обнимают его за талию, так, что они скрещиваются за спиной Аарона. Лицо Кевина прижимается к плечу Аарона, и Аарон слышит, как меняется его дыхание – прерывистые вдохи, прерывистые выдохи. Он прижимается щекой к волосам Кевина, вдыхает смесь его дорогого шампуня, аромата жевательной резинки и одеколона. Одна рука ложится между лопаток Кевина, другая обхватывает его затылок, прижимая его ближе и надежнее. Кевин в ответ слегка сжимает его, и Аарон закрывает глаза. Наконец-то он дает себе разрешение раствориться в этом, не держать себя напряженно, как он делал раньше.

      Кевин обнял его. Все в порядке. Ему позволено ответить тем же. В этом нет ничего странного.

      Они долго сидят так. Они хорошо прижимаются друг к другу, Кевин занимает все пространство, которые оставляет для него тело Аарона, бедра Аарона обнимают торс Кевина. В конце концов Аарон ослабляет давление своих рук, пока те снова не обхватывают плечи Кевина, и Кевин медленно отстраняется, открывая глаза. Аарон боялся, что в них будут слезы, – из-за того, как Кевин дышал – но они сухие, яркие и живые под общим светом.

      Дэй улучает момент, чтобы просто посмотреть на Аарона, их взгляды встречаются, и Аарон чувствует себя слишком заметным из-за интенсивности этого зрительного контакта, слишком незащищенным, обнаженным. Он хочет уклониться. Он хочет спрятаться. Деваться некуда.

— Хорошо, — наконец говорит он. — Я пойду спать.

      Улыбка Кевина медленная и неуверенная, но она там. Он с трудом поднимается на ноги, морщась, его лодыжка протестует против того, чтобы на нее опирались. Как только он встает, он тянется к Аарону, чтобы помочь.

      Аарон колеблется лишь мгновение, прежде чем принять протянутую руку.

***

      Ничьё настроение за неделю не сильно изменилось. Только Ники пытается сохранить свой жизнерадостный вид, но черная туча Аарона и Эндрю, кажется, проливается на всех. Возможно, у Ники просто давно выработался иммунитет. В конце концов, он уже много лет занимается их проблемами. Если уж на то пошло, они чертовски мягкие по сравнению с тем, какими были подростками.

Ты в порядке?

В последнее время ты редко появляешься.

Я в порядке.

Хорошо.

Ты не расстроен нашими сообщениями? Или слишком много думаешь?

НЕТ

Извини

Дело не в тебе, я просто был поглощен праздничными делами

Я обещаю, что это не ты x

Хорошо. Хорошо. Я просто хотел проверить.

Ощущение, будто ты отстраняешься.

Не намеренно

Ты что-нибудь делаешь на праздники?

Просто ужин с семьей. Ты?

То же самое. С моим отцом и его девушкой.

надеюсь, ты хорошо проведешь время

Ты тоже x

Аарон бросает телефон в изножье кровати и прижимает ладони к глазам. Он загладит свою вину перед Кином позже. После этой недели. Когда его голова не наполнена темными помехами.

***

      Наступает утро четверга, и Аарон просыпается слишком рано. В их комнате все еще темно. Он заснул в наушниках, они съехали у него с ушей и теперь скручены на макушке, но он все еще слышит музыку, доносящуюся из них. Аарон поправляет их и некоторое время листает плейлист в произвольном порядке, останавливаясь на «Sedated» Hozier-а. Он закрывает глаза. Музыка успокаивающе воздействует на его мозг, но также ощущается знакомое, настойчивое напряжение над животом, под ребрами.

Черт возьми, он так сильно хочет обдолбаться. Он чего-то хочет. Он хочет быть под кайфом.       Он хочет, чтобы это оторвало его от собственного тела. Он хочет, чтобы это защитило его от мыслей подобно ватному щиту. Он хочет, чтобы пастельные полосы эйфории были размазаны по черному холсту, которым на этой неделе является его мозг. Он хочет, он хочет, он хочет так сильно, что на мгновение он так ясно представляет, как мог бы получить дозу, что его тело почти автоматически встает с кровати, чтобы сделать это.

      Аарон дышит неглубоко. Жажда распространяется, как осколки стекла, трещины расползаются по его телу, проникают во все щели. Он чувствует страстное желание в пульсации языка, боль в зубах, гул в ушах, сухость в глазах, чувство скручивания, тошноты в животе. Он чувствует, как вся его мораль рушится, вытесняемая одной лишь силой этого желания. Как он мог бы солгать, мог бы украсть, мог бы устроить взрывное разрушение всеобщего доверия к нему прямо сейчас, просто чтобы ввести в организм что-то, что приглушило бы чувства.

      Аарон закрывает глаза. Его ресницы влажные. По его щекам медленно текут горячие слезы. Поскольку он лежит на спине, он чувствует, как капли скатываются в уши, и это отвратительно, но он не двигается. Он боится, что если сейчас пошевелится, то не остановится. Он встанет, уйдет из общежития и найдет кого-то, кто сможет дать ему то, чего он хочет.

      Поэтому он не может пошевелиться. Пока это чувство не пройдет. Он просто должен лежать здесь и бороться в своем теле со всем, что говорит ему обратное.

Прямо сейчас он под водой. Ему приходится ждать, пока прилив отступит, прежде чем он снова сможет дышать.

***

      Аарон, должно быть, снова засыпает, потому что просыпается от того, что нежная рука Ники трясет его за лодыжку. Аарон снимает наушники, чтобы слышать его.

— Надо подготовиться, если мы скоро отправимся к Эбби.

      Верно. Эбби пригласила их всех на ужин. Всегда только ужин. Никогда нет ярлыков, никогда не устраивала поводов, хотя все они знают. Все ходят на цыпочках вокруг чувствительности Аарона и Эндрю, даже Ваймак, у которого обычно такт пьяного слона. Ники и Аарон приходят пораньше, чтобы помочь с приготовлением еды, пока остальные идут на стадион, потому что, когда возникают сомнения, Кевин и Джостен оказываются там, а Эндрю и Робин обычно идут туда, куда идет Джостен.

      Аарон кивает, давая Ники понять, что услышал его, и встает. Ники легонько сжимает его лодыжку. Его улыбка усталая, но он все равно прилагает усилия, даже когда она не достигает его глаз. Ники всегда прилагает усилия.

      Он выходит из комнаты, чтобы дать Аарону пространство, и Аарон начинает болезненный процесс подъема своего сопротивляющегося тела, чтобы подготовиться. Прилив отступил достаточно, но вода все еще высока – достигает его лодыжек. Он думает об аптечке Эбби и обезболивающих, которые, как он знает, у нее там есть. Он закрывает глаза и тяжело сглатывает.

      Нет. Он бы так не поступил. Не с Эбби. Доверие кого-либо другого не кажется достаточной преградой, но от одной мысли о том, что Эбби смотрит на него разочарованными глазами, у Аарона сжимается горло. Он принимает пару таблеток ибупрофена просто для ритуала проглатывания чего-то, как будто его мозг может быть обманут эффектом плацебо, хотя Аарон знает, что он слишком самосознателен для этого.

      Это всего лишь один день. Это просто триггер. Он не отступает. Он не теряет прогресс. Не снова. Это пройдет.

      За исключением того, что это никогда по-настоящему не проходит. Океан никогда не уходит, иногда прилив просто отступает достаточно далеко, оставляя за собой столько миль влажного песка, что Аарон забывает об этом, но в какой-то момент вода всегда возвращается. Выплескивается на него. Изматывая его. Разрушая его, пока он снова не сломается.

      Аарон делает долгий, медленный, свистящий вдох. Звук похож на шум океана. Он берет себя в руки, чтобы пережить этот день, и выходит из спальни.

***

      Каким-то образом это и лучше, и хуже, чем ожидал Аарон.

      Хуже, потому что он приписывал себе больше притворства, чем на которое в конечном итоге был способен. Хрупкая улыбка – это все, что он может выдавить из себя для Эбби, стоящей в дверях. Она прижимает руку к его волосам, и Аарону хочется схватить ее за запястье, когда она отстраняется, сохранить мягкое прикосновение там как подтверждение. Он держит свои руки при себе.

      Он молча садится в углу кухни и методично нарезает овощи. Его тело болит и он устал, но сосредоточенность дает ему заземление. Ники включает музыку и подпевает, пытаясь уговорить Эбби потанцевать с ним. Их смех кажется далеким от Аарона.

      Лучше, потому что все это отвлекает. Аарон ненавидит это признавать. Он ненавидит любые свидетельства того, что полная изоляция – не лучший способ справиться с его проблемами, что вынужденное пребывание среди людей иногда действительно облегчает их тяжесть.

      День не такой унылый, как опасается Аарон. Кевин и Джостен прибывают с громкой перепалкой, как они часто делают сразу после выхода на поле, Робин иногда меняет сторону в зависимости от того, с кем она согласна, но чаще всего просто для того, чтобы вывести Кевина из себя. Что всегда срабатывает. Эндрю маячит с краю кухни, молча заверяя, что все учтено. Его взгляд надолго задерживается на Аароне. Аарон наклоняет голову, показывая, что Эндрю мог бы помочь. Одна из бровей Эндрю приподнимается дугой, и Аарон принимает это за вопрос, не шутит ли он. Как угодно.

— Ты знаешь, что я прав. Ты просто соглашаешься с тем, что Нил злопамятен, — говорит Кевин.

— И? — Робин улыбается ему. Кевин раздраженно фыркает и вылетает из комнаты, только чтобы ворваться обратно примерно через пять секунд.

— Почему я должен уходить? — Он отвечает на веселую ухмылку Джостена. — Это она меня раздражает.

      Аарон снова повернулся ко всем спиной, поэтому он не может видеть, какой безмолвный обмен мнениями происходит между ними. Он предполагает, что он должен быть, потому что все они некоторое время молчат, прежде чем раздаются шаги Эндрю – тяжелые, твердые, на нем ботинки, которые делают его поступь тяжелее. Эндрю может ходить тихо, когда захочет, но он склонен передвигаться с твердой уверенностью, которая придает вес его шагам – двигается в сторону гостиной. Робин и Джостен следуют за ним – у Робин скрипучие подошвы, и она часто шаркает носками по полу при ходьбе. Джостена отличить труднее, он легкий и тихий, но он делает несколько быстрых шагов, чтобы догнать Эндрю, так что Аарон может судить об этом по их топоту, – но Кевин направляется на кухню.

— Нужно ли есть сыр перед ужином?

— Хочешь немного? В нем халапеньо. Он действительно вкусный, — говорит Ники.

— Нет. — Аарон не может видеть хмурого выражения лица Кевина, но он может представить его достаточно ясно. Он слышит это по тону Дэя: угрюмый. Все еще дуется на то, что с ним играют в команде.

— Твоя потеря.

      Кевин фыркает через нос. Он отходит от Ники и останавливается рядом с Аароном. Аарон поднимает взгляд, и брови Кевина по-прежнему суровы, но выражение его лица не такое раздраженное, как ожидал Аарон.

— Нужна какая-нибудь помощь?

      Аарон качает головой. На протяжении многих лет они с Ники пытались научить Кевина основам кулинарии. Он знает достаточно, чтобы надеяться выжить самостоятельно. Он умел нарезать овощи, но делал это не так аккуратно и эффективно, как Аарон.

— Мы все равно почти закончили. Ты бегал по полю, пока мы делали всю настоящую работу, — говорит Ники.

— Что? На кухне?

— Закончи эту мысль, Кевин. Я бы хотела знать, к чему это приведет, — говорит Эбби, и рот Кевина несколько секунд образует пустые круги подобно рыбе, выброшенной на берег, прежде чем он опускает голову в извинении. Эбби хмыкает. Она мягко кладет руку на плечо Аарона. — Отличная работа. Я положу это в кастрюлю, почему бы тебе не сделать перерыв?

      Аарон на самом деле не хочет идти сидеть с остальными в гостиной, поэтому вместо этого он идет накрывать на стол. Эбби наблюдает, как он собирает столовые приборы, но не говорит ему оставить это. Следуя примеру Аарона, Кевин достает тарелки из одного из верхних шкафов и идет за ним к столу. Они тихо работают вместе. Аарон чувствует, как Кевин украдкой бросает на него взгляды, но отказывается оглядываться. Когда они заканчивают, Аарон опускается в одно из кресел. Кевин садится напротив него.

      Аарон, наконец, поднимает голову и смотрит на него. Кевин смотрит в ответ, выражение его лица ровное. Аарон раздумывает спросить его о тренировке, просто чтобы что-то сказать, но его рот не хочет складывать слова. Кевина, кажется, не беспокоит тишина, и приятно, что Аарону позволяют спокойно существовать без ожиданий.

      Тишина длится недолго. Ваймак прибывает незадолго до готовности ужина, и они собираются вокруг стола, поднимая шум, когда спорят из-за места – Эндрю дважды заставляет Кевина подвинуться без всякой причины, – Аарон не может разглядеть ни одной, кроме злобы, – прежде чем в конце концов успокоиться. Аарон слушает поток разговоров, особо не присоединяясь, хотя ему удается расслабить напряженную челюсть достаточно надолго, чтобы сказать Эбби, что все выглядит великолепно, и поблагодарить ее.

— В любое время. Я люблю, когда мои Лисы приходят.

      После ужина они нежатся в тепле, а еда остывает. Кевин и Нил снова ссорятся из-за какой-то глупости. Робин почти спит, пристроившись между Эбби и углом дивана. Ваймак и Ники ведут энергичный разговор о каком-то старом фильме или о чем-то подобном. Аарону все равно, что слушать. Эндрю встает рядом с Джостеном, прижимает руку к его затылку в безмолвной команде остаться, и уходит. Аарон дает ему пять минут и направляется за ним, зная, что найдет его курящим где-нибудь у входа.

      Эндрю сидит в Мазерати, водительское сиденье откинуто, окно приоткрыто, чтобы выпускать струйки дыма. Аарон стоит у окна. Эндрю жестом приглашает его садиться в машину. Через мгновение Аарон соглашается. Эндрю делает длинную затяжку и выпускает облако дыма между ними. Аарон кашляет. Эндрю протягивает сигарету, предлагая ее.

— Отвали.

      Эндрю пожимает плечами и возвращается к курению сам, но опускает стекло еще ниже, позволяя прохладному ночному воздуху обволакивать их и вытягивать дым наружу. Аарон откидывается на спинку пассажирского сиденья и смотрит в окно, изо всех сил пытаясь различить звезды в загрязненном светом небе. Ему кажется, что он может увидеть две далекие точки, но он мог просто принять желаемое за действительное. Они кажутся близкими в небе, но он знает, что на самом деле их разделяют световые годы.

— Еще раз в пропасть? — Эндрю выбрасывает окурок сигареты из машины и поднимает стекло.

— Еще раз, — соглашается Аарон.

      Их повторное появление происходит тихо. Джостен автоматически поднимает взгляд, когда Эндрю входит в дверь, незаметно перенастраиваясь на то, что они с Эндрю снова существуют в одном и том же пространстве вселенной. Гэг.

      Глаза Кевина перебегают с Эндрю на Аарона, Аарон предполагает, что тот быстро проверяет выражения их лиц, чтобы понять, ссорились они или нет. По иронии судьбы, Аарон и Эндрю обычно приберегают большинство своих споров для других людей.

— На улице холодно? — Спрашивает Эбби, протягивая руку, когда Аарон проходит мимо нее. Аарон позволяет ей взять его руки в свои теплые и почувствовать, какие холодные у него пальцы. — М-м. Зима приближается к нам.

      Кевин наблюдает за Аароном, когда тот отходит от Эбби. Джостен переместился с места рядом с Кевином ранее, так что теперь его место занимает Аарон. Телефон Дэя лежит на его бедре, проигрывая какой-то видеорепортаж без громкости, но с субтитрами. Кевин ловит взгляд Аарона и наклоняет телефон, чтобы посмотреть его вместе. Ролик о римской керамике. Аарон рассеянно думает, что ему действительно нужно чаще писать Кину.

      Когда они наконец встают со стульев и решают дать Эбби покой, уже поздно. Аарон весь вечер избегал пользоваться туалетом. Эбби отправляет их обратно в общежитие, нагруженных контейнерами «Tupperware» с остатками еды, и обещает скоро увидеться. Эндрю останавливается у своей двери, кивая Джостену, чтобы тот и Робин заходили.

— Подожди, — говорит он. — Только Аарон.

      Аарона всегда пробирает дрожь, когда Эндрю произносит его имя. Они стоят, глядя друг на друга, пока дверь в комнату Аарона не закрывается за Кевином и Ники. Они стоят неподвижно еще дольше, пока Аарон ждет, когда Эндрю подыщет нужные слова.

— Еще один год.

— Да.

— Может быть, когда-нибудь это ничего не будет значить.

— Возможно, — говорит Аарон, не убежденный.

— За что ты благодарен?

— Серьезно? — Аарон усмехается, но выражение лица Эндрю не меняется, он ждет. — Черт. Я не знаю. Что мы все еще здесь.

      Эндрю коротко кивает. Он протягивает руку и обхватывает голову Аарона, проводя пальцами по его волосам, но на этот раз не сжимая. Он наклоняется вперед, как будто собирается столкнуть их лбами, но в конце концов не может решиться, оставляя между ними значительную пропасть. Глаза Эндрю закрываются. На его лице появляется мимолетный намек на разочарование, прежде чем оно снова делается непроницаемым. Он убирает руку, коротко кивает Аарону и уходит в свою спальню.

      Аарон поднимает руку и слегка проводит пальцами по своей голове, чувствуя тепло от ладони Эндрю. Он судорожно сглатывает, смаргивает слезы, застилающие глаза. Еще один год. Аарон не думает, что это когда-нибудь ничего не будет значить, но, возможно, когда-нибудь это будет значить меньше. Может быть, когда-нибудь это потеряет прежнее значение. Они просто должны все еще быть здесь, чтобы дождаться этого.