Солнце припекало так сильно, даже не верилось, что лето уже давно закончилось. Но, надо отдать должное, середина осени все же принесла в эту жару приятный прохладный ветерок, избавляющий воздух от удушающей духоты.

Шум воды и крики птиц — все дышало спокойствием на этом берегу, и ничего не напоминало, о том, что происходило здесь каких-то полчаса назад.

Он только что вылизал меня… там? Вспомнив об этом, я зажмурилась, и вся покрылась мурашками. Странное чувство, смесь восторга и стыда, глухо отдающее в низ живота, тут же вновь разлилось по всему моему телу. Чтобы хоть как-то сбить это нарастающее возбуждение, я помотала головой и перевернулась на другой бок.

Так и не сумев уговорить меня, Майки пошел купаться сам. Я же с наслаждением нежилась на солнце, натянув лишь ту самую футболку, которую он скинул с себя совсем недавно.

Как хорошо, что это место такое безлюдное. Наш маленький рай.

Услышав шум воды, я подняла глаза. И встретилась взглядом с Майки, шагающим ко мне. Я невольно замерла, залюбовавшись им. Будто молодой бог сошел ко мне с античной картины. Он тепло улыбался, глядя на меня, весь мокрый от воды, капли которой переливались в лучах солнца. Черные боксеры плотно обтягивали его крепкие бедра. Локоны золотых волос были растрепаны налетевшим ветром и намокли на концах, что совсем не уменьшало их красоты. И главное — две синеватые бездны на лице, горящие, пронзающие меня насквозь своими всепоглощающими обволакивающими щупальцами.

Застыв, я не могла оторвать от него взгляд. Но, в мгновение разрушив всё мое наваждение, подойдя, Майки бесцеремонно схватил меня за ногу и потащил к воде.

— Майки, перестань! А-а!

— Ха-ха! Попалась! Там вообще не холодно, пошли!

— Я не хочу-у, я же не умею плавать, — протянув меня по песку пару метров, он остановился, подошел и, подняв на руки, перекинул через плечо, продолжая путь, уже неся все еще возмущающуюся меня на себе, — и у меня нет запасной одежды! Майки!

Но он уже зашел по колено в воду, остановился и медленно опустил меня, придерживая за талию.

Стопы ощутили легкое касание теплой морской воды.

— Классно, правда?

Он все еще держал меня, прижав к себе. Как бы я не хотела остаться сухой, но белая футболка на мне уже пропиталась влагой с его тела и начала липнуть к коже.

Я обняла его в ответ, стараясь дотянуться кончиками пальцев до его спины. Но руки соскользнули с влажной кожи, и от этого получилось лишь весьма экзотичное поглаживание.

— Тебе так идет быть мокрым, — хихикнула я.

Майки удивленно посмотрел на меня и рассмеялся:

— А-ха-ха! Что?

Озорно сощурившись, я дотронулась кончиком языка до его кожи на торсе, тут же почувствовав соленый морской вкус.

Наблюдая за этим сверху, он глубоко выдохнул и прикусил губу, выжидающе глядя на меня.

— На вкус ты солененький, — смеясь, я потянулась к нему наверх, широко улыбаясь.

Глаза Майки хитро заискрились. Он наклонился ко мне и прошептал:

— А ты на вкус сладкая, — я чувствовала, как его губы почти касались моего уха, — особенно там, внизу.

Я оторопела, а он, довольный, чуть отодвинулся, чтобы в полной мере видеть мое лицо, стыдливо залившееся краской.

— И это правда! — он счастливо ткнул меня в нос и подмигнул. — Кстати, я бы сейчас как раз съел бы чего-нибудь сладенького.

— М-майки! — от возмущения и неловкости мой голос начал дрожать.

Он удивленно взглянул на меня:

— А ты нет? Пойдем поедим, все равно ты же не хочешь больше купаться.

Осознав, что поняла его намного более развратно, чем подразумевалось, я окончательно смутилась и, не зная куда деть глаза, просто кивнула.

Словно и не заметив этого, Майки чуть присев, жестом показал, чтобы я запрыгнула ему на спину и бодро донес меня на себе, усадив на берегу.

Отлучившись на минутку за тем самым пакетом из пекарни, он присел рядом, смешно ковыряясь внутри хрустящей бумаги. Я прыснула:

— Майки, ты так похож на кота.

Он замер и, сузив глаза, недовольно глянул на меня.

— Боже, ну точно, кот! — я расхохоталась и подлезла, укладываясь ему на колени, забрала пакет, попутно ткнув его в щечку. — Такой невозможно милый!

Он обреченно вздохнул и чуть смущенно пробурчал:

— Это я только с тобой. Никому не говори.

— Боишься потерять свою репутацию грозы района? — я улыбнулась и, запустив руку в пакет, достала оттуда тайяки, помахав им перед лицом Майки. — Хе-хе! Котик, будешь рыбку?

Он резко наклонился, ловко выхватывая зубами сдобного карпа прямо из моих рук.

Немного опешив от такого трюка, я рассмеялась, и погладила его по голове, тоже достав себе рыбину.

— Они с бобами?

Майки откусил кусок своего тайяки и, жуя, ответил мне:

— Я купил еще с шоколадом, но не знаю в каких из них какая начинка. У меня вот с бобами.

Я надкусила свой и показала ему середину:

— У меня тоже.

— Давай мне, а себе возьми другой, если не хочешь.

Глядя ему в глаза, я медленно откусила еще кусочек:

— Да нет, ты знаешь, я, кажется, уже полюбила бобы.

Он хмыкнул, наклоняясь ближе ко мне:

— Что же изменилось?

— Не знаю, — я опустила глаза, — наверное, просто слишком сильно кое-кем увлеклась...

— Ну и, кто это? — он глубоко задышал и еще ближе опустился к моему лицу.

— Злодей-соблазнитель, — я прикрыла глаза, протягивая ладони к его голове.

— Я сейчас буду страшно ревновать, — прошептал Майки и, подтягивая меня наверх, коснулся губами моей груди.

— Он очень милый, — еле слышно произнесла я, медленно обнимая его, — ведет себя как кот. А еще сильно любит тайяки…

Губы Майки медленно поднимались от груди все выше и выше, заставляя меня сбивчиво дышать и тихо постанывать, и, наконец, мы слились в нежном поцелуе.

Спустя пару минут, я обхватила ладонями его лицо и оторвалась от его губ, заглянув ему в глаза. В последнее время они и, правда, как будто, стали не такими угольно-черными как раньше, явно угадывались насыщенные темно-синие оттенки. Или мне просто кажется? Но, все еще глядя в них, мне так же хочется тянуться вперед, к нему, в непроглядную бездну. С трудом я вырвалась оттуда, опустив свой взгляд вниз.

— Если так и дальше пойдет, мы никогда не поедим, — я улыбнулась.

Майки строго посмотрел на меня, протянул руку, медленно провел пальцами по моему рту и тут же склонился, кротко чмокнув меня в губы:

— Хорошо, — он снисходительно усмехнулся. — Но потом пощады не проси.

Погода, будто вспомнила какое сейчас время года, и небо затянулось серыми облаками. Без солнечного света сразу стало немного зябко.

Мы сидели, жуя печенье, и завороженно смотрели на синюю морскую гладь, чуть трепещущую от порывов ветра. Майки, склонив голову на мое плечо, пошуршал пакетом и протянул мне еще одного сдобного карпа, другого забрав себе, и в нетерпении, сразу же откусывая ему голову:

— Вот эти уже с шоколадом.

Взяв тайяки из его рук, я задумчиво посмотрела на печенье, крутя им перед глазами.

— Майки, а ты помнишь старую детскую песенку про тайяки?

— Какгую? — жуя, пробухтел он с забитым ртом.

— Ты точно слышал ее в детстве. Про то, как тайяки убежало от пекаря в море. Как же там было… крутится в голове… «День за днем на сковородочке шкварчу»..? Только не помню мотив.

Нахмурившись, он пожал плечами, показывая, что не понимает, о чем я, но потом, призадумавшись, моргнул и сказал:

— Погоди-ка, а она называлась «Плыви, Тайяки-кун» или как-то так?

— Ага! — я подскочила, довольная его прозрением.

— А-а-а! Хех. Совсем забыл про нее, — усмехнувшись, Майки откинулся назад и тихонько напел мелодию. — Кажется, так. Ты помнишь дальше слова?

— Да, иди ко мне, — я поманила его и, когда он придвинулся, вплотную прижалась к нему головой. — Смотри…

Покачивая рыбку на вытянутой по направлению к морю руке, я пропела смешным сдавленным голосом:

— День за днем на сковородочке шкварчу,

Как все это надоело, ты бы знал.

Одним утром задал взбучку продавцу

И в морские дали убежал!

Будто выиграл я счастливый приз,

Я у дна морского в первый раз.

Анко в пузе мягко тянет вниз.

Океан великий радует мой глаз!

И махал рукой мне розовый коралл,

Глядя, как я лихо мимо проплывал! Буль-буль-буль!

Рассмеявшись, я опустила тайяки к воображаемому дну в моем маленьком кукольном представлении.

Торжествующе расплывшись в улыбке, я посмотрела на Майки. Его глаза так же восторженно светились.

— Никогда не думал, что буду так счастлив вспомнить старую дурацкую детскую песню, ха-ха! А что было дальше?

— Не помню, — довольная, я откусила свое тайяки.

Майки неотрывно смотрел на меня, пока я жевала свое печенье. От его взгляда мне стало как-то неловко есть.

— Что? — смущенно спросила я.

Не говоря ни слова, он, протянув ко мне руку, нежно переплел наши пальцы между собой и прижал их к груди, опуская сверху на них голову:

— Просто подумал, что внутри меня такое счастье, когда я с тобой. Каждый раз ощущаю нашу встречу, как будто, я вернулся домой после долгого-долгого пути. На сердце так спокойно, — он глубоко вздохнул, закрыв глаза. —А ты что думаешь, пирожок?

Искренне улыбнувшись, Майки взглянул на меня. Он будто бы весь светился изнутри.

Я нервно вздохнула. Не могу похвастаться таким же спокойствием. Каждая встреча с Майки невообразимо волнует меня и, откровенно говоря, я вовсе не хотела бы ему об этом рассказывать. Но он спросил прямо, и я конечно не буду от него ничего скрывать.

— Мне кажется, что я, наоборот, всегда сильно волнуюсь, — сказала я, немного насупившись и опустив глаза от смущения, но, подумав, все же подняла голову и посмотрела на него, — когда вижу тебя, у меня постоянно руки дрожат, и сердце так колотится, будто вырывается из груди, особенно когда ты делаешь… всякие штуки.

Он усмехнулся, освободил наши ладони и потрепал меня по волосам.

— Не переживай, у меня тоже самое.

— А, по-моему, у тебя никогда ничего не дрожит…

— Так у тебя сейчас тоже не особо дрожит, — он рассмеялся и хитро прищурился, — или я чего-то не вижу? Сейчас проверю…

Вытянув ладони, он притянул меня за бедра, усаживая к себе на ноги. Улыбнувшись, я крепко обняла его в ответ, греясь в его руках и пытаясь обхватить каждую клеточку его тела.

Я закрыла глаза, наслаждаясь уютом в его объятиях и незаметно для себя сладко задремала, очнувшись только когда он осторожно погладил меня по голове:

— Эй, пирожок, проснись, — услышала я его шепот. — Уже темнеет, нам пора обратно.

Боже, я, что, заснула? Мы все еще были на берегу, вокруг смеркалось и моросил мелкий дождь. Сколько же мы тут так просидели?

— Говоришь, что волнуешься, — услышала я его вкрадчивый голос. — А сама так сладко спишь в моих руках, маленькая врунишка.

Я сонно хихикнула и сжала его ладонями. Майки погладил меня по спине и отпустил из своих теплых объятий, я поежилась — воздух был уже довольно прохладным.

Я потерла заспанные глаза. Надо найти свою одежду.

На мои плечи вновь опустились теплые ладони:

— Не мерзнешь? — он кротко тыкнул меня в нос. — Вот твои вещи, одевайся. Я отвернусь, если надо.

— Как хочешь, — зевнув, я взяла у него свою одежду и бессильно улыбнулась. — Как будто мне есть что скрывать. Ты же раздел меня догола в первый же день нашего знакомства.

Но Майки, ничуть не смутившись, ответил:

— Хех, да. Хоть это и была необходимость, но почти сразу! — он впился взглядом в меня, стягивающую с себя его майку. — А вот у тебя так ни разу меня раздеть и не получилось, отстаешь!

Я с возмущением посмотрела, кидая ему футболку:

— Ты сам мне сегодня помешал!

— Ничего не знаю, отлыниваешь, — он ехидно улыбнулся и показал мне язык, натягивая через голову на себя одежду, — Фу-фу, сплошные отговорки!

— Значит, в следующий раз мне придется тебя связать, чтобы ты не мешался! — съехидничала я, слишком поздно понимая, что сама же загоняю себя в ловушку.

Хмыкнув, Майки поднял с песка свою куртку и, отряхнув, положил ее на мои плечи. Я почувствовала теплое дыхание у своего уха, и как его руки плотно обхватили меня за талию.

— Тогда я сам принесу веревки… — нежно прошептал он.