В моей комнате царил полный кавардак.

В старую дорожную сумку, которая была спрятана в дальнем углу шкафа еще с тех пор, как мы переехали в этот дом, лежавшую сейчас на полу, я ожесточенно скидывала какие-то случайные вещи.

Я была безумно зла на родителей.

Расстаться с Майки? Да что они понимают!

В бешенстве я бросила в сумку какую-то одежду, а следом пачку тетрадей и учебников.

Как они вообще могут ставить мне такие ужасные условия?

Сбегав в ванную, я смела с полок зубную щетку и пару банок, которые улетели туда же, куда и всё остальное до этого.

После скандала внизу, прежде чем начать весь этот хаос с вещами, захлопнув дверь за собой, так громко, что задрожали стены, я упала на кровать, закрыв лицо руками и горько проплакала несколько минут. Но, быстро очнувшись и утерев слезы — ведь на улице меня все еще ждал Майки — я набрала ему сообщение, что выйду немного позже. И начала складывать вещи.

Уже в конце спешных сборов, мой взгляд упал на неубранную на место аптечку. Не раздумывая, я тут же выгребла оттуда все, чем лечила сегодня Майки и, позже, на секунду задержав взгляд, сконфуженно прикусила губу и вывалила рядом из коробки все оставшиеся таблетки, найдя на самом дне припрятанную мамой пачку презервативов.

Нахмурившись, я взяла их вместе с лекарствами и тоже кинула в сумку.

Сев на кровать, я еще раз обвела взглядом знакомые стены.

Значит, вот так, да? Еще днем ничего не предвещало, а теперь я плохая дочь и встречаюсь с бандитом. А еще не достойна жить в этом доме.

У меня вырвался нервный смешок.

Ну, что ж, пусть будет так.

Перебирая в голове, что еще мне может понадобиться, я отодвинула книги на полке, доставая из своего импровизированного тайника накопленные деньги. Хоть тут совсем немного, но, уж точно, лишним не будет.

Ну, теперь, кажется, точно всё.

Я подскочила к сумке, закрывая ее на молнию, и попробовала ее поднять. Ничего не вышло.

Так, ладно.

Я выдохнула и напрягшись изо всех сил, все-таки смогла приподнять свой баул на пару сантиметров от пола.

Окей, с этим уже можно работать.

Распахнув дверь, я прислушалась — кажется, мать с отцом решили, что они одержали победу и больше волноваться им не о чем — как бы не так! — и, вытолкав тяжелую сумку, я пнула ее вниз по лестнице. Съехав до первого этажа, она с громким звуком, приземлилась, стукнувшись о входную дверь. Я, чувствуя, скорее нервный, кураж, весело сбежала вниз следом за ней.

— Всем пока! Я прямо сейчас выхожу за порог этого дома и больше не возвращаюсь! Или как там вы мне сказали? — я с ноги распахнула дверь и, схватившись за ручку сумки, пошатываясь вышла наружу. — Ма-айки-и! Помоги-и!

Они, видимо, не сразу поняли, что произошло, потому что Майки подоспел гораздо раньше.

Когда он подхватил у меня из рук тяжелую сумку, к нему уже прибежал отец, пытаясь отнять ее. Но только Майки остановился, глядя ему в глаза, и, спустя несколько секунд, отец отступил, опустив руки. Под пронзительные визги матери, мы с Майки, торопясь, направились прочь от дома, к припаркованному мотоциклу на другой стороне улицы.

— Может быть, ты мне расскажешь, что здесь произошло? — он, взволнованно обернувшись, посмотрел на меня, когда мы отошли от визжащей матери и застывшего на пороге отца на достаточное расстояние.

— Да, они… кажется, они увидели что написано у тебя на спине.

Он в ответ лишь раздасованно хмыкнул.

— Майки, можно я поживу у тебя? — виновато промямлила я, опустив глаза. До меня внезапно дошло, что, кроме как к нему, мне некуда идти, а своим внезапным побегом, похоже, я вовсе не оставила ему выбора.

Он устало улыбнулся, загружая мой баул сверху на байк, и мельком нежно тыкнул меня в нос:

— Даже не спрашивай такое. Поехали.

— Погоди, а ты сможешь сейчас водить, у тебя же… — я указала глазами на его рану на голове.

— Не переживай. Я и с закрытыми глазами смогу ехать, пирожок, — он потрепал меня по волосам и вскочил на байк.

Я обняла его за плечи, усаживаясь сзади:

— Хорошо. Только не гони, ладно?

Я вжалась в его спину, стараясь не смотреть по сторонам и, особенно, в сторону дома. И вновь рокот мотора и пронзительно холодные порывы ночного ветра бьют мне в лицо.

Майки действительно ехал не так быстро, за что я мысленно была ему благодарна. В таком состоянии, как у него, конечно лучше было не садиться за руль. Может быть, у него вообще сотрясение?

Я нахмурилась.

По симптомам не совсем похоже, но по его описанию драки… В любом случае ему сейчас нужен только покой.

Я плотнее прижалась к нему щекой.

Главное сейчас добраться в безопасное место, теперь я буду рядом с ним, и сделаю все возможное, чтобы у него все было хорошо.

На улицах, обычно крайне оживленных днем, сейчас было так тихо, что шум мотоцикла эхом отдавался от безлюдных темных стен, возвращаясь обратно к нам, создавая иллюзию, будто за нами кто-то едет.

Хоть я и не верила, что родители способны кинуться за нами в погоню, но все равно несколько раз в дороге нервно оборачивалась.

Нет. Я правильно поступила, они сами виноваты. Можно было все решить мирно.

Запасы адреналина в моей крови, видимо, совсем исчерпали себя, и я начала ощущать, как на меня наваливается неподъемная усталость.

Майки остановил байк, заглушил мотор и обернулся ко мне:

— Пирожок, ты не спишь?

Очнувшись от своих мыслей, я торопливо подняла голову и руки от его спины, давая ему возможность встать с мотоцикла:

— Нет, прости, я… просто устала, вот и всё.

Он внимательно вгляделся в мое лицо и медленно провел по нему ладонью, обеспокоенно глядя на меня:

— Ты точно в порядке? У тебя все щеки мокрые от слез.

Я схватилась руками за свое лицо, проведя пальцами под глазами.

И правда.

Ошарашенно я посмотрела на свои мокрые ладони.

— Ой. Это, наверное, от ветра…

Майки медленно потянулся ко мне, обнимая меня одной рукой:

— Давай я донесу тебя до постели.

— Нет, — я насупилась, — тебе нельзя носить тяжести, а я и так заставляю тебя таскать свои вещи. Я сама.

Он молча погладил меня по голове и все же поддержал рукой, чтобы я спустилась с мотоцикла.

В доме семьи Майки не горело ни одного окна. Неудивительно, ведь было уже далеко за полночь.

Майки взял сумку, а свободной рукой сжал мою озябшую ладонь. Мы медленно побрели в сторону его обжитого гаража.