Пребывание в абсолютно бесплодной пустыне, небо которой капает на головы несчастных огненным дождём.

Внутреннее чутье не обмануло Эндрю, действительно, все было не так просто с переводом в общую палату. Пруст не то чтобы отказал, скорее, отложил эту идею на начало следующей недели. По подсчётам Эндрю сегодня был четверг, следовательно, ему нужно продержаться четыре дня. Если повезёт, эти дни пройдут быстро.

Не повезло. Поужинав, Эндрю почувствовал слабость во всем теле и помутнение сознания. Он постарался встать, но его голова сразу же соприкоснулась с твердым полом, далее – темнота.

Парень не знал, сколько времени прошло: руки и ноги затекли, он не мог пошевелить ими, глаза же не видели ничего. На лице была какая-то повязка, которую он попытался снять, поелозив головой о твёрдый матрас. Это действие не привело к положительному результату, поэтому Эндрю дернул со всей силы руками.

– Уже так не терпится? – зловеще произнес голос Пруста – Только попроси, и я сниму с тебя повязку.

– Пошёл нахуй, – равнодушно произнёс Эндрю. Он прекрасно понимал, что докторишка пытается вывести его на эмоции. Этого альфа ему не позволит.

– Ну-ну, – матрас рядом с Эндрю прогнулся, – я не желаю причинить тебе зла. Только попроси меня прекратить, и я остановлюсь. Скажи «пожалуйста», и всё закончится.

От этого мерзкого слова парень почувствовал тошноту. Желание вырвать глотку Пруста перевешивало на чаше весов здравый смысл, но Эндрю держался и молчал. Он никогда не прикладывал столько усилий, чтобы не произносить ни слова. Альфа прекрасно знал, что последует дальше, что будет делать Пруст. Смиряться с ситуацией не хотелось, но слабость во всем теле после неизвестного препарата давала о себе знать. Пруст провел рукой по боку Эндрю, с силой сжав рёбра. Парень выдохнул сквозь зубы. От отвращения тошнота подступала к горлу.

– Значит, я воспринимаю твоё молчание, как согласие, – Пруст хмыкнул, – знаешь, несмотря на твой рост, слажен ты отлично. Не совсем в моём вкусе, но, – мужчина приблизился к его уху и прошептал, – меня это даже возбуждает.

Пруст навалился на Эндрю, тем самым придавив того к кровати. Парень пытался дергаться, скинуть его с себя, но это не приводило ни к чему. Чувства безысходности, отвращения и самоненависти накрывали Эндрю с головой. Хотелось отпихнуть от себя мощное тело, забить его до смерти, а потом принять ванну. Возможно, в последний раз. Альфа ощущал себя грязным и беспомощным. Пруст, скорее всего, этого и добивался: он хотел унизить Эндрю, показать тому, где его место.

Мужчина принялся оглаживать крепкие бедра, опуская руку ниже. Палату озарил смех. Звон отражался от стен, оставляя след на подкорке. Хотелось зажать себе уши, лишь бы это прекратилось. Уродливая улыбка застывала на лице Эндрю, но тот не могу перестать смеяться.

– Заткнись, – прошипел Пруст и отвесил Эндрю пощечину, – перестань смеяться.

Данное действие не утихомирило парня, а наоборот вызывало ещё больший смех. Вот невезуха: попал в больницу после изнасилования, а тут то же самое! Единственное отличие – Эндрю не боялся врача. Он знал, что Пруст не так-то и опасен, просто пользуется властью. Да, его поведение может остаться безнаказанным, но альфа приложит все усилия, чтобы напомнить врачу, что действия несут за собой последствия. Не важно, какую цену придется заплатить за это, главное – ясно мыслить без медикаментов. Белый билет обеспечен в любом случае, жаль, кончено, подвести Нила, но… а существует ли Нил на самом деле, или таково действие его таблеток?

Стало тяжело дышать. Воздух заканчивался в легких, а смех стал сдавленным, скрипучим. Пруст сжал руки на шее Эндрю. Мужчина перекрывал поток кислорода, пока парень не потерял сознание.

***

Эндрю пришёл в себя спустя некоторое время. Какие-то тряпки мешали ему закрыть рот или произнести что-либо. На глазах все ещё была повязка. Парень дернул руками, чтобы удостовериться, что он также обездвижен.

– Проснулся, ублюдыш? – негромко произнёс Пруст – я думал, мы нашли общий язык или найдём его в ближайшее время, если ты понимаешь, о чём я.

В ответ тишина.

– Ах, да, ты же не можешь говорить. Тогда слушай: ты не будешь сопротивляться, и будешь делать то, что я тебе скажу, если хочешь отсюда выйти. На эти пару дней ты – мой. Никто не придёт тебе на помощь, всем всё равно тебя. Я могу сделать так, что ты останешься в этом месте ещё на несколько месяцев, кажется, ты и так опаздываешь на свой чемпионат, или я не прав? Так что, малышка Доу, улавливаешь, о чем я говорю? Кивни, если понял.

Эндрю не двигался. Комнату наполнил отвратительный феромон Пруста, выбивая воздух из лёгких. Плевать, пусть делает, что хочет. В одном он был согласен с докторишкой: никто не придёт ему на помощь. Эндрю был здесь один, и, не то что бы, он мог на кого-то рассчитывать на свободе, но здесь, когда вокруг больничные стены и незнакомые люди, он был по-настоящему одинок. Пруста явно раздражало игнорирование, поэтому он пнул кровать. Эндрю не двигался. Мысленно он отключился от происходящего – повязка на глазах помогала. Визуальные образы сохранялись в памяти Эндрю навсегда, этого он изменить не мог. Закрывать глаза в подобных ситуациях было не в его стиле, так ему казалось, что он полностью теряет контроль над происходящим. Но можно ли вообще контролировать подобные ситуации? Ответ очевиден. Сейчас Эндрю оставалось только смотреть в темноту и ужасаться. Глаза вынужденно закрыты? Да, это было неприятно, но, скорее, на благо.

Пруст начал действовать активнее, царапая и кусая тело парня. Мужчина оставлял розовые полосы от когтей на бедрах, зубы покусывали выпирающую тазовую кость. Эндрю абстрагировался. Он представлял себя в другом месте и в другое время. Когда-нибудь это закончится. Тупое смирение раздражало, но парень достиг последней стадии принятия. Ему было безразлично. Не сейчас. Он подумает об этом потом. Навязчивые воспоминания, терзающие его душу, пытались проникнуть: Дрейк, темная комната, покрытая кровью, мозги на шторах. Эндрю хотел это забыть, но не мог. Как и не забудет то, что происходит сейчас. Промежность обожгло адской болью. Клыки вылезли, желание перегрызть Пруста глотку достигло предела. Хотелось отключиться, потерять сознание, перестать осознавать себя в происходящем.

Движения были грубыми и рваными, Эндрю чувствовал, как по бедрам течёт кровь. Всё жгло, тело горело, а к горлу подступала тошнота. Мерзкие идеи лезли в голову, но парень старался сохранять хладнокровие. Сколько это уже длится? Час, два или двенадцать минут? Он не знал, но надеялся, что это скоро закончится.

***

Воскресенье – день божий. Нормальные люди проводят время вместе с семьёй: ходят с утра в церковь, затем молятся в семейном кругу перед ужином. Эндрю не был нормальным, поэтому ему не полагалось нормального дня. Он лежал на кафельном полу в душевой в крови и сперме, пока на него лилась вода из шланга. Да, явно не так он планировал провести эти выходные. Вколотый транквилизатор мешал функционировать – голова кружилась, мышцы не слушались. Все тело пронизывала боль. Холодный душ потихоньку приводил в сознание, осознание того, где он сейчас находится и почему лежит на кафельном полу. Парень попытался подняться, на что получил удар с ноги по рёбрам от санитара. Ухмылка растянулась на лице мужчины, и Эндрю запомнил его. Он не знает всех, кто заходил к нему в эти выходные, но этот ублюдок явно был в их числе.

Эндрю попытался вымыть себя, его руки двигались медленно, что раздражало мужчину. Что-то засохло, что-то вытекало из него. Парень сглотнул рвоту. Он знал, что надо поторапливаться, иначе ему решат помочь. Пересилив себя, Эндрю ускорился, стараясь вымыть себя тщательно. Пальцы не слушались. Сделав больше половины, альфа закончил, ибо санитар начал предлагать свою «помощь». Поставив Эндрю на ноги, мужчина бросил ему сухую одежду и полотенце. Наскоро вытерся, оделся. Они двинулись в путь. Возвращаться в палату не было желания – в ней всё еще стоял запах крови, спермы и феромонов – но перевод в общую палату будет только завтра, если повезёт. Эндрю вошёл в палату и наконец-то остался один. Хотелось лечь и уснуть навсегда, но лекарство в крови вызывал тревогу. Между ночными кошмарами и спортом, он выбрал спорт. В теории, это должно ускорить выведение препарата из организма. Альфа принялся медленно выполнять упражнение, постепенно возвращая контроль над телом. Во время качания пресса, Эндрю почувствовал, что вымыл себя не до конца. Глаза вспыхнули красным, когти и клыки не заставили себя долго ждать. Со всей силы он ударил в стену и продолжал бить до тех пор, пока полностью не разбил костяшки. Альфа чувствовал себя запертым в клетке, а прилив адреналина не давал вернуться в спокойное состояние. Желание сломать всё в комнате было выше, чем возможные последствие. Эндрю не мелочился, разбив тумбу о стену так, что полетели щепки. Это была только разминка – далее блондин сломал кровать, отогнув её ножку, отломил её. Вооружившись ножкой кровати, он принялся за оставшуюся мебель.

***

Санитары во главе доктора Пруста вошли без стука. Увидев палату, врач что-то прошептал санитарам. Самый высокий прошёл вперёд, готовый в любой момент скрутить Эндрю. Сам он сидел на полу около стены, зловеще улыбаясь. Его костяшки были в крови, а в руках он крутил ножку кровати. Мужчина попытался сократить расстояние и поднять сидящего на ноги, но в ответ Эндрю сказал:

– Нет, – твердо произнёс блондин, – я сам могу встать. Или что, неужели, я чувствую страх? – парень хмыкнул и поднялся, угрожающе навёл ножку кровати на Пруста, – переживаешь за свою жизнь, докторишка? – Эндрю подошёл к врачу вплотную, после чего прошептал ему на ухо, – я бы на твоём месте проводил остатки дней с близкими, в церковь сходил. Глядишь, поможет. Хотя что-то мне подсказывает, что у такой мрази и близких-то нет. Да и Господь не одобрит подобное поведение. Считай дни и спи крепко, ибо поговаривают, что во сне не так страшно умирать.

– Ты мне угрожаешь, выродок? – прошипел Пруст.

– Что вы, – отмахнулся Эндрю, – какие угрозы. Это предупреждение, – парень с силой вдавил ножку кровати в грудь мужчины, – к слову, я немного навёл порядок в палате. Мне кажется, что стало лучше.

– Миньярд...

– Вы ведёте меня туда, куда хотели или как? – прервал его блондин, – думаю, доктор Дирк заждался и хочет мне что-то сообщить.

Оказавшись в кабинете доктора Дирка, Эндрю вальяжно расположился на кресле, которое находилось ближе всего к столу психолога. Мужчина озарил его улыбкой, альфа же едва сдерживал смех. Он хотел смеяться во всё горло, пока ломает все лица в этой больнице. Дирк протянул Эндрю чашку чая, после чего начал:

– Доброе утро, Эндрю, как тебе спалось? – мужчина сел в кресло напротив, закинул ногу на ногу и продолжил, – как твоё самочувствие?

– О-о, утречка, Ди-Ди, – хихикнул парень, – всё просто невероятно. Я даже не могу передать словами, как провёл эти выходные.

То ли мужчина хотел верить в лучшее, поэтому напрочь игнорировал изменения в состоянии Эндрю, то ли был идиотом, неспособным построить причинно-следственные связи. Тем не менее, он продолжал улыбаться альфе в ответ. Искренне, беззлобно. Его можно было назвать счастливым, ибо, по его мнению, он добился успеха в лечение сложного пациента. Какой идиот, – пронеслось в голове у Эндрю.

– Знаешь, должен сказать, я сначала сомневался в своём решение перевести тебя в общую палату, но сейчас, когда я вижу тебя, открытого и готового к общению… Я рад, искренне рад за тебя, Эндрю. Мы проделали большую работу, думаю, мы можем гордиться собой. Предлагаю высказать слова благодарности. Давай поблагодарим себя, если хочешь, я готов начать.

В ответ блондин удивлённо изогнул бровь. Он не был готов к подобному монологу, это казалось чем-то фальшивым. Или тупым – смотря с какой стороны посмотреть. Дирк в целом был странным, по мнению Эндрю. Будто бы тот жил в мире с розовыми единорогами, которые какают радугой, что абсолютно не вязалось в его голове с тем фактом, что психолог работает в психиатрической клинике, где лечат нестабильных подростков, многие из которых имели за душой далеко ни один срок. Удивительно, что у него получалось сохранять оптимизм и веру в людей.

– Понял, благодарности можно сказать и потом, когда ты полностью переедешь в общую палату. Ты уже знаешь, кто твои соседи?

– Думаю, на месте разберусь, – равнодушно произнёс Эндрю, поворачивая в руках чашку, так и не сделав ни одного глотка.

– Хорошо, пошли, я провожу тебя до палаты. Ребята там живут интересные, думаю, ты найдешь с ними общий язык.

Парни вошли в палату. Комната отличалась от палаты Эндрю: сразу после входа была дверь, которая вела в санузел, светлые стены, окрашенные в грязно-бежевый цвет, по углам комнаты стояли две двухъярусные кровати, между ними два письменных стола и два стула. Огромный трехстворчатый шкаф располагался вдоль стены, напротив кровати. В комнате не было декора, личных вещей, да и чего-либо, что могло свидетельствовать о проживающих здесь людях. Из-за этого помещение казалось неуютным, необжитым. В комнате не было даже запахов, либо Эндрю их просто не чувствовал. Парень занял свободную кровать – нижний ярус напротив двери – и постарался сосредоточиться на своих ощущениях. Доктор Ди что-то рассказывал ему, но эта информация казалась бесполезной.

В общей палате были другие правила и возможности. Во-первых, можно было покидать палату в свободное время, но до комендантского часа, т.е. до 22:00. Пищу можно было принимать только в столовой, по праздникам и выходным было особое меню. Дважды в день люди из общих палат ходили на обязательные мероприятия в виде групповой терапии и личной консультации у психолога. Учитывая, что большинство принимали различные препараты, они также получали консультацию клин-фармацевта, который регулировал дозировки и заменял препараты, если в этом была необходимость.

– В любой момент ты можешь посетить общую комнату, именуемую комнатой отдыха. Она оснащена телевизором, небольшой библиотекой и приставкой. Как разложишь свои вещи, я покажу тебе, где она находится, – закончил свой бесконечный монолог Дирк.

Теперь Эндрю понимал, где находятся его соседи. Он все еще ловил диссонанс о различии условий, в которых находился он последние недели, и тем, где сейчас оказался. Палата выглядела прилично, как и само крыло, в котором он находился. Становилось понятно, куда уходят деньги больницы – красивая обложка. Альфа быстро разложил вещи в шкаф, после чего согласно кивнул Дирку. Психолог провёл его по небольшому коридору в сторону общей комнаты. Несколько человек дремали в креслах, пара людей играла в приставку, еще троё сидели рядом с ними, болели за фаворитов и ждали своей очереди. По всей видимости, у них был турнир на выбывание. Эндрю постарался почувствовать чужие феромоны. Парень напрягся. Он ничего не чувствовал. Было два варианта: либо окружающие просто отменно контролировали свои феромоны, либо Пруст давал ему последние несколько дней какое-то специфичное лекарство. Эндрю догадывался, какое именно. Улыбочка, смех… Альфа был под своими таблетками, но сейчас концентрация препарата в крови заканчивалась, поэтому его тянуло в сон. Наступала первая фаза. Возвращаться в комнату было неуместно, Ди-Ди все еще стоял за спиной и что-то рассказывал. Свободных кресел не было, поэтому он сел на диван рядом с девушками, которых он уже встречал ранее – Лией и Мисси. Девушки что-то бурно обсуждали, но когда Эндрю сел рядом, обе замолчали и перевели взгляд на него. Они переглянулись, решая, кто начнёт диалог:

– Привет, Эндрю, – спокойно произнесла Лия, – поздравляю с переводом в общую палату.

– Да, тут классно, – перебила Мисси, – есть, чем себя занять. В какую комнату тебя подселили?

– В тринадцатую, Мисси, – ответила Лия, заметив, что Эндрю и бровью не повёл, явно не собираясь отвечать на вопрос. Парень держался из последних сил в попытке не уснуть. Тем не менее, он и зевнул.

– Хэй, ты можешь пойти в палату, если хочешь спать, – Мисси потянулась к Эндрю, но Лия перехватила её руку.

– Мисси, мы уже это обсуждали: нельзя трогать людей без их разрешения.

– Ой, извиняшки, – хихикнула девушка, – так что, какими судьбами к нам?

– Мисси, можешь принести воды, если тебе не сложно? У меня немного кружится голова.

– Да, конечно, – обеспокоенно произнесла Мисси и убежала.

Эндрю проследил взглядом за уходящей девушкой, после чего прикрыл глаза. Игнорируя людей вокруг, он начал погружаться в сон. Пелена накрывала его, утягивая в царство Морфея.

– Эндрю, ты не против поговорить? – спокойно произнесла Лия. Альфа приоткрыл глаза, взглянул на девушку, – можешь слушать, а я буду говорить. Мисси ещё юна и наивна, она не желает зла никому. Пожалуйста, не причиняй ей вред. Я чувствую, что в тебе что-то изменилось. Насколько мне известно, тебя выпустят отсюда, если ты научишься различать запахи. Я могу с этим помочь.

– Откуда такая доброта и забота?

– Ты мне не нравишься.

– Ты не первая, кто мне это говорит, – хмыкнул альфа.

– И явно не последняя. К сути: я помогу тебе, а ты поможешь мне. Мне нужно от тебя кое-что, как от доминантного альфы, а я расскажу тебе, как пройти комиссию, чтобы тебя выпустили отсюда.

Лицо Эндрю не выражало никаких эмоций. Предложение казалось сомнительным, ненадёжным, но выбирать не приходилось. Играть в хорошего мальчика перед Ди-Ди он не собирался, а чтобы по-настоящему научиться разбираться в запахах и феромонах, нужны годы. У него нет столько времени. Чем быстрее он отсюда выйдет, тем лучше. Немного подумав, Эндрю ответил:

– Выкладывай.

– Отлично, я рада, что мы нашли общий язык. Предлагаю встретиться после отбоя. Думаю, кабинет доктора Дирка для групповых занятий отлично подойдет, его никто не проверяет. Весь персонал коробит от этого мужика.

– Лия, вот вода, как ты? – с тревогой произнесла Мисси. Девушка сделала пару глотков, затем ответила:

– Уже лучше, благодарю, – девушка тепло улыбнулась подруге. Мисси уселась на диван, подогнув ноги под себя.

– Эндрю, рассказать тебе о твоих соседях? Знаешь, они специфичные, но…

– Они крайне спокойные и всегда находятся в себе, поэтому Мисси считает их специфичными, – пояснила Лия, – думаю, вы сможете существовать в одной комнате.

– Они не нравятся мне не из-за этого! – возмутилась Мисси, – ладно, может два из трех, но тот святоша… с ним невозможно ничего обсудить, он сразу начинает поучать, цитирует библию, призывает встать на путь истинный. Нет, я нормально отношусь к религии, но этот парень заставит любого отречься от церкви.

– Ты преувеличиваешь, Мисси, – прервала поток слов Лия.

На этом моменте Эндрю полностью потерял суть диалога, после чего погрузился в сон.

***

Проснулся Эндрю ближе к вечеру с болью во всем теле. Его не разбудили на обед, а в помещении он был один. Моргнув несколько раз, он взглянул на настенные часы – время ужина. Если на обеде могли не заметить его отсутствия, то во время ужина санитары отмечали присутствующих. Сквозь боль, парень встал на ноги. Кости ломило, мышцы неприятно ныли. Желудок беспорядочно сжимался, а голова пульсировала от боли. Это была ломка, Эндрю уже испытывал её, и она ему не нравилась. Парень сделал несколько неуверенных шагов в сторону столовой. Согнувших пополам от приступа рвоты, он постарался взять себя в руки. Нужно дойти. Показаться. Вернуться в палату. Он справится. Выдохнув, он пошёл дальше более уверенно.

Столовая представляла из себя вытянутое помещение со столами, на которых уже была расставлена еда. Около каждой тарелки была табличка с именем, по центру стола на подставке была цифра с номером палаты. Эндрю быстро нашёл свой стол, сел за него, впервые взглянул на соседей. Парни не обратили на него внимания. Двое с пустым взглядом водили ложкой по тарелке, а третий сложил руки в молитве. Эндрю взглянул на тарелку с едой. Объективно он понимал, что нужно поесть, ибо уже долгое время в рот не попадало ни крошки, но желудок предательски сжался – снова тошнота. Он проигнорировал тарелку, осматриваясь по сторонам. В столовой было несколько санитаров, один из них ходил с планшетом, на котором был закреплен листочек. Он отмечал присутствующих. Увидев Эндрю, он поставил галочку, взором оглядывая остальных, пересчитывая по головам. Альфа посмотрел на часы – на ужин выделялся час, а значит, до конца оставалось двадцать минут. Далее медперсонал выдаст ночные таблетки тем, кому это необходимо, и они отправятся по комнатам.

– Добрый вечер, – произнёс святоша, – спасибо, что присоединился к трапезе.

Парень продолжил что-то рассказывать, но Эндрю не слушал. Его имя Вильям, а последующая информация ему не пригодится. Даже именем он вряд ли воспользуется, но кто его знает. Осознав, что блондин его не слушает, святоша замолчал. Ужин подошёл к концу, все поднялись со своих мест. Несколько человек направилось к выходу из столовой, большинство выстроилось в очередь около санитаров. У выхода из столовой Эндрю перехватила Лия. «В полночь в кабинете групповой терапии» – произнесла девушка, после чего альфа покинул столовую.

Оказавшись в комнате, Эндрю лёг на кровать и принялся ждать. Он не знал, проверяют ли перед сном наличие всех пациентов в комнатах, но учитывая, что Лия так просто организовала встречу, видимо, всю ночь их не караулили. Время шло быстро, но ломка и боль во всем теле никуда не исчезли. Парень закрыл глаза и старался очистить голову. Первыми в комнату вошли два альфы-молчуна, один из которых сразу залез к себе на второй ярус кровати, второй уселся за стол, всматриваясь в часы. Святоша зашёл минут через пятнадцать, недовольно оглядел сидевшего за столом, но, не произнеся ни слова, сел за свободный стол и достал библию. Ближе к одиннадцати он закончил читать, выключил настольный светильник и отправился на свою кровать.

– Будешь возвращаться, постарайся не шуметь, – произнёс святоша, обращаясь к парню за столом, – и, во имя Господа Всемогущего, не попадись к санитарам. Эндрю, если решишь нарушить комендантский час, тебя это тоже касается. Санитарам все равно, где ты будешь шататься, но не переступай границу дозволенного. И помни, воровство – грех. Если препаратов не досчитаются, введут дополнительные меры, о которых, клянусь Библией, ты не хочешь знать.

– Зануда, – произнёс сосед и покинул комнату.

Эндрю позабавила сложившаяся ситуация, но его лица оставалось непроницаемым. Ближе к полуночи он посетил ванную комнату, умылся и отправился на встречу с Лией.

Девушка ждала его в кабинете, усевшись за одним из стульев. Свет был выключен, но он был им ни к чему – комнату освещала луна. Девушка блеснула голубой радужкой, давая понять, что она его заметила. Альфа подошёл ближе, пододвинул стул и сел напротив девушки. Он готов выслушать её предложение. Не желая затягивать позднюю встречу, Лия начала:

– Я постараюсь кратко и по делу: чтобы пройти комиссию, необязательно становиться идеальным и делать то, что говорят врачи. Их можно обхитрить, большей части закрепленных за тобой врачей вообще до лампочки, когда ты покинешь это место. Главврач хочет, чтобы ты быстрее отсюда свалил, т.к. ты не приносишь больнице дохода. Ты здесь по предписанию суда, а значит, за тебя платят не так много, как чьи-то обеспокоенные родители. Его слово будет финальным, что тебе на руку. Тем не менее, есть еще три врача. Клин-фармацевт у тебя для галочки, если я правильно заметила. Думаю, он поддержит решение главврача. Остаются Пруст и доктор Дирк. Кого из них для тебя будет легче убедить в твоей вменяемости?

– Точно не Пруста.

Девушка шумно выдохнула. Похоже, она надеялась, получить перевес голосов благодаря ему.

– Ладно, тогда придется приложить усилия. Дирк вытрясет из тебя всю душу, ибо он единственный во всей клинике, кто хочет «излечить каждую травмированную душу». Он будет задавать много вопросов, уточнений. Список примерных вопросов я смогу достать на днях. Зная твою проблему, скорее всего, это будет связано с определением запаха. Тебе остается запомнить запахи тех, с кем ты пересекаешься на постоянной основе. Да, я знаю, что ты их не чувствуешь, но их чувствую я. Я расскажу в деталях, кто чем пахнет. Сможешь запомнить?

– Да. Что ты хочешь взамен?

– Метку.

Эндрю не ожидал этой просьбы, точнее сказать цены. Альфа прочитал достаточно литературы – научной и не очень – чтобы понимать, что метка ставится не просто так. Много где шла речь о высшей степени привязанности и доверия, но также не исключалось то, что недобросовестные альфы делали это, чтобы потешить своё эго и испортить омеге жизнь. Метка ограничивала выделение феромона, запах мог уловить только альфа, который пометил омегу. Кто-то считал это проявлением любви, кто-то ограничением прав и свободы. Неясно было одно – для чего это Лии?

– Я не просто так нахожусь в лечебнице, Эндрю. На то есть причины. И не покидаю я её тоже не просто так. Пока мне выгодно здесь оставаться, я остаюсь. Но скоро мне нужно будет выйти, а если я сохранюсь в первоначальном варианте. Скажем так, мои родители заинтересованы в том, чтобы заключить выгодный союз. Будучи доминантной омегой, я не нахожусь в безопасности.

Эндрю не нравилось то, о чем говорила Лия. Он прекрасно понимал, к чему клонила девушка, и он ни разу не завидовал её участи. Теперь её желание становится понятным: метка для неё является билетом в свободную жизнь, которую не будет контролировать её семья.

– Когда начнём подготовку? – произнёс Эндрю, смотря девушке прямо в глаза.

– Я рада, что мы смогли договориться. Начнём завтра, но у нас не так много времени. Через полторы недели будет созвана комиссия, значит, не позднее чем через неделю, ты должен сообщить о своём желании на неё попасть Дирку. Постарайся не рассориться с ним за это время. Завтра у меня появится список примерных вопросов. Встречаемся в этом же месте в это же время. В выходные, скорее всего, не получится здесь встретиться, ибо Дирк запирает кабинет на выходные. По рукам? – девушка протянула руку для рукопожатия.

Эндрю молча пожал её.