Крылья — прочь

— Чертов крылатый ублюдок. Все это время он оберегал ее, это исчадие ада, порождение херовой бессмертной твари! — Кира орала, указывая рукой на пролом, открывшийся в небе. Он, похожий на резаную рану в теле серого титана, расползался все дальше, разделяя небесную твердь на два куска плоти с неровными краями. Что-то ползло, лезло, рвалось с той стороны, пытаясь пробиться сквозь тонкую бледно-розовую пленку. Будто проклятый младенец, что вот-вот должен родиться, разорвав тонкую оболочку плаценты. Лэйн… из-за нее открылся проход. 

Девчонка, погребенная вместе с базой «Сибири» и внезапно воскресшая меньше месяца назад, сидела очередную долгую ночь над расшифровкой книжки, и вдруг ее «кабинет» осветил яркий кроваво-красный свет. Анна подскочила с кровати и схватилась за пистолет, но было уже поздно. Лэйн крепко держала раскрытую книгу Апокалипсиса и вибрирующим голосом, отдающимся в висках жутким эхом, зачитывала строки то на рычащем, гортанном, то на мелодичном, журчащем наречии. Анна поняла, что древняя демоническая и ангельская речь на страницах книги смешались, переплелись, строчка за строчкой сменяя друг друга и приближая пришествие чего-то…. кого-то ужасного. 

Анна кинулась вниз по лестнице, по пути криком поднимая всех членов отряда, оставшихся в особняке. Свой путь она закончила в кабинете брата, бросив лишь три слова: «Она пробудила книгу». Кто пробудил и какую конкретно книгу, уточнять не требовалось. Военные бросились вниз по лестнице, заскрипел мрамор, застучали сапоги, натужно заохали стены старого особняка, раздались взмахи крыльев спавших в гостиной бессмертных. Вся временная «база» была на ушах. 

Энергия книги, направляемая Лэйн, сорвала крышу и подняла девушку над городом на полсотни метров. Лэйн ласково звала, приглашала. Лэйн грозно приказывала, призывала. Лэйн рычала и пела, сплетая силу творения и разрушения, слово за словом строя проход. С каждой строчкой небо над Ротковом все больше темнело, а кроваво-красный свет, сферой охватывающий хрупкий, крошечный на фоне огромного страшного неба силуэт, становился ярче. Все кругом залило потусторонним жутким сиянием, будто сфера с Лэйн заменила на небе луну, став последним источником света на земле. И вдруг из сферы в небо устремился луч. Он врезался, вгрызся в самую тьму ночного бездонного неба и разделил его, прорезав ткань реальности как кусок плоти.  

Бессмертные стояли со всеми, ожидая приказов, а потом Каин заметил, что в их рядах отсутствует Лэйн, и вмиг понял, кто укрывается в объятиях древней магии. Он попытался взлететь, но тут же был сбит точным ударом кинжала в спину. Метнула его разъяренная Кира, и так едва выдерживающая общество надменных бессмертных. Она же первая крикнула, обвинив во всем ангела. Все очнулись, скинули оковы оцепенения, и бросились на бессмертных. 

Грег и Лестер схватили оглушенного болью Каина, им помог еще один военный, Брендон, связав руки бессмертного за спиной стальным тросом. Анхею повалила Кира, к ней подоспел Дмитрий, а затем и Олаф. Анна кинула ему шприц, который швед тут же всадил в открытую шею ангелки. Пилеон, будто до последнего не верящий в то, что бывшие коллеги нападают на него, даже не пытался бежать — Анна оглушила его ударом трубы по голове и вместе с Альей также связала руки за спиной, предварительно и ему вогнав шприц в шею. 

Все те же двое удерживали Каина. Лицо у ангела было в крови: губы разбиты, левая щека стесана, из носа текла тонкая карминовая струйка, а вены на лице и шее вздулись — Дмитрий несколько раз врезал бессмертному по лицу кулаком, перед этим ловко всадив ему в шею шприц с ярко-зеленой жидкостью. Анхею и Пилеона удерживают другие члены отряда, вены у них тоже были темные и болезненно вздувшиеся. 

Дмитрий взял из руки Анны платок и вытер заляпанную кровью руку. 

— Раз уж она расшифровала эту дерьмовую книгу с твоей помощью, ангел, — Дмитрий кинул на бессильно дергающегося бессмертного тяжелый взгляд потемневших глаз, — то я попробую сделать так, чтобы ты понял, что помощь ей была ошибкой. А помощь за моей спиной — фатальной ошибкой. К тому же, нам надо как-то ее отвлечь — Дмитрий мотнул головой в сторону красной сферы, полностью скрывшей силуэт Лэйн. Каин сверкнул красными огнями глаз. 

— Ань, дай нож, — генерал протянул руку к специалистке, все еще одетой в одну теплую пижаму и накинутую на плечи кожанку с мехом, — тот самый.

Девушка передернула плечами и, развернувшись, потрусила на второй этаж. Через пару минут она принесла идеально отполированный длинный нож из яркого светлого сплава, похожего на серебро. На его клинке мягким белым светом сияли надписи. Древнее ангельское наречие. Небесный клинок. Каин понял все в один миг и попытался вырваться, замахал крыльями, расталкивая людей, державших его за плечи, но… было поздно. Трещина в небе, рана мироздания продолжала разрастаться и начинала кровить — тяжелые темные капли полились с неба, накрывая Роковом одеялом кровавого дождя.

Дмитрий отобрал нож, взвесил его в руке, удобнее перехватывая рукоять, и приблизился к ангелу. Он жестом велел Грегу отодвинуться. Парень кивнул, сделал пару шагов назад, удерживая бессмертного за плечо, поставил ногу ему на икру и резко надавил. Ангел рухнул на одно колено. Дмитрий подошел и резко оттянул одно из крыльев. 

— Я бы его тебе сломал, да толку будет мало, — генерал усмехнулся. — Надо, чтоб было громко и кроваво. Она же любит кровь, да? 

Дмитрий заставил ангела раскрыть крыло всю ширь. Нашел пальцами самое тонкое и уязвимое место, а затем рубанул точно посреди двух костей, разом перебивая лучевую и локтевую. Каин взвыл, забил крыльями, дернулся всем телом вперед, стараясь уйти от удара. Четверть крыла с белоснежными перьями упала на снег. Закапала кровь, драгоценные гранатовые бусинки, пылающие серебром, рухнули в серый сугроб. Раздался металлический шелест, похожий на перезвон колокольчиков в музыкальной подвеске. 

Красная сфера лишь слегка дернулась, на миг плотный слой энергии колыхнулся, являя миру темную фигуру со светящимися пятнами рта и глаз. 

— Крылья — прочь! — Дмитрий перекинул нож из руки в руку и нашел пальцами первый крупный сустав, локоть крыла — Кричи, пташка! Кричи как можно громче! — генерал до боли оттянул крыло, ломая вмиг ставшие хрупкими кости, отдирая миллиметры бледной кожи от спины. Раздался свист ножа и чавкающий треск разрываемой плоти. Еще часть крыла спланировала под ноги Дмитрия. И снова капли, и снова шелест и снова крик, но громче. 

Сфера дрогнула, застыла, будто раздумывая. Еще фрагмент крыла, удар прямо посреди крупной плечевой кости. Хруст, шелест, крик. Еще громче, с хрипом. Анна поморщилась, закусила губу, а затем отвернулась. По щеке прокатилась слеза. Жалости тут не было места, речь шла о спасении города, а может и мира, но ее нежное, еще сохранившее тепло человечности сердце сжалось. Красивые ангельские перья продолжали шелестеть, даже лежа в снегу, но тихо, едва различимо, будто далекий прибой и легкий прибрежный ветер. Их мелодия звучала как покой, как умиротворение, как кусочек истинного рая посреди бойни, призыв к смирению и покаянию, которого никто не желал слышать. 

Дмитрий оттянул обрубок, уцелевшую четверть крыла, затем отпустил, расстегнул молнию на спине до упора, вырвав собачку, затем также поступил со второй, разорвал ладонями ткань темной водолазки. Потянул за остаток крыла, заставляя ангела заскулить, примирился и с размаху рубанул. Крыло уцелело, сустав был слишком крупным, а связки слишком крепкими, чтобы перерубить их с первого раза. Еще удар. И затем третий и четвертый, который наконец рассек остатки кожи и жил, до сих пор удерживающих конечность. Ангел снова взвыл на одной ноте, стиснув руки в кулаки и онемев всем собой. Боль сковала его тело. Но он продолжал стоять и смотреть, надеяться. Может, он молился? Если только в его разуме остались на то силы, и его не охватила всепоглощающая боль и агония. 

Немногие знали, что для бессмертного лишиться крыльев не означает умереть. Что так на небесах и в аду с самого их создания изгоняли неугодных бессмертных, нарушивших закон Неприкосновения. Какая ирония, что он, первый предавший свой род, первый вступивший в связь с демоном и первый убивший сородича, ангел, удачно скрывавшийся на земле столько тысяч лет, наконец получает заслуженную кару, пусть и от рук человеческих. Изгнанный, сам себя изгнавший, но не обескрыленный, теперь он лишился самого яркого атрибута своего бессмертия — белоснежный крепких крыльев, перья которых можно метать как стрелы и разить ими врагов. Кассиэль — первый Божий престол. Каин — великий грешник и теперь почти человек.

Часть крыла вмиг иссохла и развеялась по ветру пеплом, как и все другие части, когда только последняя связка была перерублена. Сфера Лэйн опустилась ниже, побледнела, почти перестав источать режущий небо луч. Дмитрий схватился за клинок крепче. Еще одно крыло, еще несколько ударов и… если ангел продолжит кричать, то она очнется. Или попытается его спасти. 

К ним подошла Кира. Она по молчаливому приказу Дмитрия оттянула второе крыло, генерал перехватил нож двумя руками и рубанул с размаху, половина крыла отлетела в сторону. Ангел заверещал, опять забился, двигая оставшимися маховыми мышцами на мощной спине. Бессмысленно, исступленно. Сфера упала на землю и начала мерцать. Еще один замах — удар. Дмитрий перерубил крыло у самого основания. Опять хруст, треск и пепел. Колокольчики наконец умолкли. Каин — нет. Он выл, орал, рыдал. По спине текли ручейки крови, капая с водонепроницаемых штанов на снег. Их путь повторяли две дорожки слез по щекам красноглазого бессмертного. Его подопечная, связанная с ним судьбой мира смертная, утратила контроль над силой книги и сейчас люди, посягнувшие на творение отца его Шепфа, посмевшие отрубить ему крылья, неслись по снегу, скользя на кровавом льду, чтобы схватить ее. 

— Хороший концерт, пташка, — генерал наклонился, прошептав над самым ухом бессмертного. — Если бы не ты, кто знает, какая бы тварь вылезла с той стороны! 

Дмитрий ухватил бессмертного за волосы на затылке, заставляя откинуть голову и приставил ангельское оружие к шее: 

— Надеюсь, ты усвоил урок, ангелочек. Ещ раз провенешь что-то за моей спиной, — лезвие почти ласково скользнуло по горлу, — лишишься жизни. И плевать мне на проклятия и кары небесные, я отрублю тебе башку, если это потребуется.  

Дмитрий выпрямился и заткнул нож за пояс пальто. 

— Надеюсь, вы двое все видели? — он указал на Антею и Пилеон. Они судорожно закивали. — Прекрасно, тащите девку в гостиную. Ань, намешай ей что-нибудь для долгого и крепкого сна. Нам надо подумать, что делать с этой бомбой. И книгу руками не трогать, идиоты! Заверните ее в ткань и унесите в мой кабинет. Олаф, останешься ее сторожить. Остальные — в гостиную, бессмертных ублюдков из вида не упускать. 

Каин не слышал. Он больше ничего не слышал. Не ощущал Лэйн. Только крест на руке, точная копия того, что покоился у его подопечной на груди, продолжал быть теплым. Значит, она была жива. Если бы это было не так, то крест оставался бы холодным и мертвым, как было все три года после пропажи станции «Сибирь», когда он не смог уберечь ее от проклятия книги. Как не смог уберечь и сейчас, за что уже поплатился, а она поплатится в ближайшем будущем. Дерьмовый из него получился защитник. Настолько же дерьмовый, как и шутки Судьбы, последней выжившей божественной сущности, одной из трех удачных порождений убитой Всематери Вселенной.

(июнь '24)