А ведь я всегда тебя ждал. Я ждал тебя всегда и везде. Ты обещал прийти - я ждал. В пустой квартире. Несколько часов, иногда - дней. В гостиничном номере. В машине. В гримерке. В кафе. Ты не приходил, не знаю, может, забывал, или просто было лень, а я не обижался. И не спрашивал. И ты всегда приходил первым. А я продолжал ждать.
Я плакал. Плакал, когда ты был особо раздражен и не следил за тем, что говоришь или делаешь. Я плакал, и мне было все равно, что ты называл меня девчонкой, пока это позволяло мне получить еще немного твоей (любви) заботы. Я плакал, когда ты вбивал меня в матрас, доводя до грани. Когда на последних секундах ты утыкался лицом мне в спину и шептал "люблюлюблюлюблюлюблю". Может, думал, что я не услышу. Но я слышал. Я привык слушать все, что ты говоришь.
Я плакал на твоей свадьбе. Плакал, узнав о её беременности. И ты, конечно, знал, что далеко не от радости. Я забыл о своей жизни, я делал все словно на автомате. И продолжал ждать.
А еще, мне очень стыдно, но иногда я ненавидел её. Потому что, мне казалось, она окончательно забирает тебя у меня, окончательно все рушит. А может, не казалось.
А еще я прощал тебя. Всегда. Чтобы ты ни говорил, чтобы ни делал. Пускай - слова ранят больнее, а синяки долго не сходят. Я все равно прощал. У меня даже мысли никогда не было, чтобы не простить.
Я злился. Иногда очень сильно, но плотину не прорывало. Лишь однажды. И мне было потом так стыдно, что я поклялся себе, что такого больше не повторится.
Я плакал, отталкивал тебя и кричал "уходи, уходи, отстань от меня!прочь!"
Я, конечно, передумал сразу, как за тобой захлопнулась эта чертова дверь. Но было поздно.
Потом я долго лежал, до тех пор, пока ты не вернулся, не отлепил меня от дивана, покормил и отнес в душ. А потом ты держал меня на руках и укачивал, предотвращая очередную истерику.
А потом мы разрушили все. Я имею ввиду не только нас. Совсем все.
И ты пришел ко мне, долго говорил, вспоминал, а я ловил губами соленые капли, катившиеся по твоим щекам. "Мы должны прекратить" - ты сказал. Я рассмеялся, потому что мы так уже делали, и "кто сорвется первым" было лишь вопросом времени. Но, оказалось, ты был настроен вполне решительно. И мы прекратили совсем все. В ту ночь ты опрокинул оцепеневшего меня на кровать и оставшееся до рассвета время целовал. Везде. Целовал с одинаковой нежностью все, что попадалось тебе под губы. Мне даже стало немного неловко, потому что раньше ты почти никогда таким не был. Нет. Не почти. Никогда.
А теперь, когда все кончилось, я постоянно думаю о том, что мы могли бы найти выход. Могли бы все сохранить.
Впрочем, я могу подумать обо всем завтра. Или послезавтра. Или, скажем, никогда. А пока я беру сумку и тихо выхожу из дома.
Что ж, на этот раз я не выдерживаю первым.