Высокий человек сидит в уголке бара, потягивая «Бумажную луну» из своего бокала. Капюшон накидки прячет его от чужих глаз.

Никто и не заметил скрывающегося в тени, а если и заметил - не подумал, что это глава клана Дубов. Все здешние посетители были уставшими от суеты Золотого мига, никому не было дела до очередного такого.

Да и судить было некому. Последние пару человек разошлись, оставив бармена в компании загадочного безликого человека.

Галлахер - детектив клана Гончих, бывал за барной стойкой только под ночь, когда уже совсем никого не оставалось. С возрастом ему перестали нравиться шумные вечера. Он предпочитал в одиночку мешать коктейли себе и единичным посетителям, которые, намеренно или нет, оставались в баре на подольше.

Бывали постоянные посетители. Однако их постоянство сводилось к двум-трём ночам подряд. Это были совсем разные люди - от заурядных офисных рабочих КММ до известных путешественников и последователей самых разных Путей. Они пили один напиток за другим, изливали душу Галлахеру, а потом безвозвратно пропадали где-то в глубинах галактики.

Детектив видел немало искалеченных душ, прошедших тернистый путь чтобы оказаться здесь - в сладком сне, утопая в море алкоголя. Перед ним, на этой самой барной стойке они горько плакали, смеялись и рассказывали неповторимые истории своих жизней. Был бы он писателем, соткал отменную книгу из всех этих рассказов. Но не в этой жизни.

Как бы не были интересны чужие истории и души, сегодня ночью он задержался лишь ради одной. До боли знакомой, но недостижимой.

На этот раз настал черёд лица Семьи поведать о своих душевных муках.

~~~

– Как вам сегодняшняя Луна, господин Воскресенье? – Галлахер взглянул в окно. Конечно, луна эта была не сегодняшняя и даже не вчерашняя. Она красовалась здесь весь день и всю ночь, холодным светом освещая всяк здесь сидящего – В Мире грёз она такая красивая.

Естественного спутника у Пенаконии не было. В реальном мире его место заменила искусственная луна. Она совсем не была похожа на то прекрасное создание, которое описывали жители планет, у которых был реальный спутник - просто огромный железный шар, что вертится на орбите.

Поэтому, основываясь на опыте видевших воочию луны, грезотворцы создали свою - во сне.

– Смертельно красива – Кротко ответила фигура, не поднимая головы.

Сандэй перевёл взгляд на окно, мечтательно улыбнувшись. В своё время он приложил руку к созданию госпожи-ночи на родине и безмерно любил своё первое творение.

– С недавнего момента вы стали часто заглядывать в этот бар...

– Вы мне не рады? – В тот же момент дерзко вопросил приятный голос из темного угла. Он не был настроен серьезно - просто провоцировал бармена на такой же резкий ответ.

– Нисколько – Без колебаний ответил Галлахер, сдувая неаккуратно приземлившуюся на лицо прядь волос – Вы ведь знаете, я никогда не против вашей компании. И все же, чем вас так заинтересовало это место?

Кажется, такой ответ вполне удовлетворил Воскресенье.

– Здесь никто бы не стал меня искать.

– Вам есть от кого скрываться?

– Еще бы не было... От работы, рутины и коллег, на которых я часто натыкаюсь, разгуливая на главных улицах – Он не поворачивал головы, однако по одному тону можно было понять, что он недовольно сморщился – Хотя с одним коллегой мне особенно хочется встретиться.

Галовианец снял капюшон. Пару выбившихся из общего строя волос голубых прядей упали на лицо. Под глазами виднелись мешки - на светлой коже они были особенно видны. Сложно было представить, чтобы "идеальный" глава Дубов когда-либо вышел на люди в таком виде. Но здесь он мог себе это позволить.

И тем не менее, он был красив. Даже будучи неопрятно одетым и измотанным. Такова особенность галовианцев - выглядеть ангельски прекрасно в любой ситуации.

Хотя, в случае Сандэй, ему даже по меркам галовианцев повезло с миловидной внешностью.

– Собственно, вернее было бы спросить к кому я бегу, а не от кого...

– Я знаю к кому.

Галлахер кивнул, приглашая парня присесть поближе.

– И я всегда с нетерпением вас жду.

Сандэй медленно прошёлся взглядом по бару в поисках кого-либо, кроме них двоих. Так никого и не найдя, он с расслабленной улыбкой вышел из тени.

Он сел прямо напротив бармена, всматриваясь ему в глаза.

– Как всегда? – Гончий, как назло, обернулся к полке позади.

– Брось. Я ещё не настолько завсегдатай, чтобы просить «как всегда» – Воскресенье хмыкнул – Но от бокала Бумажной луны я бы не отказался.

~~~

Шейкер в руках Галлахера то взмывал в воздух, то скрывался где-то под барной стойкой. Все эти движения стали для него ритуалом. Словно без забавных трясок и подбрасываний металлического стакана вкусного напитка не получится. Хотя, распивая коктейли в одиночестве, он таким не занимался.

Как бы не старался Воскресенье поймать взгляд детектива, тот постоянно оборачивался, закрывал глаза и с довольной усмешкой продолжал готовку. Будто бы нарочно не давал возможности ему это сделать.

Бирюзовая жидкость полилась прямо в стакан на столе. А затем, вторым слоем - ледяная «Услада».

– Вы выглядите измотанным – Подметил бармен, подвигая бокал с готовой Бумажной луной ближе к клиенту.

– «Как же ты заметил, если на меня совсем не смотришь...» – Сандэй хмыкнул – Соответствую компании и месту... Но у тебя выглядеть неопрятно-красивым получается гораздо лучше.

– Сочту за комплимент – Хмыкнул Гончий – Но и вы выглядите неплохо...

Краем глаза взглянув на галовианца, он натянул уголки губ, пытаясь состроить подобие улыбки на лице. К счастью, долгая работа детективом научила его умело скрывать эмоции. Потому спрятать беспокойство о нём за маской простой усталости у него получилось без усилий.

– Правда?

На лице Сандэй мелькнула ухмылка. Он склонился ближе к столешнице, любопытно глядя на бармена и ожидая его ответа.

Резкий, но приятный, сладковатый солодовый аромат виски послышался где-то из под барной стойки. Через пару секунд он смешался с медовым запахом ликёра.

Детектив поднял свой стакан-тумблер, наполовину полный янтарной жидкости, источающей букет ароматов, и, примкнув губами к краю, отпил немного «коктейля».

– Разве могу я соврать?

Галлахер поднял глаза на Сандэй.

Алые, как закатное солнце зрачки всматривались Воскресенью куда-то глубоко - в самую душу. Они прожигали его насквозь, вызывая приятную ноющую боль в груди.

Словно кто-то проник в грудную клетку и собственноручно пережимал аорту. Сердце в тот же момент судорожно начало биться быстрее, почувствовав приближающуюся смерть.

Медовые зеницы сверкнули на свету тёплых ламп. Галовианец смущённо отвёл взгляд в сторону. Он слишком переоценил свои силы.

Какую бы роль он не занимал во власти Пенаконии, каким бы важным человеком он не был - он оказался никем перед его алыми глазами. Такая участь ожидает любого, кто попробует также нагло всматриваться ему в душу.

– Не может же принц грез выглядеть хуже старого пса типа меня. Боюсь, мне за жизнь не достичь и половины вашей красоты.

– Я... – Сандэй глотнул немного коктейля, чтобы успокоить дрожь в голосе – Я польщен, спасибо...

Бармен довольно улыбнулся, но глава Дубов мигом почуял подвох в этой улыбке.

– Вы никогда не славились своей любовью к барам и алкоголю, по крайней мере раньше. Неужели обязанности так на вас давят? – "Неожиданный" вопрос, на который уже был готов однозначный ответ.

– У меня всё под контролем. Вы считаете иначе? – Сказал он уверяюще. Его голос был спокоен, а сам Сандэй полностью уверенен в своей способности усмирить любопытство Гончего. Однако на Галлахера его слова никак не повлияли. Лишь стали подтверждением того, что что-то не так.

– Откинем все любезности. Да, я считаю иначе - по твоему внешнему виду и не скажешь, что у тебя всё под контролем. Птенчик, топить усталость на дне стакана не выход. Позволь мне помочь.

~~~

– Я так понимаю, теперь увиливать бессмысленно? – Выдал Сандэй, без единого намека на нервозность в голосе. Уж кто-кто, а он умеет справиться с самообладанием.

– Я не могу заставить принца Мира грёз мне подчиняться, так что уйти ты можешь всегда. Но я настаиваю – Его наполовину пустой стакан с виски со стуком опустился на барную стойку – Потому что ты не продержишься и недели, если продолжишь допоздна засиживаться сначала у себя в душной резиденции, а потом - у меня в баре.

– Видите меня насквозь, детектив...

– Ты плохо умеешь скрывать усталость – Галлахер усмехнулся – Обычно ты лучше прячешь попытки посмотреть мне в глаза.

– Я просто пьян, это не усталость – Сандэй улыбнулся. Ему и самому стало с этого забавно - сейчас бы думать, что лучший детектив Гончих не обратит на это внимание.

– Я всё еще «вижу тебя насквозь».

– Полагаю, тогда ты видишь, что меня волнует. И что заставляет день за днём приходить выпить тоже. – Спокойным тоном выдал он, лишь сильнее дразня – Смешаешь мне в честь этого что-нибудь вкусное? Ну и что-нибудь со смыслом, конечно

Бармен вздохнул, кротко улыбнувшись. Кажется, именно этих слов он и ждал.

Он потянулся к шейкеру и оглянулся на полку с бутылками алкоголя позади себя.

– Не обещаю, что тебе понравится

~~~

Любимым хобби Гончего было мешать напитки по настроению. Чаще себе - когда не мог разобраться с тем, что чувствует, стаканчик-другой коктейля "как душа ляжет" мог скрасить вечер и помочь с этим. Сандэй, в последнее время, становился всё более частым зрителем таких полётов фантазии и всячески того поддерживал, изредка разделяя получившиеся напитки.

В шейкер первым же делом полилась полная бутылка классической «Услады». Самый популярный на Пенаконии и, одновременно с этим, самый нелюбимый напиток Воскресенья.

Он был сводяще скулы сладким и имел ненатуральный вкус, непохожий ни на что. А зная особую чувствительность галовианцев, что распространяется и на еду - для Сандэй «Услада» была по ощущениям не лучше уксуса... Только сладкого.

Лишь некоторые, менее сладкие вариации известного напитка он соглашался пить вместо алкоголя на мероприятиях - уж лучше потерпеть это, чем мучаться от сильного похмелья на следующее утро.

Вторым ингредиентом после Услады был... Сахарный сироп?!

Фантомная боль от одного лишь представления сладости этого месива стрельнула в нижней части головы.

– Так ты не из сладкоежек, м? – Хмыкнул Галлахер, засыпая лёд в железный стакан. Выражение лица Воскресенье, по всей видимости, четко дало это понять.

Галовианец лишь угукнул в ответ.

– По тебе и не скажешь...

–...Как ты вообще пришел к такому выводу, боюсь спросить?

– Как не посмотрю на тебя - в руках обязательно бокальчик содовой сладких снов, или другой газировки. Да и ты сам... – Эти слова он, на радость Сандэй, решил оставить при себе – Неважно.

Он вытащил из под барной стойки большой стеклянный стакан и, наконец, вылил в него содержимое ядерно-оранжевого цвета. Честное слово, казалось, что вещества такого цвета не должно существовать в природе - уж слишком он яркий. А если и должно, то обладает таким только что-то до безумия ядовитое и явно непригодное к употреблению.

– Популярный напиток у всех любителей сладкого - «Усладный сон» – Галлахер поспешил протереть столешницу от пару случайно упавших на нее капель напитка – Спешу предупредить: назвали его не из-за следующей после сахарной комы.

– А теоретически – Воскресенье поглядывал на бокал с опасением, пусть уже и взял его в руки – она возможна? Просто я не совсем уверен...

– Нет. Потому что сахарная кома - это недостаток сахара – Взгляд детектива сосредоточился на губах Сандэй – Я ручаюсь за безопасность «Сна»... И за твою сохранность тоже.

Глава Дубов вздохнул, и в следующий миг неуверенно поднёс край стакана к губам, насильно вливая в себя Усладный сон.

Разумеется, все его опасения подтвердились. Напиток оказался до ужаса вязким, а сахарный сироп только усилил и без того химозный вкус Услады. Лёд, конечно, спас это дело, ненадолго замораживая вкусовые соски и не давая им почувствовать сахарную бомбу, но лишь на время.

Воскресенье мигом отпрянул от стакана и приглушённо прокашлялся. На лице Галлахера не мелькнуло ни одной эмоции.

– Что ж... – всё еще прерываясь на кашель, начал Сандэй. Он старался сохранять прямое лицо, но в нынешней ситуации у него, конечно, не получалось – Почему именно «Усладный сон»?

– Оставляю тебе на подумать.

Бармен, прибрав "рабочее место", медленно прошёлся к тёмному углу на противоположной стороне от своего посетителя за барной стойкой и опёрся спиной об стенку, сложив руки на груди. Будто бы желая задремать, он слегка прикрыл глаза и уставился куда-то в пустоту, словно предполагая, что ждать ответа придется долго.

В голове Сандэй уже сложилась определенная картина. Тем не менее, торопиться с предположениями он не стал.

– Спасибо за волнение. Честно, ты последний от кого я ожидал этого.

– Неужели лишь старому псу из бара не всё равно на состояние принца?

Он сделал явный акцент на слове "принц". На удивление Воскресенья, даже без усмешки, вполне серьезно.

Никто никогда принцем его не нарекал. По крайней мере, Повелитель грез никогда о его "претендентстве на трон" не говорил. Такое прозвище ему выдумал Галлахер, и звал его так тоже лишь он. Впрочем, "принц" не был против.

– Всем гораздо важнее подготовка к Фестивалю Гармонии, и сказать честно - я разделяю их видение. Ну или... разделял, до недавнего момента.

– Ты очень жертвенный. Я бы даже сказал чересчур.

Гончий метнул взгляд на галовианца. Тот сидел прямо под подвесным светильником, озаряемый тёплым светом и выглядел словно мученик со священных фресок. Бледный и измотанный неделями изнурительной работы.

Что-то больно укололо в сердце, заставив бармена содрогнуться. Было что-то болезненное в том, чтобы видеть с каждым днём все более измученную заботами душу, что изо дня в день ищет приюта в баре.

– Усладный сон похож на мои будни – Воскресенье вздохнул, вертя стакан в руках – До безумия сладкие и яркие. После стольких лет работы на Семью, я перестал чувствовать все, кроме химии. Не вижу ничего, кроме наигранного веселья...

– Ты и сам в этом признаешься. Тогда зачем продолжаешь?

– Ради Неё Эна - Эон Порядка. Но Галлахер здесь не знает о принадлежности Сандэй к последователям Порядка, так что лично он думает, что речь идет о Шипе - Эон Гармонии. И вообще, по сути «Ради Них»... Но в русской локализации Эна именно что «Она».

Он с опаской попробовал сделать еще один глоток из стакана, однако почувствовал приближающийся рвотный позыв от одного лишь аромата Усладного сна. Поэтому, скорчившись, поставил его обратно на стол, стараясь не глядеть на Галлахера в темноте - какой-то внутренний стыд не давал ему прямо заявить о том, что напиток ему не понравился. Пусть тот уже увидел, как сильно.

– Ты действительно стараешься, птенчик. Гораздо больше чем кто-либо из других глав кланов – Воскресенье усмехнулся в ответ на это – Не могу представить лица Семьи лучше тебя...Но такими темпами ты очень скоро сляжешь с какой-нибудь болячкой, что уж говорить о выгорании. Я не самый верующий человек, но все же - Не думаю, что

Эоны сильно разозлятся на тебя, если ты хотя бы раз проспишься.

– Не всё так легко. Нельзя просто...

– Можно. Можно и нужно. А не то загнёшься окончательно. И некому потом будет сидеть здесь допоздна и заставлять оставаться до ночи и меня.

Сандэй приятно удивился, показав это небольшой, но довольной улыбкой. Он не ожидал, что за столько лет работы на благо родной планеты его ценили не сильнее, чем обычный бармен, частым посетителем бара которого он был. Тем не менее, это открытие было больше приятным, чем нет.

Была ли здесь вина Семьи, или...

– В таком случае, почему домой не пойдёшь? Раз уж это на тебя так давит...

– Здесь играет чувство посильнее уважения к старшему по должности, скажем так.

Галлахер улыбнулся, явно довольный тем, что оставил Воскресенье в недоумении своими словами.

– Вечерний алкоголизм?.. – Неуверенно вымолвил галовианец в ответ.

– Будем считать что да.

Сандэй не очень хотел думать над его словами, так что молча согласился оставить эту тему закрытой.

– Это всё? – Он взглядом указал на стакан, всё еще полный Усладного сна. В его глаза виднелось небольшое разочарование - пусть он и знал о специфике напитка, всё равно надеялся на что-то приятное вкусу.

Заметив это, бармен на радость Воскресенье, сказал:

– У меня есть что добавить.