Достоевский никогда не считал себя грешником как все, он был, как минимум, выше всего этого и вершил волю божью, даже если ложью и кровью. Но встреча с Ацуши заставила что-то измениться.
Впервые за долгое время встретился кто-то сродни ангелам, хоть и просто подобие, пародия на непорочных существ. Ни один смертный, кроме самого Достоевского, не может быть безгрешен, это факт. Но все эти речи и улыбки при случайных встречах, все эти жесты, они вершили кару над ним за то, что он натворил, будучи слеп, в порыве донести божью кару.
Поначалу, это было не так мучительно, лишь странное чувство глубоко в груди. Но с каждым днем душевный зуд разжигал грешное желание покончить со всем побыстрее. На секунду, Фёдор даже думал, что это просто Боже наставляет его, показывая, чьей смерти он жаждет в этот раз, но все ещё что-то было не так.
И вот, любуясь связанным телом, что без сознания приковано к стулу в старой заброшенной церкви, он впервые не может поднять руки с ножом.
Он, дитя божье, божественная воля на острие меча, что рубила неугодных столько лет, сейчас бессильно любуется беспокойным лицом. И незаметно придвигается ближе.
Разглядывать лица тех, кому дарована смерть от самого Фёдора было не редкостью, но сейчас... Сейчас все иначе.
Мгновением спустя касаются сухие, искусанные губы чужих, совсем мягких, пробуя это странное ощущение впервые за долгое время. Почему так вышло? Осознание приходит позже, когда большие глаза распахиваются в недоумении, смотрят прямо перед собой, немо вопрошая.
Фёдор отшатывается, касаясь лица, будто обжегся. Нож все ещё в руке, жертва все также связана, но чувство, будто меч на самом деле на шее именно у него, кара небес настигла теперь и его, оступившегося так внезапно. И падает оружие из дрожащих рук, а по щеке катится соленая вода.
Но минуту, две, пять спустя, он все ещё живой, а все те же большие глаза смотрят неотрывно, не сказав ни слова. И Федор молча подходит, отпускает, желая наказать себя в одиночестве, чтобы сохранить остатки гордости после подобного падения. Но мягкая рука все ещё недоуменно и с тревогой касается плеча, оставшись в полумраке вместе, убеждая, что это и правда стшедший ангел с небес, чтобы направить Фёдора на истинный путь.