Стрелка часов неминуемо приближалась к отметке полуночи, а Какаши, обещавший прийти не позже одиннадцати, все еще не явился. Под насмешливым взглядом Куренай, наливавшей себе сакэ, Ирука прицелился и запульнул в макушку Анко попавшимся под руку попкорном. Та ничего не заметила, увлеченная триллером на экране телевизора, и Ирука, окинув её спину разочарованным взглядом, тоскливо вздохнул: к сожалению, его парень имел привычку опаздывать и никогда не предупреждать о том, где и сколько его будут носить черти.
Следующей жертвой скуки Ируки стал Тензо, колдующий над напитками для них с Гаем. Если честно, розово-синяя бурда выглядела довольно устрашающе, но сам Тензо, грим которого представлял из себя стекающую с виска кровь и швы на скулах, пугал ещё сильнее, мешая коктейль и выглядя при этом слегка безумно. Впрочем, Гая, одетого в костюм куска гавайской пиццы, это все нисколько не смущало, и он, активно жестикулируя, что-то рассказывал ему.
Ирука неспешно подошёл к ним и, быстро схватив со стола кубик льда, засунул его под воротник Гая, в следующую секунду со скоростью света ретируясь в соседнюю комнату, где уже второй час, уставший после миссии, спал Асума. Ирука на личном опыте множество раз убедился в том, что паникующий от неожиданности Гай — дело опасное.
Отмечать Хэллоуин всей компанией повелось ещё в те времена, когда Ирука только начал работать в Академии. Просто в какой-то момент они собрались в квартире Анко 31 октября, принеся кто конфеты, кто алкоголь, а потом продолжили делать это каждый год.
И, что не удивительно, Какаши, будучи не самым большим энтузиастом каких-либо празднований, ни разу не пришел вовремя. Хотя, надо признать, то, что опоздания были его коньком - это общеизвестный факт.
Ирука завалился на кровать рядом с сопящим Асумой — вероятно, единственным человеком, который был способен спать при таких обстоятельствах — и заложил руки за голову, прислушиваясь к шуму работающего телевизора и недовольным восклицаниям Гая, пытающегося выловить льдинку. Всё это умиротворяло.
Ирука закрыл глаза, переключаясь на мысли о Какаши: интересно, кто он сегодня?
Как ни странно, Какаши достаточно серьёзно относился традиции наряжаться на Хэллоуин - в отличие от самого Ируки. Он, как и большая часть собирающихся здесь шиноби, приходил больше ради компании, нежели атмосферы. Чаще всего он был слишком загружен работой в Академии, так что напрочь забывал о костюме, но несколько лет назад, когда Анко особенно зловеще пообещала, что скажет его ученикам, что он любит лягушек (спасибо Ками, что она этого не сделала - иначе Ирука вряд ли дожил бы до сегодняшних дней), ему в голову не пришло ничего лучше, чем завязать хвост красной лентой и завязать её бантиком, оправдываясь тем, что в этот Хэллоуин он “подарок”.
Конечно, это было глупо, но именно это стало причиной, сподвигшей Какаши наконец-то поцеловать его.
Учитывая довольно скудный эмоциональный интеллект Какаши (серьезно, их годами считали практически женатыми из-за ссор за столом назначения миссий и некоторых вечеров в Ичираку, когда Ирука отчитывал Наруто с Какаши с одинаковым вдохновением), можно было считать успехом то, что он, хоть и с некоторой помощью — спасибо комментариям Тензо и Анко — сумел проникнуться ситуацией.
Так что Ирука ни о чём не жалел, хотя он всё ещё чувствовал, что краснеет при воспоминаниях о понимающем взгляде, которым наградил его Гай, когда с балкона они вернулись запыхавшимися, волосы Ируки были распущены с явными следами присутствия чужих рук в них, а конец ленты свисал из кармана Какаши.
Прошло три года, а Какаши всё ещё хранил её.
За эти три года Какаши успел прийти на Хэллоуин в костюме зомби, скелета и приведения. Последнее, к слову, смотрелось просто уморительно, потому что представляло из себя простыню с солнечными очками поверх неё, и Какаши провел весь вечер, обнимая Ируку, потому что все его попытки отойти от него дальше, чем на три шага, заканчивались врезанием в стены и другие предметы, находящиеся в комнате. Ирука был практически уверен в том, что Какаши делал это специально — не мог бывший АНБУ настолько плохо ориентироваться в пространстве — но он не то чтобы был против. Какаши очень приятно обнимался.
Ирука открыл глаза и прищурился, приглядываясь к циферблату стоящих на прикроватной тумбочке часов. Нехотя поднялся с пригретого места — Какаши обещал быть к восьми, а стрелки часов уже приближались к половине десятого, что значило, что его непутёвый парень — всё же, кто он сегодня? — мог появиться с минуты на минуту.
Ирука потянулся и вышел в гостиную, мысленно готовясь принести извинения Анко, чтобы без ожидания мести разогреть и нарезать маленькими кусочками пиццу для Какаши — да, это было странно, но Какаши весь состоял из таких милых странностей. Ирука любил это в нем и был благодарен за то, что входит в круг людей, которым дозволено знать о них.
Закончив с пиццей, он подошел к столу, чтобы налить себе сакэ, как вдруг раздался щелчок открывающегося окна.
Какаши приземлился позади Ируки и обвил его талию руками. Ирука повернулся, чтобы подарить своему парню приветственный поцелуй, но вместо этого Какаши резко стянул маску, наклонился вперед и, легко мазнув губами по губам Ируки, сомкнул зубы на тонкой коже шеи Ируки.
Ирука вскрикнул от неожиданности и чуть не упал, завалившись назад.
— Хэй, — мягко сказал Какаши, удерживая Ируку за локоть. — Привет.
Ирука собирался возмутиться: использование окна в неподобающих целях, тихие подкрадывания и это — чем бы оно ни было, это просто возмутительно! — но…
— Ох, чёрт, — Ирука расширившимися глазами рассматривал чёрную винтажную рубашку Какаши, обтягивающую его сильные плечи и грудь, эффектные металлические цепочки на его шее и серебряные кольца на длинных тонких пальцах Какаши. — Вау.
Какаши отступил на шаг назад и склонил голову. Его левый глаз был скрыт спадающими на него светлыми волосами — по негласном правилу защитные повязки, как и остальная официальная одежда, в Хэллоуинскую ночь не приветствовались. Открытый тёмный глаз пристально наблюдал за реакцией Ируки, отражая свечи — единственное освещение в тёмной кухне.
Ирука сглотнул. Какаши был красивым, таким красивым, с этим его выразительным взглядом. Ируке хотелось поцеловать его шрам, расстегнуть верхнюю пуговицу, скрывающую эти прекрасные ключицы, и…
— Ты вампир, — это не было вопросом; ногти Какаши, покрытые чёрным лаком, развеяли бы любые сомнения, если бы те возникли.
— А ты снова без костюма, — Какаши окинул смеющимся взглядом обычную синюю водолазку и спортивные штаны, в которые был одет Ирука.
Ответ на эту атаку уже был заранее подготовлен. Ирука достал из кармана хитай-ате и повязал его, сдвинув на левый глаз.
— О, нет, я сегодня Шаринган Какаши, слышал о таком?
Какаши сощурил глаз в тихой усмешке и протянул руки за голову Ируки, чтобы развязать хитай-ате.
— Мне нравится видеть твое лицо полностью, — тихо пояснил он, едва ощутимо проведя пальцами по щеке Ируки, прежде чем отложить хитай-ате на кухонный стол.
Прошло уже три года с тех пор, как они начали встречаться, а Ирука всё ещё смущался той откровенности, с которой Какаши признавался ему в своих чувствах. Он стукнул Какаши ладонью по груди и сконфуженно пробормотал:
— Прекрати.
Какаши поймал его руку, не дав ей опуститься, и дернул на себя, привлекая Ируку ближе. От его дразнящего взгляда атмосфера между ними сменилась с романтической на шаловливую.
— Маа, сенсей, позволь мне продолжить смущать своего парня, он очень милый, когда краснеет, — сказал Какаши, переплетая их пальцы.
Ирука боднул Какаши в плечо и уткнулся носом ему в ключицу, безуспешно пытаясь скрыть краснеющие щёки. От необходимости отвечать его спасла Анко, ворвавшаяся на кухню.
— О, прямо перед моим салатом, — простонала она.
— За столько лет могла бы и привыкнуть, — хмыкнул Тензо, заходя за ней следом со стаканами из-под своего чудо-коктейля и ставя их в раковину.
Ирука прокашлялся и попытался отодвинуться. Какаши нехотя отпустил его руку.
— Асума уже заснул? — невозмутимо спросил он.
— Да, но уже успел проснуться. Ты с каждым годом приходишь всё позже и позже, — проворчала Анко и с любопытством добавила: — Кстати, на этот раз вампир, я полагаю?
— Я несколько дней не спал, чтобы эти синяки под глазами смогли произвести на вас впечатление, — беззаботно ответил Какаши, игнорируя тычок под рёбра от Ируки. Последние три дня Какаши был на миссии, что в целом объясняло залегшие под его глазами круги, которые Ирука отметил сразу, когда его парень беспардонно вломился в чужую квартиру через окно.
На этом моменте на кухню заглянул Гай, и начался балаган, в ходе которого всем пришлось выслушать несколько минут пламенных речей Гая, который выражал свое восхищение по поводу того, насколько предан и целеустремлен его соперник и что он, Гай, хоть в этот раз он всего лишь «жалкий кусок пиццы» (прямая цитата), в следующем году покажет свою страсть. Анко почти что взвыла, умоляя Тензо заткнуть своего парня. Положение спасла Куренай, предложив переместиться в гостиную, чтобы наконец-то приступить к просмотру фильма.
На диван помещалось не больше пяти человек, поэтому было решено уступить места дамам и единственному имеющемуся кавалеру одной из них: Куренай сидела у левого края рядом с Асумой, Анко у правого, скрестив ноги в намерении занять как можно больше места. Анко поклялась задушить Ибики, который сегодня остался в отделении пыток и допроса, и никто даже не сомневался в том, что она попытается это сделать.
Ирука, Тензо, Гай и Какаши же разместились на полу. Тензо, не мешкаясь, практически лёг в объятия Гая под дружный хор аплодисментов (этим двоим потребовались почти столько же времени, чтобы начать встречаться, сколько и Какаши с Ирукой). Какаши оперся спиной о диван и мягко притянул Ируку к себе, усаживая его между бедер, обхватив его за талию и положив подбородок ему на плечо.
Шла пятнадцатая минута фильма, когда Какаши мягко уткнулся носом в шею Ируки. Это было привычно — Какаши любил любые формы тактильности — но в следующую секунду он вдруг быстро стянул маску, и острые зубы впились в загривок Ируки. Одновременно с этим на экране вспыхнул скример.
Ирука совершенно не мужественно пискнул, атакованный с двух фронтов, и впился ногтями в бедро Какаши.
— Ты идиот! — прошипел он, надеясь, что никто из их друзей не услышал этого позорного высокого вскрика, который издал Ирука, когда его парень попытался убить его второй раз за этот вечер. — Прекрати.
— Я должен выполнять свои прямые вампирские обязанности, — серьезно прошептал Какаши, как будто бы это всё объясняло. — Тем более, обычно ты запрещаешь мне это делать.
Ирука почувствовал, как краснеет, и поблагодарил небеса за то, что сидит к Какаши спиной. Сегодняшний вечер и место явно был не самыми лучшими для того, чтобы признаться Какаши в том, что его злость из-за чёртовых укусов была защитным механизмом против возбуждения.
Он откинулся на Какаши, пытаясь сосредоточиться на экране перед ними. К счастью, остаток фильма тот просидел относительно спокойно, если не считать рук, норовящих сжать бедро Ируки или пощекотать его под ребрами. В конце концов Какаши стянул с волос Ируки шнурок и спрятал его в карман. Ирука уже давно задумывался над тем, не собирает ли он, случаем, коллекцию, потому что шнурки, исчезнувшие с его головы таким образом, ещё никогда не возвращались.
После фильма по традиции под выпивку и тыквенное печенье рассказывались истории, цель которых была рассмешить Тензо — как то, что скрывается за маской Какаши, было деревенской легендой, так и слухи о том, что Тензо проклят и не испытывает эмоций.
После истории Анко, которая определенно была пугающей, а не смешной (в этом была вся Анко), очередь дошла до Ируки, и он рассказал, как Наруто в свои пять лет однажды засунул мыльные руки себе в рот и после икал пузырями.
Всё было отлично, за исключением того, что…
— Хатаке, прекрати вести себя как чёртов подросток. Бери своего парня, и валите домой, — проворчала Анко под одобрительный кивок Куренай, когда Какаши в очередной раз (пятый? шестой?) наклонился, чтобы, как он, видимо, считал, незаметно укусить уже начинающего сходить от этого с ума Ируку.
Ирука был уверен в том, что Анко заметила, как он реагирует на выходки Какаши, поэтому, мучительно краснея, собирался отстоять свою гордость, отказавшись от “предложения”. Но Какаши потянул его за рукав и тихо сказал:
— Пойдём? Я так сильно хочу спать.
Просящий Какаши не был тем, чему Ирука мог сопротивляться, и вот они уже разувались в маленькой прихожей Ируки, и маска Какаши была отложена в сторону, а его руки потянулись за объятиями.
— Сначала мыться, — строго сказал Ирука, нехотя отталкиваясь от груди Какаши.
На самом деле, он был рад, что в итоге они ночевали дома. Во-первых, они уже несколько дней не виделись с Какаши, а во-вторых… ах, во-вторых не было. Дома, когда Какаши не на миссиях, было умиротворенно и уютно. Громче, чем обычно. Ирука любил эти дни.
Пока Какаши был в ванной комнате, Ирука сходил в спальню и взял домашнюю одежду для них. Оставив её на стиральной машинке, он разделся и сам залез в ванную, плечом подтолкнув Какаши.
— Ты моешься уже достаточно долго, теперь моя очередь.
— А может мы?..
Какаши протянул руку, чтобы коснуться кожи Ируки, и в его глазах отразилось вселенское разочарование, когда Ирука шлёпнул его по ладони. С недовольным бормотанием он выбрался из ванной и принялся одеваться, а затем присел на стиральную машинку, наблюдая за тем, как Ирука вспенивает мыло в своих руках.
Через несколько минут Ирука уже стоял рядом с ним на пушистом ковре, натягивая футболку.
— Моя футболка, сенсей? Вы пытаетесь меня соблазнить? — пробормотал он. Судя по его расширившимуся зрачку, Ируке это удалось.
Вообще, Ируке в целом нравилось надевать одежду Какаши, потому что она была немного больше, и ему нравилось напоминание о том, каким мускулистым был Какаши. А также вещи Какаши хранили его запах, а Ирука (он никогда не признается в этом) ужасно скучал, когда им приходилось расставаться. И, в конце концов, реакция Какаши была самым приятным дополнением к носке чужой одежды. Они определенно заводились с этого в одинаковой степени.
Во время чистки зубов Какаши несколько раз посягал на личное пространство Ируки, в попытке застать его врасплох, но на этот раз Ирука был бдительным. Из ванной Какаши вышел забрызганный водой, но довольный.
Как только они вошли в спальню, Какаши притянул Ируку к себе, уткнувшись носом в изгиб его шеи.
— Ты же хотел спать? — со смехом сказал Ирука, позволяя чужим рукам заползти под свободно сидящую на нем футболку. — Ай, ты холодный!
— Я хочу тебя поцеловать. Или укусить, — пробормотал Какаши, медленно проводя большим пальцем по ребру Ируки так, что тот хихикнул от щекотки. — Или и то, и другое одновременно, — кажется, эта мысль понравилась ему, потому что когда он поднял голову, его глаз сиял. — Можно?
— О боже, я уже говорил тебе, что ты просто невыносимый? — пробормотал Ирука, подаваясь навстречу чужим губам.
Вслепую они добрались до кровати, и Ирука, завалился на спину, утягивая за собой Какаши, который тут же устроится на его бёдрах.
— Определённо, поэтому я должен поддерживать свой имидж, — ответил он с тихим смешком, наклоняясь за очередным поцелуем.
Ирука откинул голову, открывая доступ к своей шее, и застонал, когда Какаши прильнул к ней, сменяя поцелуи укусами.
Да, Ирука действительно был рад, что его парень на самом деле не был вампиром. Потому что он и без того кусался чертовски больно.
Но всё же…
Как же это было приятно.