Привычка играть

— Нагумо, хватит. — Чрезмерно холодно и преувеличенно безразлично выдохнул Сузуно, предпринимая попытку вырваться из горячих объятий. Однако Харуя лишь сильнее прижал парня спиной к себе. Фууске вздохнул и уверенно толкнул Нагумо локтем под рёбра. Тот болезненно шикнул и, разомкнув объятия, отступил на шаг.

— Нам нельзя.

— Сузуно, не начинай, а. — Закатив глаза и недовольно фыркнув, огрызнулся Харуя. — Нас всё равно никто не видит. Все уже ушли на ужин. Никто не сунется в твою комнату. И подслушивать нас никто не станет.

Он сделал шаг к собеседнику, но тот, вытянув руку, упёрся раскрытой ладонью в его плечо, не подпуская ближе. Нагумо сжал запястье парня, но, хоть и мог, не стал силой отводить его руку в сторону. Он, разумеется, знал, что Сузуно сопротивляется по привычке, и знал, что при достаточном напоре тот уступит. Однако ему хотелось, чтобы Фууске сам сделал шаг ему навстречу. И ведь он делал. Не часто, но всё же. А ведь так и было буквально несколько минут назад, когда Нагумо только-только зашёл в комнату Сузуно, якобы «случайно» перепутав двери. Хотя оба знали, что в этом не было ничего случайного. И обоим это нравилось, только вот не скрывал это только Харуя. Фууске тогда первым прильнул к гостю, и стоило только парню привыкнуть к тому, что блондин нежен, как он вновь от одного лишь шороха за дверью включился в старую игру, ловко прячась за уже совершенно ненужной ледяной стеной.

— Боже, Нагумо, прекрати. Давай, пойдём. Нам пора присоединиться к остальным.

«Чёрт бы тебя такого побрал, Сузуно.» — Зло подумал Нагумо, сильнее сжимая чужое запястье и наблюдая за тем, как от боли парень стиснул зубы.

— Не начинать чего? — Действительно паршиво изображая непонимание, произнёс Фууске и чуть прищурился.

— Не начинай вести себя как ублюдок! — Выкрикнул Харуя, отпустив покрасневшую руку собеседника и сжав его футболку, а после потянув за неё к себе.

— Не ори. — Строго оборвал его блондин. В ушах эхом отдавался собственный голос, в нём столько высокомерия. Почему он демонстрирует его именно сейчас, именно перед этим человеком, рядом с которым ему всегда хотелось быть совершенно другим, быть самим собой? Неужели он настолько вжился в навязанную Кирой роль, что она за столько времени стала его главной личностью? Неужели он навечно превратился в ледяного и неприступного Газеля? Сузуно глубоко вздохнул и опустил голову, поджав губы. Пытаясь выкинуть из головы звон собственного голоса, он зажмурился и еле заметно тряхнул косматой головой.

— Да чтоб тебя! — Харуя встряхнул собеседника и, толкнув, вжал того в стену, прикладывая о неё головой. Фууске сдавленно зашипел и, схватившись за руки Нагумо, чуть сжался. — Я же знаю, какой ты на самом деле. Так перестань же хотя бы от меня прятаться за этой маской бездушного человека!

— Уж извини, нравится тебе или нет, но «Элия» на всех наложила свой отпечаток. Ты же сам всё прекрасно знаешь: и про правила, и про наши обязанности. Сузуно не очень-то подходил для роли сильного пришельца, поэтому появился Газель, как и многие другие. — Фууске грустно улыбнулся. — Прости, но я не знаю, как от этого избавиться. Это уже часть меня. Я слишком долго носил маску Газеля, чтоб так быстро всё забыть и стать тем, кем никогда особо и не хотел быть.

Он чуть наклонил голову и, тяжело вздохнул, ослабил хватку, оглаживая холодными пальцами горячую кожу. Сузуно заглянул в жёлтые глаза и бережно коснулся щеки Нахумо пальцами. Подождав несколько секунд, словно борясь в это время с сомнением, он подался вперёд и прижался к парню, который, почувствовав горячее дыхание на своей шее, разжал пальцы, выпуская футболку блондина, и распахнул глаза. Харуя немного растерялся и, замешкавшись на мгновение, обнял Фуускее в ответ, положив голову ему на плечо.

— Меня всегда до ужаса бесил твой Газель. Иногда мне так хотелось съездить по твоей высокомерной морде… А сейчас хочется ещё сильнее, когда этот урод в тебе просыпается, ведь теперь он никому не нужен. Или тебе он всё ещё нужен, м? — Прошептал Нагумо, сильнее прижимая к себе парня.

— Нет. Больше нет. Мне не от кого защищаться.

— Я сам тебя защищу от чего угодно, даже от тебя самого. Только, пожалуйста, Сузуно, будь со мной настоящим.

— Ты поможешь мне вернуть себя?

— Конечно.