Грязно ругаться, открыто злиться или громко, до слез, смеяться никогда не было в ее стиле. Сжать руки в кулаки так крепко, что белели костяшки пальцев, сказать единственную, но до боли меткую колкость, сложить губы в слабую почти кокетливую усмешку — все это куда больше походило на Аду Вонг. По крайней мере, встречавшие ее, по-прежнему оставшиеся в живых, сказали бы именно так и непременно, даже спустя годы, смогли бы вспомнить тонкую фигуру, аккуратно уложенные черные волосы, обязательно подстриженные коротко, и, конечно, броский алый наряд, куда больше подходящий для праздничного вечера, чем для опасной миссии, от которой зависела судьба целого мира.
Она стремительно пронеслась по крышам домов и спрыгнула вниз, едва не попавшись на глаза местным. Говорили, будто все они давно потеряли рассудок, забыли о свободе и были способны только подчиняться приказам хозяина, но рисковать лишний раз не стоило. Наверняка они нападут, едва завидев чужака, и так же наверняка отступят, если позвонить в колокол местной церкви, — информатор, с которым еще предстояло встретиться, рассказал достаточно. Нужно работать тихо и постараться как можно скорее убраться отсюда. Ада осмотрелась: несмотря на то, что с виду деревня казалась заброшенной, в домах по-прежнему жили. Даже не верилось, что все-таки пришлось ехать в такую глушь, но выбора не было. Как и всякий раз, важно любой ценой выполнить задание и выбраться, а прочее не имело никакого значения.
Неподалеку раздался звук выстрела, громкий и резкий, а затем неразборчивая испанская речь. Ада выглянула из-за угла и на секунду замерла, когда заметила того, с кем до последнего не хотела встречаться открыто, пускай и понимала, что напрасно. Конечно же, она не могла не знать, кому именно поручат найти похищенную дочь президента. Это мог быть только он, заметно изменившийся внешне, но внутри совсем такой же, каким был прежде: упрямый герой, жаждущий спасти любую жизнь, даже самую, казалось бы, маленькую и слабую. Нужно отвлечь местных и помочь ему уйти, вот только как? Разве получится добраться до церкви настолько быстро? Ада отмахнулась от навязчивых мыслей и мотнула головой, чтобы прийти в себя.
Чужие дела никогда не были и не станут ее заботой, но каждый раз, когда на горизонте появлялся Леон Скотт Кеннеди, это правило теряло всяческий смысл. Ада не знала, для чего каждый раз вмешивалась, нарушая собственные планы, и зачем старалась помочь. Она могла убедить кого угодно в том, что всему виной его острый ум; могла с неподдельной уверенностью доказать, что причина — способности, без которых пришлось бы самой выполнять куда больше грязной работы; могла заверить, что такая фигура станет сильным козырем в любой игре. Жаль, только на одно Ада Вонг никогда не была способна — одурачить саму себя.
Перед глазами снова пронеслась картина из прошлого, бесконечно далекого и нежеланного, того, которое порой так хотелось забыть. Леон, уставший, слабеющий на глазах, из последних сил держал ее руку, пытался вытянуть, но тщетно. Он понимал это, чувствовал, что слишком вымотался и ничего не способен сделать, но все равно не пожелал сдаваться. Ада упала вниз, в бездонную пропасть, и сумела выбраться, но его отчаянный крик, эхом раздавшийся по разрушающемуся комплексу, до сих пор заставлял кожу покрываться мурашками. Казалось, Ада по-прежнему слышала его, видела в голубых глазах отчаянный блеск. Почему именно этот эпизод никак не желал исчезать из памяти? Может, все дело в том, что никого, кроме этого парня, не беспокоила судьба случайно встреченной наемницы? Может, все потому, что она и сама хотела стать хотя бы для кого-то героиней? Ада не знала и, наверное, не хотела знать.
Снова неразборчивый крик прервался звуком выстрела, кто-то завел бензопилу, и сомнений больше не осталось. Леон Скотт Кеннеди ни за что не погибнет в этой дыре, и не важно, какое оправдание своему поступку Ада Вонг придумает теперь.