Вэнь Цин было сложно упрекнуть в чрезмерной чувствительности или приписать ей отсутствие стойкости в необычных житейских обстоятельствах — в конце концов она являлась целителем и в силу своей медицинской практики повидала столько, что иному человеку и за всю жизнь не доводится. И всё же события последних дней не могли не сказаться на выдержке девушки и увиденное на берегу стало той каплей, что переполнила чашу. Вэнь Цин не смогла скрыть посетивших её сильных эмоций. Вся гамма растерянности, изумления и неоднозначного отношения к открывшейся сцене между Лань Ванцзи и Вэй Усянем отразилась на лице целительницы предельно явственно, заставив застигнутых её появлением парней замереть в неестественно напряжённых позах.

      Первым пришёл в себя заключённый в объятия Лань Чжаня Вэй Ин.

      — Это вовсе не то, чем кажется! — вырвалось у него на высоких нотах.

      Уже второй раз за последний час ему приходилось использовать формулировку с таким смыслом — сначала с Лань Чжанем, застукавшим его за нетривиальным «общением» с демонами, а теперь с Вэнь Цин, судорожно пытающейся справиться со сковавшим тело оцепенением. Чудилось, она пыталась, что-то произнести, но с немо размыкающихся и смыкающихся губ так ничего и не слетело.

      Собрав остатки достоинства и моральных сил, Вэнь Цин в следующий миг медленно повернулась спиной к застывшим юношам и шаткой походкой направилась обратно к вновь ярко запылавшим кострам переполошившихся родственников, оставив пару озадаченно взирать ей вслед.

      Окончательно вернув себе самообладание, Вэй Ин, объятый смущением и неловкостью, обрушился с критикой на продолжающего собственнически прижимать его к себе Лань Чжаня.

      — Доволен? — с нетипичным волнением выпалил он, упирая ладони ему в его твёрдую словно гранит грудь. — Отпусти меня! Быстро!

      Резкие ноты в его дрогнувшем голосе вынудили Лань Чжаня занервничать. Его руки нехотя разжались, давая желанному пленнику свободу.

      — Только представь себе, какие выводы сделала Вэнь Цин, застукав нас в таком виде! — негодуя, ярился Вэй Ин, спешно подбирая и натягивая разбросанную на берегу одежду. — Впредь думай, прежде чем хватать меня, будто мы супружеская пара и все вокруг об этом в курсе!

      На последней фразе его бросило в краску и, чтобы скрыть это, он напустил на себя ещё более разгневанный облик.

      — Просил же не давать рукам волю, а тебе хоть бы что!

      — Я не мог знать, что у моих действий появятся свидетели, — не выдавая истинных переживаний, обронил Нефрит, на что сразу же получил возражение.

      — Мы прибыли на гору в компании нескольких десятков человек и подняли шум среди ночи. Можно было догадаться, что кто-то решится узнать, что, чёрт подери, не даёт нам спать!

      — Я побеседую с Вэнь Цин и всё ей объясню.

      — Что ты намерен ей объяснять? — ужаснулся Вэй Ин. — Мало ей тревог? Ты дал мне слово, что будешь держать чувства в узде.

      — Я и держу, — сквозь зубы процедил Лань Чжань.

      — Это, по-твоему, так выглядит?

      Вэй Ин водил ладонями по лицу и издёрганно поправлял волосы.

      — Как теперь смотреть в глаза Вэнь Цин? Что говорить? Она не дура и точно не поверит в чушь типа «я оступился, а ты меня подхватил».

      Лань Чжань почувствовал уязвлённость, поняв, что Вэй Ин стыдится самой вероятности, что его, не доведи небожители, примут за «обрезанного рукава». И вроде бы это закономерно для любого заядлого традиционалиста, но Лань Чжань невольно заподозрил, что дело не только в том, что гомосексуальность большинством людей воспринималась за что-то постыдное, невзирая на то, что человек, имевший подобные особенности, не выбирал, к кому питать расположение.

      Ни для кого не являлось секретом, что Вэй Ин никогда не заботился о мнении окружающих настолько, чтобы корректировать своё поведение, а тут вдруг впал в панику. Вероятно, ему по-настоящему импонировала Вэнь Цин. Лань Чжаню сразу вспомнилось, что Вэй Ин знаком с талантливой целительницей довольно давно и узы, связывавшие их, по-видимому, не сводились сугубо к тайне пересадки Золотого Ядра Цзян Чэну.

      До падения Ордена Вэнь Вэнь Цин занимала высокий пост среди служителей Верховного Заклинателя — Вэнь Жоханя, и, если посудить, в период расцвета его могущества и власти ей не было необходимости прибегать на помощь Вэй Ину в трагически сложившихся обстоятельствам с его шиди. Вэнь Цин могла без зазрения совести закрыть глаза на семейную драму, постигшую Цзянов, и уговоры своего младшего брата Вэнь Нина, симпатизирующего юньмэнскому красавчику, однако целительница не только рискнула собственной головой и положением укрывая разыскиваемых её кланом скитальцев, но и отважилась совершить для них невозможное, осуществив первую в истории операцию с перемещением энергетического потенциала из одного телесного «сосуда» в другой.

      Вэй Ин в свою очередь также не клялся быть Вэнь Цин опорой и поддержкой во все времена, и всё же по первому её зову ринулся на поиски Вэнь Нина — послал к чёрту и висящую на волоске репутацию и неоспоримое неодобрение Цзян Чэна, согласился жить в изгнании и лишениях. Да что там, он готов был объявить войну всему заклинательскому миру, лишь бы обезопасить Вэнь Цин и её семью от измывательств поработивших их кланов.

      Как бы Лань Чжань ни хотел видеть в этом исключительно чистосердечные и высокоморальные мотивы Вэй Ина, ревность застила глаза и толкала думать над возможной заинтересованностью последнего в Вэнь Цин как в женщине. Помня о том, что Вэй Ин весьма падок на красоту — а дева Вэнь, помимо того, что была умна, искусна и даровита, несомненно обладала благородной статью и утончённостью, — Лань Чжань приходил к неутешительному для себя признанию, что вмешательство в её судьбу и судьбы её родственников для Вэй Ина не просто миссия спасения обездоленных и несчастных. Когда любишь человека, бросишь к его ногам свою жизнь, пойдёшь наперекор всему и всем, сделаешь невозможное и за ценой не постоишь.

      — Мало Вэнь Цин того, что брата обесчестили и едва не убили озабоченные мрази с извращёнными желаниями, так ещё и те, кому она вынуждена доверять — ненормальные! — бушевал Вэй Ин.

      — Ненормальный… Так вот, что ты на самом деле обо мне думаешь? — поражённо уронил Лань Чжань, ощутив, как земля буквально уходит из-под ног.

      Прозвучавшее ощущалось сродни прошившей грудь стреле — особенно если учесть, какую страшную параллель Вэй Ин провёл между наклонностями тех, кто надругался над Вэнь Нином, и чувствами Нефрита.

      Запоздало поняв, какой мерзкий оттенок имели слетевшие с его губ слова, Вэй Ин вздрогнул от ужаса.

      — Нет-нет, Лань Чжань, я вовсе не к тому, что ты… — он рывком подался к собеседнику и, обхватив его за плечи, заставил посмотреть себе в глаза: — Я совсем не то имел в виду, просто неудачно выразился. Ты же понимаешь?

      — Не понимаю, — наградив его испытывающим взглядом, полным боли и обиды, рявкнул Лань Чжань, словно они вновь очутились в библиотеке во времена, когда им было по пятнадцать.

      Вэй Ин, чудилось, тоже вспомнил и замер, как если бы в любой момент ожидал удара.

      — Я идиот, сболтнул не подумав, — ронял он, видя, что золотой янтарь в глазах напротив размывают слёзы, которые Лань Чжаню, несмотря на все усилия, не удалось удержать.

      Нефрит перехватил запястье, потянувшееся к его щеке, без оглядки на силу сжимая на нём тонкие пальцы. Вэй Ин подавил стон и прихватил зубами нижнюю губу.

      — Чуть крепче и сломаешь.

      Оказавшись так близко, вдыхая запах его кожи и волос, Нефрит, вопреки всему, желал его с неистовой силой. Бешеный стук сердца, спешащего выпрыгнуть из груди, и предательское натяжение штанов, благо скрытое широкими полами ханьфу, лишали мысли остроты. Испуганно прогоняя эту слабость, Лань Чжань с болью разжал пальцы и отступил на шаг.

      — Тогда не провоцируй.

      Собравшиеся на ресницах слёзы не смягчали холодный, как лезвие меча, лик, а походили на кристаллы намёрзшего льда.

      — Эта ночь была мне уроком, впредь буду аккуратнее.

      — Не глупи, — взмолился Вэй Ин, терзаясь не то виной, не то раздражением. — Разве ты сам только что не пытался дотронуться до меня?

      — И прошу за это прощение. Я не имею никакого права касаться тебя. Ты дал это понять предельно ясно.

      — Вот всегда ты так, Лань Чжань. Я же признал, что ляпнул глупость. У меня и в мыслях не было сравнивать тебя с теми, кто издевался над Вэнь Нином, но прозвучало действительно скверно.

      Вэй Ин вновь попытался подступить ближе к Нефриту, но тот мигом сделал ещё один шаг назад.

      — Стой где стоишь.

      — Вэнь Нин жив благодаря тебе и Вэнь Цин очевидно это, — раздосадованно произнёс Вэй Ин. — Ты волен сердиться на меня за неосторожные высказывания, но не станешь же ты отрицать, что на фоне всего, что приключилось с её братом, она сочтёт увиденное между нами за дурной признак?

      — А тебя, похоже, очень заботит её мнение, — подчеркнул Лань Чжань, захлёбываясь горечью ревности.

      Его тело палил жар, но как же он старался отдаваться только злости и ничему больше!

      — На месте Вэнь Цин мог быть любой, — вздёрнув бровь, парировал Вэй Ин, догадавшись, к чему он клонит. — Я забрался на Луаньцзан, пообещав горстке измученных людей защиту. Считаешь, мне не стоит заботиться об их доверии?

      — Разве я сделал не то же самое вместе с тобой?

      Глаза Вэй Ина сверкнули опасным алым отблеском. Они смотрели на Нефрита с мрачной страстью, упрёком и замешательством, изучая его реакцию.

      — И хочется верить, что я не единственная причина твоего здесь нахождения.

      Лань Чжань не собирался уступать.

      — А если единственная?

      Возникшая перепалка ничуть ни умаляла бушующей в крови страсти, скорее доводила её до кипения. Лань Чжань изнывал от понимания, что из всех возможных путей выбрал самый сложный — быть бок о бок с обожаемым человеком, взирать на него изо дня в день, дышать его запахом, слышать голос, но не иметь возможности назвать своим, отдаться чувствам или хотя бы коснуться. Он опасался не справиться с собой, сорваться и разрушить даже то зыбкое подобие союза, что сложился между ними на фундаменте из крайне неудачного стечения обстоятельств. Не представляя, с чем справляться в первую очередь — со страстью, непокорным зверем грызущей нутро, или с отчаяньем, в котором Вэй Ин продолжал его всё глубже топить. Контроль таял, как лёд в руках. Терять было нечего.

      — Ждёшь, что я заверю тебя, что вписался в конфликт с кланами из-за Вэней? — Лань Чжань решительно покачал головой. — Не дождёшься, сам знаешь. Правда в том, что чтобы защитить тебя, я должен защитить их. Мне нет резона цепляться за жизнь, если тебя в ней не станет, так что, куда бы ты ни шёл, нам по пути — хоть на суд, хоть прямиком в преисподнюю.

      Он и сам не ожидал от себя такой прямоты и откровенности и на миг опешил, не представляя, чего на это ждать от Вэй Ина. Тот широко распахнул глаза, но смолчал, и только напряжённое тело, на котором закаменели все мышцы, давало понять, как подействовало на него его высказывание, в котором, по сути, не было ничего нового.

      — Пропади всё пропадом, Лань Чжань! — кое-как взяв себя в руки, изрёк Вэй Ин. — Ты не упрощаешь мне задачу!

      — Ты мне тоже, но я всё равно буду рядом и сделаю всё, что в моих силах, чтобы сберечь того, кто мне дорог.

      Скулы Вэй Ина вновь порозовели, но сейчас представлялось — больше от гнева, нежели от смущения.

      — Значит, нам обоим не поздоровится, — жёстко отсёк он, уставившись на него в упор. — Потому что я озабочен тем же.

      Лань Чжань вздрогнул, мгновенно соотнеся услышанное с Вэнь Цин. Выходит, Вэй Ин и вправду столь безоглядно увлечён ею, что готов на всё. Пусть так! Лань Чжань знал, что проиграл с самого начала. Он и раньше сознавал, что его чувства не взаимны, так что по факту влюблённость Вэй Ина в Вэнь Цин ничего лично для него не меняла.

      Вэй Ин, будто испугавшись того, что обнажил, заторопился.

      — Нас обоих измотала дорога сюда и предшествовавшие ей события. У меня голова раскалывается. Ссора с тобой не входила в мои планы, когда я шёл освежиться и дать надлежащие распоряжения тёмным тварям. Давай закончим этот разговор, пока не наговорили друг другу того, о чём пожалеем.

      — Ты сам его начал, — мрачно напомнил Нефрит, вновь став привычно закрытым и совершенно невозмутимым.

      — Сам и закончу.

      Вэй Ин тяжело вздохнул. Его тон изменился, став печальнее и мягче.

      — Я никогда не желал тебе боли и не упрекаю тебя за твои чувства, Лань Чжань, но сейчас не самое подходящее время для их выражения.

      Следующие слова он произнёс с ещё более осторожностью.

      — Не уверен, что оно вообще наступит. Любви не место в разгар войны.

      Умолкнув, Вэй Ин устремился прочь, оставив Лань Чжаня в агонии гнетущих мыслей. Той ночью Нефрит так и не вернулся в Пещеру Усмирения Демона, впрочем, как и во все последующие.