— Я хотел, чтобы ты пришел, — произнёс Мирон, взмахивая рукой. 

Пейзаж перед ними изменился. Панорама современного города вслед за его движением руки менялась на деревенский пейзаж. Они вновь оказались посреди бескрайнего поля, где вокруг не было ни единой души. На много километров вперед колосилась пшеница. И лишь совсем вдали виднелось начало леса — макушки непослушных листовых деревьев, наклоняющихся под сильными порывами ветра. А вокруг: только золото пшеницы. И непослушные васильки и мелкие колокольчики, разбавлявшие рябь синим и фиолетовым свечением. 

— А Слава почему не приходит поговорить? — с ухмылкой спросил Электро, словно не знал ответа. 

— Ему с тобой не о чем говорить, — отмахнулся маг. 

— И в свои сны ты его тоже не пускаешь? 

— Не хочу, чтобы ему снились кошмары. 

Мирону они снились довольно часто и совершенно бесконтрольно. Портить ночной отдых Славы собственными демонами ему совершенно не хотелось. К тому же, чтобы видеться во снах, у них не было причин. Фёдоров видел его каждый божий день. И как бы сильно Слава не любил его, ему все равно нужен был отдых от огромной летающей ящерицы хотя бы во сне! 

— И почему ты хотел, чтобы я пришел? 

— Сложно оставлять своего врага без контроля, знаешь ли, — пожал плечами Мирон. — Мы не знаем, где ты и что творишь. А так хоть даешь о себе знать. 

Маг в ответ потянулся: он прогнулся в спине, подпирая поясницу ладонями. Длинный — практически безразмерный свитер — растянулся следом за ним. Грязно-коричневый оттенок с торчащими нитями, дырками и зацепками по всей длине небрежно и неровно связанного изделия. И он надеялся получить себе Славу? 

Джинсы были не менее старыми, чем свитер. Они протерлись на коленях и кое-где по длине, в каких-то местах до кожи. Штаны мешковато сидели на узких бёдрах и — очевидно — крайне тонких ногах. 

Ступни были костлявыми. Ноги босыми. Он ступал ими по полю, но они уже настолько были пропитаны дорожной пылью и земляной сыростью, что хуже от этого не становилось. Короткие пальцы на руках были не менее грязными и костлявыми. Грязь и земля под ногтями, пожелтевшие подушечки, которые без грамма брезгливости залезали в спутанные сальные темные волосы. Мирон бы прописал ему несколько походов в душ, а не претензию на мировое господство. 

— Кто такой Тихомир Егоров? — спросил маг. — Он пристал к нам в кафе, и мы немного повздорили. 

Мирон не утруждал себя временными рамками события. Зачем Электро знать, что это было «ещё тогда на острове». Если он не узнал, что они вернулись, то Фёдоров не собирается давать ему подсказки. 

— Мой воспитатель, — честно ответил маг. — Старым человеком уже был. Неудачи с тобой не выдержал. 

— Сам не выдержал или ты постарался? 

— Это уже не имеет значения. 

Электро сделал несколько шагов вперед, разглядывая безграничное поле васильков и пшеницы. Солнце было совсем не ярким, скорее, вечерним, уже стремящимся к закату.

— Почему всегда пастораль? 

— Моё детство, — отозвался Мирон. — Ты ведь уже более современен, верно? Когда ты родился? 

— В тысяча восемьсот каком-то. Не помню уже. Но у власти был Александр Павлович.

— Похороны свои видел?

— Нет, — отозвался Электро. — Меня не за чем было хоронить, я из магической среды вырос, Мирон. 

Фёдоров слабо улыбнулся в ответ. Оказывается, его даже и не хоронили. 

А свой могильный камень Мирон помнил наизусть. И летоисчисление от сотворения мира ему не было помехой. После реформ Петра он довольно быстро научился говорить верные цифры. Надо же было просто отнять пять тысяч пятьсот восемь лет. 

— Мне было пятнадцать лет от роду, когда они решили, что похоронить меня куда проще, чем объяснять, почему я выгляжу на семь, если не меньше. 

— Зато ты застал несколько научно-технических революций, а они нет, — улыбнулся Электро. — Чтобы они сказали при виде железной дороги, а? 

— Да черт его знает, — Мирон рассмеялся вполне себе искренне. 

Пока они в его голове, пока они в его сне он полностью контролирует ситуацию. И от этого было как-то спокойнее. А уж с магами он не разговаривал столько лет! Теперь же он ведет диалог с кем-то не менее могущественным, чем он сам. Почему бы не воспользоваться возможностью? 

— А представь, как бы их поразил самолет, — улыбнулся Электро. — И никаких повозок! Машины. 

— Да даже если бы творение Фрезе с Яковлевым показать в шестнадцатом веке… они бы обмертвели от удивления. И это всё без всякой магии. Физика, химия и человеческий мозг. 

— Если бы маги им помогли, то успех был бы более шокирующим, — поспорил Электро, делая ещё несколько шагов вглубь пшеницы. 

Мирон недоверчиво сделал несколько шагов следом за ним. Конечно, они в его сне. Но он совершенно не представлял, чего можно ожидать от другого темного мага, такого же наследника демона. 

— Что ты собираешься делать? — осторожно спросил Мирон. Он даже не сам не до конца понимал, спрашивает ли он про данную секунду или вообще. 

— Бороться, — отозвался Электро. — Пока я на пару шагов впереди, у меня намного больше шансов остаться в живых.

— С чего ты взял, что ты впереди? 

— Мы в твоем сне, Мирон. Но ты даже здесь боишься меня.

Фёдоров проснулся. Он не боялся. Он не хотел рисковать. Мирон был готов призвать ангела, чтобы выяснить, не дали ли Славе какую-нибудь миссию, относительно Электро. Не должен ли он будет вознестись, как только тот исчезнет? Или Карелин нужен был здесь только для естественного порядка вещей? 

Но ангела призывать опасно. И никто из его знакомых на это не пойдёт! А что он может один против ангела? Настоящего ангела, даже не полукровки. 

Слава сладко спал рядом. Он даже не представлял, что в его жилах ангельская кровь. И что, возможно, им совершенно не нужно избавляться от Электро. Может, Карелин проникает в его сознание, потому что его миссия — выжить лишнего ребёнка демона из мира? Слава ведь никогда не мог забраться в голову Мирона! 

Фёдоров поднялся с кровати. Нужно было срочно что-то делать. Но что?

С утра Карелин очень кстати нашел, чем им заняться. Слава потащил его обновлять рубашки, раз уж старые пришли в негодность. Только, на этот раз, обошлось без злополучного метро. Слава вызвал такси. Конечно, при помощи портала было бы намного быстрее, но тот наотрез отказался от внеочередного путешествия в йогурте. 

А вот уже в торговом центре Карелин разошелся. Руки Мирона наполнились разными вариантами одежды с небывалой скоростью. Слава очень уж хотел посмотреть на него в чем-то современном, в последнем писке моды. Уже в примерочной магазина Мирон понял, как сильно отстал от модных тенденций. 

— Слава, это точно штаны, а не мешок? — совершенно серьезно поинтересовался маг, разглядывая вещь в своих руках.

— Совершенно точно, — закивал Слава, — надевай давай! 

Мирон тяжело вздохнул. Он влез в предложенные штаны, критично оглядывая себя в зеркало. 

— Зачем мне по четыре кармана на каждой штанине? — спросил маг. 

— Магические артефакты перетаскивать… знаешь, «все свое ношу с собой». 

— А они мне не велики? 

Слава притянул Фёдорова к себе поближе. Он потянул пояс: сел ровно по талии. 

— По размеру, — отозвался Карелин.

— А здесь? 

Мирон приподнял одну ногу, придерживаясь ладонью за стенку примерочной кабинки. Свободная ладонь Фёдорова легла на голень, и он многозначительно подергал штанину в этом месте. А затем коснулся собственной голени сквозь нее: штанина в этом месте была намного шире, чем он. И резинка на щиколотке была словно совершенно некстати. 

— А это что?.. Ещё один карман? На щиколотке? 

У Мирона был крайне удивлённый взгляд. Слава практически рассмеялся: сдерживаться было очень тяжело. 

— Так задумано, подожди, — улыбнулся Карелин. — Ещё вот это примерь.

Фёдоров влез в черную оверсайз футболку. Он с нескрываемым сомнением смотрел на свое отражение в зеркале. 

— Ну она-то точно мне велика… размера на четыре. 

— Это оверсайз, — улыбнулся Слава. 

— Ну что оно больше моего размера я уже понял, может, стоит посмотреть что-то поменьше? 

— Да это пошив такой, оно специально так свободно, — объяснил Карелин. 

Глаза мага удивлённо округлились. Он переводил взгляд от отражения в зеркале на Карелина и обратно. Ладонь устало легла на лицо, массируя висок. 

— Так они специально добивались эффекта, будто бы кто-то наделал в эти самые штаны? 

— Ну… вроде того. 

Современное оказалось забраковано. Абсолютно всё: от белого до черного, от широких джинс до спортивных штанов, от яркого до неброского и невзрачного. Свободные фасоны, массивность и безразмерность Мирону не понравились совершенно. И теперь отвергнутые наряды копились на руках у Славы. 

Варианты более строгого стиля также были отвергнуты. 

— Они это шили на кого? — придирчиво спросил Мирон, примеряя зауженные темно-коричневые брюки. Цвет молочного шоколада ему шел, но вот сами брюки сидели и на половину не так роскошно, как его прошлые. Слишком обтягивали бедра, а те, что были на размер больше уже совершенно на них не держались и превращали тонкую, красивую фигуру в несуразицу. 

— На среднестатистического человека, — отозвался Слава.

— А мне кажется, что на йети…

Карелин удивлённо посмотрел на него. Йети был намного больше Мирона, а претензия к последним брюкам была именно в том, что они слишком сильно обтягивают его. 

— Потому что его не существует, — вздохнул маг. — И людей с такой фигурой не существует! 

Из всей кучи вещей, отобранных Славой — не особо тщательно, но зато с нескрываемым интересом посмотреть, как это смотрится на Мироне — они взяли лишь одну. Это была тонкая водолазка песочного цвета: в ней не было ничего особенного. Она была из тонкого и не самого дорогого материала, поблескивала под искусственным освещением. Но Фёдорову она показалась слишком уж приятной к телу и единственным, что можно было взять в магазине. Ну, чтобы Славу не обидеть, что они ушли без всего. 

— А теперь мы можем заглянуть в место, где я закупаюсь обычно? — уточнил Фёдоров.

— Да пожалуйста, — буркнул Карелин. 

Тогда Мирон потащил его на улицу из торгового центра. Маг подошел к первой попавшейся стене, где их бы не было видно, и со знанием дела постучал по красному кирпичу. Слава внимательно смотрел на эти манипуляции, но ничего не менялось. 

— Если ты мне хотел на что-то намекнуть, то лучше сказать прямо, — вздохнул Карелин, но маг лишь отмахнулся от него. 

— Patefacio sursum, — прошипел Мирон на латыни. 

Длинные пальцы в черной кожаной перчатке коснулись кирпича, надавливая. Он, подчиняясь движению, въехал внутрь стены, а следом разъехались и другие кирпичи, открывая проход. 

Слава завороженно смотрел на колдовство. Стена действительно превратилась в проход! 

— У нас вообще весь мир напичкан этими штучками? — уточнил Карелин. 

— Тоже самое, что и ярмарка, — улыбнулся Мирон. — Только там ты прыгал на нужном люке, а здесь нужно было коснуться нужного кирпича. 

Мирон взмахнул рукой, и проход закрылся. Если уж Слава ангел, то ему стоило привыкать к магии. 

— Попробуй сам, — предложил Фёдоров, протягивая ему руку. 

Слава неуверенно подошел ближе, положив ладонь на кирпич. Мирон знал, что это не такая уж и магия: главное правильно сказать кодовое слово и коснуться нужного места, а дальше проход откроется сам собой. Но чем больше Карелин делал подобные вещи сам, тем ему должно было бы проще осознать, что он часть этого мира. 

— Патерфацио сумсум, — произнёс он, но кирпич не сдвинулся с места. 

— Patefacio sursum, — поправил Мирон. — Pa-te-fa-ci-o sur-sum, — произнёс он медленнее и по слогам, чтобы Слава точно смог повторить.

Карелин напрягся. Он заучил фразу, нужную, чтобы попасть на ярмарку, наизусть: «Qui quaerit, semper inveniet». Это значило «Кто ищет, тот всегда найдёт». А вот что значила новая фраза на латыни он не знал и произносить её было сложно. 

Но в итоге у него получилось. Кирпич ровно также подвинулся, начиная цепную реакцию. В стене появился проход. 

— Проходи, симпатяжка, — улыбнулся Мирон, пропуская Карелина вперед. 

Он проскользнул в образовавшийся проход, а маг последовал следом. Стоило Мирону переступить порог, как вход за его спиной закрылся: все кирпичи вновь выстроились в ряд. 

Пройдя в полутьме коридора на свет, Слава очутился в мастерской. Перед ним стояло большое количество столов, на части из них стояли швейные машинки. Все вокруг было завалено большим количеством ниток, тканей разных цветов и фактур, а за работающими машинками сидели гномы! Как в сказке про Белоснежку. Они были в вязаных свитерах и вязаных шляпах-колпаках. Из специальных вырезов на головных уборов торчали их острые ушки. 

— Господин Фёдоров, — обратил на мага внимания самый крупный гном. Он был в мягкой кепочке, строгом коричневом пиджаке, на котором закатал рукава, темных брючках и темной рубашке. Славе казалось, что он игрушечный. 

— Здравствуйте, — отозвался Мирон. — Я бы хотел снять мерки и перешить свой костюм… а ещё мне нужен плащ на осень и несколько рубашек. 

— Все как вы любите? Без изменений? — уточнил гном, оглядев Мирона поверх очков. Маг согласно кивнул. — А ваш друг желает обновить гардероб? 

Слава отрицательно закачал головой. Он даже не знал, сколько это стоит! Фёдоров в ответ тяжело вздохнул. 

— Давайте снимем мерки и с него, — попросил он. — Сделаем что-то вроде его образа, но… качественное. 

Гном кивнул. Тут же несколько других гномиков подбежали к нему, таща ленту метра, булавки, стремянки. Гномы запрыгали по стремянкам, прокладывая ленту к телу, крепя её булавками и бесконечно называя какие-то цифры главному гному, записывающему все в блокнот. 

— Это настоящие гномы? — вполголоса спросил Слава, проворачиваясь к Мирону. — Прямо как в «Белоснежке»? 

Карелин тут же поморщился от боли. Один из гномов, снимающий мерку с его шеи, дал ему подзатыльник. 

— Гномы — это унизительно, — заявил он высоким голоском. 

— Они портняжки, Слава, — поправил Мирон. — Можно добавить в его список еще несколько рубашек? Надо разбавить чем-то эти бесформенные мешки. 

Главный портняжка кивнул. Он сделал ещё какую-то пометку в своем блокноте. Гном выглядел так серьезно, что это казалось даже комичным, ибо в сказках они казались простыми и даже милыми. А здесь перед ним было десять Ворчунов, но ни одного Лапочки. Дрались они тоже, кстати, больно. 

Мирон выписал чек. Его почерк был похож на произведение искусства: безумно красивая каллиграфия. Как ему было не лень вырисовывать эти вензеля? Но Фёдоров делал это легко и непринужденно, точно дышал. 

— Вы отправите их по почте? — почтенно спросил Мирон.

— Конечно, господин Фёдоров, как вам будет удобно, — отозвался портняжка. — Всё будет готово в ближайшее время. 

— Благодарю, — Слава впервые видел, чтобы маг кому-то поклонился на прощание. Это выглядело как нечто безумное и совершенно не реалистичное. Мирон Фёдоров застыл в легком поклоне перед гномами! 

Но Мирон даже не думал задерживаться в зале, давая Славе насладиться увиденным. Он легко взял его под руку, уводя из мастерской через кирпичную стену. Камни расползлись в сторону от одного взмаха его руки. 

— Ты правда поклонился гномам? — со смешком уточнил Карелин. 

— Это лучше, чем получить оплеуху или иголку в зад, — спланировал Мирон. — Если ты уважаешь портняжек, то они уважают тебя. 

Удивительно! Ребёнок демона не нуждался в уважении ни таких же магов, ни других магических существ. При этом, он почему-то совершенно не хотел портить отношения с гномами. Это ли не удивительно? 

Вряд ли Мирон действительно боялся уколоться иголкой. Он же мог сжечь их всех за причиненную боль! 

— Они просто вызывают моё самое искреннее уважение, — отзывается Фёдоров, замечая этот удивленный взгляд. — Они много лет были вынуждены обслуживать всех обитателей изнанки, — вздохнул он. — Как официанты, уборщики, подчищатели… на более престижные профессии их не брали. Некоторые из них попадали в долговую кабалу к магам и вампирам за некоторые услуги, — вздохнул он, — и превращались в домашних рабов. Они очень долго выгрызали себе право не быть просто гномами и отдавать долги не домашним рабством. Уже за это они достойны уважения. 

Слава ничего не ответил. Мирон уверенно прошел вперед, оттягивая его от стены. Входов в мастерскую было несколько по городу, как правило, они были приближены к торговым центрам людей. Портняжки осовременнивались намного быстрее остальной нежити. 

Фёдоров не требовал от Славы даже малейшего понимания их положения в этой структуре. Мирон лишь хотел показать, какие они умельцы. И, по-хорошему, шьют намного лучше, чем в известных современных брендах. 

— Знаешь, без трости я ощущаю себя словно без одежды, хоть нога и не болит, — вздыхает Мирон, стараясь отвести мысли Славы в более понятное для него русло. 

Карелин внимательно изучает мага взглядом. Тот поправил перчатку на ладони перед тем, как взять Карелина за руку. Мирон знал, что Электро пока ещё далеко, что он учится изгонять ангелов и точно не сунется к Славе в реальной жизни, пока не поймёт, на что способен крайне обеспокоенный ангел. Что Карелин может сделать, если его поставят в безвыходное положение? Это помогало чувствовать себя в безопасности. Однако мало ли кого Электро мог попросить следить за ними. 

— Раз гардероб обновлен, то чем ещё сегодня займемся? — с улыбкой спросил Мирон, ласково потрепав Славу по волосам. 

— Пойдём домой? — неуверенно то ли спросил, то ли предложил Карелин. 

Юноша совершенно не понимал, что ему чувствовать. Когда Мирон уверенно боролся с Белым кругом, он был практически не задействован. Фёдоров готовил свой план долго, искал проклятого, скрывал, что он Дракон. Славе оставалось только наблюдать и не мешаться! Сейчас же Мирон даже не представляет, с кем они столкнулись, а Карелин умеет говорить с ним мысленно. 

— Ты точно хочешь тухнуть дома в такую хорошую погоду? 

Голос Мирона отвлек Карелина от мыслей, но он продолжал молча смотреть на мага, даже не зная, что ему сказать. Дома они точно были в безопасности. Сам Фёдоров говорил, что у него на квартиру наложены какие-то невероятные защитные заклинания! А на улице, у всех на виду они были, кажется, до предельного уязвимы. Что случится, если появится Электро с его молниями? А если другой вампир решит вырвать сердце у Фёдорова? Вдруг он не успеет среагировать? 

— Но там ведь безопаснее, — все также неуверенно начал почти оправдываться Слава. 

— Глупости, — отмахнулся Мирон. — Пока я рядом, ты везде будешь в безопасности. Я — Дракон, если ты не забыл, — напомнил маг. — Я точно смогу справиться с одним самонадеянным чучелом. 

Слава улыбнулся. Он не за себя волновался, а за них двоих. Драки вообще проще избежать, чем в ней участвовать. Но Мирон ненавидел прятаться. После победы над Белым кругом он точно больше не уйдёт в тень! А если кто-то очень хочет выяснить с ним отношения, то он с удовольствием поджарит мерзавца, а не будет стараться убежать и спрятаться. 

— Тогда пошли в парк, — выдохнул Слава. Спорить же все равно было бесполезно! — Но домой тоже вернемся пораньше, ужин я все равно хочу приготовить вместе с тобой… подурачимся хоть. 

Мирон кивает: парк так парк, готовить вместе, значит, готовить вместе, а не ждать доставку. Ему сейчас главное, чтобы Слава был спокоен. Он ведь тоже не знал, на что способен расстроенный ангел.