Мирон чертил на полу белым мелом символ призыва, найденный Ванями в библиотеке. Слава ворчал, что эта геометрия совершенно не читается! Но Фёдоров уверенно вывел на полу треугольник, а затем квадрат, вписывая в него круг. Он изобразил полумесяцы и перевернутый треугольник, в точности перенося детали из книги на пол. 

Евстигнеев часть из этих линий в книге даже не заметил изначально, когда только нашел круг призыва! А Мирон дотошно вырисовывал линии, ворча, что если они ошибутся, то произойти может вообще всё, что угодно. 

Фёдоров расставил свечи — их было нужно много. Наверное, будь у него линейка, он бы по ней измерял расстояние между свечами в реальности и вершинами стрелок, указывающих на их месторождение на рисунке. Мирон даже стащил с себя пальто, скидывая его в углу зала его загородного поместья. Слава предложил поддержать его в своих руках, но Фёдоров отмахнулся: руки Карелина ему ещё пригодятся для заклинания, они должны быть свободными.

— Теперь прошу покинуть помещение демоненка, — попросил маг, кивая на Ваню. 

— Я с тобой посижу наверху, чтоб не возмущался, — тут же отозвался Светло, не собираясь оставлять камбиона рядом с ангелом. 

Оборотень тут же подхватил демоненка под руку, уводя к дверям. «Удачи», — только и успел пожелать Евстигнеев прежде, чем Ваня вывел его из зала и повел на второй этаж поместья. 

Когда они со Славой остались наедине, Мирон взмахнул рукой, зажигая все свечи разом. Карелину это напомнило сцены с Электро. Свечей там было точно столько же, и светили они также ярко. Фёдоров забрал вспотевшую от волнения ладонь Славы в свою. Сейчас или никогда.

— Veni, — тихо произнёс маг.

Карелин от страха прикрыл глаза. Но небо не стало сотрясаться от раскатов грома, свечи не потухли. В комнате вообще ничего не произошло. 

Мирон с сожалением посмотрел на Карелина. Кажется, ангелы откликаются не на каждый зов.

— Его нужно пригласить тебе, — произнёс он. — Только, пожалуйста, не отпускай мою руку. Как только ты отпустишь меня — всё оборвётся, он исчезнет, а на новое приглашение может и не хватить сил. 

Слава посмотрел на мага удивлённо. Пригласить нужно ему самому? Карелин, конечно, очень хотел помочь Мирону, но… так быстро? Он ещё ничему не научился! Точно предвосхищая вопросы и возражения, Фёдоров продолжил.

— В тебе скрывается огромная сила, — отозвался Мирон. — Ты сможешь позвать его, и он откликнется. Его зовёт ангел. Не темный маг. Надо просто сказать одно слово и не отпускать мою руку. Вот и всё. Остальное я сделаю сам.

Карелин кивнул. В его горле моментально пересохло. Он огненные сферы двигать не умеет, а сейчас нужно позвать ангела на разговор! 

— Veni, — еле слышно произнёс Слава. — Veni! — громче повторил он. 

Пол под ногами задрожал. Карелин крепче вцепился в чужую руку, боясь, что ангел просто уничтожит Мирона. 

Гость стоял в круге из свечей. Слава услышал, как от увиденного у Фёдорова перехватило дыхание! Ангел расправил крылья, волнуя пламя свечей. Они были огромными, белоснежными, как и простая одежда гостя. 

— Для чего ты меня потревожил? — спросил он, обращаясь не к Мирону. Он смотрел на Славу, не отрывая от него немигающего взгляда. 

— Это… это я его попросил, — вмешался Фёдоров. — Я хотел бы спросить у Вас о Драконе.

Ангел окинул мага оценивающим взглядом. Мирон хотел спросить его имя, но в горле предательски пересохло. Под этим пристальным взглядом магу было совершенно неуютно, тело сжалось на инстинктивном уровне, чувствуя опасность. Он мог убить его. Ангел прямо сейчас мог избавить человечество от очередного темного мага. Но тот ничего не делал. 

Мирон взглядом бежал по кругу призыва, тихо твердя в мыслях: «Он не покинет этот круг, он не сможет». Маг чувствовал, что ангел и не пытался. Разговор казался ему смешным и нелепым, а сам Фёдоров лишь пылинкой, который решил, что у него достаточно прав для разговора с Небесами. 

— Я совершил за свою жизнь огромное количество плохих вещей, которые нельзя простить и исправить, — признался маг, почувствовав, что ангел хочет от него исповеди. Это было странное ощущение, словно кто-то развязывает ему язык, отвязывая ниточки здравого смысла и обета молчания, данного самому себе. Нутро неприятно сжималось от молчания, как было в Хранилище, когда он врал. — Я пытался найти в себе силы совладать с Драконом… но он не поддавался. Он точно заставлял меня сжигать этот мир… нет, конечно, я делал это сам, но пламя внутри… я даже костями чувствовал, как оно горит, если не выпускал его. Я даже смирился с Драконом, пусть и ненавидел его за свою боль, за то, что я никогда не знал, что значит быть обычным человеком, за разрушенные моими руками деревни. Я старался стать хорошим… я больше всего хотел стать хорошим, но он… 

Мирон прикусил собственную губу, чувствуя кровь во рту. Внутри снова зажглось пламя, и он чувствовал, как оно с новой силой побежало по венам, которые зажглись оранжевым свечением. Слава сквозь расстегнутые пуговицы рубашки видел этот свет, истончавшийся от солнечного сплетения. Даже костям Фёдорова стало горячо. 

— Он… он сейчас проснется, — болезненно произнёс Мирон, чувствуя, как зажигается его тело. 

Слава, не отпуская сжатой руки, крепко обнял мага, чувствуя этот жар. Ему было все равно на скучавший вид ангела, на появившуюся ухмылку на его лице. Мирону нужно было помочь. Свечение стало слабее. 

— Видите, — пролепетал Фёдоров. — Слава должен был убить Дракона, и он справляется с его усмирением…

— Дракона нельзя убить, — произнёс ангел, отзываясь на речь мага. — Дракон сам выбирает, кому отдать свою силу, и если носитель умрет, то Дракон переродится вновь. 

— Значит, Дракон — это не просто моё превращение? Значит, он всё-таки отдельно? Я не чокнутый, который веками болтал сам с собой? 

Ангел рассмеялся. Чужое неведение его поразило. Хотя, на что он рассчитывал? Откуда Мирону нужно было это узнать, если его подкинули смертной! А маг, воспитывающий его потом, из-за Белого Круга боялся даже упоминать Драконов!

— Драконы — это род, — произнёс ангел. Его белые крылья расправились, и с их свободным движением внутри Мирона снова стало расти пламя. — Век за веком на Земле рождались новые Тёмные маги, способные обращаться в драконов, в огромных змей, в гидр… но правили всегда драконы. Среди их огненных потомков год за годом рождался маг, носящий в себе первого Дракона. Это проклятие: нести в себе силу, которая однажды испепелит всё, даже собственного носителя. 

— Как метка проклятого? — уточнил Слава. Он чувствовал себя увереннее, чем Мирон. Как минимум, потому что у ангела не было ни единого повода его убить.

— Вроде того, — кивнул ангел. — Метки проклятого, наложенные на всех известных смертных, имеющих связи с демонами, несли лишь кусочек силы проклятия их рода. Именно поэтому их могли наложить лишь Драконы. Они делили эффект этой мощи на всех её несущих…

— Белый Круг убил драконов, чтобы не допустить рождения того, кто будет нести в себе силу первого Дракона? Или как?

Ангел недовольно посмотрел на мага: он его перебил. Мирон ждал какого-то наказания за дерзость, но тот после небольшой паузы продолжил.

— Белый Круг хотел избавиться от всех, кто мог принести угрозу созданному миру. Убив Драконов и их потомков, он надеялся, что оставил Первого Дракона далеко в прошлом, но один из Драконов выжил, и они не смогли найти его, пока он был слишком маленьким, чтоб представлять угрозу. А потом стало поздно. 

Фёдоров вздрогнул. Значит, родители отдали его смертным, зная, что их убьют. Он стал подкидышем, чтобы у рода драконов оставался наследник, несущий в себе силу Дракона.

— Так значит, Первый Дракон выбрал меня? 

— Не сказать, что у него был большой выбор. Ты остался последним. А значит, эта сила должна была достаться тебе.

Мирон тяжело вздохнул. Если бы Белый Круг не убил всех темных магов, до которых только смог дотянуться, то он бы не мучился от огня! Вряд ли бы Дракон выбрал его, раз уж был так часто им недоволен и высмеивал его потребность в любви и близости. Фёдоров был проклятым из-за своего происхождения. И только потому что всех остальных уничтожили! 

— Раз Дракона нельзя убить, то почему сейчас он не мучает меня? 

— Любое проклятие Темных сил можно нивелировать, — начал объяснять ангел, но не успел договорить. Он растворился в воздухе. 

Мирон в то же мгновение почувствовал, что Слава больше не держит его за руку. Вампир, подкравшийся со спины, вцепился зубами в запястье Карелина. Мирон чувствовал боль в собственной руке. Он схватил вампира за шиворот горящей ладонью, откидывая его от Славы. Из-за боли, причиненной огнём, вампир не мог сопротивляться. Мирону не пришлось колдовать сильнее — вампир успел проглотить ангельскую кровь и теперь болезненно хватался за горло, пытаясь что-то пробормотать. Его тело вспыхнуло, но Мирон не колдовал. 

— Спасибо, — улыбнулся Электро, захлопав в ладоши. — Я так надеялся, что ты не затянешь с призывом ангела, и ты оправдал мои ожидания! Браво! Блестяще! 

Слава держал своё запястье второй рукой, стараясь остановить кровь. Пока Мирон отталкивал вампира, тот надорвал его вену. Почему они не услышали прихода Электро? Как он нашел их? 

— Ты очень помог мне, — отозвался маг, не спеша подходить к Федорову. — Только благодаря тебе я справился. Я смог призвать демона в этот мир! 

— Ты притащил на землю Тифона? — немедленно уточнил Мирон, сверкая глазами. — Ты хоть понимаешь, что ты натворил?

Электро посмотрел на него удивлённо. 

— Я не сын Тифона, Мирон, — с заговорщеской улыбкой произнёс маг. — Все это время я пытался найти способ вернуть на землю мою мать, воспитывающую меня. Вызвав ангела, ты дал мне эту возможность. 

— Мать? — тихо переспросил Мирон, не понимая, кто же стал прародителем Электро.

Зал стал наполняться густым туманом. Он струился по полу, заполняя собой каждый угол. Сгусток тумана разбил высокое окно за спиной Электро, врываясь в помещение и вырастая перед Фёдоровым, пряча от него второго мага. Туман медленно принимал форму неестественно высокой и болезненно худой женщины. Бледная кожа на её лице перерастала в чешую, уходящую в три пары мощных рогов-шипов, направленных к спине, и к одной паре, очерчивающей ее скулы. Черные вены проглядывали по всему лицу, делая её ярко-синие глаза (они были точно покрыты инеем!) ещё более неестественными. 

— Лилит, — произнёс Мирон одновременно с женщиной. Только если она представлялась, то он констатировал факт, кто перед ним. 

Маг зажег огненные сферы над своими ладонями, пытаясь защитить стоящего за его спиной Славу. Хотя что он мог против нее?

— Разве можно напугать огнем матерь всех демонов? — она взмахнула рукой, и туман рассеял пламя. Мирон потерянно смотрел на свои руки, объятые туманом, который не пропускал его магию не хуже свинцовых перчаток. Лилит взмахнула рукой, притягивая мага к себе. 

Фёдоров упирался и сопротивлялся как мог, но чувствовал, что тянет его слишком сильно. Он распустил крылья, чтобы затормозить, но его сопротивление лишь забавляло демоницу. Между ими было всё меньше расстояния. 

— Мои крылья лучше, Дракон, — и она распустила их. Черные огромные крылья, украшенные шипами. — Думаешь, ты удивишь меня пламенем? Знаешь, сколько огня у меня дома? Ты хочешь там побывать?..

— Стой! — закричал поражённый Слава, подбегая к ним. Правой рукой он все ещё зажимал свое левое запястье, расцарапанное вампиром. 

Она точно впервые обратила на него внимание. Слава влетел между ней и Фёдоровым, не давая ему приблизиться сильнее. 

— Храбрый человечек, — улыбнулась она. — Разве можешь ты приказывать мне? 

Лилит потянулась рукой к его шее. Мирон вновь зажег над ладонями пламя, раз теперь весь туман блуждал вокруг Славы. Демоница была поглощена им. Но прежде, чем Фёдоров успел хоть как-то воспользоваться своим огнём, Карелин схватил её за костлявую руку ладонью, испачканной в собственной крови. 

Зал заполнился её криком и дымом. Лилит вырвала свою руку, откидывая Славу на пол к стене. Мирон мгновенно почувствовал, как заболело в его собственном позвоночнике. Рука демона дымилась, словно пламя залили ледяной водой. Кровь ангела смертельна для демонов. 

— Ангел, — радостно вскрикнула она, безумно расхохотавшись. — Здесь ангел! 

— Да, здесь ангел, — отозвался Слава, испуганно переводя взгляд от своих рук к Лилит, а затем к Мирону. Кажется, ему не врали. Он может убить демона. Он опасен для них. — И я не хочу, чтоб здесь была ты! 

— Так прогони меня, а не прохлаждайся на полу.

— Я… я хочу, чтобы Лилит покинула землю! 

Желание ни к чему не привело. Демоница расхохоталась в голос, раскидывая руки пошире. 

«Только бы Вани сюда не сунулись, только бы сидели на втором этаже», — крутил мысль в голове Мирон, не отрывая взгляда от женщины. Что она сделает? Для чего они пришли сюда? 

— Раз ты хотел, чтобы Лилит оказалась на земле, то зачем ты снова пришел? Зачем вы здесь вдвоем? 

— Мне нужен Дракон, — заявила демоница. 

Слава посмотрел на нее непонимающе. Почему им всем нужен Мирон? Что они от него хотят? 

— Так я здесь, — проговорил Фёдоров. — Для чего я тебе нужен? 

— Мне нужен Первый Дракон, а не его оболочка, — отозвалась Лилит, — но он спит из-за ангела, связанного с тобой. Если я убью его, то и ты погибнешь вместе с Драконом… ужасное недоразумение. 

— И как ты собираешься нас разделить? Дракон ведь внутри меня, он выбрал меня…

— Дракон когда-то был человеком! 

Много веков назад один из темных магов мечтал о силе более могущественной, чем у его братьев. Он был младшим ребенком, поэтому не мог претендовать на власть. Тогда маг призвал своего предка — Пифона, прося у него власти, бессмертия и могущества. 

Пифон, разозленный, что его потревожил смертный, специально притащив на землю, исполнил желание. Он действительно даровал Первому Дракону силу, способную испепелить мир, но эта сила должна была сжигать всё… в том числе, своего носителя. После первого же заклинания, вернувшего Пифона в преисподнюю, Первый Дракон сгорел, не сумев вынести силу, но его проклятый дух очнулся в клетке правящего брата. Он поселился в нем, постепенно вытесняя душу. 

Когда носящий в себе Дракона умирал, дух, просящий у Пифона бессмертия, просыпался в новом человеке из рода Драконов. Тогда Темные маги решили — править будет тот, кого Первый Дракон оценит как равного себе.

Дракон должен был нести в мир разрушения и боль. Но помыслы у его владельцев всегда были разными. Собственная воля обиженного Дракона никого и никогда не интересовала. Но однажды сила должна была выбраться.

— И тогда Белый Круг решил убить всех драконов, чтобы навсегда отправить силу в небытие, — закончил за свою мать Электро, присаживаясь на пол у её ног. Рассказ ему явно наскучил. Эту историю, кажется, он слышал с детства. 

— Мир должен быть разрушен Драконом, — добавила Лилит. — Это условие, благодаря которому его дух успокоится. Так он искупил свое желание иметь могущество не меньше, чем то, которым наделены демоны. Пифон долго следил за вашим миром. Правда, ему не всегда удавалось помочь Драконам. Когда Белый Круг решил перебить всех, он не смог выбраться, чтобы помочь. Когда времени оставалось совсем мало, Пифон обратился ко мне. Он просил, чтобы я спасла хотя бы одного Дракона, и дух не упокоился до того, как исполнит свою миссию. Сейчас я пришла за расплатой за спасение твоей жизни. Я хочу получить Дракона.

Мирон отшатнулся в сторону. Так значит, это не родители спрятали его от Круга. Лилит перенесла его как можно дальше, выполняя просьбу Пифона, желающего спасти своё проклятие. Фёдоров всю жизнь нес его в себе. И в прошлый раз он выбрался, чтобы спасти Мирона от Белого Круга, когда те могли убить его! Пифон связал его с ангелом, чтобы никто не добрался до силы, дремлющей в маге. Он искал проклятых, чтобы собрать их вместе и избавиться от меток, разрывающих силу Дракона на маленькие фрагменты. 

— Я тебе его не отдам, — покачал головой Мирон. — Он спит. И он умрет во сне. 

— Дракона нельзя убить, — повторилась Лилит.

— А меня — можно, — холодно произнёс Мирон. Фёдоров взмахнул рукой, разжигая огонь под своими ногами. Пламя мгновенно схватилось за одежду, и он крепко стиснул челюсть, чтобы не закричать. Он хотел заткнуть чем-то свои уши, чтобы не слышать приглушенный вскрик Славы. 

— Стой! 

Туман Лилит плотно скопился вокруг его ног, не давая огню вновь коснуться кожи. Мирон пытался сопротивляться. Не выходило. 

— Ты хочешь пожертвовать собой? Как благородно, — фыркнул Электро, поднимаясь с пола. Он медленно поднялся с пола, направляясь к Карелину. — Но кто защитит маленького несчастного ангела, не умеющего справляться со своими силами?

Молнии вылетели из рук мага, направляясь к Карелину. Он не торопился, он хотел, чтобы Фёдоров остановил его — и Мирон купился. Молнии не могли пройти сквозь стену из огня, охраняющего Славу. 

— Подумай, Мирон, — улыбнулся Электро. — Стоит тебе умереть, и его больше никто не защит. 

— У тебя кишка тонка навредить ангелу, — зло произнёс Мирон.

— Тогда почему ты его от меня защищаешь, если я не смогу навредить ему? 

Фёдоров замолчал. Как Лилит собралась вызволять Первого Дракона из заточения? Его ведь даже такая опасность не разбудила! Он просыпался, когда рядом был ангел, но вампир, которого явно подослал Электро, испортил всё! 

— Зачем его вампир укусил? Тебе просто нравится кошмарить его кровососами? — уточнил Мирон. 

— Мне нужно было познакомить тебя с мамой, — отозвался Электро. — А пока вы мило держались за руки, ангел был здесь, и я не мог пригласить её войти. 

— Мы слишком мало знаем друг друга для знакомства с родителями, — бросил Мирон, направляясь ближе к Карелину. Лилит следила за всеми его перемещениями, словно готовясь спасать от очередной навязчивой идеи.

— Но мы можем познакомиться ближе, — ухмыльнулся Электро, протягивая руку Мирону.

Маг посмотрел на нее оценивающе, но жать все равно не стал. Он присел рядом со Славой на пол, отрывая часть рукава от своей рубашки, чтобы перевязать рану. Удивительно, но Вани ещё не спустились проверить: как они здесь? 

— Ты хотел забрать себе моё сердце, а теперь хочешь дружить? Спасибо, но с такими друзьями и враги не нужны.

Электро лишь рассмеялся. Оказывается, эта его истеричная манера смеяться над всем, что он слышит, досталась ему от матери. 

— Я не собирался забирать твоё сердце, я просто напомнил новорожденным вампирам о кровной мести, и они решили, что вырвать твое сердечко — это хорошая плата за помощь мне. Я ведь понимал, что ты его не отдашь, — улыбнулся Электро. — Когда мне сказали, что ты сам вытащил его у себя и спрятал, то я правда направил одного вампира поискать. Благодаря твоей помощи маму можно было бы пустить в этот мир и без вызова ангела… но целенаправленно вырывать твоё сердце — это моветон. Пусть стучит, пока может. 

— Если оно перестанет стучать, то это будет не твое решение, — буркнул Слава, морщась от перевязки. Обработает рану Мирон дома, а сейчас ему нужно было просто остановить кровь. 

— И не твоё тоже, — передразнил игриво Электро. — Если бы я не напомнил ему о тебе, то он бы уже пытался себя убить во второй раз. 

Щеки Карелина вспыхнули. Он не хотел признавать, что никак не мог остановить Мирона: ноющие ноги ему об этом напоминали. Слава просто замер, наблюдая, как под тем вспыхнул пол, как Лилит выпустила свой туман…

— Уходи, — потребовал он. — Уходите или я призову ангела, мне все равно. Я и один справлюсь с призывом, он придёт ко мне! 

Электро хотел пройти к кругу призыва, но стена огня оградила его от рисунка на полу. Мирон внимательно следил за магом, не спуская с него глаз. Взгляд следовал за ним по имению, пока руки Фёдорова отрывали ещё кусок от рубашки. Ткань была плотная, но огонь на руках помогал не хуже ножниц. Его рубашку можно было разрывать как угодно: выпущенные крылья разорвали её на спине, отчего она становилась абсолютно непригодной для носки. 

— Проваливай, пока Небеса не отправили ангелу кого-нибудь на помощь, — произнёс Мирон. — Когда Слава призовет ангела, я сделаю всё, чтобы вы отсюда не вышли.

Лилит смотрела на темного мага удивлённо, точно перед ней был сумасшедший. Неужели кто-то с демонической кровью не был против, чтобы в мир пришли ангелы? Зачем он так возится с бескрылым детенышем света? 

— Марк, — обратилась она к сыну. — Нам пора. 

Электро обернулся на голос. От её тона у Славы застыла кровь в жилах, он вызывал крупные мурашки, беспорядочно бегающие по телу. Неужели у него получилось напугать её? Туман охватил их фигуры, и через мгновение в зале остался только Мирон и он.

— И ты действительно решил просто себясжечь? — нервно спросил Слава, вырывая свою руку из цепких пальцев. — Просто, блин, сжечь себя? 

Его голос звучал обиженно, а на глаза навернулись слёзы. Как же он испугался! Оцепеневший от ужаса в моменте Слава теперь выпустил эмоции на волю. Он не собирался устраивать сцену при Электро и его матери, но теперь Карелин мог наконец высказаться. Он оттолкнул Мирона от себя, поднимаясь с пола. 

— Из всех возможных вариантов, ты решил продемонстрировать, что можешь прикончить себя? — еще раз уточнил Слава. — То есть Лилит говорит о том, что не может ничего сделать, раз уж ты повязан с ангелом, и ты решил, раз она беспомощна, убить себя? Не вызвать ангела, чтобы она убралась обратно в свой мир, а убить себя? 

Карелину это не давало покоя. Это как нужно было ничего не ценить, чтобы в моменте решить продемонстрировать свою смертность! Слава внимательно смотрел на Мирона сверху вниз, надеясь, что тот уже сообразил достаточно аргументированное оправдание своим безумным действиям.

— Я хотел показать, что не боюсь рискнуть, — вздохнул Фёдоров. — Я хотел, чтобы Лилит знала, что в критической ситуации я…

— Так и надо было это делать в критической ситуации! Чтобы ты делал, если бы она не остановила тебя?

— Она бы остановила…

— А если бы нет?

Слава обнял самого себя, отворачиваясь от Мирона. Он так испугался, что потеряет его, что теперь совершенно не мог унять собственную злость на мага. 

— Ты хоть представляешь, что я чувствовал? Внутри, не смотри на свои ноги, факир несчастный! 

Фёдоров вздохнул. Об этом он правда не подумал. Он решил, что раз Слава останется в порядке и не погибнет от магической смерти Мирона, то можно рискнуть. 

Но ответить Фёдоров уже не успел. В комнату вбежало с десяток оборотней, во главе которых несся тонкий гепард, а позади еле успевал Евстигнеев. Мирон уронил лицо в свои руки: они не затаились, а ждали подмогу. Эффектно же они спасли Фёдорова от скандала. 

— Они уже ушли, — тяжело вздохнул Слава, посмотрев на гепарда. — Вы припозднились. Лилит не успела с вами познакомиться. 

***

Лилит не хотела быть чьим-то ребром и сбежала из райского сада, превратившись в ночной туман. Кто ей помог не особо ясно, кажется, это мог быть и сам Люцифер. Ангелы пытались догнать её, но настигнуть смогли лишь на земле. Демоница хотела скрыться в море, но три ангела поймали её, пытаясь уговорить отказаться от своих замыслов. Однако Лилит отказалась возвращаться в сад, за что была наказана: её дети должны были рождаться мертвыми. Воскресив свою дочь, Лилит создала русалок. 

Для того, чтобы стать сильнее и поддерживать человеческий облик на земле, она пожирает младенцев. Иначе её лица невозможно разглядеть: всё объято туманом. Сама Лилит была сшита из него и лунного света. Если человек попадал в этот туман, то не мог справиться с отчаянием внутри. Лилит была олицетворением человеческой боли и ненависти. Ее туман будил в людях эти эмоции, делая их озлобленными и вымотанными, истощенными и разгневанными. 

— Лучше бы ты мне читал вслух что-то приятнее, чем биографию Лилит, — вздохнул Слава. Он успел успокоиться дома, но на Мирона ещё немного злился. Вани передали ему кровь Пифона и кровь ангела, которую нашли у старого вампира в тайнике. Мирон оставил несколько демонических капель на своем языке, чувствуя, что ему становится лучше. Так значит, и её он может пить из-за Первого Дракона внутри него. Сразу после он уселся с большой книгой из своего шкафа на кровать, усадил рядом Славу и стал читать ему о Лилит.

— Она боится ангелов, — напомнил он. — Они прокляли её, они опасны для нее. Именно поэтому она испугалась тебя и твоего обещания призвать одного из них! Скорее всего, твоя голова раскалывалась от разговоров Электро с ней. Видимо, твое существо очень противилось приглашению Лилит в наш мир, поэтому и связывало с ним. 

— А вампиры-то ему зачем? 

— Чтобы научиться создавать метку, изгоняющую ангела, — отозвался Мирон. — И я не знаю, как быстро Лилит расскажет ему, что её не обязательно наносить на тело. Тебе становилось нехорошо, даже когда я рисовал её в воздухе. И это может убить тебя.

— Они не станут меня убивать, пока я связан с тобой, — вздохнул Слава. Он упал головой Мирону на колени, чтобы тот отвлекся от чтения. — Даже если я не умею колдовать, то мне должна прийти помощь с небес, чтобы спасти в случае опасности. Так Ваня рассказывал.

— Ага, только вот как быстро она поспеет, мы не знаем! Еще тот, из-за кого всё началось, дрыхнет и не хочет помочь мне всё исправить! 

Вот почему все твердили ему о силе! Мирон действительно не подозревал, что в нем такой потенциал! И он же стал его проклятием, переходящим из поколения в поколение Драконов. 

— Надо… надо спросить у ангелов про твои возможности и силы, — вздохнул Мирон. — А ещё про твою жизнь. Может, ты и без метки Пифона мог бы жить долго… также долго, как я. 

Слава вздохнул. Почему ему мама не рассказала, что его отец — не капитан дальнего плавания, а ангел? Что он сам лишь на половину человек? Знала ли сама мама о его отце такие подробности? Почему он вознесся, а не рассказал маленькому Карелину об всё этом мире? 

— Снова будем призывать ангела? Думаю, что они не выстроились в очередь поговорить с нами… да и Электро точно захочет нам помешать. Может, стоит найти того, кто сейчас на земле? Та русалка говорила, что видела, как ангел возносился лет пятнадцать назад. Значит, они сюда заглядывают.

— Да как же их найти…

Мирон вздрогнул, перечитывая строчки из книги: «…но три ангела поймали её». Фёдоров резко поднялся с кровати, а Слава сел, отрывая голову от его колен и внимательно провожая взглядом. Фёдоров не стал хватать перчатки или переодеваться. Он, торопясь, открыл портал, застыв напротив него в пижаме. 

— Ангелов должно быть три, Слава. Для того, чтобы впустить Лилит на землю, им нужно было три ангела, поэтому Электро не сделал этого раньше: тебя им было мало. 

Карелин непонимающе смотрел на мага. Он опустил глаза на рисунок в книге: там у Лилит была лишь одна пара рогов и огненно-рыжие волосы.