Kids with Guns

Обстановка не то, что тяжелая, она невыносимая. Все прятались по комнатам. Минхо так вообще уехал к себе на квартиру, а обычно улыбчивый и солнечный Феликс перестал к ним заглядывать. Как и Сынмин, делающий это еще реже младшего Ли.

 Периодически к двери комнаты Бан Чана подходили Чанбин или Хёнджин, пытаясь услышать, жив ли их старший или нет. Слышали скрип кровати, тяжкий вздох или что-то наподобие, и, успокаиваясь, уходили к себе. Хан старался просто не отсвечивать.

 Им всем было страшно. По крайней мере, первую неделю. На вторую стало… больно? В сердцах будто открылись черные дыры, засасывающие туда все без разбора. Оставляющие только боль, горечь и страшное осознание реальности.

 На третью неделю все живущие в доме собираются в гостиной. Молча, не поднимая друг на друга заплаканных глаз. И Чан начинает говорить. Предлагает осторожно, по одному, навестить их друга. Раз они не смогли появиться на похоронах, чтоб не вызвать подозрений, значит будут делать так. Троица соглашается, договариваются, кто в какой день. И уже хотят пойти обратно, как Чан продолжает.

- Я не хотел этого говорить, но… нам нужен новый человек.

 Хёнджин что-то хочет сказать, но не решается. Только открывает рот, втягивает воздух и как-то слишком резко выдыхает.

- Мы еще не сделали того, что хотели. И я не собираюсь от планов отказываться. Если кто-то против, можете уходить сейчас. Я не против.

 Молчание будто становится тяжелее. Оно ощущается физически на плечах, заставляя их опускаться ниже. Никто из присутствующих не хочет перечить Чану – слишком многим обязаны ему – однако страшно. Потому что… три недели. Прошло всего три недели, а уже искать новенького? Это не укладывается в голове. Они, черт возьми, даже не удостоверились, что их друга похоронили достойно. А тут – новенький.

- Чан хён, никто не против, но не слишком ли рано? Тем более, надо… тогда сказать Ликсу и Минхо. Они имеют право знать. – только Чанбин решается заговорить.

- Сынмину тоже надо сказать. Я этим займусь, а с тебя, Хан, найти кандидатов. Я тебе доверяю.

 Джисон, не поднимая головы, кивает в знак согласия. Он больше всех видит и слышит на улице, знает, кого можно спросить, чтобы помогли выйти на нужного человека. А безобидное лицо с первой встречи вызывает доверие. Идеальный рекрутер.

- Если вопросов нет, то можете заниматься своими делами. Тренировок не будет, пока мы не найдем новичка. Чанбин, - Чан разворачивается на пороге гостиной, - загляни ко мне, как сможешь.

 И что-то есть едва уловимое в выражении лица, что Бин лишь кивает. Сейчас лучше не спрашивать. Не при всех.

«Хан-и, ты как?»

 Минхо пялится на текст сообщения и не может его отправить. Ответ очевиден. Им всем хуево настолько, что самим подохнуть хочется. Просто это не выход.

 Поэтому Хо набирает текст, стирает, набирает снова. И не отправляет.

 «Хан-и, как там Чан хён?»

 Это сообщение кажется получше, потому что сил на то, чтоб написать Чану напрямую нет. Может, конечно, и есть, но… страх перекрывает все: разумное и неразумное.

 Минхо трудно представить, каково это потерять любимого человека. Потому что, видит бог, все знают об отношениях Чана и Уджина. Сердечки в глазах старших при взгляде друг на друга не могли скрыть ни одни очки – настолько те были яркими. Просто никто не говорит об этом. В их компании не принято такое. Ну спят они и спят. Все взрослые и всё понимают.

 С трудом собравшись с мыслями, Минхо отправляет сообщение Джисону. Это первое сообщение спустя три недели. До этого ему никто не писал, Минхо тоже никому не писал.

 «Сони: Уничтожен. Хочет о чем-то говорить с Бином. Обещал с тобой связаться».

 От последнего предложения сердце бьется чаще. Зачем Чану ему писать или звонить? Что такого случилось?

 «Сони: Ты сам как?»

 «После твоего сообщения мне теперь страшно ха-ха. Надеюсь он не хочет высказать по поводу последнего дела».

 «Сони: Тебе высказывать нечего. Это наш косяк. Так что… приезжай к нам, Хо, я скучаю».

 Губы Минхо дергаются в каком-то кривом подобии улыбки. Нет, теперь он узнает, что от него хочет Чан хён, и только после этого поедет к ним.

 «Скоро, Хан-и. Передай от меня всем привет».

 Минхо включает беззвучный режим на телефоне и запускает очередную игрушку, не требующую особого внимания.

 ***

  Хёнджину хочется только одного. И от осознания, что этого больше никогда не случится, все внутри разрывается на кусочки.

 Он привык, когда плохо, приходить к Уджин хёну, ложиться ему на колени и рассказывать все. Что кассир в маркете был медленный, что любимая дорама закончилась как-то не так, что в мишень сегодня не попадалось от слова «совсем». Уджин всегда его слушал. Подсказывал, где мог, а где нет – обходился простым поглаживанием по голове. И смотрел так тепло, что злость пропадала, замещаясь уверенностью, что мишень в следующий раз будет изрешечена, а кассир дважды подумает, прежде чем халявить.

 Наверное, Хёнджин был единственным, кто первые дни едва мог закрыть глаза, чтоб не увидеть тот ужас: как в Уджина попадают, как он падает. Смотрит на Чана с каким-то неестественным спокойствием и кивает, чтоб они уходили.

 Они ничем не могли ему помочь. Полиция уже была настолько близко, что они не успели бы его дотащить хотя бы в безопасное место, что уж говорить про машину.

 Единственное, что мог сделать Хёнджин, это схватить Чана за руку и потащить того к выходу. Самого трясло тогда не на шутку, он едва мог сказать Чанбину, чтоб тот ехал. Чан же безотрывно смотрел на дверь, из которой вышли. Видимо, желая вернуться или… Хёнджин не знал, что «или». Только понимал, что ничего хорошего за этим не кроется.

 Во время поездки обратно Чанбин все понял. По мрачному молчанию и какому-то слишком потерянному виду Чана. На всякий случай вопросов решил не задавать. Да и вряд ли кто-то смог бы ему внятно ответить. Только по приезду чуть ли не за шкирку затащил Чана в его комнату и сидел там до следующего вечера.

 О произошедшем там Хёнджин решил не спрашивать. Пусть старшие сами разбираются. Просто уточнил, насколько все плохо и, поняв степень тяжести, периодически таскался к дверям комнаты Чана. Лишь бы убедиться, что тот жив. Может хотелось еще пойти к Минхо, но тот уехал к себе и даже не писал.

 Поэтому Хёнджин, запершись в своей комнате, лежал в комке из пледов и бездумно слушал что-то на ютуб. Про дикую природу, про рисование, мировые шедевры и многое другое. Информация не задерживалась в голове. Наверное, оно было к лучшему.

 Чанбин дал Чану успокоительных, тех, что посильнее. Раздел, уложил на кровать и, убедившись, что старший уснул, пошел к себе. Забрал зарядное, наушники, пижаму. Этот минимум был нужен, чтоб не выходить из комнаты в ближайшее время.

 У Чана был небольшой холодильник, чайник и пластиковая посуда. Хотя есть не хотелось вообще. Поэтому Чанбин просто устроился на кровати рядом с Чаном и выдохнул. Надо было написать о случившемся Сынмину и Феликсу. Эти двое не жили с ними на постоянной основе, поэтому обычно все новости узнавали от кого-то из старших. Сейчас из старших остался только Чанбин. Минхо вряд ли в состоянии что-то делать. И Со не мог его за это винить.

 Чанбин нашел приложение, которое сделал им Минхо, чтоб переписки не мог никто перехватить. Чаще всего они использовали для общения с Сынмином и Феликсом именно его. Ребят нельзя было подставлять.

 Открыв чат с Сынмином, Чанбин завис. Как можно было это написать? Уджин умер. Мы облажались.

 Сердце сжалось, а глаза защипало, но Чанбин выдохнул, пытаясь держать себя в руках. Новости на фоне говорили про случившееся, что один из грабителей был убит. Полиция ищет остальных. Не найдут.

 Сынмин написал первым. Простое «Кто?». От него сердце заныло еще сильнее, потому что, скорее всего, на телефоны Чана, Уджина и Минхо пришли такие же сообщения.

 «Уджин».

 «Сынмини: Блять».

 Добавить было нечего. Чанбин только мог порадоваться, что на дело они не брали телефоны с собой, кроме него, а записи с камер наблюдения банка Минхо уже удалил. Как и с ближайших камер, которые могли их отследить. Однако теперь им придется сидеть тише обычного. Это Чанбин тоже понимал.

 Немного порывшись среди чужих вещей, Со нашел телефон Уджина. Надо будет отдать его Минхо, чтоб удалил все лишнее, а потом вовсе выкинуть.

 Чан беспокойно ворочался на кровати, искал кого-то и бормотал себе под нос. Пришлось пихнуть ему подушку, чтоб тот ее обнял. Вроде помогло. Старший затих.

 Чанбин быстро написал сообщение Феликсу, представляя, как новость шокирует младшего. Феликс был из них самый яркий, улыбчивый и милый. Его правда хотелось оберегать от подробностей, но про смерть Уджина молчать было нельзя.

 Ответа долго не было. Чанбин гипнотизировал часы, слушая сопение друга. И чем больше минут проходило, тем больше Чанбин боялся, что с Феликсом тоже что-то случилось. Обычно Ли отвечал максимально быстро, даже если был на работе, а тут прошло уже пятнадцать минут, и тишина. Хотя, конечно, не самое приятное послание все же.

 «Боки <3: Это то, о чем говорят в новостях?»

 «Да».

 «Боки <3: Блять. Как Чан?»

 «Я дал ему снотворное. Пока спит. Что будет дальше – не знаю. Думаю, тебе лучше пока не приходить».

 «Боки <3: Хорошо. Я… Передай всем, что мне жаль».

«Хорошо». 

 Чанбин отложил телефон и бездумно уставился в потолок. Их ждали тяжелые времена. 

***

 В мире Хана не должно быть так. В мире Хана рядом должен быть Минхо, с которым можно посмотреть ужастики или аниме, съездить ночью в макдак или просто на небольшую прогулку. В мире Хана должны быть зажимающиеся по углам как подростки Чан и Уджин. Там должен быть Феликс, который приходит к ним иногда с ночевкой и остается либо у Хёнджина, либо у Чанбина в комнате, потому что своей у него нет. Там должен быть Сынмин, который приносит кофе в утро четверга, потому что в этот день можно немного опоздать… Там должно быть хорошо. 

 Однако сейчас Минхо тусуется в своей квартире, остальные не выходят из комнат, а он собирается навестить Уджина, с которым теперь увидится разве что после смерти. Да и то не точно. 

 На самом деле сил сделать это одному у Хана нет, поэтому он уболтал Минхо пойти вместе. И не важно, что лучше делать это по одиночке. К черту. 

 Они должны встретиться уже там, на кладбище, а после поехать вместе домой. Минхо согласился вернуться. К тому же, Хану надо заняться поисками и проще это будет сделать с компьютерным гением под боком. 

- Как я выгляжу? - Хан выходит из комнаты в ненавистном черном костюме, в котором пару лет назад хоронил маму. От воспоминаний аж передергивает. 

- Как придурок в костюме, - бормочет Хёнджин, поправляя чужой галстук. 

- Отлично, я на это и рассчитывал. Хо вернется сегодня, так что… давай, пока. 

 Хан обнимается с Хёнджином на прощание и выходит на улицу. Он с удовольствием поехал бы на машине, но ему нужно проветриться, поэтому решает добираться на метро. 

 Он чувствует себя на удивление спокойно и собранно, наверное, так и будет до момента прибытия. Хотя там нельзя будет плакать, а то лишнее внимание привлечет… 

 Хан вздыхает и ругается себе под нос. Все плохо. Очень очень плохо, его мир снова разрушился, и он не знает, что с этим делать. 

 С Минхо они встречаются на выходе из метро. Идти еще где-то около получаса (им обоим нужно проветрить мозги) и надо бы что-то говорить, но Хан не в силах. Он смотрит на друга, кивает в знак приветствия и протягивает руку. Минхо переплетает их пальцы, пряча в длинные рукава куртки. 

- Ты мог хотя бы писать… 

- Извини, Хан-и, я… мне было страшно. 

- Мне тоже. И нам было бы проще пережить это вместе. Я там чуть с ума не сошел. Ты знаешь, что в моя комната ближе всего к комнате Чан хёна? Мне кажется, он вообще не спал все это время. Там всегда что-то… происходило. И каждое утро я боялся не увидеть его, Хо, - Хан нервно сжимает чужую ладонь, хватаясь за нее как за спасительную соломинку. 

- Прости, Хан-и, я… сегодня я вернусь. Можем… можем посмотреть что-нибудь. Или сыграть… 

- Не знаю. Изначально тебе надо поговорить с хёном. 

 Минхо кивает и слегка дергает Хана. Они на месте.

 На самом деле им требуется еще пару минут постоять, чтоб в принципе осознать происходящее. Особенно Хану. 

 Они с Уджином были знакомы несколько лет и общались крайне тесно, в отличие от Минхо. Тот старшего сторонился и общался лишь по делам. 

- Мы можем прийти потом, если хочешь, Хан-и… 

- Нет. Все… я смогу. Идем, - он буквально вцепляется в руку Минхо и идет к могиле.  Каким-то образом Минхо и это смог узнать заранее, о чем сразу написал в общий чат. Иначе поиск нужного места привлек бы много внимания, а это лишнее. 

 На самом деле Хан не очень понимал, зачем он тут. Своей болью и извинениями он уже ничего не изменит. Уджин там, куда при хорошем раскладе они попадут не скоро. Тогда… очистить совесть? Тоже вряд ли. Совесть будет болеть еще долго. И от этого становилось еще более тошно. 

- Мне кажется, он бы… он не злится на нас. Понимаешь? - Минхо смотрит на Хана и успокаивающе гладит руку. 

- Наверное. Пойдем отсюда. Я хочу соджу. 

 Минхо кивает и, не отпуская руку Хана, идет на выход. Мыслей в голове ноль. Разве что о том, как там Чан хён. О чем он хотел поговорить? 

 Когда они приезжают к дому, Хан один идет в круглосуточный магазин за соджу и готовой едой. Готовить что-то сами они явно сегодня не будут. Минхо же в нерешительности стоит у дверей, не зная, заходить ему одному или лучше дождаться Хана. 

 Однако дверь открывается, и на пороге оказывается Хёнджин. 

- Привет.

 Младший устал. Явные круги под глазами скоро станут похожи на черные дыры. 

- Привет. Я решил вернуться, как видишь. 

Хёнджин кивает и кидается на Минхо, сгребая его в объятьях. 

- Я скучал, Хо. Спасибо, что пришел. Заходи! - младший затаскивает Минхо внутрь, не отпуская ни на секунду. 

- Раз уж ты здесь, надо заказать доставку, у нас холодильник пустой, ужас просто… я уже весь рис съел, представляешь? 

- Хан-и пошел в магазин, напиши ему, что нужно. Он возьмет.

 Хёнджин кивает, все еще не в силах оторваться от Минхо. Тот хмыкает. Стоило всего на три недели пропасть, как ему чуть ли не в любви признаются.

 Они идут на кухню. В доме непривычно тихо, и это пугает. 

- Где все? 

- Чанбин либо у себя в комнате, либо в зале, Чан почти постоянно у себя, остальные не приходили с момента, как все случилось, - Хёнджин пожимает плечами, будто это в порядке вещей. 

- Наверное, надо всем вместе собраться, что-то… я не знаю, это все неправильно, - бормочет Хо и садится за стол. 

 Идти к Чану как-то страшно. Они не привыкли видеть лидера разбитым, а если верить происходящему, то примерно таким Чан сейчас и был. Минхо разве может как-то помочь? Вряд ли. И от этого становилось еще обиднее. 

- Как думаешь, он справится? - Хёнджин подсаживается рядом и протягивает бутылку пива. 

- Не знаю, но на могилу его нельзя одного пускать. Надо, чтоб кто-то был рядом. 

 Хёнджин кивает. Он тоже думал об этом. Чан и Уджин были вместе чуть ли не со старшей школы, и вот так потерять любимого… представлять состояние друга не хочется. И не особо получается. 

 Хан появляется на кухне с кучей пакетов как-то неожиданно. Раскидывает все в холодильник, подогревает четыре порции чего-то уже готового и одну уносит в комнату Чана. Точнее оставляет на подносе у двери. Чан, кроме того собрания, из комнаты особо старается не выходить. 

- Купил соджу. Не знаю, вернется ли сегодня Чанбин, но на нас хватит. 

- Я думаю, что надо завтра-послезавтра всех собрать. Мы… давно не виделись. 

 Тихо переговариваясь о планах и том, что было последнее время, они втроем переходят в гостиную к телевизору. Лучшее лекарство - смех. Так что они сейчас очень сильно будут стараться смеяться над какой-нибудь тупой дорамой.

***

 Новости застали Феликса на работе. Он как раз готовился к совещанию, как вдруг кто-то увеличил громкость телевизора, обычно бубнящего в углу. Изначально Феликс не понял, что происходит, коллега одернул его, позвал в конференц зал, и только тогда Феликс увидел происходящее. 

 В первые пару минут он надеялся, что ему показалось. Коллега дернул второй раз, пришлось идти за ним, делая вид, что все в порядке. Мысли же в голове превратились в кашу. 

 Это же не Уджин? Ему же показалось? Этого просто не могло быть. Уже на совещании завибрировал телефон, и сердце ушло в пятки. 

 Феликс выскочил за дверь при первой возможности, убежал в туалет и прочитал сообщение. Не показалось. Уджин умер. 

 От шока хотелось кричать. Уджин хён умер. Это не сон, не шутка, а страшная реальность. Та реальность, которую Феликсу необходимо было прятать. Поэтому он быстро закончил переписку, несмотря на то, что его трясло, и вернулся на совещание. 

 Уже ближе к концу рабочего дня Феликс отменил свидание с Уёном, сославшись на загруженность на работе. Сам же пошел в магазин за готовой едой и соджу. Что еще делать в таких случаях Феликс просто не знал. Наверное, надо было ждать отмашки от Чанбина или еще кого, но им всем сегодня явно не до этого. Разве что пригласить Сынмина? 

 «Приезжай. Только докупи еды и соджу».

«Сынмин: Ок. Буду к девяти».

 Обычно Сынмин особо ни с кем не пересекался из-за особенностей его работы. Однако, видимо, оставаться одному ему не хотелось тоже. 

 «Хочешь, могу к тебе. А то я продинамил своего со свиданием. Мало ли он решит выяснить почему».

 «Сынмин: Хорошо. Код знаешь. Разогрей еду, как ближе буду, напишу». 

 «Окей».

***

 Минхо стучится в комнату Чана без особой надежды. Сейчас половина четвертого, и тот наверняка спит без задних ног. Однако дверь открывается.

- Проходи, - Чан буквально утягивает Минхо к себе, тут же захлопывая дверь. 

- Хён, о чем ты хотел поговорить? 

 Язык едва шевелится. Они втроем выпили несколько бутылок соджу, ходили за добавкой, и сейчас в голове нет ни одной мысли. Особенно при условии, что этих двоих еще надо растащить по комнатам. 

- Надо почистить телефон Уджина и избавиться от него. Чанбин выключил его, убрал в сейф. Этого же достаточно, чтоб хоть как-то нас прикрыть? 

 Минхо хмурится. В принципе, да. Таких мер на первое время достаточно. Тем более, если он правильно помнит, ни одна вышка телефонной связи не показывает точное местонахождение телефона. 

- Если да, то ок. Если нет, надо будет думать, что с этим делать. На крайний случай уедем отсюда в другое место. 

- Я разберусь, - кое-как бормочет Ли, кивая своим мыслям. 

- Ты как, с концами к нам или к себе вернешься? - Чан садится рядом на кровати (Минхо не помнит, как он сам оказался на чужой постели) и внимательно смотрит в глаза. 

- С концами. Боюсь, что вы без меня тут с голоду умрете, - Минхо хихикает, упираясь в плечо Чана. Оно неожиданно горячее, хотя в комнате довольно прохладно. 

- Иди спать, Хо. Я тоже сейчас буду ложиться. 

Минхо опять кивает, встает и, покачиваясь, идет к двери. Телефон Уджина кажется слишком тяжелым. 

 Первым в комнату Хо утаскивает Хёнджина. Тот легкий, как пушинка, и это не составляет труда. Разве что мешает, что он пытается цепляться, хватается за все, и это неудобно. Потом Ли закидывает руку Хана себе на плечо и ведет к себе в комнату. Раздевает его, укладывает на кровать, а сам ложится так, чтоб быть маленькой ложечкой. 

 Спать хочется неимоверно, но беспокойные мысли в голове не хотят прекращаться. Мобильник Уджина привлекает к себе взгляд. 

- Нет уж, тобой я займусь завтра, - бормочет Минхо и сильнее впечатывается в Хани. Тот обхватывает чужую талию, утыкаясь лбом куда-то в затылок. Дыхание щекочет кожу, и Минхо хихикает.  

 Спустя пару минут умиротворенного сопения, Ли спокойной засыпает. 

***

 Наверное с момента похорон тети, Феликс не любит кладбища и вообще тему смерти. Он радуется только тому, что его родители и сестры живы, молоды и здоровы.

 Однако нелюбовь к кладбищам не причина не навестить Уджина, в конце концов, только так они могут теперь увидеться. 

 Не сказать, что при жизни они много общались. Да, Феликс видел его, спрашивал про жизнь, но если они оставались наедине, то частым сопровождением была тишина. Иногда уютная, иногда неловкая. Особенно когда Уджин выглядел слишком разомленным после ночи с Чаном. Феликс старался не пялиться на засосы на чужой шее, которые яркими цветками привлекали к себе всеобщее внимание. 

- Что ж, наверное, мы виноваты перед тобой. 

 Феликс смотрит на могильную плиту с именем и датами. Создается ощущение, будто откуда-то из-за спины выйдут люди с камерами, скажут, что это розыгрыш, и Уджин вместе с ним засмеется. Но нет. 

- Я не знаю, что еще сказать, прости. Ты, наверное, ждешь Чан хёна. Он скоро придет, ему просто нужно время. Хорошо? Только, пожалуйста, не забирай его у нас. Он… он нам еще нужен. 

 Передернув плечами, Феликс уходит с кладбища как можно скорее. Он думает навестить ребят, посмотреть, как они, а потом поехать к себе, потому что уже неделю динамит Уёна со встречами по каким-то абсолютно тупым причинам. К счастью, пока тот ведется.

***

 Хан не сразу понял, что именно произошло. Вот Уджин стоял, а потом оказался на полу. Мелькнула мысль, что попасть должны были в жилет. 

 Хан как в замедленной съемке опустил взгляд и все понял. Попали в ногу. Пара минут… у них не было даже пары минут. 

 Кто-то потянул Джисона за руку к выходу, они выбежали, сели в машину… Хан оглянулся, проверяя, чтоб дверь точно была закрыта и их не раскрыли сразу. Минхо что-то бесконечно говорил в наушник, но Хан его не слышал. 

- Дай телефон, - Чанбин протянул мобильник. Он так сосредоточенно смотрел на дорогу, что, кажется, сделал бы все, что его попросили. 

«Хо, мы в жопе. Стирай все быстро».

«Минхо хён: Мне же не показалось? Уджин..?»

«Да…»

«Минхо хён: Блять»

 Хан знал, что дважды Минхо просить не надо. Конечно, тот все сделал бы даже без просьбы, но лучше уточнить. В конце концов, у них тут не рядовая ситуация. 

 Уже когда они приехали, и Чанбин утащил Чана в комнату, Хан скрутил номера с машины, закинув их куда подальше. Завтра бы ее отогнать, да замести следы… но это завтра. Сейчас надо было… 

- Хо? 

 Следов Ли нигде не было. Только его любимая кружка с недопитым кофе стояла на столе. 

- Минхо?!

 Хан прошел в свою комнату, потом в комнату старшего. Никого, хотя видно, что собирались в спешке. 

 Было очевидно, что Минхо сбежал. Не из страха, что его могут поймать, скорее из-за произошедшего. Минхо не умел обсуждать такие темы, ему тяжело было показывать свои настоящие эмоции. Хан его не винил, но было обидно. И больно. Потому что Хо мог хотя бы написать, что уйдет к себе. Хан бы и слова не сказал против. 

 Джисон стянул с себя вещи, кинув их в угол с какой-то особенной злостью. Нет уж, пошел к черту этот Ли Минхо. Раз уж сбежал, пусть найдет в себе силы об этом написать. Сам Хан первым не напишет. 

 Он устроился на кровати, пытаясь переварить случившееся. В голове это не укладывалось. Уджин. Умер. Хан своими глазами видел, как быстро вытекала кровь из раны. У Кима не было ни одного шанса. Вряд ли полиция будет так добра, чтоб найти доноров для грабителя. Да и какие доноры? У них правда не было времени… 

 Хан залез в тумбочку, ища снотворное. Сейчас он не мог сделать примерно ничего нужного, а завтра займется машиной и всем остальным. Чану явно не до этого. 

 Уже засыпая, Хан поймал себя на мысли, что ему не хочется плакать. Это было странно.

***

 Когда Феликс подъезжает к дому, сердце сжимается чуть сильнее и чаще. Заходить очень страшно. Почему-то кажется, что он там лишний, хотя Феликс прекрасно знает, что это не так. Его ждут и будут рады. 

 Он отпирает дверь своим ключом и первым делом слышит… тишину. Обычно все тусуются в гостиной, но сейчас здесь пусто. Ни записки, ни следов пребывания тут кого-либо. Разве что пустые бутылки из-под соджу и контейнеры с недоеденным ужином. 

- Хэй, это Феликс. Я тут… решил заглянуть. Хёнджин-а? 

 Хлопает дверь, и в гостиную выходит заспанный Минхо. 

- Привет, Бок-и. Они все спят, мы тут… увлеклись немного… рад тебя видеть. 

 Хо обнимает так тепло, что Феликс немного расслабляется. Конечно его тут любят и ждут всегда, несмотря ни на что. 

 Входная дверь снова открывается, и на пороге появляется Чанбин. 

- О, ты решил вернуться? - Минхо обнимает и его. - Где ты был? 

 Со тушуется, смотря на Феликса, резко отводит взгляд и краснеет. 

- Привет, Ёнбок-и. Рад, что ты здесь. 

 Феликс слабо улыбается. Что ж, судя по смущенной реакции Чанбина он тоже не одинок теперь. Однако почему-то это осознание больно режет сердце. Даже несмотря на то, что сам Феликс уже полгода как не свободен. 

- Пойдемте завтракать. Я умираю, как хочу есть, - Минхо тащится на кухню первый, Чанбин пропускает Феликса вперед, пока сам снимает куртку и обувь. 

- Где Чан? Как он? 

- Я к нему заглядывал ночью, был в норме, насколько это возможно. Думаю, сейчас он спит. Так что тебе лучше задержаться, если хочешь его увидеть. 

 Феликс кивает, насыпая в миску хлопья. Есть не хочется, но надо хотя бы чем-то отвлекаться от своих дурацких ненужных мыслей. 

***

- Со Чанбин, иди ты нахуй! Иди к чертовой матери и вообще куда угодно! 

 Крик Феликса, наверное, слышали все в доме. Однако среагировали только трое: Уджин, Чан и Минхо. Они выскочили из своих комнат и побежали туда, откуда доносилось возмущение. 

- Бок-и, я… прости! Я… идиот! 

- Ты долбоеб, Со Чанбин! Самый! Настоящий! Уебок! 

 Минхо первый успел к двери, и ему открылась великолепная картина: Чанбин с Хёнджином в кровати в костюмах Адама, и Феликс, смотрящий на это все. 

- Вот же блять… 

 Чан схватил сопротивляющегося Феликса и потащил его из комнаты, а Уджин остался разговаривать с двумя «голубками». 

- Ликс, думаю, тебе стоит поехать к себе. Если хочешь, Минхо соберет твои вещи и привезет. Как тебе идея? 

- Крис, я… - Феликс закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, - да. Я лучше поеду домой. Минхо, если тебе не сложно, собери вещи. Я… не важно. Привезешь, как сможешь. Если что, пишите. 

- С тобой поехать, Ликс? - Чан заключил Ли младшего в свои медвежьи объятья.

- Н-наверное? Спасибо, хён.

***

 Когда через час на кухню приходят Джисон и Хёнджин, обстановка становится еще легче. Хван сразу утаскивает Феликса в объятья, будто последний мягкая игрушка. Однако сопротивляться не хочется. Феликс скучал по Хёнджину. 

 На самом деле он по всем скучал, поэтому сейчас очень рад видеть их всех. Остается только проведать Чан хёна, чтоб своими глазами удостовериться в нормальности (или не очень) его состояния. 

 Феликс бросает взгляд на телефон и видит, как экран вспыхивает от входящего сообщения. 

«Уён: у меня будет шанс увидеть тебя сегодня? Я уже, честно сказать, соскучился.»

«Конечно :) напишу, как освобожусь».

 Уголки губ невольно растягиваются в улыбке, и Феликс чувствует на себе чужой взгляд. Даже не поднимая глаз можно понять, что смотрит Чанбин. 

- У тебя что, кто-то есть? - шепот Хёнджина раздается возле уха так неожиданно, что Феликс вздрагивает, едва не роняя телефон. 

- Я потом тебе скажу, окей? 

 Хёнджин хитро улыбается и кивает. 

- Ёнбок-и, ты останешься сегодня или нет? 

- Нет. Хочу повидаться с хёном и поеду. У меня дела.

 Вспышка на телефоне мигает, оповещая о звонке. Феликс очень надеется, что это не Уён, но, очевидно, сегодня не его день. 

 Он хватает мобильный и идет в первую свободную комнату, плотно закрывая за собой дверь. 

- Привет. Чем таким ты все время занят, что мы не видимся уже вторую или даже… третью неделю? - судя по тишине на заднем фоне, Уён дома. Почему он не на работе? Феликс вон, выходной выпрашивал как оголтелый, а Уён дома нежится. 

- Привет, да так. Всякое… извини, правда. Мне… надо было разобраться с кое-чем, но, думаю, что сегодня закончу. 

- И будешь в моем полном распоряжении? - От томных ноток в голосе по спине Феликса пробегают мурашки. Черт. 

- Конечно. У тебя встретимся? 

- Да. Напиши, как освободишься, я закажу еду и все подготовлю. Договорились? 

- Договорились. До встречи, Ён-и. 

- О, даже не хён, - Уён тихонько смеется, и Феликс смеется с ним. 

- Жду тебя. 

 Феликс кладет трубку, стоит пару секунд, смотря в стену, и только после выходит к остальным. И опять ловит на себе взгляд Чанбина. Черт. Это будет сложно.

 Решая не идти ко всем, Феликс сразу направляется к комнате Чан хёна, потому что продолжать тут находиться становится все тяжелее. Почему-то раньше он такой неловкости не ощущал. 

 Феликс стучит в дверь полный надежды, что Чан уже не спит. Хочется поговорить с другом, убедиться, что он не наложит на себя руки, и остаток вечера впервые за три недели провести в спокойствии. 

- Ликси? - Чан удивлен, но на лице расцветает улыбка, которая не может не радовать. - Проходи. Рад тебя видеть. 

 Объятья Чана все такие же мягкие и теплые. Если бы Феликса попросили описать слово «уют» жестом, это были бы именно объятья хёна. 

- Крис, ты как? - они садятся на кровать, беспрерывно изучая друг друга глазами будто не виделись несколько лет. 

 Феликс замечает черные круги под глазами Чана, как он в целом осунулся. От этого сердце сжимается, и Ли вспоминает свою просьбу на могиле Уджина. 

- Знаешь, я думал, будет хуже, но… парни помогают. Возятся со мной как с маленьким, - Чан хмыкает. - И я правда… нет, мне тяжко, - нервный смешок показывает, насколько хёну тяжело, - но у меня есть вы, есть план. Я не собираюсь от него отступать. Так что… ищем нового человека, а с тебя все также… 

- Чан хён, - Феликс берет его ладонь в свою, привлекая внимание, - мы тебя очень любим и поддерживаем любое твое решение, просто… не бойся нам говорить, если что не так. Даже мне. Я готов приехать к тебе в любое время. Ты знаешь это? 

 Феликс заглядывает в глаза Чана и видит смятение. Он не привык просить помощи у них. Младших надо защищать, а его хён… его хён уже не поможет. 

- Конечно, Ликс, знаю. И благодарен вам за это. Ты сам как? 

 Феликс только открывает рот, чтоб сказать, что все отлично, но тут же закрывает его. Стоит ли Чану говорить про Уёна? Или ограничиться общими фразами? Не будет ли Чан параноить насчет Уёна, что Феликс связался не с тем человеком, который может узнать что-то? 

- Знаешь, у… у меня кое-кто есть. Мы… уже полгода вместе, и я… не говорил раньше, потому что не был уверен. Я ему ничего не рассказываю. Можешь не переживать. Так что… можно сказать, что я в порядке. Меня есть кому поддержать. 

 Феликс говорит и одновременно понимает, как это звучит со стороны. Он полный придурок. Да, его-то есть кому поддержать, а Чан хёна кто поддержит? 

 «Какой же я долбаеб».

- Отлично, я рад, - улыбка хёна развеивает все мрачные мысли. Никакого осуждения в голосе нет. - Только приходи к нам почаще все же. Мне с тобой есть, что обсудить, окей, Ликс? 

- Конечно, Крис, я… на выходных потом загляну. Так что не успеешь соскучиться. И, пожалуйста, не говори Чанбину ничего. Вообще никому не говори. Я сам, если что. Ладно? 

- Конечно, Ликс. Это твой секрет. И… если что, ты с этим тоже можешь приходить ко мне. Уверен, он хороший человек, но… мало ли.

 Феликс быстро-быстро кивает, соглашаясь. Глаза щиплет от непрошеных слез. Чан хён всегда о нем заботился и будет заботиться, несмотря ни на что. 

- Спасибо, хён, - Феликс обнимает Чана на прощание и уходит, закрыв за собой дверь. На душе и правда становится легче. 

 Остальные сидят в гостиной, смотрят какую-то дораму и комментируют ее. Только не смеются, как обычно. От этого становится грустно. 

- Я пойду, наверное. Если что, пишите. Еще загляну на выходных, так что не соскучитесь. 

 Хёнджин подскакивает первый и сжимает Феликса так сильно, что, кажется, у младшего ребра хрустят. К обнимашкам присоединяются Минхо с Джисоном, а потом и Чанбин. 

 Феликс выдыхает. Такое ощущение, будто он вернулся домой спустя очень долгое время. 

- Пока, Ёнбок-и. Ждём на выходных. 

- Обязательно с брауни! 

 Феликс смеется и садится в приехавшее такси.

Когда машина тормозит у дома Уёна, сердце екает. Феликсу кажется, что надо было заехать домой, помыться, потому что от него пахнет… Чанбином. 

 От мысли дергает. Почему раньше он так себя не чувствовал? Неужели смерть Уджина настолько сильно повлияла на него, перевернув все в голове? 

- Привет, Ёнбок. Как ты? - Уён привлекает его к себе и целует в макушку. От такого простого жеста по спине бегут мурашки, и Ли довольно улыбается. 

- Привет. Я? Я соскучился. Очень. Поэтому… - Феликс смотрит на накрытый стол с едой и переводит взгляд на Уёна, - поэтому хочу перейти к главному блюду вечера. 

 Феликс целует Уёна, обхватывая его за шею и привлекая к себе ближе. 

- Эй, эй… я не против, но не с порога, Бок-и. Давай в ванную… 

- Тогда тебе придется потереть мне спину… - Феликс тянет Уёна за собой, не спуская с него глаз. Ему просто надо выбить все мысли из головы. И чем быстрее, тем лучше. 

 План срабатывает на отлично. Стоит только снять одежду и забраться в душ, как Уён не может сопротивляться. Феликс хорошо изучил его слабые точки: поцеловать за ухом, прикусить ключицу, мазнуть губами по шее и опуститься на колени. Против тяжелого взгляда снизу вверх Уён устоять никогда не мог. 

 Феликс выключает воду, чтоб не мешала и аккуратно берет головку в рот. Он не торопится, начинает медленно, только чтоб раззадорить, а самому отвлечься от тяжелых мыслей в голове. 

 Когда член уже твердеет, он отодвигается и тихо спрашивает: 

- Может мы все-таки переместимся в кровать? 

 Уён кивает, и теперь наступает его очередь тащить Феликса за собой, а тот и не против.  

 Уже в спальне, чувствуя на себе вес чужого тела, Феликс забывается наконец-то. И даже мысли о Чанбине не мелькают. 

- Знаешь, я уже начал думать, что ты мне изменяешь. Мы сколько не виделись? Пару недель? Я понимаю, работа и все такое, но выходные? 

 Феликс кривит улыбку. Да. Он-то конечно будет изменять, ага. Блять. Ну почему именно сегодня? 

- Нет. И, знаешь, я тебе особо не рассказывал, но… Мой бывший мне изменил с другом. Собственно, поэтому он бывший. Так что… блять, Уён… - Феликс не хочет продолжать этот разговор. Он забирается на своего парня, не переставая его целовать. Уёна это быстро отвлекает от темы. К удовольствию Феликса.

***

 Ким Сынмин не любил такие дни. Работать на общественных началах за спасибо было не по нему. Конечно, основной заработок от этого не страдал, не основной - тем более, но все же. Многие коллеги его в этом вопросе поддерживали, но, увы, против фирмы не попрешь. Поэтому раз в месяц по решению Пак Чин Ёна все адвокаты его фирмы оказывали помощь бесплатно. 

 Именно так Сынмин оказался в полицейском участке, пытаясь обелить парня, обвиненного в мошенничестве. К счастью, парень оказался смышленый, и подобраться к нему с имеющимися данными было сложно. 

- Напомни, как тебя зовут? - Ким убрал документы в папку. На самом деле он запомнил имя, но хотелось сделать вид, что он занят, чтоб не подсунули очередного дебошира из бара. 

- О, мы уже перешли на ты, Сынмин-ши? Ян Чонин, - парень очаровательно улыбнулся, и сердце Кима будто пропустило удар. Чонин определенно не в его вкусе, но что-то было в нем, что привлекало внимание. 

- Извиняюсь. Моя визитка, чтоб вы могли воспользоваться услугами в дальнейшем. Только предупреждаю сразу, это уже будет платно. Если не можете себе этого позволить, на визитке указано наименование компании и в день, когда понадобится консультация, вас свяжут с бесплатным адвокатом. 

- Ничего страшного, я не против. И да, я могу себе позволить вашу помощь, Сынмин-ши. Спасибо. 

 Сынмин кивнул, уже собираясь вставать, как услышал диалог вошедшей группы полицейских. 

- Нам сонбэним был там и сказал, что они убили одного из грабителей! Прям в отделении KDB. Журналюги налететь успели и засняли его… он от потери крови того… 

 У Сынмина внутри все похолодело. Он попрощался с Чонином, проверил время, что рабочий день почти закончился, и пошел к выходу. 

 Убили грабителя в отделении KDB. Он прекрасно знал, что это не залетные случайные кто-то. Это его друзья. 

 Стараясь сохранять нейтральное выражение лица, Сынмин оглянулся и достал телефон. Писать определенно надо хёнам. Можно было написать только Чану или Уджин хёну, но лучше перестраховаться. 

 Поэтому он отправил сообщение еще Чанбину и Минхо. Кто-то из них да ответит. И первым ответил Чанбин. 

 «Чанбин хён: Уджин».

 «Блять». 

 Смерть любого из них не означала ничего хорошего, а смерть Уджина была почти катастрофой. Чуть меньшей, чем смерть Чана. Именно они двое все это начали, оба были костяком команды, и вот… 

 Внутри все похолодело. Честно сказать, Сынмин не знал, что делать. Ехать к друзьям не имело смысла - у них есть другие заботы, да и работу никто не отменял. Надо было доехать до офиса и заполнить отчеты. 

 Собравшись с мыслями, Сынмин это и сделал. Он может задержаться допоздна, может тогда гнетущее ощущение потери отпустит хоть немного? 

 Ближе к восьми вечера, когда Ким уже заканчивал заполнять документы, пришло сообщение от Феликса. 

«Феликс: Приезжай. Только докупи еды и соджу».

 Сынмин хмыкнул. Как-то он не подумал, что можно еще к Феликсу приехать. Тем более, это не будет даже ни капли подозрительно в случае чего. 

«Ок. Буду к девяти».

 «Феликс: Хочешь, могу к тебе. А то я продинамил своего со свиданием. Мало ли он решит выяснить почему».

 На самом деле Сынмин не очень любил гостей и вообще кого-либо в квартире. Однако Феликс явно был не посторонним, к тому же, зная его, хёну явно нужна была компания. Как и самому Киму. Потому что да, работа отвлекала, но не так, как близкие. 

 «Хорошо. Код знаешь. Разогрей еду, как ближе буду, напишу». 

 «Феликс: Окей».

 Сынмин посмотрел на экран компьютера, выдохнул и принялся дозаполнять необходимое. Завтра он позволит себе опоздать.

***

 На часах почти четыре утра, и Чан очень надеется, что Чанбин не спит. В этой надежде он пишет тому сообщение. 

«Спишь?»

 Ответ не заставляет себя ждать, и от этого дышится легче. 

 «А_Чанбин: Зайти?»

«Да, пожалуйста».

 Мысли в голове Чана не останавливаются ни на секунду. Только когда он спит, да и то не получается без снотворного. От самого себя становится противно. 

 К сожалению, Чан всегда понимал, как и все остальные, что их жизнь может быть короткой. Никто не был застрахован, несмотря на максимальный обход рисков. Просто… вряд ли к этому можно подготовиться. 

 Легкий стук в дверь прерывает мысли. Чан резко сползает с кровати и, открыв дверь, быстро затаскивает Чанбина в комнату. 

- Чан, ты в порядке? Что такое? Тебе нужны таблетки? - для человека, которого вытащили из кровати в 4 утра, Чанбин выглядит бодро. Разве что взлохмаченные волосы дают знать о том, что десять минут назад их хозяин спал. 

- Мне… - Чан мнется. Ему сложно о таком говорить, потому что… кому вообще просто говорить о том, что ему хочется, чтоб его оттрахали? - Нужна твоя помощь. Мысли в голове, они не останавливаются ни на минуту. Я даже спать нормально не могу. Либо кошмары, либо пялюсь в потолок… Бин, он все время… 

 Договорить Чан не успевает. Чанбин кивает и сажает того обратно на кровать. Со знает, что нужно хёну. Уже было такое пару раз. 

- Сиди спокойно. Как ты хочешь? 

- Все, что угодно. Лишь бы мысли заглохли, хотя бы ненадолго, - голос Чана дрожит, отчего его становится еще сильнее жаль. 

- Ты все помнишь? - Чанбин запирает дверь, кладет черную коробку в пределах доступности и внимательно смотрит на Чана. 

- Да. У меня - скейт, твое… я… не помню его. Черт, Я даже на этом не могу сосредоточиться! 

- Своё я помню. Муссон. А теперь - ложись. 

 Чан ложится на кровать и сразу закрывает глаза. Ощущение, что это все неправильно, не отпускает его ни на секунду, но как только вокруг запястий щелкают наручники, резко становится спокойней. 

- Ты не будешь говорить, пока я тебе не разрешу, ты понял? Отвечай. - голос Чанбина тихий и немного пугающий. Чан уже забыл, что младший может быть таким. 

- Да, хён. 

 Открывать глаза нет желания. Чан полностью сосредотачивается на ощущениях чужих рук на своем теле, как с него снимают остатки одежды. Это одновременно расслабляет и напрягает. 

 «Как же это все неправильно».

 Чан думает так до тех пор, пока Чанбин не касается губами его члена. И тут же слышит, как открывается тюбик со смазкой. 

- Что ты должен сделать, а? Ты же знаешь, что я ничего не буду делать, пока ты не попросишь. 

 Чанбин заставляет Чана открыть глаза и смотрит тяжелым взглядом. От такого по спине бегут мурашки. 

- Я прошу… возьми меня, хён. Так, чтоб я забыл, как меня зовут. Пожалуйста. 

 Чан чувствует, как в него проникает один палец, и слегка изгибается. 

- Молодец. Правильно. 

 На самом деле они редко говорят и говорили во время секса. Чаще Чанбин просто вытрахивал из Чана все лишнее. И, как бы странно это ни было, но Уджин никогда не был против. Наверное, потому что знал, что это всего лишь секс, и иногда не мог дать Чану нужное. 

 Чанбин очень старается, потому что в какой-то степени ему тоже нужно выпустить пар. Сегодняшняя встреча с Феликсом и осознание, что у него правда кто-то мог быть, подстегивает. 

 Он едва не срывается, когда вводит в  Чана третий палец. Очень хочется отпустить себя, вытравить из хёна лишние мысли, но это не стоит того. 

 Чан тихо стонет, и это звучит странно. Да, все привыкли слышать что-то такое из комнаты хёна. Только это было три недели назад. Сейчас же… 

 Чанбин срывается и кусает Чана за шею и ключицы. Мажет языком по груди, вырывая уже более громкий и несдержанный стон. Это сбивает тормоза.

 Чанбин входит сразу на полную, заставляя Чана выгнуться и обхватить себя плотнее. Он двигается быстро, сбиваясь с ритма, от чего Чан будто начинает задыхаться. 

- Хён, пожалуйста, - шепчет Чан. 

- Я не разрешал тебе говорить, - рычит в ответ Чанбин, а рукой пережимает член Бана у основания, не давая ему кончить. 

 Чан всхлипывает и вытягивается, будто тетива. Ноги плотнее сжимают талию Чанбина. 

- Что ты хочешь? 

- Я хочу кончить, пожалуйста, хён. 

- На счет пять. 

 Толчки ускоряются, а рука Чанбина начинает надрачивать член Чана не в такт с ними. Этого слишком много. Чан ошеломленно хватает губами воздух.

- Считай.

- Раз, два,.. три… Ох… четыре… пять. 

 Чанбин чувствует, как мышцы Чана сжимаются вокруг его члена, и кончает следом с громким стоном. 

 Со едва не наваливается на Чана всем весом, но вовремя удерживает себя на руках. 

- Отцепи, - бормочет Чан, дергая руками, которые все еще в наручниках. На запястьях уже видны следы, но это никого не волнует. Чану скорее даже нравится. 

- Нет. - кратко отвечает Чанбин, и Чан слышит как тот опять что-то ищет. Глаза он не открывает, пока ему не скажут. 

- Бин? - От предвкушения пульс учащается.

 Кровать проседает под чужим весом. Чан сглатывает, чувствуя, как в него вставляют пробку, и через мгновение та начинает вибрировать. 

 Он не сдерживается и громко протяжно стонет. 

- Хён? Я… ты… зачем? 

- Кто-то просил меня вытрахать все мысли из его головы, да? 

 Чан медленно кивает. Пробка внутри добавляет ощущений, которые плавно перетекают в удовольствие. А уж когда член опять накрывает теплый рот, Чан перестает сдерживаться и стонет так громко, как может. Правда говорить четко не получается. Спустя пару минут слышно только слабый шепот «Не могу, не могу…»

 Чанбин отстраняется и додрачивает рукой. В момент, когда Чан кончает, игрушка внутри перестает вибрировать. 

 Когда Чан открывает глаза, Чанбин уже все убрал и вышел в ванную, предварительно отцепив наручники. Странно, Чан этого даже не заметил. На самом деле и не хочется замечать. Хочется только спать. 

 С этими мыслями Бан закрывает глаза и тут же проваливается в сон.

 Сынмин едва разлепляет глаза и пару минут бездумно смотрит в потолок. Ему что-то надо сделать сегодня. Что? 

 Он садится на кровать, проверяет ежедневник и видит сигнал о сообщении. Отправитель - Хёнджин. 

 «Хёнджин хён: Я знаю, что мы должны ходить по одному, но Хан ходил с Минхо, поэтому я хочу пойти с тобой».

 Сынмин кивает сам себе. Конечно Хёнджин не хочет идти один на могилу Уджина. Они были очень близки, и смерть старшего, скорее всего, проехалась по Хёнджину катком. 

«Конечно. Приведу себя в порядок и встретимся».

«Хёнджин хён: Сходим вместе на завтрак?»

 Сынмин невольно улыбается. Что-то есть такое в Хёнджине, что заставляет Кима идти иногда даже против самого себя. 

«Хорошо».

«Хёнджин хён: :)»

 Он встает с кровати и идет в душ, по пути включая кофеварку. Ему нужен кофе, а все остальное пока подождет. 

 Через полчаса он уже готов и отписывается Хёнджину, что они встретятся у метро. Сынмин освободил себе целый день, сославшись на необходимость работать с материалами вне офиса. Поэтому до поздней ночи, пока буквы перед глазами не начали плясать, он работал. Сегодня можно и отдохнуть, если это можно так назвать. 

 Хёнджин выглядит непривычно бледным, испуганным. Это… неприятно. Сынмин ловит себя на мысли, что ему хочется отвлечь Хвана хоть чем-то, чтоб тот улыбнулся. 

- Спасибо, что согласился. Я хотел пойти с Чанбином, но он, кажется, опять не ночевал дома. 

- Опять? - Сынмин знает, что Чанбин один из тех, у кого нет своей квартиры в городе, ночевать ему негде, разве что у Феликса. Однако они, вроде как, расстались и у Ли другой парень. Странно. Кажется, ему пора навестить друзей. 

- Его вчера не было, до этого тоже… уж не знаю, где он ходит, но в комнате я его не видел, - Хёнджин пожимает плечами. Наверное он не придает этому много значения, потому что мысли заняты другим. 

 Сынмин переводит взгляд на могилу, и ощущает внутри пустоту. Не потому что не любил Уджина или что-то, а просто… слишком много всего. Сынмин разочарован, скорбит, скучает - все это свернуто в такой тугой клубок, что не стоит тянуть за ниточки. Плотина прорвется, и это будет мешать. Поэтому лучше пустота. 

 А вот Хёнджин едва сдерживает слезы. Он хватает Сынмина за руку, будто ища поддержку и смотрит мокрым взглядом. 

- Мне так жаль… 

 От полноценной драмы Хёнджина, скорее всего, удерживают только окружающие люди. 

 Сынмин успокаивающе гладит его по костяшкам и ведет к выходу. Хвану нужно отвлечься, или хотя бы выплеснуть свои эмоции в другом месте. Поэтому Ким ведет его в забегаловку, которую видел по дороге.

- Мы с ним… мы с Уджин хёном года четыре были знакомы, - Хёнджин раскладывает мясо на гриле, добавляет соус и внимательно следит, чтоб оно не пережарилось. 

 Сынмин кивает. Они все знакомы примерно столько, правда близки все были по-разному. 

- Если бы не Чан хён, может, я б рискнул подкатить к Уджину, но ты сам видел, какая там была любовь. 

 Сынмин снова кивает, раскладывая мясо по их тарелкам. Хёнджин сидит так близко, что касается бедром бедра Кима. Раньше это бы не вызвало ничего в Сынмине, сейчас же будто от места соприкосновения разбегаются разряды. 

- И я знаю, что занятие наше довольно рисковое, никто не застрахован, но… всегда казалось, что нам повезет. Не повезло. Мы такие… мы облажались. 

 Наверное, это не лучшее решение в жизни Сынмина, тем более сейчас, когда он, технически, на работе. Однако Сынмин тихонько просит хозяина кафе принести им соджу. 

- Ты навестишь нас? Феликс писал, что хочет на выходных заскочить. Сынмин, приезжай, пожалуйста. Я соскучился по твоему кофе. 

- Хорошо, хён, я приеду. Спишусь с Феликсом, чтоб как раз с ним.

 Хёнджин хихикает от обращения. У них разница в полгода, ему кажется странным, что для Сынмина он хён. Хотя Ким такой правильный, что это в его стиле.

 На самом деле Хёнджин выглядит как человек, который много пьет в последнее время. Обычно Чан хён следит за тем, чтоб все вели более менее здоровый образ жизни, но, видимо, не сейчас. В принципе, не удивительно. 

- Как ты сам? 

 Сынмин думает. Крутит в руке стопку с соджу, переводит взгляд на Хвана. Можно сказать, что он в порядке. Да, смерть Уджин хёна, конечно, подкосила, но земля все еще была под ногами. А это значило лишь то, что все в порядке. 

- Как видишь, вполне неплохо. Думаю, вам все же тяжелее, и мне даже как-то немного стыдно из-за этого. 

 Хёнджин отмахивается. 

- Мы все грустим из-за Уджина, но каждый по-своему. Не обязательно же рыдать в подушку. Я даже не уверен, что Чан хён так делает. Знаешь… - Хёнджин пододвигается ближе, хотя ближе будто некуда, и шепчет на ухо, - я слышал вчера стоны из его комнаты. Так что, думаю, уж ты точно имеешь право не скорбеть. 

 Сынмин кивает и выпивает соджу, чуть отвернувшись от Хвана. 

 Стоны из комнаты Бан Чана. А ведь прошло только около месяца. Не то, чтоб Ким это осуждает, но что-то внутри будто противится воспринимать услышанное. 

- Только никому не говори, ладно? Не думаю, что другим надо это знать.

 Ким опять кивает, заверяя Хёнджина, что он будет молчать. 

 Дальше они сидят, тихонько переговариваясь о новостях, погоде, работе Сынмина. Хван под разговор почти самостоятельно допивает бутылку.

- Думаю, что мне надо домой. Вчера не доделал некоторые документы. Давай оплачу тебе машину, хорошо?

 Глаза Хёнджина подозрительно блестят, а щеки стремительно краснеют. Это выглядит непривычно очаровательно. Сынмин пару раз моргает, чтоб убрать наваждение. 

- Хорошо, Сынмин-и, оплачивай. Счет же с меня, - Хёнджин оставляет несколько купюр, которых явно больше, чем надо, и они выходят на улицу. 

- Только напиши, как доберешься. Договорились? 

- Окей, мамочка, обязательно.

 Сынмин ловит машину и, сказав водителю адрес, отдает сразу деньги. 

- Увидимся, хён. Напиши. 

- Хорошо. 

 На мгновение Сынмину кажется, что Хёнджин попросит поехать вместе, но дверь такси закрывается, а машина трогается с места. Почему-то от невысказанной просьбы становится грустно.

 Хёнджин открывает глаза, когда машина уже останавливается у его дома. Он проспал всю дорогу? Видимо, недостаток сна и опьянение делают свое.

- Спасибо, - бормочет он и выходит из машины. 

 Хван ожидает, что дома опять будет тихо. Это так привычно в последнее время, что даже незаметно. Однако его встречают бормотание телевизора и Чанбин, сидящий на кухне. Что-то греется в микроволновке.

- Привет. Как ты? 

- Нормально. Хочу поспать, я полночи ворочался. А ты… - Хёнджин устраивается на стуле рядом с Со и смотрит на того почти в упор. 

- Да так… не уснуть было, гулял. 

- Две ночи подряд?

 Чанбин хмыкает и пожимает плечами. 

- Ну да. Наверное, стоит попросить Хана поделиться таблетками. 

 Хёнджин кивает. В принципе нет ничего удивительного в том, что они плохо спят все. Просто обычно у Чанбина не было проблем со сном. С другой стороны, у них никто обычно не умирал. 

 Чанбин же не очень хочет рассказывать, что одну ночь он провел в приватной кабинке стриптиз клуба с сухопарым сладким блондином, а вторую - с Чан хёном. Как минимум потому, что Хёнджин мог рассказать об этом Феликсу. Тому об этом знать не обязательно. В принципе, никому не обязательно. 

- Так что, сейчас пойдешь? А то я думал пойти в кино позднее.

- Отличная идея. Если что, разбуди, окей? 

- Хорошо. Добрых снов, Хёнджин-а. 

 Хёнджин хлопает по плечу Чанбина и уходит в свою комнату. Как только голова касается подушки, он мгновенно засыпает. 

***

 Минхо в немом ужасе смотрел на экран. Ему не показалось? В смысле? Уджин. Блять. Они в дерьме. В полном дерьме. 

- Скажите мне кто-нибудь что-нибудь. Ребята, вы на связи? Там совсем без шансов? 

 Бормоча это в микрофон, Минхо стирал записи с камер в банке, перебивал тайминги камер поблизости. Делал все, чтоб было как можно меньше шансов, чтоб их спалили. 

 Мобильник пикнул о новом сообщении. Хо нахмурился. Обычно он не отвечал на что-то, пока ребята были на деле, но это обычно. Сейчас же все не по плану. 

 «Чанбин: Хо, мы в жопе. Стирай все быстро». 

 Ох. Это не означало ничего хорошего. Минхо посмотрел в потолок, будто проклиная всех богов. 

 «Мне же не показалось? Уджин..?»

 Заканчивать предложение не хотелось. Вообще не хотелось. Однако и так все было ясно. 

 «Чанбин: да…».

«Блять».

 Когда последняя запись была стерта, Минхо убедился, что за ребятами никто не едет и выключил компьютер. Он быстро убрал ноутбук и несколько личных вещей в портфель, закинул туда ключи от городской квартиры и чуть ли не побежал к выходу. Дома он сотрет другие записи, а сейчас ему нужно сбежать. Он не сможет тут быть. Не сейчас, пока все, особенно Чан, будут уничтожены морально. 

 Возможно следовало оставить Хану записку, но было уже поздно. Он поймет. Хан-и всегда его понимал. 

 В какой-то степени Минхо радовался тому, что у него есть квартира. Чисто технически, она была не его, конечно, а родителей… однако они никогда не были против, чтоб он к ним приезжал в гости. Иногда даже настаивали на этом. Особенно, когда СунДунДо начинали слишком громко жаловаться на отсутствие их котопапы. 

 Минхо улыбнулся. Еще до ухода из родительского дома, он завел трех котов, потому что не мог пройти мимо. Изначально сам заботился о них, покупая лучшие игрушки и корм, приучая к ласке и рукам, а потом, когда уехал, это стала делать мама. Чуть ли не ежедневно она присылала отчет, кто как поел и чувствует себя. Иногда Хо заглядывал, чтоб проведать своих «братьев» и оставить немного денег родителям. К счастью, никто из них не спрашивал, кем конкретно работает их сын. Потому что Минхо не любил врать. 

 Хотя сейчас придется. Он даже не знал, на какой срок вернулся. Можно было сказать, что пока ищет новую квартиру, потому что хозяин решил продать ту, в которой он якобы жил. По крайней мере, это похоже на правду.

Однако родителей не было дома, а после работы будет не до разговоров. 

 Минхо прошелся по квартире, выискивая своих младших. Они спали в выделенном им углу, каждый на лежанке. Первым среагировал Суни. Он громко мяукнул и побежал к ногам, не переставая мяукать. Потом были Дуни и Дори. Последний так вообще начал тереться о кеды Минхо. 

- Я тоже скучал, мои хорошие. 

 Он устроился на полу поочередно начесывая котов. Возможно, вынужденная ссылка пройдет не так уж и плохо. 

***

 На самом деле фильм они не смотрят. Во-первых, он неинтересный, во-вторых, им обоим хотелось побыть в какой-то ужасно далекой обычной жизни хоть какое-то время. И даже простой поход в кино на отвратительно тупой фильм помогает отвлечься. Особенно Хёнджину, который все всегда ощущает чуть острее других. 

 Однако после кино их дороги расходятся. Хёнджин едет домой, а Со говорит, что хочет еще погулять, ссылаясь на проблемы со сном. 

 Изначально Чанбин правда не собирается этого делать, а потом мысль просто не хочет покидать его голову. Он знает, где живет Феликс (не точно, но приблизительно). Этого должно быть достаточно. 

 Поэтому Чанбин арендует машину, катается на ней по центру, ругается на пробки, и вечером подъезжает к дому Феликса. Выключает мотор и свет, чтоб не привлекать к себе внимания, и ждет. 

 Со знает, что Феликс периодически может задерживаться на работе, но чаще старается все же быть дома. Чанбин надеется, что просидит тут не больше двух часов. Сам он толком не понимает, чего ждет и зачем вообще сюда приехал. Однако когда видит знакомую, но непривычно темную макушку, понимает, что скучает. 

 Они уже почти год не вместе, и от этого на душе Чанбина скребут не кошки - тигры. Вина разъедает его изнутри каждую секунду. Да, он мудак, но разве нельзя дать ему второй шанс? Хотя Феликс и так слишком добр - продолжает общаться. Пусть и по-дружески. 

 А потом Чанбин замечает вторую макушку рядом с Феликсом. Этот кто-то едва заметно приобнимает Ёнбока, задерживая руку на талии чуть дольше, чем следует.

 Чанбина заливает ревностью и ненавистью. Хочется выйти из машины, высказать этому ублюдку, забрать с собой Боки, чтоб объяснить все-все, попросить второй шанс и быть счастливым. Однако умом Со понимает, что не имеет на это право. Феликс счастлив, нельзя ему мешать. А как заслужить второй шанс, он еще придумает. 

 Когда Феликс с парнем заходят в подъезд, Чанбин заводит машину и едет в стрип-клуб. Сегодня ему тоже не спится.

- Мне кажется, это бесполезно, - Хан тянется в кресле, пытаясь притянуть к себе Минхо. Тот не реагирует. 

 Он с самого утра колдует над мобильником Уджина, чтоб удалить самую малость информации и сбить всех с толку. 

- Тебе Уруха-сан ответил? 

- Нет. Молчит, как и Кай-сан. Не уверен, что им это интересно, - Минхо смотрит поверх ноутбука и слегка улыбается. 

 Хан такой забавный, когда сосредоточен или вообще о чем-то думает. Он в принципе очарователен, но в такие моменты кажется особенно милым. И горячим. 

- Жаль… я вообще не знаю, где искать… 

- Можно спросить у Ким Сынмина. Он частенько защищает всяких… всякий сброд, - Минхо хлопает крышкой ноутбука, откладывает его в сторону и сам тянется к Хану. Тот словно расцветает. 

 За последний месяц они оба не чувствовали себя счастливее. Конечно, перед Чаном было немного стыдно, но они же не в гостиной или на кухне миловались, а в своей комнате. 

- Хёнджин-и вроде говорил, что Сынмин придет к нам на выходных. Так что… - Хан задумчиво стучит пальцем по губам, - да, наверное, ты прав. 

 Какое-то время они сидят в тишине. Минхо переплетает их пальцы, внимательно изучая чужие руки. Такие знакомые и такие любимые. 

- Извини, что я сбежал, ничего не сказав… просто… мне стало так страшно, я… 

 Хан притягивает Хо к себе и обнимает. Ли утыкается лицом в шею младшего, шумно вдыхая его запах. 

- Я не смог бы смотреть на Чан хёна. Мне казалось, что он что-то с собой сделает, а я так боялся увидеть это своими глазами, понимаешь? Знаю, звучу как трус последний, но Хан-и, это же наш хён, он… он… все. Ты понимаешь, что случись с ним что-то, то… нас бы не было? 

 Хан кивает. Он сам об этом думал на вторую неделю, когда Чан не выходил из комнаты три дня к ряду. Однако Чанбин всех успокоил. И, наверное, Минхо действительно не стоило бы видеть ужас смерти Чан хёна. 

 Минхо часто дышит, пытаясь сдержать то, что рвалось из него все это время, но не может. Он сжимает чужую футболку в руках и плачет. Горячие слезы бесконтрольно стекают по лицу, мочат чужую футболку, а Хан даже не отталкивает. Хан понимает. И за это (но не только) Минхо любит Хана. 

- Хэй, кот, тихо, - рука Джисона гладит по спине, и, наверное, это помогает достигнуть нужного эффекта. Спустя пару минут Минхо успокаивается. 

- Спасибо, Сон-и… иногда мне кажется, что из нас двоих хён это ты… - Минхо отодвигается и вытирает лицо руками. Глаза, наверное, уже опухли, а щеки раскраснелись. 

- Тебе своих забот хватает, я же знаю, Хо… - Джисон опять притягивает Минхо к себе, заваливаясь на кровать. Лежать в обнимку приятно. Так можно слышать чужое дыхание и беспорядочный стук сердца. Это странным образом успокаивает и Хана. 

- Все же обойдется? Как ты думаешь? Мы сделаем то, что планировали? 

- Ну… Чан хён выглядит вполне уверенным в том, чего хочет. Так что, да, уверен, что мы все сделаем. Ты же этого хочешь? 

 Минхо судорожно кивает. Конечно он этого хочет. Только вне Кореи после всего сделанного ими он сможет жить спокойно. К тому же он все равно сможет помогать родителям.

 На самом деле ехать на могилу после ночи со стриптизером это плохая идея. Голова гудит, глаза закрываются сами собой. А еще Со очень злится. 

 На себя. На Феликса. На его парня. Да на всех. Но все же сильней всего на себя. Не выпей он тогда лишнюю бутылку, не случилось бы всего остального. Он был бы с Феликсом, сейчас бы уже вполне могли планировать совместное будущее.

 Чанбин хмыкает. Да уж. Он мудак, каких еще поискать. По-хорошему Уджин хёну надо восстать из могилы и выбить (вбить обратно?) ему мозги. 

 Когда Чанбин останавливается возле надгробной таблички, сил не остается совсем. 

- Прости, хён. Прости меня и нас. Мы виноваты… это наш недочет, но… - Чанбин нервно смеется, - я буду стараться приглядывать за ними. Знаю, что уже облажался, но… прости… 

 Он сам не замечает, как по лицу начинают стекать слезы. Непрошенные и очень ненужные. Слезы уже не помогут. Если бы рядом был кто-то, особенно Ёнбок, то может Чанбин сдержался бы… сейчас смысла нет. 

- Знаю, ты бы хотел, чтоб я помирился с Ёнбоком по-настоящему, я буду стараться. 

 Чанбин из того утра помнит только лекцию Уджина, которую он читал им с Хёнджином, всепоглощающее чувство стыда, вины и чего-то еще, что он никогда не мог идентифицировать. Только со временем понял, что это была ненависть к себе. За свою тупость. 

- Мы справимся, я буду стараться.

 Со кивает и уходит. Он попрощался с другом, определился с действиями. Теперь можно выдохнуть.

 Чанбин едет на метро как какой-то алкоголик из американского фильма - с бутылкой воды в руке. Голова все еще мутная, но это не мешает продумывать дальнейшие действия. 

 Надо оговорить с Чаном покупку новой машины, договориться по аренде зала для тренировок, если найдут новенького, а еще уточнить насчет страйкбольной площадки. И со всем этим придется приставать к Чан хёну. Хотя не то, чтоб тот выглядит сильно замученным, несмотря на то, что прошел лишь месяц. 

 Перед тем, как прийти домой, Чанбин заходит в кафе, где берет несколько кофе с собой и что-то из сладкого. Побаловать своих все же хочется. 

- Я дома. Кто хочет кофе - налетай. 

 В гостиной тут же начинается возня, и первым забирает стаканчик Хёнджин. 

- Спасибо! Я мечтал о кофе, но так было лень выходить. 

 Минхо и Хан тоже забирают кофе и устраиваются на диване. 

- Спасибо, Чанбин-а, ты нас спас. Мы с утра страдали, что у нас все закончилось. 

- Могли бы написать, я бы взял. Но теперь уже фиг выйду, мне бы поспать, а потом… - Чанбин смотрит на дверь комнаты Чан хёна. Остальные пожимают плечами. 

- Он вроде ночью выходил, но я работал и не мог проверить. Так что… на свой страх и риск, - Минхо берет телефон, что-то печатает, и почти сразу мобильник Чанбина оповещает о сообщении. 

«Минхо хён: Я знаю, что у него есть еда, но стоит проверить запасы. Да и вообще состояние».

 Со кивает. Что ж, выбор разговаривать или нет - отсутствует. Тогда допить кофе, поговорить и спать. Иначе Чанбин не выдержит и отрубится прямо сейчас.

 Кофе не сильно помогает. Разве что чуть развеять туман в голове. Чанбин идет к комнате хёна, пытаясь продумать, с чего конкретно начать, но мысли не складываются в пазл. Они вообще не держатся в голове.

- Чан хён, открой, - бормочет Чанбин, когда на стук не реагируют. 

 С другой стороны раздаются шаги, и Со выдыхает. Все в порядке. Он рано начал паниковать. 

- Бин? Ты что-то хотел? - Чан выглядит лучше, чем когда Чанбин приходил к нему прошлой ночью. Однако нервозность в движениях никуда не делась. Ну да, он остался единственным, кто не навестил Уджина. Дерьмо. 

- Ага, поговорить надо, - Чанбин заходит в комнату и закрывает за собой дверь. Другим не стоит слушать. Это разговоры старших. 

- О чем конкретно? Ты загнал машину? - Чан устраивается на кровати, приглашая Чанбина сесть рядом. 

- Да. Именно об этом и надо поговорить. Нужна новая. Вроде есть пару вариантов, но хотел посоветоваться. Плюс надо понять, что с тренировочным залом и площадкой для страйкбола… 

- Мы еще не нашли никого. По крайней мере, Джисон мне ничего не говорил. На выходных хотели заглянуть Феликс и Сынмин, думаю спросить у них. Особенно у Сынмина. Может есть кто на примете. Так что эти вопросы, кроме машины, можно отложить еще на неделю, я думаю. А машина.., - Чан откидывается на спину, внимательно изучая потолок. Глаза бегают из одного угла в другой. - Полагаюсь на твой выбор. Смотри, чтоб не была особо приметной, но вместительной. Понял? 

 Чанбин кивает. Ладно. Парой проблем меньше, уже хорошо. Хотя от мысли, что скоро он опять увидит Ёнбока внутри что-то сжимается. 

- Я надеюсь, ты сможешь дальше с ним работать. И вообще, что началось? - Чан выпрямляется и смотрит прямо в глаза Чанбину. От взгляда становится не по себе. На секунду Со задается вопросом, как Чан вообще понял, что что-то не так, а потом до него доходит: стоило Феликсу появиться у них, как Чанбин перестал ночевать дома. 

- Ничего… 

- Чанбин, ты старший и ты это начал, поэтому, я надеюсь, что сможешь все разрулить. Договорились? Не порти отношения с Феликсом, он и так сделал для вас многое. 

 Чанбин виновато опускает голову. Его будто мама отчитывает за то, что он поругался с сестрой. 

- Я тебя услышал, хён. Прости… 

 Чан кивает и будто погружается в свои мысли. 

- Иди поспи. Если у тебя проблемы с этим, попроси у Хана таблетки. Нам нужно приходить в форму, а не ухудшать ее. 

 Чанбин не отвечает, идя к двери. Чан прав. Нельзя так на себя забивать. И надо всего лишь выдержать выходные. С этими мыслями он ложится на кровать и тут же отрубается.

 Минхо переводит задумчивый взгляд на дверь комнаты Чан хёна.

- Я думаю, он в порядке, - Хан кладет руку на чужое колено. - Он бы… 

 Дверь открывается. Хёнджин останавливается на полуслове и делает вид, будто ему не интересно происходящее за спиной. Но ему интересно! Это второй раз за все время после случившегося, когда Чан хён выходит из комнаты при них. 

- Джисон, поделись, пожалуйста, своими таблетками с Чанбином. Он слишком плохо спит в последнее время. Хо, ты разобрался с телефоном? 

- Да. Уже выкинул, не переживай. 

- Спасибо. У нас есть что-нибудь в холодильнике? Или надо в магазин? 

- Думаю, лучше сходить в магазин, мы с Хо как раз собирались… тебе что-нибудь надо конкретное, хён? 

 Чан останавливается возле дивана и смотрит на Джисона, но будто его не видит. 

- Я пришлю список, так проще будет. Хорошо? 

 Минхо и Джисон синхронно кивают, переводя взгляд на Хёнджина. Тот тоже почему-то кивает. 

- Может я с ребятами схожу, а то надоело сидеть в четырех стенах. 

- Надеюсь, не за соджу? - бровь Чана вопросительно изгибается. 

 Хван сглатывает. Он думал, что хорошо скрывается, но, видимо, от внимания Чана не уходит ни одна деталь. 

- Нет, хён, думаю, потерплю до выходных, а там уже Сынмин-и и Феликс… 

- Хорошо. Я к себе, как вернетесь, позовите меня, ладно? 

 Взгляд Чана немного теплеет, и все выдыхают. Что ж, могло быть хуже.

 Чан благодарит друзей за еду и, забрав пакет, уходит в свою комнату. На самом деле ему бы поспать, но спать не хочется вообще. 

 Ему вообще ничего не хочется последний месяц. Он с трудом заставляет себя есть, просыпаться и засыпать, да, честно говоря, жить. Однако Чан слишком упертый, чтоб просто сдаваться. У него есть цели, ответственность, поэтому нет… не сейчас. Конечно это все тяжело дается. Однако младшие не справятся без него. 

 Чан кладет еду в шкаф, оставляя только упаковку готового кимчи-чиге. Холодный он не такой вкусный, но выходить и греть хоть как-то сил тоже нет. 

 Чан смотрит на еду, пытаясь вспомнить, когда он ел в последний раз. Наверное, это было вчера утром. Хреново. Все же лучше поесть. 

 Его мысли прерывает стук в дверь. 

- Войдите. 

 В комнату заходит Хёнджин, слегка смущаясь, однако он несет явно разогретую еду. 

- Что это? 

- Пимибпаб. У тебя тут нет микроволновки, я подумал, что было бы неплохо… - Хван явно нервничает, не зная, как Чан отреагирует. Обычно он не очень любил такое откровенное проявление заботы. 

- Спасибо, Джин-и. Мне правда это надо, - Чан забирает миску с едой и садится обратно на кровать. 

 Хёнджин улыбается, тут же выходя из комнаты. 

 Следующие полчаса Чан пытается впихнуть в себя пибимпаб, но выходит не очень. Он съедает лишь половину порции, хотя раньше мог спокойно расправиться со всем. 

 Бан отставляет миску на тумбочку и сворачивается клубочком на кровати. Там же, на тумбочке, лежит блистер с таблетками. За последний месяц Чан использовал почти весь. Он мысленно ставит себе заметку попросить у Хана еще. Иначе спать без них невозможно. Правда с ними получается тоже не очень. 

 Стоило Чану закрыть глаза, как перед ними появлялась картинка с умирающим Уджином. 

 Чан лучше всех знал план действий в таком случае, но это не помешало ему растеряться, застыть на месте. Если бы не Хёнджин, наверное, Чана бы тогда тоже поймали. И за это он себя ненавидел тоже. Что не предусмотрел, не успел, не защитил… он много чего не… 

 В груди щемит всепоглощающее чувство тоски. Чан достает телефон из-под подушки, залезает в галерею и смотрит на последнее фото. Иронично, что оно было сделано в то утро. Последнее утро Уджина. 

 Они валялись в кровати, думали, что бы съесть на завтрак. Чан шутил, что если они будут так долго решать, то опоздают. Уж лучше бы они опоздали… 

 Бан замечает, как по щекам текут непрошенные, ненавистные слезы. Он не любит плакать, но сейчас хотя бы его никто не видит. А вот когда его тащил Чанбин… Чан не помнит, плакал ли он тогда или нет. Помнит лишь как его уложили на кровать, дали таблеток и все. Черная беззвучная тьма. Только иногда было слышно чей-то знакомый голос, который манил к себе. И очень хотелось пойти за ним… 

 Чан хватает подушку и воет в нее. Ему все равно, слышат другие или нет. Ему больно. Чертовски больно. И еще больнее от того, что надо двигаться дальше. Уджин этого бы хотел. 

 К счастью, никто не стучится в дверь, не спрашивает, все ли в порядке. Хотя, максимально очевидно, что не в порядке. 

 Ближе к трем часам ночи, когда все расходятся по комнатам, Чан принимает таблетку в надежде быстрее уснуть. Хватит ему на сегодня самобичевания. Жаль, что завтра оно продолжится.

 Просыпается Чан с мутной головой. Первым делом он смотрит на время - почти десять. Надо вставать и приводить себя в человеческий вид, но голова такая тяжелая, так трудно оторвать ее от подушки… 

 Чан сползает с кровати на пол. Двигаться не хочется от слова совсем, но надо. Надо всего лишь убедиться, что с Уджином все в порядке… Может так будет проще двигаться дальше? Чан не особо уверен, однако попробовать стоит. 

 Он очень надеется, что все еще спят, потому что попадаться на глаза кому-нибудь сейчас не хочется. Вот днем, когда приедут Феликс и Сынмин, тогда да. Сейчас слишком рано. 

 Чану не кажется, что он скрывается ото всех. Он уверен, что друзья понимают причины такого поведения, но это не мешает чувствовать вину. 

 Раньше ведь он таким не был. Да частенько игнорировал общие посиделки, однако его хотя бы на них звали. Сейчас же не трогают, будто дают время самому выйти из конуры. 

 Уже стоя под душем, Чан ловит себя на мысли, что хочет позвать Чанбина с собой, но быстро отказывается от этой идеи. Он не маленький и справится, а Со нужно отдыхать. Он и так слишком много возился с Чаном. 

 Мысли текут слишком быстро, и сегодняшнее мероприятие начинает казаться плохой идее. А если он не выдержит? Если прямо там начнет рыдать, как вчера? Что, если чувство вины никуда не денется? 

 Чан вываливается из душа с дико колотящимся сердцем прямо на Минхо. Тот выглядит до ужаса сонным и не особо соображающим. 

- Хён? Ты… в порядке? 

 Чан глубоко вдыхает пару раз и кивает. 

- Ты чего так рано встал, Хо? 

- У меня была смена, и я…- Минхо внимательно осматривает Чана. Тот чувствует этот сканирующий взгляд, но ничего не говорит. 

- Точно, да. Я… собираюсь… 

- С тобой поехать? 

 Чану очень хочется, чтоб рядом был кто-то. И одновременно хочется, чтоб не было никого. Это слишком личное. Да и Минхо выглядит так, будто уснет, едва закрыв глаза, даже просто моргая. 

- Я не знаю… - говорит Чан и опускает глаза в пол. 

- Дай мне время переодеться, и я готов, - Минхо уходит в свою комнату, Чан идет в свою. 

 Ли замечательный, Чан это знает. Просто сегодня он получил еще одно доказательство.

***

  Хан ушел спать, Уджин - мыться. Они остались вдвоем. Минхо смотрел на Чана с нескрываемым интересом. Чан отвечал тем же. 

- Надеюсь, ты понимаешь, куда ты попал? 

 Бан подвинулся так, что сидел почти вплотную. Хо буквально чувствовал чужое тепло своим бедром. И от этого сбивалось дыхание, а пульс подскочил. 

- Конечно. Если бы не понимал, то сейчас бы точно допер, - Минхо чуть нервно улыбнулся. 

 Чан был красивым мужчиной: подтянутый, стройный, накаченный. Не сказать, что он был во вкусе Минхо, но оторвать взгляд было сложно. 

 Если бы не одно большое но: Уджин. Хо знал, что эти двое вместе, и не собирался никаких действий предпринимать. 

- Хорошо, а то я не готов был искать такого специалиста. Да и вряд ли бы нашел… у тебя хороший уровень. 

 Кончики ушей Минхо покраснели. Внешне он оставался спокойным, а внутри разверзлась целая буря эмоций. А уж когда чужая рука коснулась колена, едва ощутимо… Хо, кажется, вовсе забыл как дышать. 

 Хлопнула дверь в ванную. Уджин вышел в одном полотенце и, проходя мимо, пожелал доброй ночи обоим. 

- Чан хён, ты ведь… 

 Чан ничего не ответил. Он притянул Минхо к себе, впиваясь в чужие губы. Ли сперва не отвечал, но не смог сопротивляться. Слишком настойчиво. Слишком много всего: чужие руки под футболкой, губы, исследующие шею. 

 Минхо застонал в рот Чана и схватился за него, словно утопающий. 

- Мы не должны… хён, это… 

- Это всего лишь поцелуй. И я хоть сейчас могу рассказать об этом Уджину. 

- В смысле? - Минхо чуть отодвинулся, но дистанция все равно была минимальной. 

- У нас есть договор, все нормально, - после этих слов Чан притянул к себе Ли и снова поцеловал. 

 На этот раз Минхо отвечал уверенней, позволяя себе чуть больше. Однако Чан сам остановил его. 

- Думаю, на сегодня хватит… 

 Даже сквозь широкие домашние штаны было видно, что Чан возбужден. Минхо тоже. Но, видимо, последнему придется справляться с проблемой самостоятельно. Ладно, не впервой. 

- Спокойной ночи, Хо. Я рад, что ты с нами. 

 Чан ушел в комнату, в которую ушел Уджин. Минхо очень надеялся, что здесь хорошая звукоизоляция.

***

 Они доезжают быстро. Толчеи на платформе нет, в вагоне удается сесть, поэтому Минхо дремлет, устроившись на плече хёна. Тот пытается дышать спокойно, но не удается. Чем ближе они к месту, тем нервней становится Чан. 

- Нам пора выходить… - Минхо непонимающе моргает и чем-то напоминает кота. Его хочется затискать. 

- Что? 

- Хо, пора… 

 Он кивает, потягивается и встает, слегка покачиваясь. Чан берет его под локоть. 

 Так они идут до места. Чану хочется остановиться, развернуться и забыть обо всем, как о страшном сне. Однако это реальность и забыть не получится. Никогда. 

 Могила выглядит обычно. Чан такие видел не раз, но до этого в них лежали не его близкие… не Уджин… 

- Минхо, - Чан впивается в запястье донсэна чуть ли не до белых костяшек. Хо шипит, но руки не одергивает. 

- Я… - горло сжимает спазмом. Дышать невозможно. 

 Чан закрывает лицо руками, пытаясь скрыть текущие слезы. 

 Проходящие люди на них особо не смотрят. На кладбищах это привычная картина. И зачем хён просил их навещать по одному? 

 Минхо хочет что-то сделать: обнять ли, увести отсюда… он не знает. И понимает, что именно из-за этого сбежал. Видеть Чана ТАКИМ - самое разбивающее чувство. 

- Он тоже тебя любит и… не считает виноватым, хён. Ты все сделал правильно. 

 Чан кивает, утыкаясь лицом в плечо Минхо. Так получается заглушить рыдания. Хотя бы чуть-чуть. 

- Я думал, станет проще… я надеялся… Хо, почему..?

 Ли совсем не понимает, что конкретно «почему?», однако рука невольно тянется к чужому затылку, гладя по волосам. Если бы не необходимость держаться, Минхо бы тоже заплакал. 

 Через пару минут Чан отстраняется, всхлипы становятся реже. Он бездумно смотрит на могильный камень, на даты на нем, а потом резко разворачивается, дергая Минхо. Им пора. 

 Обратно идут в полной тишине. Чан руки не убирает, продолжая также держать ладонь Минхо. Это кажется чем-то естественным и смущающим одновременно. Однако Ли не спорит. Хён не выглядит как человек, который хоть что-то понимает. 

 В такой же тишине добираются до дома. Минхо отводит Чана в его комнату, раздевает и укладывает. 

- Скоро приедут Феликс и Ким Сынмин. Ты хочешь с ними встретиться? 

- Я хочу есть… - бормочет Чан, прижимая к себе подушку. 

- Хорошо, я что-нибудь приготовлю. Есть предпочтения? 

- Что угодно, пожалуйста, - голос Чана звучит надтреснуто, будто он вот-вот опять заплачет. 

 Минхо мгновенно выходит за дверь, не желая этого видеть. После смены он ужасно спал, у него просто нет сил на это все. 

 Он быстро кидает что-то на сковородку, что не требует особых усилий и времени. Буквально через десять минут, Минхо опять заходит в комнату хёна. Тот сидит на кровати, но будто ничего не видит перед собой. 

- Чан, Чан-и, - Минхо рискует, называя Бана так, но тот хотя бы реагирует. Поднимает глаза и чуть улыбается. 

- Спасибо, Хо. Извини, что… но спасибо. Ты очень помог, - даже сидя на кровати, Чан умудряется чуть поклониться, забирая тарелку. Еда пахнет вкусно, но аппетита не вызывает. Однако он все же старается взять палочки, чтоб поесть. 

 Минхо желает приятного аппетита и уходит к себе в комнату. Хан еще спит, от чего на душе становится чуть полегче. Хо устраивается рядом, обнимает Джисона со спины и вдыхает его аромат. Спокойствие. У него есть немного времени до приезда донсэнов, а значит можно вздремнуть. 

 Минхо ставит будильник, закрывает глаза и тут же засыпает.

 Когда Чан, подремав, выходит из комнаты, все уже сидят в гостиной. 

- Всем привет. Сынмин, Феликс, рад вас видеть. 

 После сна, хоть и короткого, голова словно в тумане. Глаза не открываются, а двигаться лень. Поэтому Чан приземляется на свободное место на диване и просит сделать ему чай. 

- Рассказывайте, как у вас дела. Мы давно не виделись… 

 Сынмин и Феликс переглядываются. 

- Да нечего рассказывать, хён. Хотя, - Ким немного мнется, неуверенный, что делает правильно. - Помню, ты говорил, что ищите новенького. Кажется, у меня есть один парень на примете. 

 Он чувствует, как на него устремляется шесть пар глаз. Они словно сканируют его. 

- Подробней, - Чан кивает. 

- Ян Чонин. Его в мошенничестве обвиняли, но там все так продумано было, что не подкопаешься. Он… произвел впечатление смышленого парня. Думаю, можно обратить на него внимание. 

- Хо, поищешь информацию? Или у тебя есть еще чем поделиться, Сынмин-и? 

- Имя, дата рождения, адрес. Ничего больше. А, телефон его есть. Хватит? 

 Минхо кивает. Этого более, чем достаточно. 

- Хорошо. Спасибо. 

 Сынмин улыбается так, будто лучше похвалы за всю свою жизнь он не слышал. 

 Феликс что-то рассказывает о себе, жалуется на работу. Все шутят, и со стороны всё выглядит так, будто не месяц назад умер их друг. 

 Чан ведет плечами. Интересно, он сможет когда-нибудь обо всем этом забыть? Или ощущение пустоты будет преследовать его до конца дней? 

 К моменту, когда они допивают первую бутылку виски, Чан уходит обратно в свою комнату, пожелав хорошего вечера. Конечно, это влияет на обстановку, но так же быстро все приходят в себя. Насильно заставлять кого-то веселиться звучит уже не очень. 

 А потом Хёнджин утаскивает Феликса к себе в комнату. 

- Ну, ты обещал рассказать, - он пьяно хихикает и не сводит внимательного взгляда с друга. 

- Что? - Феликс правда не помнит. Это было так давно, он много кому чего обещал. 

- Сказать про своего парня. Ну же, Феликс, я умираю от любопытства! 

- А. О! Да, точно. Смотри, - Ли лезет в телефон и открывает галерею. Он любит фотографироваться и фотографировать Уёна. Грех было упускать такую красоту. 

- Вау! Вот это… красавчик. Вы где познакомились? 

- В клубе. Один ко мне полез, по-хорошему не понимал. Я хотел выйти и поговорить с ним, а тут Уён нарисовался… и вот. 

- И давно вы вместе? 

- Знакомы меньше года, а вместе… около полугода, наверное. Он… он классный, Джинни. Правда классный. Я прям… 

- Влюбился? - Хёнджин опять хихикает, сам себе напоминая школьника, который сплетничает с другом. 

- Кажется да, - Феликс прикрывает ладонями лицо, краснея так сильно, что даже кончики ушей пылают. - Только не говори Чанбин хёну об этом. Я… никому не говори, Хён-и, пожалуйста. Я лучше сам, если что. Окей? 

- Конечно, Феликс. Кстати... Чанбин… 

- М? - сердце Ли будто пропускает удар. Странное ощущение, когда ты вроде отпустил человека, но не можешь перестать слушать новости о нем. Это же называется одержимостью? 

- Мне кажется, у него тоже кто-то есть. Он две или три ночи не был дома. Так что… может… 

 Феликс кивает, а хорошее настроение улетучивается куда-то с космической скоростью. Хотя, все же честно, у него есть Уён, значит Чанбин тоже не должен скучать. Но почему же так противно? 

- Все в порядке, Ликс? Только не говори, что ты его все еще любишь?! 

 Слезы наполняют глаза сами по себе. Феликс даже не сразу замечает этого, а как понимает - зарывается лицом в ладони, позволяя себе громко всхлипнуть. Пару дней назад он как раз думал, что чувства к Чанбину не остыли, а тут… 

- Хэй, Ёнбок-и, иди сюда, - Хёнджин обнимает Феликса, заставляя уткнуться его лицом в шею. Та сразу же становится мокрой от слез. Да это уже почти истерика. 

- Наверное… ты прав. Я люблю его… просто это все так глупо… 

- Ты… ты ведь не злишься на меня за тогда? 

 Феликс отодвигается от Хёнджина и смотрит на него так хмуро, что Хван теряется. Может зря он поднял эту тему? 

- Ты тут вообще не причем. Угомонись. Это Чанбин хён виноват. 

 Хёнджин выдыхает. Ладно. Одной проблемой меньше. 

 Как назло, телефон Феликса начинает мигать, сообщая о звонке. 

- Блять. Это Уён… - Ли вытирает лицо, обмахивается и пытается дышать спокойней. 

- Сними трубку. Зачем он вообще звонит? Ты не говорил, что занят? 

- Я… про вас ему не говорил. Сказал, что просто к друзьям поеду. 

 Феликс выдыхает и снимает трубку. 

- Привет, дорогой. Ты чего хотел? 

- Хотел спросить, когда освободишься. Может тебя забрать? 

- Нет, хён, спасибо. Я… останусь у друзей. Я… все в порядке. Отдыхай… - Феликс икает. Очень громко и слышно даже на той стороне трубки. 

- Ты пьян? 

- Немного? Уён, все в порядке, не переживай. Иди тоже, потуси где-нибудь… я слежу за собой. 

 Уён молчит. Слишком долго. Это заставляет Феликса начать усердно думать, а не проебался ли он где-то. Но вроде же никаких планов и договоренностей на эти выходные не было? 

- Ладно, Феликс. Окей. Отдыхай. Позвони, если будет нужна помощь. 

- Спасибо, дорогой. 

 Феликс отключает вызов и выглядит ужасно потерянно. Ему кажется, что он умудрился облажаться, хотя не понимает в чем конкретно. 

 В своей квартире Уён набирает Сану, чтоб тот приехал в гости.