Спутавшиеся тёмные волосы разбросаны на подушках, щекочут нос. Между бёдер — белёсые капли, вызывают отвращение. Также как и белая спина пред ним: снова отвернулся.
Тахомару тыкается носом между выпирающих лопаток, реакции ноль. Пора бы привыкнуть, а всё равно хочется выть волком.
— Скоро придёт муж, — Хяккимару как всегда безэмоционален, Дайго уже не смотрит на него, обращая взгляд к стене: это лучше чем увидеть столь холодные глаза, которые смотрят даже не на него, а куда-то сквозь. — Отпусти, пожалуйста…
И Тахомару спокойно выпускает брата из объятий.
Для него это уже привычка, поэтому он спокойно одевается, вслушиваясь в окружающие звуки: кроме шума воды — ничего. Проверить, не осталось ли на постельном белье пятен — ничего. Такое же «ничего» у него в душе, в глазах брата.
У Хяккимару есть семья: муж, собираются скоро усыновить ребёнка. Кто муж? Чёрт его знает, Тахомару как-то упустил это из виду, когда брат рассказывал счастливую новость о том, что скоро выйдет замуж. Тогда-то всё это и началось.
Тахомару пропустил мимо ушей, с кем встречался брат и с кем собирался заключить брак, и никогда этим не интересовался. Видел только, что Хяккимару счастлив. На свадьбе не был, знакомство жениха с семьёй ранее тоже пропустил: сказал, что у него работа, а на деле просто шатался дотемна, пока не убедился, что нежеланного гостя в доме больше не было. Как и Хяккимару.
В этом просто не было необходимости.
Они родственники, так нельзя, вторил парень каждый раз, когда засматривался на старшего брата, на его бёдра. Хяккимару был по-своему красив: привлекал как внешностью, так и спокойным характером. Тахомару редко видел, как тот злится. И, пожалуй, именно эту эмоцию он хочет увидеть на уставшем лице уже, как минимум, год.
— Чай будешь? — брат выходит из ванной, и по нему не скажешь, чем они недавно занимались. В его глазах — ничего.
— Не буду, — буркнув в ответ, Тахомару встаёт со стула, подходит к Хяккимару со спины. Пахнет шампунем и каким-то парфюмом — этот запах пропитывает все вещи в этом доме. А брат духами не пользуется.
Парень поворачивается, почти сталкиваясь с Тахомару — настолько погружён в свои мысли, что и не заметил, как к нему подкрались. От этого и вздрагивает, но в глазах — Дайго готов снова взвыть — ни испуга, ни раздражения. Напоминает игру на прочность: только победителем тут выйдет или брат, или никто из них. А сломать эту безразличную стену очень хочется.
Хяккимару ниже на полголовы, меньше, чем сам Тахомару, но тот всё равно чувствует себя ничтожеством, находясь так близко, казалось бы, возвышаясь. Старший брат просто более крепкий и сильный.
Очередной раунд их игры. Тахомару убирает прилипшие влажные пряди тёмных волос с бледной щеки. Надо бы поцеловать, но он этого никогда не сделает. Ни в этой жизни. Только не теперь, когда всё так далеко зашло.
Хяккимару несколько секунд смотрит куда-то в пустоту, сквозь младшего брата, словно чего-то ожидая. Потом несколько неловко отводит взгляд и поворачивает голову, будто желая, пытаясь отвернуться. А Тахомару просто смотрит.
Всё также молча, лишь неопределённо вздохнув, старший отходит и поправляет постельное бельё, как и Тахомару до этого проверяет на пятна: он не даёт своему мужу узнать о том, что бывает, когда к нему наведывается брат. Просто молчит. Тахомару хоть и не видел того человека ни разу в своей жизни, всё равно знает, что брат ничего не скажет.
Даже несмотря на то, что безмерно любит мужа. Несмотря на то, что ничего не чувствует к брату, который — уже намеренно — причиняет ему боль, унижает каждый раз, как они остаются наедине, в квартире того, кого Дайго никогда не захочет увидеть.
Тахомару не беспокоится, узнают ли об этой связи, о том, что он вытворяет каждый раз, как приходит сюда. После себя он не оставляет тут ничего, кроме опустошения в глазах как своих, так и брата.
Эти странные отношения высасывают из него все соки. А он продолжает. Изощряется каждый раз. А потом снова и снова слышит шум воды, как Хяккимару чистит зубы после очередного пришедшего в голову младшего брата способа утолить свои желания.
Он разочарован. Особенно в брате, который кроме «Скоро придут» и «Будешь чай?» ничего из себя выдавить не может. Даже во время очередного издевательства над собой молчит: ни звука, только сбившееся дыхание, которое тоже слишком тихое. Это злит, это раздражает, это заставляет волком выть каждый раз, когда Тахомару думает об этом. И это же вынуждает тянуть сильнее за длинные тёмные волосы.
Лишь бы не игнорировал его, лишь бы показал, что Тахомару хоть чем-то для него является. Даже если это что-то — настоящее чудовище.
А Хяккимару продолжает молчать, стоять как стена и ничего не делать. Когда видит гостя, пришедшего без предупреждения. Когда этот «гость» сам запирает дверь и тащит в спальню или к ближайшей поверхности, — зависит от настроения самого Тахомару, — держа за запястье так крепко, что там вполне мог бы образоваться синяк. Когда Дайго вот так, просто, избавляет его от одежды и начинает то, зачем пришёл. И после, когда они вот так стоят друг перед другом и ничего не говорят.
В этой игре на прочность точно только один победитель. И это явно не Тахомару. Кто угодно, но не он.
Он сломался ещё в тот день, когда понял, что уже поздно; что он пропустил тот момент, когда старший брат начал отношения с кем-то. С кем-то, кто не он, не Тахомару.
С кем-то, кто делает Хяккимару счастливым.
Старший брат уходит на кухню. И Тахомару ничего не остаётся, кроме как пойти за ним. Тут же звонок в дверь, звук открытия двери.
И когда он видит, как тот самый человек обнимает его брата, как целует того в губы, хлопает самого Дайго массивной, крепкой рукой по плечу, совершенно уже не по-дружески, холодно, что-то говорит ему; когда понимает, что они действительно встретились вот так — совершенно случайно и не запланировано, Тахомару начинает осознавать, что в тот день потерял ещё и своего лучшего друга.