Скарамучча уверен в том, что ненавидит Аякса.
Детали задания он выслушивает молча, сверля взглядом стену над головой старейшины. Ему бы волноваться насчёт рисков, продумывать наперёд, что подготовить из оружия и талисманов. Но в голове на повторе только имя напарника.
Аякс.
Все ассоциации с этим глупым, импульсивным и горячным парнем — так или иначе негативные. Да, он бесспорно хорош, по крайней мере, на поле боя — Скарамучча, к его великому сожалению, достаточно осведомлён. А ещё отлично помнит задевшую его ухо пулю, выпущенную Аяксом в очередного демона за спиной Скарамуччи. Шрам иногда всё ещё напоминает о себе ноющей болью в дождливую погоду.
Скарамучча живёт с безостановочной надеждой никогда больше не пересекаться с этим парнем.
Получив на коммуникатор копию полных данных по делу, Скарамучча складывает руки перед собой и уважительно кланяется, прежде чем покидает кабинет. Ему пора домой. Собраться и морально подготовиться к встрече с напарником. Завтра они отправляются на место, откуда предстоит вести наблюдение. Скарамучча впервые желает, чтобы всё произошло как можно скорее: в идеале, в первую же ночь наблюдения.
Покинув штаб, он решает добраться до дома пешком. Погода тёплая, и Скарамучча надеется достичь душевного равновесия за короткую прогулку. Но внутри клокочет нарастающая буря, и ему приходится останавливаться и делать глубокие вдохи. Кажется, только это сейчас не позволяет духу, сидящему внутри него, получить желаемую власть.
Он очень сильно старается воспринять данное задание как очередную тренировку собственных выдержки и контроля.
Перекусив в лапшичной по пути, он добирается до дома, по большей части уже успев смириться с неизбежным. Подумаешь, потенциальные несколько дней в компании самого раздражающего человека во вселенной. Пустяки.
В запасе до сна у него есть несколько часов, и Скарамучча тратит их на тщательную полировку сначала излюбленной катаны, а после — короткого меча и ножа. В планируемое безмятежное спокойствие в голове раз за разом пытается ворваться воображаемый Аякс: «Тебе как вообще с этим старьём сражаться? Может, подберём тебе пушку помощнее, нет?».
Скарамучча просто делает очередной глубокий вдох, прогоняя навязчивые мысли об этом рыжем нечто, старательно перематывает все мечи и укладывает вещи в сумку.
Перед заданием, которое по прикидкам может продлиться и месяц, и два, он думает, что идеальнее расслабленного отдыха на источнике быть не может ничего. Потому уже буквально через час опускается в горячую воду, откидывая голову на мягкое полотенце и пытается очистить и дух, и разум.
Назойливое чёрное шевеление в груди на время успокаивается. Скарамучча делает глубокий вдох и на выдохе прикрывает глаза. Он просто должен выполнить задание. Несмотря ни на что. И ни на кого.
Две таблетки, запитые стаканом прохладной воды, дарят ему полноценные восемь часов сна. Утро уходит на подготовку первых талисманов, окончательный сбор вещей и короткую дорогу до штаба.
Аякс стоит перед входом, расслабленно покуривая. У ног простая чёрная сумка, и отчего-то Скарамучча уверен, что оружия и патронов там больше, чем чистого белья.
— Какие люди! — фильтр сигареты сплющивается широкой улыбкой, и Аякс раскидывает руки в ожидании приветственных объятий.
Скарамучча останавливается на приличном расстоянии, пытаясь выдержать прямой взгляд, но всё равно первым разрывает зрительный контакт. Сердце подскакивает к горлу, принося с собой тошноту. Скарамучча сглатывает вязкую слюну.
— Сто лет тебя не видел! — Аякс не унимается, и Скарамучче приходится отойти на шаг от навязчивого напарника и его сигаретного дыма.
— И ещё столько же не видел бы.
— А ты всё такой же бука, — Аякса его слова ни капельки не задевают. Он тушит сигарету о подошву своих потасканных ботинок, выкидывает окурок и ехидно окидывает Скарамуччу взглядом. — И всё такой же мелкий.
От неминуемой гибели Аякса спасает подъехавший автомобиль. Скарамучча садится вперёд, наотрез отказываясь провести часы дороги бок о бок с напарником. Наобщаются ещё. Вместо этого он решает внимательнее изучить документы, чем и Аяксу советует заняться.
Дорога занимает несколько часов, и в итоге они, зевая, выбираются посреди рыбацкой деревушки у небольшого домика, где предстоит жить неизвестное количество времени. К сожалению Скарамуччи, вместе.
Эта деревня — один из эпицентров активности духов. Им предстоит вести наблюдение и выискивать кого-то или что-то, стоящее за этим всем.
Пока Аякс изучает окрестности, Скарамучча расставляет на столе в тесной спальне — чёрт возьми, единственной в этом домике — приборы и настраивает свой коммуникатор. Показатели немного превышают нормальный уровень, но ещё не вечер.
Убрав свою сумку в шкаф, Скарамучча заваливается на кровать в ожидании Аякса. Когда тот возвращается, они коротко договариваются о времени сна до ночи, и на удивление Скарамуччи, Аякс не пытается шутить и спокойно оставляет его одного на пару часов.
Короткий сон не особо бодрит, но это лучше, чем целые сутки на ногах.
— Скинули свежие данные, и я сделал пометки на карте, пока ты спал, — Скарамучча устало трёт глаза, чувствуя со стороны маленькой кухоньки запах кофе.
Аякс деловито подпирает дверной косяк, продолжая тыкаться в коммуникатор. Скарамучча смотрит на него, нахмурив брови. Он не успевает до конца проснуться и всё ещё ощущает лёгкое раздражение. По большей части оно вызвано тем, что Аякс не ведёт себя ожидаемо, как клоун.
— Спасибо, — низко хрипит он в ответ, получая данные и бегло их пролистывая по пути в ванную.
Как говорится: пять минут — полёт нормальный. Они не ругаются и не спорят, Скарамучча не испытывает желание придушить напарника. Благодарит за кофе и принимается за изучение карты, пока Аякс отсыпается до наступления ночи.
К этому времени все приборы ожидаемо сходят с ума. Показатели зашкаливают, не переставая заваливать оба коммуникатора тревогой.
Начинается.
Несколько минут на сборы и короткое обсуждение патруля и плана действий. Проблем возникнуть не должно. Они, собственно, и не возникают. Целая ночь с клинками и пистолетами в руках, целая ночь в погоне за разбушевавшимися духами, но ни единой зацепки насчёт источника их аномальной активности.
Вернувшись в домик, Скарамучча просит у Аякса немного времени наедине с самим собой. Он весь потный, уставший, и ему действительно требуется хотя бы пара минут в тишине и спокойствии, чтобы понять, что ночь кончилась, чтобы тело расслабилось, и рука не тянулась к катане от любого шороха.
Аякс без вопросов уходит в душ, а Скарамучча закрывается в спальне и садится прямо на пол, устало роняя голову вперёд и прикрывая глаза. Он делает глубокий вдох, медленно отсчитывает секунды и выдыхает, ощущая, как напряжение постепенно отпускает его разум и конечности. Он настолько сильно погружается в себя, что не замечает, как в спальню тихо заходит напарник.
— Уснул что ли? — тот бормочет себе под нос, поправляя полотенце на бёдрах и смотря на Скарамуччу.
— Нет, но был близок.
Скарамучча с тяжёлым вздохом поднимается на ноги и тут же ощущает руку напарника на плече. Сил скидывать её просто нет. Он смотрит на него устало и молча.
— Давно не был на заданиях? — Аякс принимается осторожно надавливать пальцами на плечо, чуть разминая, и для Скарамуччи мир резко плывёт, а смысл вопроса не улавливается. Он прикрывает глаза с очень долгим вздохом. — Понял. — вторая рука Аякса присоединяется с нехитрому массажу.
Скарамучча, кажется, ненавидит его чуточку меньше. Просто замирает на месте, позволяя мять себе плечи и шею. Дыхание постепенно выравнивается, и он расслабляется настолько, что позволяет себе упустить собственный тихий стон.
— А давай-ка раздевайся и ложись, помну тебя, как следует, — голос Аякса слишком бодрый для той разморённой атмосферы вокруг Скарамуччи, но он всё равно почему-то подчиняется. Стягивает с себя хаори, откидывая в сторону — не забыть бы постирать. Хакама оказываются там же, как и остальная одежда.
Оставшись в одном белье, Скарамучча укладывается на кровать, топя лицо в подушке.
— Какой ты сегодня сговорчивый, — Аякс хмыкает, быстро снимая полотенце и натягивая свободные шорты. Он забирается на постель, усаживаясь сверху и без лишних пауз начинает мять руками спину.
— Я был бы идиотом, если бы отказался от массажа, — лениво ворочает языком Скарамучча, успевший разнежиться. Ему правда помогает. Тело постепенно оставляет последнее напряжение, и он чувствует, как тяжелеют конечности и веки. Дыхание кажется громким-громким, постепенно замедляется.
Скарамучче кажется, что кровать под ним куда-то плывёт, а мир — кружится. Как засыпает — он не имеет понятия, но без всяких таблеток он отлично высыпается за несколько часов. Не видит кошмаров, не подрывается от звука шагов по небольшому дому.
— Спасибо, — он успевает буркнуть благодарность, застав Аякса с чашкой чая на маленькой кухне, прежде чем скрыться в ванной. Туда ему стоило заглянуть сразу после патруля, но…
Неуловимо что-то меняется. В тот ли момент, когда Скарамучче сообщают об этом задании? Или когда Аякс успевает прикрыть его со спины во время патруля? Или с той чашки кофе после пробуждения?
Скарамучча старается не думать о том, что на самом деле всё меняется даже не с того массажа, убаюкавшего его, как младенца. Очень старается. Отводит взгляд, на автомате трёт пальцами шрам на ухе и давится подскочившим в горло сердцем, когда напарник смеётся, болтая очередную глупость.
Он всё ещё искренне уверен в том, что ненавидит Аякса. И старается оставаться уверенным в этом. Убеждает себя мысленной мантрой, сверля рыжий затылок взглядом на хер-знает-какой день задания. Сбился со счёта, откровенно говоря, потому что никаких зацепок всё ещё нет, лишь толпы духов ночами, пистолетные выстрелы да звон клинков.
И Аякс. А-я-к-с. Каждый чёртов день, ночи напролёт. В ванной, на кухне, в кровати, за столом. Где-то рядом, постоянно в поле зрения.
Когда Скарамуччу тянет улыбнуться в ответ, он себя одёргивает. Когда засматривается — пытается куда-нибудь сбежать и подышать. Тахикардия становится его верным другом, как и жар на лице. Конечно, он отдаёт себе отчёт в этой реакции, но пугается её, каким бы смешным это ни было.
Аякс мирно сопит в подушку, а Скарамучча со стула сверлит его взглядом. Или вылизывает — чёрт его разберёт. Сегодня жарко, и спит тот в одних лишь трусах, бесстыдно вытащив зад из-под сбитого одеяла.
В горле стоит ком, а лицо горит. Скарамучча прикусывает щёку изнутри и осторожно ложится рядом на небольшом расстоянии. Бесит этот Аякс, бесит просто кошмарно. Поэтому сердце отбивает чечётку, а пальцы сами тянутся коснуться веснушчатой щеки.
Тёплый.
Скарамучча покусывает губы, чуть приближается, пыхтит, часто-часто дыша носом. Затыкает внутренний голос и старается не думать о том, что делает, о том, как придвигается ещё немного. Почти нос к носу, на губах чувствуется дыхание Аякса. Сам же Скарамучча не в силах сейчас втянуть хоть каплю кислорода, смотрит во все глаза, смущаясь, как школьник.
Аякс вдруг начинает ворочаться и сгребает Скарамуччу к себе в объятия, нагло закидывая сверху ещё и ногу. Тот издаёт позорный тихий писк, понимая, что его лицо вжимается в мерно вздымающуюся грудь.
Блять!
Шевелиться страшно, дышать тоже. Скарамучча замирает, жмурит глаза и просто напуганно ощущает жар тела рядом. Боязно кладёт руку на спину, обнимая в ответ и огрызаясь на внутренние язвительные комментарии на этот счёт.
Это ничего не значит! Они… просто уставшие. И хотят спать.
Сердце постепенно замедляет бешеный разгон, и Скарамучча убаюкивается в окружившем его тепле. Настолько, что он решает забить и правда поспать пару часиков. Всё равно до вечера и любой активности духов ещё далеко.
Просыпается он потным и помятым. Сонно моргает, ощущая, как одежда липнет к телу под тяжёлой рукой. Непонимающе косится на Аякса и чуть не подпрыгивает, встречаясь с его взглядом.
— Утричка, — хрипло улыбается тот. — Не ожидал тебя увидеть. Вот так…
— Да ты!.. — Скарамучча в срочном порядке пытается разозлиться, чтобы выпутаться и в очередной раз сбежать, но давится словами от ощущения упирающегося в бедро стояка Аякса. Тут же дико краснеет и глупо закрывает рот.
— С тобой так удобно спать, оказывается, — Аякс хмыкает, притягивая Скарамуччу ещё ближе, прячет нос в тёмных волосах на виске и прикрывает глаза, добавляя тихо. — Не уходи.
— Блять, Аякс, твой… — как же неловко! Почему всё так ужасно странно? Скарамучча хочет скулить от этого бессилия. Он физически не может от этого всего спрятаться. Вернее было бы сказать — не хочет, но он ещё не готов так откровенничать с самим собой.
— Что — мой?
— Член твой! Тычется мне в ногу! — получается громче, чем необходимо.
— А твой трётся о мой живот, — как будто так и должно быть, отвечает Аякс, не отстраняясь ни на миллиметр.
Позорнейше стыдно. Сердце снова заходится, а дышать становится тяжело. В комнате так душно и жарко, что он вот-вот здесь умрёт.
— Ты чего так паникуешь? — голос Аякса, низкий и пробирающий до мурашек, звучит у самого уха. И тогда Скарамучча сдаётся на тихий-тихий слабый стон и невольное движение бёдрами, отчего член через одежду трётся о пресс Аякса.
Лучше бы умер. Задохнулся, рассыпался пеплом, утонул и оказался растерзан духами.
В какой момент их губы сталкиваются — не ясно. Но поцелуй отбирает последние крохи кислорода и здравомыслия. Скарамучча жмурится так отчаянно, будто это поможет ему убежать от реальности, в которой сильные руки сжимают его ягодицы и помогают продолжать тереться стояком. Он не отдаёт себе отчёта в том, какие звуки издаёт — губы Аякса тут же ловят каждый, а язык его следом медленно оглаживает его в мокром танце.
Сонно, чуть сбито и очень жарко. Они так тесно-тесно, без шанса избавиться от головокружения.
Когда Аякс прикусывает его нижнюю губу, Скарамучча дёргается в сладком спазме, кончая в бельё. Он так давно даже сам себя не касался, что этот оргазм выбивает из него всё, кажется, даже отключая на пару секунд. Тело тяжелеет, постепенно расслабляясь, а его чертовски потного лба касаются губы в мягком поцелуе.
Когда самая яркая волна удовольствия отпускает, Скарамучча ощущает панику. Стыд и ужас. Что-то невнятно бормоча, он сбегает из объятий и прячется в ванной, хлопнув дверью так громко, что сам пугается.
В зеркале — отвратительно довольное раскрасневшееся лицо. А в глазах такая дикая смесь эмоций, что Скарамучча не выдерживает собственный взгляд. Остервенело скидывает грязную одежду и ныряет под прохладную воду. Она заливает лицо, пытаясь его остудить, пока в голове звонкая пустота.
Что это вообще было сейчас?
Кажется, ему всё ещё тяжело дышать. Скарамучча не имеет понятия, как долго моется, но и после не торопится выходить. Вытирается насухо, кутается в полотенце и просто печально сидит на крышке унитаза, толкая пальцем пыль по полу.
Ему слышно, как Аякс шумит на кухне. И каким образом он вообще должен смотреть ему теперь в глаза? Перед внутренним взором — его веснушки так близко-близко. И губы. Чуть шершавые с маленьким шрамиком на нижней. Скарамучча со стоном прячет лицо в ладонях и тянет пальцами пряди волос, делая больно, пытаясь отвлечь себя самого.
Шаги приближаются к двери и затихают.
— Всё хорошо? — Аякс тихонько стучится.
— Свали! Да! — Скарамучча реагирует резко, тут же злится на себя за это.
— Я сделал кофе и готовлю покушать, приходи, — голос Аякса спокойный, даже слишком. Он снова уходит.
Скарамучча решается выйти, когда в ванную проникает соблазнительный аромат еды. Он стыдливо одевается, поправляет высохшие как попало волосы и, стараясь не поднимать взгляд, садится за стол на кухне.
— Слушай, если это было слишком, скажи. Просто мне показалось, что ты сам хотел, — Аякс садится напротив, придвигает к Скарамучче тарелку и кружку уже остывшего кофе.
— Отъебись, — что в переводе значит: «Да, хотел, но мне так стыдно, что я скорее расшибу тебе голову, чем скажу это вслух, потому что я не готов признаться в этих чувствах даже самому себе».
Аякс неловко кивает и опускает голову. Быстро ест и пересаживается за стол, чтобы проверить все приборы и не стоять у Скарамуччи над душой. Тому на панике и смущении кусок в горло не лезет. Доедает скорее из вредности, агрессивно моет посуду и закрывается в спальне.
Кровать всё так же смята, а воздух пахнет спермой и самую малость потом. Сердце подпрыгивает в глотку, а в голове нозит шум. Какой же он слабый и жалкий, просто невероятно.
Скарамучча решает отвлечься на чистку катан. Уж это точно поможет ему окончательно успокоиться и выбросить этот эпизод из головы. Он делает всё размеренно и методично, не забывая глубоко дышать. Руки не дрожат, а утреннее «происшествие» размывается в сознании, будто ничего и не было.
Они не пересекаются до самой ночи, пока приборы не взрываются очередным воем, а коммуникаторы не начинает разрывать от получаемых данных. Скарамучча уже собран, поднимается и выходит, находя бегло одевающегося Аякса.
Хочется разделиться, и Скарамучча, быстро скинув координаты, первым выходит из дома. Он быстро бежит вперёд к первой цели, пока перед внутренним взором маячит растрёпанная рыжая макушка.
Все свои подавляемые эмоции Скарамучча конвертирует в силу и злость, с которой разрубает духов на своём пути. Тело двигается на автомате, всё быстрее и агрессивнее. Где-то издалека слышатся пистолетные выстрелы. Так правда лучше.
Двери и окна в домах закрыты наглухо, Скарамучча представляет, как страшно жителям. Теперь ещё сильнее хочется поскорее со всем разобраться, свалить отсюда и больше ни-ког-да не пересекаться с Аяксом. Лицо снова пылает против воли.
На коммуникатор вдруг поступает вызов.
— Ска… ча… ут… ар… — с помехами шипит на него механический голос Аякса. Скарамучча ни слова не разбирает, но сердце почему-то подпрыгивает. Он втягивает носом воздух и бежит в его сторону, надеясь, что тот не попал в беду. Не к месту было бы хоронить Аякса этой же ночью.
Активность духов ближе к месту подозрительно возрастает. Скарамучча уже задыхается от едкого запаха серы, в очередной раз взмахивая катаной и прорываясь ко входу в большой ангар. Там он тут же врезается в спину Аякса, который его оттягивает в сторону и вдавливает в стену.
— Что ты?.. — возмутиться не даёт зажавшая рот ладонь.
— Тихо. Кажется, это здесь, — шипит тот прямо на ухо, а у Скарамуччи не к месту что-то ёкает внутри. Чёрт, нужно сосредоточиться. Он показывает взглядом, что понял, и Аякс делает шаг назад. — Активность резко усилилась, и я пошёл сюда. Голова сейчас взорвётся просто, — морщится, продолжая тихо-тихо говорить.
У Скарамуччи силами сидящего внутри демона есть устойчивость, но вот Аяксу очевидно сложнее.
— Я пойду один, — шепчет Скарамучча в ответ и пытается пройти дальше через завал ящиков и пригибая голову от проносящихся духов. Но его останавливают крепко сжавшие запястья пальцы Аякса. Он вертит головой, а Скарамучча закатывает глаза. — Справлюсь и без тебя. А ты там, возможно, откинешься.
Аякс его не отпускает. В глазах что-то странное, и Скарамучча сжимает челюсть устало. Есть, конечно, один способ помочь, но в контексте прошедшего дня…
— Хорошо, сам тебя потом убью, — ворчит он и подаётся резко вперёд для глубокого мокрого поцелуя. Хмурится и умудряется краснеть даже во всей сложившейся ситуации.
Аякс вдруг расслабленно выдыхает в его губы, видимо, ощутив прилив сил и отступление давления на голову. Подаётся зачем-то вперёд, прижимается всем телом. Скарамучча думает, что задохнётся — эта близость сбивает с толку, вынуждая демона беситься внутри.
— Всё, хватит! — он отступает, вытирая слюну с губ тыльной стороной ладони. Помутнённый возбуждением взгляд Аякса впивается в него, и Скарамучча быстро уходит дальше, через секунду слыша шаги за спиной.
Демон внутри беснуется, требует большего — здесь и сейчас. Кажется, Аякс ощущает себя так же. Чёрт возьми, главное успеть всё закончить.
Пробравшись через завал, Скарамучча замирает. На большом расчищенном от мусора пространстве — кровью нарисован круг, расписан символами. По центру — раскрытая книга, а в неё лицом в отключке лежит совсем молодой парнишка. Скарамучча цокает языком, видя, как ещё один кровавый символ вытягивается, сворачиваясь в плотный чёрный дым, и резко улетает в сторону, оставляя за собой запах серы.
— Что за идиот? — Скарамучча злится. Очевидно, этот ребёнок не мог сам найти книгу и сделать всё это. Получается, всё это бессмысленно.
Стирая носком ботинка часть круга, Скарамучча уже отсылает в штаб сообщение с краткой информацией. Ему тут же отвечают, и он вздыхает, разминая шею.
— Здесь всё решили, нужно уничтожить осталь… — Скарамучча начинает говорить, но запинается, когда сзади с объятиями наваливается Аякса. Тяжело дышит прямо в шею и прижимается с больным укусом. — Какого чёрта? Ты…
Закончить мысль не удаётся — Аякс заваливает его на пол, лицом прямо в подсохшую кровь на полу. У Скарамуччи вышивает весь воздух из лёгких, а тело ощущается слабым и маленьким под чужим весом. Где-то между ягодиц потирается ощутимый стояк, заставляя дико покраснеть.
— Приходи в себя, идиот! — Скарамучча пытается толкнуть Аякса. Сам он привычен к демоническому воздействию. Слишком много лет потрачено на поиск баланса. Конечно, Аякс не в силах вот так разом побороть всё это в себе — каждое желание усиливается до безумия, будь то возбуждение или голод. Ох, если б Скарамучча только знал, что здесь не будет ничего стоящего, ни за что бы не позволил ему подвергнуться этому.
Теперь же сам и должен расхлёбывать.
Аякс сильный и тяжёлый. Разница в их габаритах не играет Скарамучче на руку, выбраться не удаётся. Возможно, и не особо хочется, но, чёрт возьми, не здесь же, не так…
С новым укусом в шею Скарамучча ощущает, как нагло рука Аякса стягивает с его задницы штаны. Он давится воздухом, смотря перед собой — парнишка всё так же дрыхнет лицом в книге, ожидая, когда явится группа подкрепления.
— Ты бы видел себя сегодня, пока кончал просто от того, что целовался со мной и тёрся членом, — голос Аякса непривычно низкий и хриплый, он говорит тяжело, сжимая ягодицу Скарамуччи до впившихся ногтей. Тот ойкает и вздрагивает от боли.
— Завались!
— Ведёшь себя, как малолетняя девственница, а у самого опять стояк, — смех Аякса режет слух, как и его слова. Скарамучча даже не может толком вывернуться, чтобы заехать ему по лицу как следует. — Я хотел вставить тебе ещё утром, но ты так быстро сбежал…
Скарамучча жмётся лбом к дощатому полу. Его потрясывает, и он с позором понимает, что от возбуждения. У него и правда чертовски сильно стоит. Член дёргается каждый раз, когда Аякс открывает рот, параллельно сминая его ягодицу. Большой палец нагло проскальзывает прямо по анусу.
— Включи ты голову! Отпусти меня! — Скарамучча слишком ясно осознаёт, как это всё может быть грубо и больно. Никакой смазки и мягкости кровати под телом, никакой заботы и осторожных касаний.
Почему он вообще думает об этом? Становится ещё более стыдно. Неужели ему на самом деле хочется именно такого? Нежности и ласки, тягучих поцелуев… Твою мать. На всякий случай Скарамучча бьётся лбом о пол, испытывая новую смесь стыда и обиды.
Аякс времени не теряет. Штаны Скарамуччи сползают до колен, а зад вздёргивается вверх. Почему он такой сильный? И почему сам Скарамучча так беспомощен?
Одной рукой Аякс сжимает его запястья, больно заламывая за спиной, а второй тянет ягодицу в сторону, чтобы — блять! — мокро провести языком от мошонки до копчика.
— Прекрати, ты…
Аяксу плевать на сдавленные возмущения и ругательства. Держит крепко и очень жадно вылизывает его задницу, толкаясь в итоге внутрь языком. Скарамучча вздрагивает, когда возбуждение отдаётся в пах, и на пол капает капля смазки. На деле ему чертовски приятно. Признаться себе в том, каким возбуждающим оказывается быть вжатым в пол и обездвиженным, сложно. Остаётся только проглатывать стоны и жмурится, елозя щекой по полу от напирающих ласк.
Если так продолжится, он же позорно кончит.
— Такой вкусный и податливый здесь, — низко мурчит Аякс, довольно облизываясь и кусая за ягодицу. Следом — звонкий шлепок по второй. Скарамучча вскрикивает, неосознанно прогибаясь в спине сильнее. — Я так сильно хочу тебе вставить.
Сначала кажется, что Аякс прижимается пальцами, чтобы растянуть его, но через секунду Скарамучча понимает, что меж ягодиц проезжается толстый член. Блять!
— Погоди… Аякс, чёрт! Ты же… — окончание фразы тонет в болезненном стоне, когда на анус давит напряжённая головка, с усилием раздвигая сжимающиеся мышцы и проникая внутрь. Он и правда собирается трахнуть его без смазки и растяжки!
Будто услышав его мысли, Аякс благосклонно плюёт вниз и толкается ещё глубже с гортанным стоном. Скарамучче больно, но он изо всех сил пытается расслабиться. Потому что иначе будет ещё хуже.
— Блять, какой ты узкий, — новый шлепок по и без того горящему заду и грязный комплимент заставляют всё внутри дико сжаться, вырывая у них обоих синхронные стоны. Скарамучча хватает ртом воздух и шмыгает носом, со жгучим позором ощущая влагу на ресницах. Больно-больно-больно, но боль эта перетекает в такое яркое возбуждение, что он не справляется. Демон внутри же просто бьётся в истерике и восторге, сбивая всё в мыслях напрочь.
Аякс входит до конца резким движением. Шлепком тел всё не ограничивается, потому что он не даёт Скарамучче передышку и тут же принимается быстро двигаться. Запястья горят от того, как он их стискивает, и Скар уже почти не ощущает собственных пальцев, занемевших без нормальной циркуляции крови. Но это не главная проблема.
Ему кажется, что чёртов член Аякса взбивает его органы и переворачивает всё внутри. Глаза бессильно закатываются, а изо рта вырываются слабые хрипы вперемешку с редкими вскриками. Аякса это лишь подстёгивает трахать его быстрее и быстрее.
— Твоя задница будто создана для меня. Чёрт, я мечтал о ней с наших первых вылазок, — Скарамучча сквозь пелену возбуждающей боли слышит голос Аякса.
Так давно? Чёрт возьми, а они два идиота, вынужденные трахаться в грязном пропахшем серой амбаре по воле жадного голодного демона вместо того, чтобы обсудить свои чувства словами через рот ещё тогда. Как минимум, не лишним было бы обсудить хотя бы чувство возбуждения. Потрахались бы разок, и Скарамучча не стирал бы сейчас о пол кожу лица до крови.
В Аяксе вообще нет усталости. Зад горит от влажных потных шлепков тел, а всё внутри, кажется, уже в клочья от такого напора. Но он лишь трахает его всё быстрее и грубее, заставляя жмуриться, роняя слёзы на пол, и кусать губы в попытках звучать чуть тише.
Резко мир переворачивается — Аякс дёргает его за руки вверх и роняет спиной вниз. Нависает, тут же проталкивая в рот язык. У Скарамуччи кружится голова, но он на автомате послушно отвечает, слабо цепляясь пальцами за напряжённые каменные плечи. Ноги крупно трясутся от перенапряжения, и их он кладёт на поясницу Аякса. Сейчас проще пытаться расслабиться и поддаться возбуждению и напору. Член скользит в нём уже гораздо легче, хоть Аякс оборотов и не сбавляет ни на малость.
— Какой ты сразу покорный, стоило тебя только нагнуть, — скалясь, шипит он в губы Скарамуччи и до крови прикусывает нижнюю губу, на что сам Скар жалко протяжно скулит, сжимаясь вновь снизу. — Да твой зад просто засасывает мой член.
Скарамучча расфокусированным взглядом смотрит на лицо Аякса. Взгляд почти чужой, а улыбка хищная. Заехать бы по довольной роже, вот только сил никаких нет.
— Я наполню тебя всего изнутри, — облизывается, толкаясь особенно грубо и смотря, как Скарамучча выгибается весь в спине и жалобно скулит севшим голосом. — Давай же, — о чёрт!
Рука Аякса ложится на член Скарамуччи, принимаясь дрочить ему слишком быстро. Перед глазами взрываются звёзды, когда движения внутри тоже переходят в полный хаос. На несколько мгновений всё заливается белой краской. Скарамучча дрожит, хрипло выстанывая, пока кончает на собственный живот. Член в нём замирает глубоко внутри, разливая там липкий жар.
Аякс наваливается сверху всем весом, тяжело дыша. Скарамучча отстранённо ощущает, как того отпускает, и позволяет себе расслабленно уронить руки и ноги на пол. Удержаться бы ещё в сознании.
— Блять, — Аякс хрипит ему в грудь через несколько минут. Приподнимает голову, смотрит замутнённо. И несколько секунд осматривается и осознаёт произошедшее. О, Скарамучча знает, что он прекрасно всё помнит и понимает. Мысль вызывает слабую-слабую усмешку на лице.
Аякс медленно приподнимается, вытаскивая член, от чего на пол капает сперма.
— Скар? — голос напуганный. Точно пришёл в себя.
— Не так я себе это представлял, — горло будто наждачкой натёрли, Скарамучча позорно сипит и морщится, когда пытается прокашляться. Бестолку.
— Что мы… Почему?.. — Аякс растерян, пока помогает Скарамучче подняться на ватные ноги и придерживает.
— Потом объясню. Скоро прибудет группа, и я хотел бы быть в штанах, — тело совершенно не слушается. Скарамучча собирает все силы, чтобы натянуть одежду, стараясь не думать о пятнах спермы на ней.
— Скар?
— Завали, окей? Всё потом.
Чёрт, сейчас бы в мягкую кровать и проспать часиков сто.
Скарамучча старается игнорировать Аякса. Вскоре и правда объявляется подкрепление. Их отпускают, не верно расценив видимую на лицах разбитость, но лишь чтобы собрать вещи и сесть в машину. Отчёт должен быть личным и незамедлительным.
Аякс настаивает, чтобы они сели вместе, а у Скарамуччи нет сил спорить. Да и отключается он, как только машина трогается с места, уже не ощущая обнимающих его рук.
— К сожалению, этот парень — всего лишь пешка. Возможно, о нас узнали, и это было просто способом отвлечь внимание, — огромных сил стоит не зевать в лицо руководству, да ещё и на ногах держаться.
— Всё равно вы отлично постарались, — старейшина снова окидывает их обоих взглядом и кивает. — Можете быть свободны. С вами свяжутся позже для деталей, а пока отдыхайте.
Скарамучча давит на затылок Аякса, дотянувшись рукой, а после и сам, сдерживая кряхтение, склоняется уважительно. Они выходят на свежий воздух, и видят небеса — Скарамучча готов лечь прямо на землю.
— Ты домой? — неуверенность в голосе напарника всё ещё веселит. Скарамучча вздыхает и оборачивается со слабой усмешкой.
— Да, а ты едешь со мной, — Аякс непонимающе поднимает брови, и тогда Скарамучча делает шаг к нему, кладя ладонь на грудь и заглядывая в глаза. — Ты растрахал мой зад, будь добр теперь позаботиться обо мне. Знаешь, еду принести, кремом помазать.
Ему отлично видно, как за секунды лицо Аякса краснеет. Скарамучча посмеивается и кивает водителю подъехавшей машины. Садясь в уютный салон, он пытается сдержать невольную улыбку, смотря, как Аякс корячит до багажника все их вещи. Не то, чтобы он прям собирается издеваться над ним. Но немного можно, потому что сидеть всё ещё неуютно.
Радует то, что демон внутри сыто спит, не замутняя мысли.
И пальцы Аякса, скользящие по его ладони, тоже радуют. Но в этом признаваться пока что всё ещё неловко.