Госсен отказывается от десерта, и Чичи придвигает его порцию мороженого себе.
— Как думаешь, — она задумчиво облизывает ложку и тычет ею в сторону, — они встречаются?
Госсен косит глаза на брата, который слушает, как Натан что-то показывает ему в книге, изредка кивая головой и комментируя. Он бы соврал, если бы сказал, что не задумывался об этом. Эймон настолько редко впускал в свой круг общения новых людей, что казалось странным то, как легко он позволял кому-то постороннему касаться себя или просить о чём-то. Ещё сложнее поверить в то, что Эймон позволил совершенно постороннему человеку остаться у них и пользоваться семейной библиотекой. Да, ради мира. Но отчего-то предлог в виде спасения мира казался Госсену довольно слабым, когда речь шла об упрямом Эймоне. А значит тут что-то да было.
Госсену искренне всё равно на конкретный статус их взаимоотношений, он только рад видеть брата куда более умиротворённым, чем раньше. Может быть, ему это только кажется. Может быть, влияние Бездны помутило ему разум и подменили воспоминания о брате. Может быть. Но всё равно представить, что Эймон встречается с кем-то, сложно. Они никогда не говорили о любви или симпатиях. Положение обязывало Эймона однажды жениться на выгодной партии, о любви и искренних чувствах не могло быть и речи. Тем более о чувствах к мужчине. Эймон слишком ответственный, чтобы позволить сердцу дать слабину. В высшем свете поднимется буря, если кто-то узнает…
— Не знаю, — он пожимает плечами, и с ужасом понимает по глазам Чичи, что слишком долго думал над ответом.
— Это так интересно. Тебе что, совсем не любопытно?
— Нет. Это никак не касается ни тебя, ни меня.
Чичи щурит глаза, силясь высмотреть хоть каплю любопытства в лице Госсена. Тот отворачивается и ловит взглядом Натана, который с горящими глазами что-то быстро говорит и показывает. Странное чувство укалывает в груди от того, каким взглядом Эймон смотрит при этом на учёного. Госсен задаётся вопросом, а знает ли Эймон о своих чувствах. Это было бы похоже на него — игнорировать то, что видят все. А если знает, может ли быть, что он намеренно не скрывает ничего в присутствии брата? Странный жест доверия, о котором никто не просил.
***
Натан убирает со стола мусор, когда сзади кто-то неожиданно набрасывается с объятиями. Он не слышал шагов, и сердце бешено колотится от ужаса.
— Привет! Что делаешь?
— Ох, Чичи, привет. Не пугай так больше, пожалуйста.
Девушка хихикает и падает на стул неподалёку. Друг её друга это и её друг. Она следит за движениями учёного, болтает о том, что видела сегодня, и подворовывает конфеты из ящика стола. Она ничего не знает о нём, и ей дико интересно узнать, что за человек смог стать другом герцога Пэксли.
Натану на секунду кажется, что он снова дома. Только жужжащий в комнате голос чуть звонче.
Дружить с людьми совсем не сложно, Чичи всегда придерживалась этой мысли, достаточно показывать им свои добрые намерения, поэтому ей кажется странным, когда Натан шарахается и просит не обнимать его без разрешения. Ну ничего, она найдёт уйму других способов подружиться! Эймон может в любой момент класть руку ему на плечо, и она тоже добьётся доверия нового друга.
Она рассказывает о себе и своём путешествии, в красках описывает каждого встреченного ей на пути человека и не совсем человека, на следующий день угощает Натана выпечкой из города и зовёт гулять. Натан слишком занят, но Эймон на этот раз тоже в библиотеке ему помогает, поэтому она уходит только с обещанием, что они пойдут гулять, когда они освободятся.
***
Из открытого окна тянет сквозняк. Натан ощущает, как быстро остывает разгорячённая кожа.
— Что на тебя нашло?
Он осторожно касается красного пятна на груди. Не болит, но чересчур заметно на бледной коже, и это смущает. Он знает, что под одеждой этого не будет видно, и лишь надеется, что на шее ему таких ярких сюрпризов не осталось. Слышать, как шушукаются и хихикают служанки, ему не хочется, а беспокоиться за слухи о герцоге Пэксли хочется ещё меньше. В этот раз Эймон будто бы все силы вложил в то, чтобы все и каждый узнали об их связи. Совсем на него не похоже.
— Прости, — в голосе ни капли раскаяния.
Эймон ластится, целует его плечи, пальцами лениво водит по рёбрам и так самодовольно улыбается, что просьба о прощении растворяется в воздухе, будто и не было. Натан ощущает, как вместе с нормальным дыханием к нему приходит ощущение горения в лопатках.
— Кажется, ты исполосовал мне спину.
— Я не хотел.
Натан садится на постели и внимательно смотрит на Эймона. Он уже не первый день ведёт себя странно, почти не отходит от него и явно что-то скрывает.
— Что случилось?
— О чём ты?
Натан знает, что он прекрасно понимает его вопрос. Натан догадывается об ответе, но не хочет верить в такую фантастическую глупость.
— Знаешь, ты сегодня тоже не был со мной нежен, — лучшая защита это нападение.
Эймон поднимается с постели, касаясь красных пятен на бёдрах, идеально подходящих под размеры пальцев Натана. Наверняка, станут синяками.
Становится стыдно. Это было не намеренно. Этого никто не увидит. Он корит себя за эту смешную попытку оправдаться перед самим собой.
— Извини.
Эймона тоже кусает вина, он достаёт из нижнего ящика шкафа аптечку и смазывает чем-то жгучим царапины у Натана на спине. Большой шрам на спине делает розовые полосы едва заметными, но Эймон думает о том, что Натан ничего ему не сказал, хотя почти уверен, что по шрамам свежие раны делаются больнее.
— Скажи честно, это из-за Чичи? — пальцы замирают.
Эймон складывает аптечку обратно, обнимает Натана со спины и прижимается щекой на плечо, будто побитый щенок. Это из-за Эймона. Чичи не сделала ничего, но он повёл себя как ребёнок, на игрушки которого посягнул кто-то другой. Вот только сложно сравнить живого человека со свободой воли и собственность. Эймон омерзителен сам себе. Эймон хотел бы забыть последний час, провести ладонью по чужой груди, спине и шее и стереть каждое глупое “свидетельство”, никому ненужное и вредное для них обоих.
— Да… Прости.
В глубокой тишине Эймон слышит, как стучит его сердце, и чувствует под пальцами ритм сердца Натана. Он спокоен. Подбирает слова.
— Ты ведь помнишь, что я не хотел создавать лишних связей с людьми, чтобы не волновать временную линию ещё сильнее? Но я не жалею о встрече с тобой.
Их случайная встреча сдвинула катастрофу на несколько лет и спасла жизнь братьям Пэксли. Эймон знает это, но чувствует, что Натан подразумевает не только это.
— Я тоже люблю тебя.