Улицы полнились людскими голосами, счастливыми и восторженными. Дома были украшены, дороги расчищены, и Руд стягивает капюшон, оказываясь среди весёлого гомона. Вечерело, солнечные лучи стекали по украшенным цветами стенам, и продавцы в ларьках зазывали попробовать весенние фрукты в карамели. Где-то даже была лавка с ювелирными украшениями, и Руд улыбается, выбирая ручной браслет с изысканным плетением для мисс Рэн. Где-то вдалеке слышался спор у какого-то товара, и продавец лукаво подтрунивал их, отчего те решили выкупить товар методом аукциона, и послышалось улюлюканье толпы. В воздухе пахло цветами и сладостями, где-то пахло печёным картофелем и слышался аромат свежих фруктов. Пройдя чуть дальше между лавками, стало более отчётливо слышно звучание лиры и флейты, что взлетали и падали, ярко кружась, подобно пришедшей весне, в честь которого всегда проходили фестивали. Руд, по идее, должен был находиться рядом с императорской четой, охраняя их в качестве эскорта, но на эту роль быстро пришёлся Шикмуон из Ассоциации, чему он был немерено рад. Столько проблем решилось разом, что он решил выйти за покупками, осознав праздник лишь ближе к выходу. Вся эта суетливая улица была так жива, что Руд невольно поддался настроению, улыбаясь, проходя к книжному магазину, куда как раз поступила новая партия книг. С интересом побродив меж полками, он решил обойтись без покупок, лишь попросил владельца о конкретных книгах, и вышел. На улице оранжевые лучи красиво ложились на цветы, и он подумал, что будет неплохо взять и мастеру что-нибудь… букет, например. В отместку за афиши.

Шумные улицы столицы ему определённо нравились, особенно когда его не узнавали, как чёрного мага, и подходили предложить взять цветы вроде ромашек и анемонов. Руд отказывался, но подошедшая девочка нашла альтернативу, предложив ему пойти с ней к друзьям, с которыми они плели венки. В конце концов, у Руда в волосах красовались цветы, и он, посмеиваясь, выходит к площади, где музыканты устроили танцевальный вечер, и люди весело кружились в танце. Руд отложил свою сумку и даже снял плащ, чтобы присоединиться к толпе, когда какой-то мужчина потянул его в толпу. Он смеялся вместе со всеми, чувствуя лёгкость, и он тянулся к людям, позволяя себя вести в танце. Под пение весёлой скрипки и дудки, Руд двигался свободно и раскрепощёно, подстать ритму, и люди вокруг него хлопали, явно полнясь радостью. Придерживая венок на голове, Руд кружился в танце с той самой девочкой, что учила его плести. Закат близился к сумеркам, отдавая последние лучи.

Подобно стёклышкам, глаза блестели в его свете, и Руд чувствует свободу от обязанностей и переживаний, что лежат на его плечах. Вот оно, то, что он защищает. Счастье простых людей, возможность проводить подобные фестивали, безопасность и свободный дух. В груди разливается счастье, и Руд смеётся.

***

Фестиваль Весны проходил так же, как и в прошлом году, и защита императорской четы была такой же, как и прежде. Ничего не менялось, и Шикмуон откровенно скучал. Было ли дело в бездействии или бессмысленности миссии — он решил не задумываться, привычно общипывая цветы в вазах. Благо, их было в достатке, в конце концов, даже во дворце должен был быть своеобразный праздник. Шикмуон морщится, вспоминая надоедливые слова своего кузена:

— Как член императорской семьи, ты должен присутствовать на общем ужине.

Шикмуон уже проклял старика и его идеи, и в скором времени оставил цветы в покое, спокойно уходя прочь. Его не интересовала защита и «семья», в которой он рос большую часть детства. Он лишь хотел найти одного засранца, чтобы полюбоваться его нежеланием мириться с его присутствием в своей жизни. Это было лучшее, что Шикмуон когда-либо испытывал.

Сняв пробуждение, он оказывается среди шумной толпы. Он сомневался, что нелюдимый черный маг окажется на улице в такое время, но его интуиция говорила, что чудеса всё же случаются. Взяв какие-то закуски в ларьке поблизости, Шикмуон слился с толпой, чтобы в конце концов оказаться на окраине площади, где был отличный обзор. Вскоре собралась толпа, и музыка ритмично звучала повсюду, зазывая в пляс, но Шикмуон доедает ягоды в карамели и принимает позицию наблюдателя. Вот что действительно нужно защищать — неудержимую волю простого народа, а не императорскую чету. Конечно, он ещё получит свой выговор, но сейчас во дворце было душно, к тому же там на охране стоит старик Мердис и Ван.

Посреди площади образуется свободный участок только для тех, кто отдавался музыке целиком, и Шикмуон невольно смотрит в ту сторону, чтобы зацепиться взглядом за пару с венками на головах. Закатные лучи путались в пшеничных волосах, золотя их, и в ярких синих глазах отражалась восторженная радость, пока парень кружил девочку в танце. О, думает Шикмуон, обостряя внимание на глазах и движениях. Это же…

— Браво!

Толпа взрывается аплодисментами и криками, отчего танцоры смущаются и смеются. Парень, блондин с синими глазами, точно был Чернышем. Шикмуон мог его не узнать сразу, но цвет этих глаз был своего рода уникальным, и…

Красивый. Черныш красивый. Свободный и яркий, он был прекраснее всего, что ему доводилось видеть когда-то. Императорская сокровищница явно была в разы тусклее этой улыбки.

Шикмуон невольно срывается с места, не желая упускать из виду золотую макушку с ромашками в волосах. Сердце не находило себе места, и он довольно быстро оказывается у парня, хватая его за руку. Черныш забавно моргает, поднимая взгляд, и Шикмуон расплывается в улыбке.

— Поймал, Черныш.