Я не хочу тебя знать, не хочу тебя знать,
Твои слёзы на моих ресницах.
Я не хочу тебя знать, Не хочу тебя знать,
Отъебись и прекрати мне снится…
©Tr! ple sad! — Не хочу
Когда другим мальчикам нравились девочки, они дергали их за косички. Бакуго считал это глупостью. Не потому, что он не считал это действенным способ привлечь внимание, просто Мидория никогда не носила длинные волосы. Кажется, она всегда ходила с этой мальчишеской стрижкой, которую не считала нужным укладывать, даже став старшеклассницей. Как-то он слышал, как Изуку говорила с другим изгоем их средней школы, что сама себе обрезала волосы, будучи еще в детском саду — непослушные кудри отнимали слишком много времени и причиняли слишком много неудобств.
Кацуки задумался — не тогда ли он впервые обратил на нее внимание, когда ее смешные кудри исчезли?
Он переминался с ноги на ногу. Впервые чувствовал себя настолько неуверенно. Одно дело задирать ее, угрожать и драться с ней, и совсем другое пытаться пригласить на свидание. Бакуго одернул сам себя. Свидание? Нет, никаких свиданий с Деку, портившей ему все планы. Это просто… дружеская, нет, просто прогулка двух одноклассников, потому что она помогла спасти его. И с чего он вообще решил, что она пойдет с ним куда-то?
Мидория лениво спускалась по ступеням. Она выглядела усталой и слегка потрепанной. Дежурство по классу давалось нелегко после тяжелых тренировок не только ей, но тем не менее, она всегда выполняла свои обязанности до раздражающего идеально и предлагала помощь остальным, если заканчивала свою часть работы раньше. Даже ему. Бакуго, конечно, всегда отказывался. Даже в этом она будто бы пыталась поставить его под сомнение, будто он сам не справится с ведром и тряпкой.
Она бы прошла мимо, наверное, специально или действительно не замечая его, если бы Кацуки не схватил ее за локоть. Он понял по взгляду, что сжал пальцы на ее покрытой шрамами коже слишком сильно, поэтому убрал руку. Надо было проконтролировать себя. Нельзя делать ей больно сейчас, только потому, что ему самому больно.
— Деку, — спросил Бакуго, опустив глаза. — Ты домой?
— Домой. Куда еще?.. — в ее взгляде читалось явное недоумение. Он бесился из-за нее так часто, что сложно было представить, что Изуку отреагировала бы иначе на любую попытку мирного контакта, без детских дразнилок или предъяв за то, что она существует.
— Я тебя провожу, — Кацуки снова одернул себя слишком поздно. Нужно было задать вопрос, а не утверждать. — Ты не против? — поспешил он совершить попытку реабилитироваться.
Глаза Мидории округлились. Девушка сделала небольшой шаг в сторону.
— А выбор у меня есть?
— Нет, — буркнул недовольный ее реакцией Бакуго. Он умел строить причинно-следственные связи, но как же бесит, когда все идет не так, как хочется…
— Ну пошли тогда, Каччан, — Изуку тяжело вздохнула. — Я так устала, что у меня все равно нет сил сопротивляться. И когда уже мы переберемся в общежития?..
Они шли по улице, которую заливало солнечным светом. На улице пахло теплом и свежескошенной травой. С этим запахом связано столько воспоминаний... Бакуго все косился на Мидорию, что шагала себе, думала о чем-то своем, иногда на ее губах появлялась едва заметная улыбка, от чего ее лицо становилось еще более милым. Когда мама видела ее последний раз, на выпускной церемонии, то сказала, что Изуку «все никак не расцветет». Что она имела ввиду, он так и не понял. По его мнению, Мидория была красивой. Может в детстве она и была похожа на мальчишку, но сейчас ее формы стали очень женственными и спрятать их она не могла даже за мешковатой повседневной одеждой.
Она всегда пыталась дать ему отпор. Не могла, но всегда пыталась. Пыталась защищать от него слабых, даже если это были те же дети, что сами ее шпыняли. Пыталась уже тогда быть героем. А теперь она им станет. Почему-то сомнений не было — эта девчонка станет героем, и обязательно встанет на его пути к почетному пьедесталу еще не один раз. Еще не один десяток раз переломает руки и ноги прежде, чем ее тело адаптируется к внезапно появившейся причуде, но добьется своего. Почему это ее не останавливает? Почему она так легко соглашается на боль?
— Каччан, — вдруг обратилась к нему Изуку. — Ты же не просто так… решил меня проводить, — она произнесла это с таким видом, словно происходило что-то невозможное для мирового уклада. — Мы прошли уже половину пути. Если хочешь поговорить, то давай сейчас.
Бакуго остановился, снова пялясь в тротуар. Смотреть ей прямо в глаза он сейчас не мог. И пока не понял, что именно хочет сказать. Время бы потянуть…
— Хочешь мороженного? Здесь рядом магазинчик. Давай зайдем, — он пошел в нужном направлении.
Мидория еще раз тяжело вздохнула, но последовала за ним.
В магазине, к его счастью, было не людно. Он надеялся, что никто не узнает их, это сейчас будет совсем не к месту. Изуку довольно долго выбирала мороженное, периодически заглядывала в кошелек.
— Бери какое хочешь. Я угощаю, — буркнул Кацуки, запуская руку в холодильник и хватая первую попавшуюся пачку.
— Правда? Спасибо! — Мидория тут же схватилась за то, на что у нее, видимо, не хватало сейчас денег.
Оплатив покупку, они снова вышли на улицу. Кажется, мороженное дало Изуку сил, она стала заметно бодрее и шире улыбалась теперь.
— Так что же это все-таки за аттракцион невиданной щедрости? — она улыбнулась ему. — Неужто ты мне благодарен за спасение, Каччан?
— Не выдумывай. Меня никто не спасал, просто ситуация так сложилась… — он так сильно и резко дернул оберточную бумагу, что вместе с ним сломал и свое мороженное. Не раздумывая долго, Бакуго просто выбросил все в ближайший мусорный бак. — Пошли дальше.
— Держи, — Мидория отломила половину от своего мороженного. Она взяла шоколадное, то, что на двух палочках.
Его снова накрыли воспоминания из детства. Такое уже было. Она уже делилась с ним мороженным. Тогда он не прессовал ее так сильно, еще не видя в ней угрозу и человека, ставящего его силу под вопрос. Кацуки взялся за палочку и их руки соприкоснулись. Он наконец заставил себя поднять взгляд и увидел перед собой ее хорошенькое улыбающееся лицо. И тогда ее глаза также блестели от восхищения им.
Правда теперь не он причина этого блеска.
Они продолжили путь до ее дома.
— На самом деле я правда хотел тебя поблагодарить. Киришима сказала, что это ты придумала план, как помочь мне уйти оттуда.
— А, ну… все равно без остальных ничего не получилось бы. Их тебе тоже стоит поблагодарить.
— Ага, наверное…
И все. Больше он не знает, о чем с ней говорить. Сложно представить, он совсем не знает о чем говорить с девушкой, в которую влюблен. У них ведь много общего. Они оба безрассудны, оба идут к своей цели напролом, оба хотят быть лучшими и на физическом уровне сопротивляются тому, чтобы сдаться. Он смотрит на нее украдкой на уроках, пытаясь понять, почему не смог раньше остановиться, почему теперь он позиционирует ее как своего врага, почему разрывается между ненавистью и любовью. Зачем только она всегда лезла в его дела? Почему всегда вставала против него, хотя у самой коленки ходили ходуном от страха? Если бы она была другой…
Если бы она была другой, он бы в нее не влюбился.
Но Мидория не ответит ему взаимностью. Он не сможет добиться этого силой, а других подходов он и не знает. Никогда ничего не будет между ними так, как он хочет, и это… это его так бесит. Может быть, все бы было иначе, но…
— Деку, — сказал он, когда они уже подошли к ее дому. — Скажи мне. Какие отношения связывают тебя со Всемогущим?
Она всегда смотрела на этого человека с восхищением, и это вовсе не удивительно — она его фанатка. Но, кажется, все вокруг заметили их особые отношения. Иногда Деку и Всемогущего замечали вместе обедающими, да и не для кого уже не было секретом, что он постоянно навещал ее в больнице, если та травмировалась, и что она остается с ним на персональные тренировки после учебы. Даже сегодня она задержалась в школе именно поэтому.
Такая ярая фанатка, не было бы ничего странного, если бы она была в него влюблена.
Даже теперь, когда он просто страшный тощий дядька, Мидория продолжала смотреть на него тем же восхищенным взглядом, полным теперь чем-то, что казалось Кацуки гораздо большим, чем просто фанатское восхищение. Бакуго завидовал, ревновал, ненавидел. Он хотел быть тем, на кого она будет так смотреть.
— Те же, что и тебя, и всех остальных, — не задумываясь ответила Изуку, но ее выражение лица выдавало, что она врет.
— Если он делает с тобой что-то, ты… ты только скажи…
— Что? Каччан, ты чего там себе придумал? — а вот возмущение ее было совершенно искренним.
— Тогда ответь, что между вами на самом деле? — Кацуки снова отвел взгляд. И вправду хрень сморозил. Зачем он вообще все это начал?
— Он мой учитель. Ничего более, — и все же, ее щеки вдруг покрылись румянцем и она отвернулась. Это не значит, что между ними что-то есть.
Вероятно, Мидория и вправду просто влюблена в своего героя, как и сотни других его фанаток. Но тогда у него нет шансов, сейчас точно. Как же бесит… Бакуго стиснул кулаки так сильно, что ногти впились в кожу ладоней.
— Деку…
Она сделала шаг назад, взгляд ее стал холоден. Ей явно не понравилось то, как он это произнес. Это был тот самый тон, с которого начинались все его издевательства.
— Знать тебя не хочу, — его кулак ударился о каменный забор.