…Эти двое не изменятся, что бы мы ни пережили.
— Читай по губам, Нацу. Ты! Дебил!
— Вот ещё, чего мне на твои губы смотреть, извращенец!
Мираджейн тихонько прыснула в кулачок, я лишь вздохнула. Остальные даже не среагировали; постоянные выяснения отношений Саламандера и Айсбоя уж давно для них стали чем-то вроде фонового сопровождения, на которое и внимания обращать не требуется.
В гильдии «Хвост Феи» очередной сумасшедший, непредсказуемый и — ах! — похожий на все предыдущие день.
— А я сказал — нет!
— А я сказал — да!
— А мне плевать, что ты сказал!
— Щас я как плюну!
Моя рука сама собой дёрнулась к стакану: ещё пара подобных фраз, и уже мне будет плевать на то, что я сроду ничего метко не бросила! Мираджейн, заметив это непроизвольное движение, мгновенно схватила стакан и начала протирать его полотенцем.
— Какими вы были, такими и остались — сопливыми детишками! — укоризненно прогудел Эльфман. — Будьте мужиками, наконец!
— Эльфман, захлопнись, — дружески посоветовала Альберона, взбалтывая бутылку. Парочка оболтусов, сделав совершенно одинаковое движение розовой и тёмной головами, воззрилась на него с раздражением:
— Да, не лезь! — хором произнесли они. Хоть что-то они могут сделать вместе, подумала я.
Но ошиблась.
— А ты чего за мной повторяешь, выморозок? — зашёл на новый круг Нацу.
— Ты кого выморозком назвал?! — не остался в долгу Грей, схватив Нацу за жилетку.
— Не лапай меня!
— Я не извращенец!
— А то как же!..
— Заткнулись оба! — прозвенел голос Эрзы, которая всё утро маялась с какой-то книжкой и, видимо, не могла сосредоточиться. Ей даже не пришлось вставать: Нацу и Грей, наградив друг друга взглядами, полными глубочайшей ненависти, хором фыркнули и разошлись по разным углам.
— Из-за чего сегодня сыр-бор? — спросила я, пытаясь, чтобы мой голос звучал максимально спокойно.
— Он — кретин, и когда-нибудь я его убью, — после некоторой паузы пробурчал Нацу, плюхаясь на стул и упираясь лбом в барную стойку. Я опасливо обернулась: не слышал ли этого Грей? Иначе смертоубийства точно не избежать…
Однако Грей сейчас был слегка занят — пытался любыми способами откреститься от подсевшей к нему девушки-дождя. Джубия, видимо, была в наилучшем расположении духа; покраснев так, как никогда не удавалось даже мне, она словно бы невзначай пододвинулась к мгновенно напрягшемуся Грею и тихим, застенчивым, сладким голоском прощебетала:
— Грей-сама… Джубия вам не помешает?..
— Сиди уж. — Грей поджал губы и вытащил из кармана трусов пачку сигарет (у него на трусах есть карманы? Никогда не замечала. Должно быть, удобно… И кстати, когда он успел раздеться?). К потолку взметнулось тоненькое облако дыма. Я знала, что Грей курит редко — в основном, когда у него стресс или когда просто нечем занять руки. Джубия же усердно захлопала глазами, изображая всей фигурой крайнее беспокойство:
— Грей-сама… Грей-сама, у вас что-то случилось?
Мне даже стало интересно: что он ответит? Нацу рядом со мной заёрзал, скосив глаза, Мираджейн тоже слегка заинтриговалась.
Я и представить себе не могла, как он выкрутится.
— Понимаешь, Джубия… — вздохнул он, внезапно присмирев. — Очень тяжело жить в мире, где тебя никто не поддерживает… Окунает в грязь лицом, снова и снова… Стремится любой ценой принизить…
Мираджейн выронила стакан. Все находящиеся в зале тут же скосили на парочку глаза: намечался очередной анекдот. Такая речь была для Фуллбастера чем-то… Это точно он сейчас сказал? Да еще и бросая грустные томные взгляды во все углы и судорожно вздыхая?! Нацу приоткрыл рот. Слава Богу, что он, кажется, ничего не понял.
Внезапно я ощутила на себе ледяной (простите за каламбур, но это так) взор Грея. От него мне стало неуютно, и я тут же отвела глаза. Да что с ним сегодня такое?..
Однако, если я просто удивилась, то Локсар, покраснев ещё больше (если это было возможно), обхватила ледяного мага руками за шею и со слезой в голосе прошептала:
— Грей-сама… это… это ужасно… это… Джубия… Джубия поддерживает… Джубия всем сердцем вас поддерживает! — сорвалась она на ультразвук, сдавив чужую шею. Нацу, скривившись, схватился за горло, а Грей аккуратненько высвободился, обрёл дыхание и просипел:
— Правда поддерживаешь? Джубия, ты ведь за меня, так? Ты ведь мой друг, верно?..
Даже сипеть у него получалось очень сексуально…
— Конечно! Конечно! Да! — Джубия была близка к тому, чтобы отправиться в мир иной лучшим из способов — умереть от счастья. Руки Грея внезапно обняли её. Она с готовностью положила голову ему на плечо и разревелась белугой.
В зале гильдии «Хвост Феи» стояла тишина.
Но недолго.
Айсбой вдруг резко поднялся на ноги (Джубия, не пожелавшая от него отлепиться, висела на нём как смертный приговор) и, направив указующий перст в сторону Нацу, громовым голосом (откуда он взялся?) произнёс:
— Ну чё, съел, косоглазый?
Драгнил поперхнулся от неожиданности, а Мира-чан вновь уронила уцелевший стакан, и на сей раз тот разлетелся мелкими осколками.
— Ах ты, хмырь! — пошёл Нацу вразнос, опрокинув стул, на котором сидел. — Нечестно! Совсем нечестно!
— Все знают, что она за мной бегает! — оскалился Грей. — Признай наконец, что с девушками мне везёт больше, чем тебе!
— Ни фига!
— Фига!
— Нет, ни фига!
— Так… так вы что, из-за этого спорили? — расхохоталась Кана. К ней присоединились Мира, Эльфман, Макао, даже у Эрзы уголки губ предательски расходились, хотя она усиленно делала вид, что её ничего, кроме книги, не интересует. Вскоре заржала вся гильдия — аж до слёз. Я попыталась остаться серьёзной, но, глянув на выражение лица Нацу, чуть не упала со стула, держась за живот.
— Алё! Джубия! — Нацу потряс Локсар за руку. — Он тебя использует! Этот подонок тебя использует!
— Джубия в раю-ю-ю… — пропищала она, чем вызвала новый взрыв смеха.
— Подумаешь… — скрестил руки Нацу на груди. — Ну и что, что за тобой бегает эта Джубия! А у меня Люси есть! Да, Люси?
Ему не стоило поворачиваться ко мне, ибо в опасной близости от моей ладони находилась бутылка Каны.
— Что ты сказал?! — взревела я, со снайперской точностью кидая в него бутылку, несмотря на протесты Каны. Таким образом я впервые самолично устроила заварушку в родной гильдии, ведь кто-то из сидящих сзади решил последовать моему примеру!
Следующие минуты три в воздухе летали бутылки, еда, стулья, столы, их отдельные фрагменты и некоторые особо невезучие члены гильдии. Шум и грохот стоял такой, какого у нас давно уже не бывало. Я, пробравшись сквозь весь этот хаос, вцепилась Нацу в горло подобно Джубии:
— А ну, повтори! Повтори, сказала!
— Не-е могу-у-у-у…
— Нацу, я за тобой не бегаю, понял? Понял меня?!
— Ага-а-а…
Я уклонилась от брошенной кем-то куриной ножки, что мигом позднее размазалась об спину Эльфмана, и приказала:
— Ты сейчас же говоришь Грею, что пошутил, ясно?
— Ага, щас!.. — попробовал он возмутиться, но я, испытывая муки искушения вдарить по этой физиономии, отмела его попытки.
— Без вариантов! Грей!
Маг Льда повернулся, пытаясь отцепить от себя почти бесчувственное тело Джубии:
— Чего? Ай! Ух, мать… Вакаба, я сейчас как…
— Грей, у Нацу к тебе сообщение! — сверкнула я глазами.
Когда-то давно, в детстве, лет в четырнадцать, я слышала сказочки про ущемлённую мужскую гордость, но, как и всё наивное поколение женщин, не придавала им значения…
Зря!
Нацу Драгнил по прозвищу Саламандер, видимо, так просто сдавать свои позиции не собирался. Показав себя бесчувственной сволочью и законченным эгоистом и при этом обнаруживая некоторые суицидальные наклонности, он внезапно обхватил меня за талию и, проорав что-то наподобие: «Ещё посмотрим, кто из нас бревно!» — прижался своими губами к моим.
Я и пикнуть не успела.
Несколько мгновений кто-то ещё смеялся и даже бил кому-то морду. Затем смех поутих, и снова наступила тишина. На сей раз гробовая.
А затем мой мозг просто-напросто отключился.
Меня целовал Нацу. Чёрт, на очень долгие двадцать секунд я успела… гм, увлечься этим процессом! Меня унесло. Честно говоря, это был мой первый поцелуй («а у этого придурка он станет последним!» — опрометчиво пообещала какая-то разумная частица моего сознания). Когда-то давно, в детстве, лет в четырнадцать, я представляла мой первый поцелуй совершенно иначе. Закат, морское побережье, «вместе навсегда», белые лепестки и прочая романтическая чепуха. Мечты здорово отличались от реальности… но почему-то меня это совершенно не волновало. Никакой разницы не было.
Меня целовал Нацу.
Мысленно послав подальше девичьи мечты, присутствие свидетелей и собственное смущение, я обеими руками обхватила его лицо и жарко ему ответила.
Но когда эти двадцать секунд закончились и мы соизволили прерваться, то я недрогнувшей рукой отвесила ему пощёчину (и больно, и обидно) и твёрдым шагом направилась к чёрному выходу.
Он нагнал меня у самой двери.
* * *
— Ваше соперничество переросло все рамки, знаешь ли, — начала я, резко останавливаясь, когда мы отошли от гильдии на порядочное расстояние.
Уж не знаю, у кого лицо горело больше: у меня после поцелуя или у него после пощёчины?
— Прости… — пробурчал он.
— «Прости», ха, — дёрнула я плечом. — Удружил ты мне. Ты хоть знаешь, что это был мой первый поцелуй?
Если я ставила своей задачей заставить его испытывать угрызения совести, то это у меня получилось прекрасно. Он смотрел куда угодно, но только не мне в глаза.
— Пожалуй, мне стоит прямо сейчас вызвать Локи, чтобы он поучил тебя правильному общению с девушками, — припечатала я, «добивая» Нацу вконец.
Я и не заметила, как наступил вечер, но над морем, что хорошо виднелось с заднего двора, ярко пылало закатное солнце. Волосы Нацу стали ещё розовее, и в лучах светила почти не было видно лихорадочного румянца на его щеках.
Шикарно. Белых лепестков только и не хватает.
— Люси, прости меня, — снова сказал он. — Просто Грей…
— Ну, а причём тут я? — недовольно спросила я. — В конце концов, рядом была Мира, рядом была Кана… Я-то тут…
— Ты — другое дело, Люси.
— В смысле? — нахмурилась я.
— Ты… Ты — мой самый близкий друг…
А вот теперь, кажется, и я начала алеть… Он сказал это так просто… даже простодушно.
— Да и потом, тебе же вроде понрав…
— НЕТ! — снова разъярилась я, хватая его за жилетку. — Ничего подобного!
Однако он улыбнулся. Странно как-то. Понимающе. Тепло.
Мой боевой пыл угас. Рука Нацу легла поверх моей…
Глупость, глупость полная! Зачем я позволила ему снова себя поцеловать?..
День начинался совершенно обычно, а вот заканчивается…
Зря я ему всё-таки закатила пощёчину, ой зря…
Но обо всём этом я думала уже потом. Потому что когда меня целует Нацу — разум уходит…