Она настолько привыкла к нему, что уже не замечала осуждающих взглядов.
Срывая ткань и голос.
Что и говорить, Ему льстило то, что Ему покорна сама Венера, богиня любви. Покорна упрямая, своевольная стихия…
Тепло кожи и страсти.
Поэтому Она боготворила его… за то, что он сумел сделать Её, казалось бы, лучше лишь своей любовью. За то, что научил Её любить по-настоящему. И ни за что на свете Она не откажется от этой сладкой иллюзии…
А Он, каждый раз держа в своих руках разомлевшее от наслаждения её тело, недоумевал: она казалась такой гордой и неприступной… и обернулась робкой, как совсем юная девочка.
Это тоже было иллюзией?
Каждое их вот такое свидание – в тишине её квартиры, на обволакивающей своей мягкостью кровати – превращалось практически в бой, в схватку. Каждый из них стремился доказать лишь одно…
— Я главнее.
— Нет, я главнее.
Это даже не спор, это просто мысли вслух.
Прикусывать губы до крови и вцепиться пальцами в плечи так, что потом обязательно останутся синяки… прижимать хрупкие запястья к металлической спинке их ложа, сжимая их словно в тисках, словно в наручниках… не оставляя никакой свободы. И одновременно нежиться, зарываясь лицом во вкусно пахнущий водопад золотых волос…
Оставлять на шее поцелуй за поцелуем…
— Я сильнее.
— Нет, пожалуй, всё-таки я…
Этот шёпот звучит громче, чем рычание горного зверя. И интонацией напоминает его же.
Говорить, что любовь принимает извращённые формы – полная ерунда. Только Его душа…
…стремится доказать, если не ей, то кому-то ещё. Наверное, воздуху. Наверное, целому миру.
Венера не была сломлена или покорена – она просто схитрила, лукавая чертовка. Притворяясь нежной и ласковой, она ни на минуту не забывала, что есть её сущность.
Её сущность была – воля.
И эта воля встаёт на дыбы, когда Она слышит его смешок:
— Я люблю тебя больше.
Секундное промедление и крик, больше похожий на стон:
— Докажи!
«Хочешь?» — спросили ярко-зелёные помутившиеся глаза.
«Хочу!» — ответил светло-голубой взор.
В этот вечерний час, среди красок уходящего солнца, проникающих через окно, среди светло-бежевых стен, на которые уже наползали сумеречные тени, среди тишины, что прерывается лишь сумбурным дыханием, шорохом и тиканьем часов, не было ни Её, ни Его. Были Они.
Они – те, что плохо знают друг друга, но знают, чего хочет каждый.
Они – те, что ловят каждый взгляд, каждое касание.
Они – те, что отвечают так жарко…
Этот бой снова закончится ничьёй, но закончится он ещё нескоро.