Щебетание птиц, купающихся в песке, выглядело так естественно, несло такую легкость, что Эрен невольно засмотрелся, прислонившись спиной к деревянным коробкам. Они чуть скрипнули, Йегер пошатнулся, но все же удержал равновесие. Однако тем самым спугнул птиц, сразу взлетевших с соответствующими песнями в голубое небо. Такое завораживающее зрелище... Маленькие темные фигурки растворялись в солнечных лучах, будто сгорая. Будто это был их последний полет. Раздосадованное мяуканье ворчливого кота переняло внимание Эрена.
— Что? Прервал твою охоту? — усмехнулся он, склонившись к рыжему бездомному коту, и вытянул руку в попытке коснуться гладкой шерстки на макушке. Тот шикнул, распушив хвост, и гордо скрылся за углом дома. — Тоже мне...
Фыркнув, Эрен уже собирался направиться к казармам, но что-то заставило его остановиться и прислушаться. Голоса слишком знакомые, чтобы проигнорировать свой порыв. Он ведь ничего такого не делает, верно? Всего лишь остановился, не стал прерывать разговор своих друзей — не больше.
— Жан, я справлюсь сама. Займись своими делами, у тебя их осталось еще достаточно. — Микаса говорила, казалось, равнодушно, но все же с долей какого-то уважения. Словно старалась не обидеть его. Эрен нахмурился.
— Подумаешь! — Его насмешливый тон заставил Йегера вдруг сжать ладони в кулаки. Чего он вообще хотел, чего добивался? Просто так Кирштейн ничего и никогда не делал. Всегда продумывал все наперед, если решался на какое-либо действие. — Чем быстрее управимся со всем, тем быстрее вечер. Да, и... Я хотел все-таки предложить тебе кое-что...
Жан кашлянул, видимо, подбирая слова, но Эрену не нужно было и выглядывать, чтобы представить его вытянутое лицо и это непонятное смущение. Как-то уж слишком часто он подозрительно терялся рядом с Микасой. Это даже начинало иногда напрягать. Почему нельзя оставаться всегда собранным, пусть и в компании красивой девушки? Красивой девушки? Микаса определенно была красивой. Эрен в этом был уверен, и это даже не обсуждалось. Но почему-то в этот раз в его мыслях это прозвучало немного иначе. Нахмурившись, он весь сжался, напрягся, уводя мысли в другом направлении. В верном: узнать, что это вдруг Жану потребовалось. Или интереснее было услышать, что же ответит Микаса?
— М? — Заинтересовалась или нет? Да провались эта стена, из-за которой ничегошеньки не видно!
Взлохмаченная макушка осторожно высунулась из-за угла, не привлекая к себе внимания. Эти двое слишком были увлечены разговором друг с другом. Микаса спокойно держала две коробки, будто ждала, когда же наконец Жан освободит ей дорогу, позволив заняться непосредственными обязанностями. Но тот никак не догадывался, мялся, подбирая какие-то слова. Жаль, что Микаса стояла спиной. Ни одной эмоции не понять... А вдруг ей интересно такое внимание? Эрен мысленно рассмеялся над таким допущением. Микасе? Интересно внимание Жана? Нелепость. Он просто сослуживец, член одного отряда, что и она. Друг. Ей интересно сидеть вечерами с ним — Эреном, — слушать рассказы Армина, размышлять о возможном будущем... Но уж никак не эти глупости, которые навязывает ей Кирштейн. Или Эрен чего-то не понимал?
— Что думаешь, если... — Опять это выражение лица «только не сердись, я пытаюсь подобрать слова»: опущенный взгляд, краснеющие щеки и подрагивающие губы. Но надо отдать Жану должное. Он быстро вытянулся и выпалил уже намного увереннее: — Хочешь сходить со мной вечером в город? Мы могли бы пройтись по рынку, затем заглянуть кое-куда еще, чтобы перекусить.
Эрен прижал ладонь ко рту, резко прячась, едва не заливаясь смехом. Вот это предложение! Да на такое любая поведется, конечно! Но смех исчез, когда раздался голос Микасы.
— Жан. Это, конечно, заманчиво... — Какая же она все-таки вежливая. — Но у меня много работы, я не могу позволить себе такие безответственные выходки, как сбегать в город.
Это унылое, вытянутое лицо Кирштейна хотелось запомнить навечно. Поднимало бы настроение в случае чего. Но вот же он... Опять придумал для себя какую-то надежду и засиял, как начищенный таз.
— Значит, если работа будет выполнена в срок, ты свободна? — У Эрена внутри что-то сжалось. Какое непонятное и даже неприятное чувство вызвал этот вопрос.
— Если так подумать... — О, нет. Нет-нет-нет. Она ведь должна была ответить иначе. Так почему тогда не отказывает ему сразу? Почему не отправит дальше заниматься своими делами? Микаса поставила коробки рядом и отряхнула руки, затем немного неуверенно поправила шарф, чуть оттянула его. — Только если я успею, и никаких планов не будет... Тогда... Думаю, в таком случае я буду свободна для прогулки.
— Отлично! — Приободрившийся Жан даже попытался схватить коробки Микасы, но ограничился одной. Позориться-то не хотелось, конечно. Вряд ли бы он поднял столько, сколько могла она. — Тогда готовься, завтра обязательно выберемся в город. Ты же любишь сладкое? Ладно, разберемся на месте.
Прижимаясь спиной к стене, крепко зажмурившись, Йегер слушал их удаляющиеся голоса. Что пробралось в голову Кирштейна? Что он задумал? Для чего ему Микаса вообще нужна? Неужели одному уже в город не сходить? Вопросы сыпались на него один за другим, даже пока он шел в направлении казармы, убрав руки в карманы. Пнув попавшийся на дороге камень сильнее обычного, Эрен вздрогнул, когда тот угодил в дверь одного из небольших домиков. Повезло, что это было складское помещение. Совсем потерялся в размышлениях. И совершенно лишних. Лучше было бы думать о том, как поскорее расправиться с уборкой, чтобы не встретиться вновь с тяжелым взглядом капитана.
Спас Эрена Армин, подошедший удивительно бесшумно. Разговоры с ним помогали и расслабиться, и в то же время заставляли помнить о поставленных целях. Ведь если есть к чему стремиться, то и в жизни есть смысл. Значит, человек не бесполезен. В какие-то моменты Йегер задумывался, насколько является ценным для мира, в котором родился. Что он мог дать этому миру? Возможно, его время еще не пришло, и оставалось готовиться, совершенствоваться, чтобы не оплошать в нужный момент. Хотелось стать таким же сильным, как Микаса. Нет. Еще сильнее. Ведь тогда ей не придется играть роль защитницы, не придется рисковать собой. Ведь она увидит, что он способен постоять не только за себя, но и стать для нее опорой. Да. Если он станет сильнее, она поймет, что она не имеет права подвергать себя опасности. Ведь если... Если с ней что-то случится, то Эрен не простит этого себе никогда в жизни. Никогда. Тогда он перестанет быть слабаком, которым она его наверняка видит.
Глупая Микаса! Как можно считать, что ее жизнь имеет меньшую значимость, чем его? Ей бы сидеть в самом центре стен, в безопасности. А вместо этого...
— Ай! — Эрен потер плечо, скорчившись от неприятно ощутимого щипка. — Ты чего?!
— Прости, — мгновенно извинился Армин, с любопытством смотря прямо в глаза Йегера. Такой пытливый взгляд, будто душу мог вынуть и прочитать каждую мысль. — Ты сидел, словно разрабатывал глобальный план по захвату власти — не меньше. И совершенно не слушал меня.
Закатив глаза, Эрен наигранно обиженно хмыкнул, все еще недовольный таким резким прерыванием хода его мыслей. Или же эти мысли опять начали заходить в какое-то неизведанное русло, поэтому хотелось одновременно злиться, но и продолжить свои размышления?
— Не было ничего такого в моих планах, Армин, я все равно слушал тебя. — Заметив, как Арлерт подозрительно сощурился, Эрен покачал головой и взлохматил волосы на затылке. — Ну, хорошо! Хорошо! Извини, я задумался на моменте, когда ты рассказывал про этих... Каких там?
— Про перелетных птиц, Эрен, про то, что некоторые из них любят тепло и вряд ли бы ужились в холодном климате. Поэтому им нужно искать всегда более теплое местечко для гнездования. — Йегер отвел взгляд, наблюдая, как воробьи копошились в песке. Такие легкие, маленькие... Они могли видеть так много, но никогда и ничего не расскажут. — Наверное, интересно было бы побывать птицей хотя бы денек...
— Почему это? — Удивившись, Йегер лишь на пару секунд скользнул взглядом по лицу Армина и вновь вернулся к странному купанию пернатых. Солнце припекало, и он приложил ладонь ребром ко лбу, облегчая себе задачу — рассмотреть воробьев получше. — Одного дня слишком мало. Мне хотелось бы увидеть как можно больше, узнать все, что недоступно сейчас. Но я точно не хотел бы стать таким вот бесполезным комочком.
— Воробьи не бесполезные, — тут же среагировал Армин, хмурясь. — Ты хоть знаешь, сколько пользы они приносят? Они...
— А? — Эрен виновато дернул плечом, вновь пропустив большую часть сказанного Арлертом, за что получил не такой уж слабый удар все по тому же плечу. — Да я просто... Просто представил, будь я большой такой птицей, то обязательно бы разведал все за стенами, меня никто не смог бы остановить. Только свободный ветер трогал бы крылья... Лети туда, куда хочется, никаких преград. Можно отправиться куда угодно!
— А как же дом? — Интерес Армина к сказанному вынудил задуматься, и Эрен нахмурился, отпуская свои легкие мысли. — У таких птиц чаще всего нет ничего, кроме этого ветра. Они, должно быть, одиноки...
— Наверное... Ты прав. — Противоречивое чувство никак не хотело отпускать. И разобраться с ним не получалось, что начинало раздражать. Отчего-то Эрен подумал, исчезни он, сильно бы скучали без него Микаса и Армин? Остальные ребята? Наверное, да. И, наверное, Жан выдал бы какую-нибудь колкую шутку, за которую следовало бы точно хорошенько вмазать. Но было бы некому. Ну уж нет, такого удовольствия Йегер ему не доставит! Да и... Заставлять страдать друзей — ужас. — Я бы точно нашел, куда возвращаться. Свил бы уютное гнездышко, чтобы знать, что меня кто-то ждет дома.
— Просто «кто-то»? Или этот «кто-то» — конкретный? — Что за странная интонация вообще у вопроса? И взгляд такой...
— Я бы точно хотел... — Эрен вмиг вздрогнул, осознав, к чему пытался склонить его Армин. Вот хитрец! Решил выбить признание, что без Микасы и Армина ему особо и не нужно было бы всех этих просторов? Ну уж нет, не дождется. — Прекрати пытаться вытащить из меня информацию таким гнусным методом! Ты и так все сам знаешь. И вообще, уже вечереет.
Встрепенувшись, Йегер принялся осматриваться. Микаса ведь собиралась пойти с Жаном на рынок! А если они уже ушли? Как глупо проворонил момент... Но если и ушли, то что с того? Обычная прогулка, ничего такого. Ведь ходил Кирштейн и с Сашей, с Конни. Только эти факты не затмевали один-единственный: в этот раз Жан шел с Микасой. И это совершенно точно не нравилось Эрену.
— Что-то случилось? — Поднявшись, Арлерт сжал плечо Йегера.
— Ты Микасу не видел? Ну, да, конечно же не видел, ты же со мной сидел все это время. — Хмурясь сильнее, Эрен изо всех сил пытался подавить некое волнение внутри себя, но это только сильнее начинало злить.
— Наверняка она уже отдыхает после работы или решила прогуляться. Шучу. — Армин улыбнулся. Ну вот совсем ни к месту такое сейчас. Эрен ведь спрашивал совершенно серьезно. — Может, тренируется, как и всегда?
— Да. Вероятно, так и есть. В самом деле, куда она еще может пойти, так ведь? А свои тренировки она не пропускает. — Поджав губы, Йегер плотно сжал ладони в кулаки. Уверить себя в том, что Микаса отказала в итоге Жану — отличный вариант. А если нет? Тогда ее срочно нужно было найти. Даже если он и сам не понимал для чего именно такая спешка. — Скажи, а что у тебя написано в книге про эти... Про звезды?
Видимо, взгляд Эрена говорил слишком много, потому что Армин немного даже растерялся сперва, а после его губы расплылись в улыбке. Он многозначительно задумался, пока Йегер напряженно ожидал ответа и уже сто раз успел выругаться на себя за такие почти что прямые вопросы.
— Ну... Было несколько легенд. Или тебя интересует более глубокое изучение данной темы? — Казалось, что Арлерт уже прочел его, изучив вдоль и поперек.
Попытка отказаться от случайно возникшей беседы провалилась бы мгновенно — Йегер знал это. Пришлось сознаться в некоторых мыслях и идеях, ужасно краснея при этом. Но уже вскоре — напряженный — Эрен шел в окончательно выбранном направлении. Микаса и впрямь не изменяла себе — ее тренировка только закончилась, и теперь она наверняка собиралась помыться.
Мимо прошла какая-то слишком уж довольная парочка. Парень прижимал девушку к себе за талию, а после, стоило им отойти поодаль, так и вовсе прижался своими губами к ее, а та и не сопротивлялась. Лишь отстранившись, подозрительно захихикала и бросилась прочь, а парень за ней. Эрен насупился, проследив за всей картиной. Нашли время для баловства. Он вот уж не повелся бы на такое.
Но нельзя было отвлекаться. Осмотревшись, Жана обнаружить не удалось — это радовало. Йегер не собирался ведь препятствовать ее походу в город с Кирштейном. Подумаешь, просто прогуляются. Вместе. Без него. Микаса и Жан. Что-то внутри вспыхнуло и неприятно кольнуло, стоило вновь представить это. Эрен не станет удерживать Микасу. Не станет уговаривать ее остаться. Не станет думать о том, что ему хотелось бы самому вот так сходить с ней вдвоем в город. Или просто не хотелось себе признаваться? Угостить яблоками, как в детстве, когда почти все было простым и понятным. Он точно залез бы на ту яблоню возле входа на рынок. Давно ее заприметил, да вот только позорить имя разведчиков не хотел. Подумают еще, что настолько сброд в разведкорпус принимают, что уже и воровством промышлять начали. Или же боялся озвучить свое такое простое предложение? Если смотреть с такой стороны, то никакое оно и не простое все-таки. Очень даже сложное. Тяжелое. Неподвластное обычным словам, которые становилось все сложнее подбирать, чем ближе оказывалась Микаса. Да чего его так вообще вдруг будоражит, в самом-то деле?!
— Эрен? — Иногда голос Аккерман становился внезапно таким нежным... Словно что-то в ней менялось тоже, окажись рядом Йегер. Но, скорее всего, это лишь придумки.
Только сейчас он заметил, что Микаса успела привести себя в порядок и уже поправляла форму. Как всегда — аккуратная и милая.
Микаса Аккерман всегда была милой и симпатичной девчонкой, с которой Эрену было комфортно. Другие — слишком шумные, эмоциональные, наивные, стеснительные или вообще заносчивые. Они не интересовали его, с ними не было ничего общего, к ним не тянуло. Разве что обсудить какие-нибудь обыденные вещи, как и с парнями. А вот в обществе Микасы наоборот хотелось находиться, хотелось делиться с ней своими мыслями, которые частенько опережали здравый смысл. Иногда Йегер и сам это понимал. Где-то очень глубоко. Но Аккерман слушала его, не насмехалась. Могла выдать короткое замечание, но его обычно никак не получалось оспорить. И вскоре Эрен вообще смирился с фактом: Микаса мыслит рациональнее его. Ему даже начало нравиться, что она возвращала ход его мыслей в нужное русло. В итоге чего рождалась вполне любопытная идея. Плодотворное сотрудничество. Она не давила на него, не вынуждала принять свою позицию и не настаивала на своей правоте. Как у нее начало вдруг получаться всякий раз преподнести все настолько легко, что не вызывало противоречий и чувства собственной ничтожности? Так отличалась от него самого, но и оставалась такой родной, близкой...
А еще Микаса очень мило улыбалась, прикрываясь шарфом или же чуть отворачиваясь. Словно смущалась. Но зачем ей смущаться? Эрен не хотел видеть, что это могло значить, и оставлял без внимания. Ведь его собственные мысли рядом с ней частенько путались и уходили настолько далеко, что терялись в размахе от «я волнуюсь за ее здоровье» до «я хочу остаться рядом с ней». Это было очень странно, непривычно. Йегер пытался в такие моменты всмотреться в реакцию Микасы, что-то уловить в ней, найти какой-то ответ... Но путался еще сильнее и поэтому отгонял собственные выводы.
— Пойдем, — внезапно для себя бросил Эрен и сразу отвернулся, вышагивая прочь довольно быстро.
Если она решит остаться — он хотя бы не увидит этого. Но сделает выводы. Мелкие камни скрипели под ботинками. Вечернее солнце становилось более ласковым, едва касаясь кожи. Все еще было тепло. Эрен вздрогнул, приметив тихие шаги за спиной. Неужели не отказалась? Выбрала его, даже когда ее наверняка уже где-то в оговоренном месте ждал Жан? Это ее любопытство или нежелание как-то обидеть? Но Эрен все еще не решался обернуться. Вдруг показалось?
Лишь когда жилая зона оказалась позади, деревьев стало больше, людей меньше... Лишь когда Йегер сделал глубокий вдох, прикрыв глаза. Он обернулся. Микаса с интересом наблюдала за ним, слегка ослабив шарф. Наверняка она ждала каких-то действий, объяснений. Но пока что Эрен так и смотрел на нее. На то, как лениво путались лучи солнца в ее волосах. Как она чуть щурилась, когда это солнце из-за колыхнувшихся под ветром крон деревьев попадало ей в глаза. Она молчала, все еще ожидая действий с его стороны. А он даже не понимал, зачем устроил все это. Вот идиот. Что, если она злится на него? Ведь из-за него она сейчас нарушила обещание. А Микаса никогда и никого не обманывала, всегда держала слово. Это он вынудил ее прийти сюда, а теперь что? Стоит, как истукан, и слова выдавить из себя не может. Лишь... любуется? Нет. Это всего-навсего волнение.
— Зачем мы здесь, Эрен? — после короткого вздоха все-таки спросила Микаса. Видимо, ей надоела эта неопределенность и игра в молчанку. Но ведь она не сказала, что ей надо идти, что у нее планы... Однако слишком было заметно, что она ждала чего-то другого, прежде чем самой начать этот разговор.
— Хочу тебе показать кое-что. — Шмыгнув носом, Йегер кивнул в сторону небольшого домика. Строили его старательно, поэтому даже сейчас он выглядел вполне себе крепким. — Хозяев здесь давно нет. Не знаю, что с ними случилось. Но... Пойдешь со мной? Хочешь?
Микаса скептически оглядела лестницу, ведущую к круглому окну на втором этаже, но согласилась, кивнув. Приободрившись, словно открыв внутри себя второе дыхание, Эрен быстро взобрался и, высунувшись, протянул руку Микасе. Удивительно, как, так часто и профессионально обращаясь с оружием, ее кожа все еще казалась ему такой нежной.
Едва оказавшись внутри, Эрен опустил голову, быстро отходя в сторону. Откуда взялась вдруг эта неловкость? Ведь это просто Микаса. Он дружил с ней столько лет! Держал за руку, играл в догонялки, прятался с ней после очередной шалости под кроватью. А сейчас будто начал видеть в ней кого-то другого. Другую девушку. Такую изящную, стеснительную, немного замкнутую, но так красиво смеющуюся в компании его и Армина. Но это ведь все та же Микаса! Отчего же тогда все эти противоречия в голове Эрена? Их следовало закопать как можно глубже, пока не нашлись бы верные ответы. Главное — не спрашивать у самой Микасы. Нужно как-нибудь самому во всем разобраться.
Отбрасывая палкой висящую с потолка паутину, Эрен очищал таким образом им путь к небольшой насыпи из сена, накрытой пледом. Здесь пахло свежим ветром, старым деревом и немного влагой от стен. Он сам старательно организовал для себя это место, чтобы иногда приходить сюда и отдаваться собственным мыслям, заложив руки за голову. Именно сюда — в свой тайник — он и решил привести почему-то именно Микасу. Ни Армина, ни Сашу, ни уж тем более Жана. Только Микасу. Ее присутствие здесь даже выглядело таким... правильным?
Не задавая вопросов, Аккерман присела рядом, сохраняя чуть неловкое молчание. Эрену так хотелось нарушить его, сделать хоть что-то, чтобы вышло что-нибудь толковое. Но он только загонял свои мысли в тупик. Потирая шею, бросая на Микасу короткий взгляд, он все никак не мог решиться, что следовало делать в такой момент. И ведь чувствовал — вот оно! Вот то самое мгновение, в которое обычно происходит нечто судьбоносное!
Отвернувшись, не справившись с бесконечными мыслями, Эрен молча лег на спину, уставившись в немаленькую дыру в крыше. Как она тут появилась — тот еще вопрос. Но теперь это играло на руку: темнеющее небо плыло, цепляясь за края крыши облаками. Свисавшие травянистые нити нехотя колыхались от малейшего порыва ветра. Он приносил запах травы, цветов и ближайшего леса.
И не требовалось теперь никаких слов: теперь они могли только все испортить.
Эрен и Микаса долго лежали, смотря на кусочек неба, открывшийся им, словно самое дорогое, что у них сейчас было. И Йегер ощущал себя совершенно крошечным, понимая, насколько же велико это бескрайнее небо, если даже сейчас он видел неимоверно много. Так много еще непонятного, нераскрытого... Так много еще предстоит узнать, одолеть, завоевать, познать... и принять. Создать.
— Я думала, что ты решишь пойти с нами, — внезапно начала Микаса, прервав тут же все размышления Эрена.
— Что? — Проверенный способ хотя бы немного оттянуть время, чтобы подобрать лучший ответ. Застала врасплох ведь. Получалось, она знала, что он подслушивал. Знала, но не выдала его. Зачем ей все это тогда? Эрен напрягся всем телом и сжал ладони в кулаки. Небо расплывалось облачной дымкой и перестало казаться огромным. — В смысле... Ты чего сразу не сказала?!
Йегер попытался сесть, но Микаса опустила ладонь на его плечо. И он замер, как завороженный. Опять что-то не то сказал?
— Ты не хотел выдавать себя. — Она неловко отвернулась и убрала руку, хоть и помедлила. Почему же это ее касание так отличалось от всех, что были до этого? Эрен не понимал. Внутри роилось столько мыслей, что голова могла запросто начать кружиться. — Не переживай, я сказала Жану, что не пойду, еще перед тренировкой.
Округлив глаза, Эрен повернулся к Микасе, пытаясь распознать ее эмоции. Что она имела в виду? Почему не сразу отказалась, если не хотела идти? Но стоило заметить, что щеки Аккерман покраснели, он и сам плотно сжал губы, ощущая, как горели его уши. Что за неловкость такая внезапная?! Что вообще сейчас происходило?! И почему так сердце забилось?
— Ничего я и не переживаю, — пробурчал Йегер, хмурясь. Хотелось спрятать лицо, исчезнуть, только бы не испытывать тех чувств, что осаждали сейчас его. Но ведь как было приятно, что она выбрала именно его. Его, а не Кирштейна! — Глупости какие. Лучше вон — смотри. Звезды видны стали...
— Красиво... — тихо призналась Микаса, и Эрен краем глаза заметил, что она улыбнулась. Так нежно, мягко... Расслабленно. Захотелось привстать, чтобы получше разглядеть, но он быстро одумался и прогнал эту лишнюю мысль.
— Говорят... — Эрен кашлянул, старательно вспоминая историю, которую планировал рассказать. — Говорят, что звезды — осколки человеческих чувств. Когда человек умирает, то все, что он испытывал в жизни, остается на небе.
Теперь полыхало уже все лицо Йегера. Да что такое вообще с ним творилось? Обычный рассказ, обычное время, которое он проводит с Микасой. Тут нечего смущаться. Нет, он точно не смущен. Всего лишь стало немного жарче.
— А те, которые самые яркие, что они значат? — Микаса поправила шарф, становилось прохладнее, и вытянула руку вдоль тела.
— Самые яркие? Хм... — Не теряя времени, Эрен накинул на Аккерман свою куртку и вновь заложил одну руку за голову. Наблюдая за тем, как звезды начинали сиять все ярче на темнеющей ткани неба, он улыбнулся. — Думаю, это что-то хорошее. Приятное. Например, я вот запомнил, как мать пекла пироги ранним утром. И просыпались когда, то на весь дом стоял такой сочный запах! Помнишь?
— А потом тебе доставалось полотенцем, ведь каждый раз пытался стащить еще горячий кусок вперед всех. — Тихо хихикнув, Микаса повернулась, чтобы посмотреть на Эрена. Ему показалось, что она уловила его начавшую всплывать грусть, которую он упорно давил внутри себя. — А я запомню этот вечер. Мне здесь нравится. Придем еще разок?
Слова застряли в горле, неспособные вырваться и сложиться в правильное предложение. Поэтому Эрен только кивнул. Как так она всегда могла найти к нему подход, успокоить, даже не предпринимая ничего особенного? Уставившись на звезды, про которые и рассказывал ему Армин довольно долго, он ощутил мизинцем тепло кожи Микасы. Ее рука, оказывается, была совсем рядом. Сглотнув, Йегер почти сразу сжал ладонь Аккерман. И стало так спокойно внутри. Сердце больше не трепыхалось, а билось ровно. Пальцы Микасы казались такими хрупкими, прохладными... В отличие от его всегда горячих. Согреть бы ее получше. Чтобы больше она никогда не мерзла.
— Спасибо, — раздалось совсем внезапно и едва слышно, но так желанно, приятно, что вызвало улыбку на лице Эрена.
Конечно, он не до конца понял, за что его благодарила Микаса. За проведенный вечер, за рассказ, за куртку или за то, что грел ее руку... Может, она вложила в это слово что-то больше. Сейчас Эрен не знал. Не видел всего, что творилось под его носом. Не замечал в полной мере, сколько таких же эмоций вызывал внутри Микасы просто своим присутствием рядом. Но все прорастает постепенно. Чувства — не исключение. Их взращивают, подкармливают. В конечном итоге — принимают. Когда-нибудь и Эрен столкнется с этим. Подсознательно он ощущал это, оставалось лишь признаться самому себе и сделать шаг навстречу.
Но сейчас он держал за руку Микасу, а звезды, казалось, стали еще ярче. Возможно, ни сам Эрен, ни Микаса никогда больше не придут сюда, но думать об этом не хотелось. Этот дом стал их тайной, что оба наверняка сохранят на всю жизнь. В этом Эрен был уверен.