Многие годы — то ли пять, то ли шесть, — я хожу мимо одного и того же окна вглубь двора, к своей парадной; и из этого окна иногда слышны фортепианные мелодии.
Сегодня я даже остановилась послушать. Присела на скамейку неподалёку и, наблюдая, как спешат облака и люди - одни в небе, другие на земле, — чувствуя, как хороши солнечные лучи на коже, отдыхала. А музыка завораживала.
Красиво. Пожалуй, забавно: я знаю, как старался этот незнакомый мне человек овладеть музыкальной наукой, многие его ошибки и победы помню, помню, как повторение за повторением он оттачивал свою игру... не подозревая о том, что я, узнавая мелодии, мимо иду.
Вначале, не то пять, не то шесть лет назад, эти мелодии были сбивчивыми, фальшивыми насквозь, ленивыми, порой замирающими. Теперь же - почти мастерская игра: из распахнутого окна льются произведения Шуберта, Моцарта, Баха. Что ж, а сама я скучала за фортепиано, с тоскою глядя, как солнечные лучи танцуют на тёмно-вишнёвом пюпитре, как они озаряют партитурные нотки, но — только не моё настроение. И теперь, подслушивая пианиста по ту сторону окна, немного завидую его увлечённости, с которой он оттачивает каждый непокорный звук.
Это юноша или девушка с тонкими, чуткими пальцами, изящными запястьями. А может быть, взрослый мужчина; он исполняет детские мечты, садясь за инструмент. В такие моменты он — не ударный работник или серый офисный клерк, а великий Маэстро. Пусть чуть-чуть оступающийся на дорожках мелодий, но готовый трудиться ради чистоты исполнения. Может быть, это уже много пожившая женщина, которая в юности неплохо играла, и вот, нынче на пенсии, она вспоминает аккорды и ловкость рук. Вспоминает годами — ей некуда торопиться?
Можно фантазировать и фантазировать: мелодия благодушна, она позволяет. Умиротворяющая музыка снова подсказывает, как надо правильно фантазировать.
Неведомый пианист играет и не знает, что ему готов аплодировать слушатель, пусть даже один.
Пожалуй, забавно.