— Эй, малыш, в чем дело?

— Все в порядке, мам, — парень спрятал лицо за длинными волосами, стараясь не смотреть на женщину. — Я там поесть приготовил, тебе положить? — в горле вдруг стало сухо, дышать тяжело.

Его мать всегда была худой, всегда мало ела, но сейчас была и вовсе похожа на обтянутый кожей скелет. Еда в их доме была скудной, сколько он себя помнил, отец пропивал большую часть денег. Северус старался работать летом, благо, в Коукворте все же были люди, готовые помочь сыну «чокнутых Снейпов» хотя бы тем, что не отказывали ему в работе. Брался за самые тяжелые поручения, даже если платили совсем мало, и небольшую часть денег откладывал, но в этом году все заработанное тратил на хорошие продукты и лекарства для матери, которая уже не могла работать из-за своей болезни.

— Я же вижу, что ты грустишь, Воробушек, — Эйлин тяжело вздохнула, подошла к сыну и заправила его волосы за уши. — Расскажи мне, что случилось, мой хороший.

Северус поднял глаза. Когда он смотрел на свою мать, ему казалось, что он смотрит в зеркало — так сильно они были с ней похожи. Даже в каких-то жестах и движениях, манере речи, не говоря уже о том, что тихая и замкнутая Принц наградила сына своим характером, что замечал чуть ли не каждый преподаватель в Хогвартсе, заставший то время, когда его мать была школьницей. А вот то, что его поведение обусловлено далеко не чертами характера, а нежеланием нарываться на очередную взбучку, никто замечать не хотел… Ну и, конечно, нос у него ее. Но на лице матери этот нос все равно выглядел как-то более уместно, скорее как изюминка во внешности, а его только еще больше уродовал. Хотя Лили его нос очень нравился…

— Новая рубашка? Хорошая, — женщина поправила воротник, параллельно изучая на ощупь черную ткань. — Симпатичная вышивка, тебе к лицу серебро… — задумчиво произнесла она, проводя пальцами по серебристым узорам.

— Лили купила ее…

— Так ты из-за этого расстроился? Не хватает ей на ответный подарок, да? — Эйлин критически посмотрела на аккуратную стопку купюр и небольшую горстку монет, что лежали на столе. — Присмотрел ей что-то конкретное?

Он кивнул. Не хотелось вдаваться в подробности и втягивать ее в омут своих подростковых переживаний и бушующих гормонов. Теперь, когда они с Лили больше не просто друзья, ему давалось это особенно сложно. Эйлин, конечно, видела, что с сыном что-то происходит, но он искренне надеялся, что лезть к нему в душу она не станет.

— Босоножки.

— Дорогие?

— Да.

— И сколько тебе не хватает? Прекрати, просто скажи и все, Северус.

Парень хлопал черными глазами, взвешивая все «за» и «против». С одной стороны, зачем лишний раз напоминать матери о том, что она не может позволить себе дать ему денег на карманные расходы, а с другой стороны, она ведь не отпустит его, пока не выяснит все, что может быть интересно. Помявшись еще с несколько мгновений под выжидающим взглядом Эйлин, он неохотно, тихо назвал сумму, глядя куда-то в пол. Вообще-то, он не считал целесообразным тратить такие деньги на какие-то предметы гардероба вообще, но ведь речь шла о подарке для Лили, да и те приглянувшиеся ей босоножки, во всех трех магазинах с одеждой и обувью Коукворта были единственной приличной парой летней обуви.

***

— Она тебе нравится, Сев? — девушка подошла не слышно со спины и положила подбородок ему на плечо, устремляя взгляд на черную рубашку на вешалке. — Тебе бы очень пошла.

Парень поморщился. Он не любил все эти походы по магазинам. Хотя, если правильно выразится, не любил ходить по магазинам, когда выбирал вещи для себя. Пока среди дешевой одежды удавалось найти что-то более-менее прилично, могло пройти и два, и три часа, а от большего количества потраченного времени спасало только малое количество соответствующих мест в округе. А вот если речь шла о помощи в выборе вещей для Лили, то он всегда был готов. Конечно, в моде он особо не разбирался, но вот подсказать, что ей больше к лицу, был в состоянии.

Эванс же явно получала кайф от всего этого, однако Северус никогда не замечал за ней какой-то особенно сильной любви ко всем этим женским причудам, вроде неконтролируемой покупки кучи бесполезных шмоток и всяких приблуд для макияжа или ухода за волосами. Единственной ее слабостью были украшения, которых у Лили была уже целая шкатулка средних размеров, но она все равно продолжала покупать всякие безделушки и складировать в своих коробочках, с удовольствием принимая их в подарок на любой праздник. Летом она могла спустить все карманные за месяц в один подход, стоило ей попасть в магазин, где есть бижутерия.

Рыжая взяла плечики с рубашкой и приложила к другу, отклоняясь назад и прищуриваясь

— Совершенно определенно пошла бы, — констатировала она. Девушка отвернула воротник и посмотрела размер. — Отлично. Я уже выбрала шорты. Пошли, — скомандовала Лили, беря друга за руку.

— Эй, ты рубашку на место не повесила, — затормозил ее парень.

— Я ее купить собираюсь, глупенький.

— Зачем?

— Ты и вправду глупенький, — она театрально ужаснулась, прикрыв ладонью рот и драматично вскинув брови. — Для тебя, Сев.

— Лилз, не надо.

— Надо. Если хочешь, можешь воспринимать это как подарок на твой День Рождения, я ведь проштрафилась в этом году. Не хмурься, я уже все решила.

— Ты даже на ценник не посмотрела.

Лили изучила внимательно бирку с цифрами, покрутила ее, рассматривая с разных сторон.

— Все? Теперь мы можем идти?

Северус мог только драматично возвести взгляд в потолок. Переубедить в чем-то Лили Эванс? Да ему проще с Мародерами подружиться. И они все вместе будут не в состоянии переубедить в чем-либо эту расцелованную солнцем гриффиндорку.

***

— Хм… — женщина задумчиво потерла острый подбородок, снова принимаясь изучать взглядом разложенные на столе небольшие сбережения сына. — Да не так уж это и дорого…

Хах, ну да. Всего-то полторы ее месячных зарплаты. Мать иногда смешила его такими заявлениями. Ей бы сейчас лежать, отдыхать, ну, может быть, выйти во двор посидеть на лавочке и подышать свежим воздухом, а она все ходит по дому вот уже полтора часа, протирает пыль, которую он вчера, вообще-то, протирал, смотрит задумчиво сквозь стекла старых окон, что местами пошли крупными трещинами еще с добрых лет пять назад, на улицу, листает старые книги и фотоальбомы, как будто ни в чем не бывало, как будто она не умирает медленно, не столько из-за болезни, сколько от того, во что превратила свою жизнь.

Она принимала исправно лекарства, потому что он из кожи вон лез, чтобы достать их, но оба понимали, к чему все идет. Если ей не помогла магия, то все эти маггловские таблетки и подавно бесполезны.

Северус всегда был реалистом, но сейчас упорно отрицал действительность. Отец-неудачник, вымещающий на нем свою злобу, бедность, шарахающиеся от них люди, издевательства со стороны сверстников в Хогвартсе: все это он мог пережить, пока мать была с ним. Ей не хватало сил дать отпор мужу, но хватало сил упорно вгрызаться в любую возможность заработать денег и, опираясь на это, позволять себе мечтать, мечтать за них двоих. Как они накопят достаточно средств, чтобы после школы Северус мог жениться на Лили — уж почему-то она уверовала, что Эванс непременно согласится выйти за него, если только сам Северус не будет слишком глуп и не допустит ошибок, хотя даже не была знакома с ней, — и они бы купили небольшой дом, где-то в другом месте, а она бы укатила в Норвегию, где завела бы себе ферму и разводила лошадей.

Ему хотелось расплакаться.

Эйлин подошла к серванту. Присела и открыла дверцы шкафчика, доставая оттуда потрепанный блокнот. Северус сразу же узнал его — ее альбом с эскизами. Мать ведь до сих пор рисует… Женщина подошла к столу и тряхнула блокнот. На серую от многочисленных стирок скатерть выпали пара купюр.

— Вот. Этого должно хватить, — она захлопнула блокнот и поспешила вернуть его в сервант.

— Не надо, мам.

— Не возникай. Твой отец все равно найдет их через пару-тройку дней, и лучше ты потратишь их на подарок для Лили. На то, что останется, купи ей цветов или мороженое, в кино сходите, своди девочку на нормальное свидание, а то все шатаетесь вдоль речки, да под деревом лежите… пойду я все-таки поем…

Женщина бодрым шагом отправилась на кухню. Северус поджал губы и долго смотрел на лежащие на столе деньги.

***

Лили смотрела на пару босоножек, что стояли на витрине. Белые, на невысокой платформе, с тонкими аккуратными ремешками, и украшенные стразами, они сразу бросились ей в глаза. Они бы идеально подошли к новым голубым шортам и уже потасканной, но по прежнему остающейся чуть ли не самой любимой летней вещью во всем гардеробе, белой кофтой-сеточкой. Девушка опустила глаза на ценник и тяжело вздохнула. Все, что можно было потратить на обновки, она потратила. Не то, чтобы это такая драма, но босоножки и впрямь были хорошие, а самое привлекательное в них было то, что у Петуньи таких точно нет.

Северус снова почувствовал себя то ли виноватым, то ли пристыженным. Эванс всегда дарила хорошие и нужные подарки, и он всегда старался отплатить равноценно, но сейчас не мог ничем ее порадовать. Если бы Лилз не потратилась на рубашку для него, то смогла бы попросить Миссис Эванс добавить немного и купить босоножки. По ее глазам становилось понятно, что пара обуви действительно сильно ей приглянулась, а такое случалось довольно редко.

Лили покосилась на него и махнула рукой на босоножки, бросив неприглядное «забей» и хватая его под локоть. Пора было уже идти домой, она ведь пообещала, что они придут на обед.

***

Лили уже ждала его, усевшись на один из больших корней дерева, опираясь плечом на ствол и закрыв глаза. Задремала? Неудивительно. Ложится она стала поздно: запоем читает всякие книжки, буквально все подряд, ужасы, приключения, драму. Не бросала попыток подсадить его, надеясь, что это отвлечет его от увлечения литературой о темной магии, начала подсовывать под шумок в сумку Кинга еще во время учебного года, постоянно читала при нем, особенно, когда они оказывались у нее дома. Укладывалась вся на него, брала в руки книжку, и читала, на любые вопросы отвечая мычанием разной продолжительности и интонации. Ему не оставалось ничего другого, кроме как тоже взять в руки одну из ее книг.

Парень тихо подошел, наклонился к рыжей и мягко поцеловал в приоткрытые губы, намазанные густо сладковатым розовым блеском. Девушка тут же открыла глаза и захлопала ресницами, пытаясь сфокусировать взгляд на друге.

— Я отключилась, — тяжко вздохнула Лили, осматриваясь. — Ты что-то в этот раз сильно опоздал, — рыжая взяла его левую руку и задрала рукав рубашки, чтобы посмотреть на часы, не обращая внимания на то, что правую парень держит за спиной. — Очень сильно. На тебя не похоже.

— Ну, у меня были кое-какие дела…

— Да? Я надеюсь важные.

— Весьма.

— Ну, так уж и быть, поверю. Ой, ты в этой рубашке, я же говорила, она тебе очень пойдет!

— Закрой глаза на минутку.

— Зачем? Я их только открыла.

— Лилз, просто закрой глаза.

Девушка прищурилась, но потом все же сделала, как он просил. Мало ли, что взбрело ему в голову, это же Сев.

Северус опустился на одно колено, поставил сбоку от себя обувную коробку. Эванс дернулась, когда почувствовала на своей лодыжке его пальцы, и открыла глаза, недоумевающе глядя на парня. Тот молча стянул с ее ступни туфлю. Что он еще придумал? И что в коробке?

— Они же стоят кучу денег… — не зная, удивиться, обрадоваться или нахмуриться, пробормотала Лили, пока парень обувал ей босоножки. — Северус, не стоило…

— Не задумывайся. Просто порадуйся подарку, хорошо?

— Но, Сев…

— Неважно, Лили, правда неважно.

Девушка вытянула ноги, разглядывая босоножки. Прелестные, и сидят хорошо. Он говорит, что это неважно, но ведь это очень, очень важно. Для нее важно.

— Эм, Лили, ты не хотела бы… пойти ко мне в гости? Моя мама будет рада наконец с тобой познакомиться.