Комната у Лили просторная и светлая, в нежных тонах, совсем не такая, как его собственная. Впрочем, если учитывать, что его комната, по сути дела, чердак с единственным маленьким окошком почти под потолком, то какие тут могут быть вопросы… Тюль с большими белыми цветами и лавандовые шторы колыхались от теплого летнего ветра. Эванс отодвинула в сторону одну из штор вместе с тюлью, и комнату залил солнечный свет, заполнил чистый свежий воздух. Девушка задумчиво смотрела в открытое окно, опираясь ладонью на подоконник, а Северус ощущал себя еще более некомфортно. В его комнате темно и чаще всего холодно, а если не холодно, то до безумия душно, к чему он за много лет так просто привык. Зато там был хороший засов, часто спасавший по ночам от пьяного папаши…

Ему нравилось бывать у Эвансов, но в последнее время он старался избегать посещения их дома. Одной из причин тому была Петуния, которая водила домой нового ухажера практически регулярно, дабы тот надоел родителям, и они наконец смирились и перестали «капать на мозги», как выражалась сама старшая Эванс, из-за того, что та с ним гуляет. Ее до ужаса раздражала в первую очередь сама Лили, которая со своим лучшим другом то громко активно спорили, то смеялись на весь дом, то слушали музыку, и уверяла, что младшая сестра ее просто позорит перед молодым человеком, да еще и этого чокнутого снейповского мальчишку осмеливается выпускать из своей комнаты, когда у нее гости. Поэтому, чтобы лишний раз не зачинать скандала между двумя сестрами, у которых отношения и так по швам трещат в последние полгода особенно сильно, Северус предпочитал посиделкам в комнате Лили прогулки, тем более, что в этом году лето не особенно жаркое, а по вечерам на озере невероятно красивые закаты.

Второй же, и основной, причиной его нежелания гостить у своей подруги было то, что ее ля маман, очевидно, обладала чрезвычайно развитой интуицией. Иначе он не мог объяснить то, что Камелия все чаще бросала на него многозначительные взгляды и заговорчески подмигивала, когда видела, как Лили обнимала Северуса, держала за руку, или еще как-либо взаимодействовала с ним, нарушая границы личного пространства. Да и разговоры миссис Эванс вела более, чем недвусмысленные: последний раз, когда он пришел к ним утром и дожидался младшую Эванс, привадившую себя в порядок, на кухне, в компании этой чУдной и немного чуднОй женщины, она прямо спросила, что Северус думает о том, как ее дочь сильно в последнее время похорошела, и что в шестнадцать лет ей пора бы и парнем обзавестись. Очевидно: она догадалась о его настоящих чувствах к Лили.

И неужели миссис Эванс всерьез желает своей дочери такую партию? У него ни гроша за душой и репутация сына поехавших алкоголиков, и неизвестно, изменится ли ситуация после школы, а она всерьез хочет, чтобы кто-то подобный взял под опеку ее, безусловно похорошевшее, но все еще инфантильное чадо?

— Сев, ты о чем задумался? — Лили развернулась к нему, обеими ладонями упираясь теперь в подоконник.

Ее лицо еще не утратило последние детские черты, но тело больше совсем не походило на тело той девочки-подростка, которая пыталась скрыть свою зависть к уже созревшим подругам, и которую за глаза Блэк и Петтигрю называли доской, не понимая, что такого в ней нашел Поттер, ведь она практически пацан в юбке, разве что с длинными патлами. В Хогвартсе Северус не замечал, как сильно Лили изменилась внешне. Из-за всех этих СОВ, стычек с Мародерами и настырных соседок по комнате Эванс, уверенными, что Снейп ей не компания, они не могли видеться нигде, кроме занятий по зельеварению, а там было как-то не до рассматривания ее округлившихся за считанные месяцы груди и попы.

— Или из-за того, что Петуния в прошлый раз наговорила, молчишь? Не обращай на нее внимания. Ей сейчас вообще все равно, будем мы смеяться или музыку слушать, она со своим Реем в гостевой комнате кувыркается, — фыркнула девушка. — Как будто думает, что я не догадаюсь только потому, что они в другой конец дома ушли, и я их не услышу, ага, — она подошла к шкафу.

Снейп скривился, представив на мгновение, что происходит сейчас в комнате для гостей. Из-за омерзения, возникшего от появившейся в голове картинки, его тряхнуло. Эванс, достававшая из шкафа проигрыватель, это заметила и усмехнулась.

— Да ладно, что такого? Все мы люди, — рыжая поставила рядом с собой проигрыватель и теперь доставала из ящика с нижним бельем пластинки. — А людям свойственно заниматься сексом.

— Почему ты хранишь пластинки в одном ящике с лифчиками? — пристально наблюдая за ее действиями, поинтересовался Снейп. Раньше он как-то особо не обращал внимания на то, что подруга держит свою скромную коллекцию под стопкой кружевных трусов. Ему было как минимум неловко обращать внимание на данный факт, но раз уж Лили впредь не просит его отворачиваться в это время, значит можно полюбопытствовать.

— Сюда не подумает за ними лезть Петунья.

— Она ведь такое не слушает.

— А вот ее парни в большинстве своем фанаты. И она повадилась таскать мои пластинки года три назад, поэтому я спрятала их в месте, о котором она точно не подумает, когда будет их искать, — Лили достала из упаковки пластинку The Beatles.

Когда дело касалось хорошей музыки, то Лили не было равных. Она собирала самые сливки из популярных жанров, тратя летом большую часть карманных на пластинки, о чем нисколько не жалела, просила родителей на праздники покупать ей новинки. Эванс могла часами вместе с Северусом просто лежать на полу в комнате и крутить заслушанные на сто раз композиции. Ей не надоедали эти песни, а ему было не важно, что там играет на фоне, когда она лежит рядом, и можно взять ее за руку, или потрогать ее мягкие рыжие волосы. Лили улыбалась ему и тоже прикасалась к его руке, волосам. Она была смелее, поэтому могла погладить Северуса по щеке, коснуться его шеи, и даже прильнуть к нему всем телом, положив голову к нему на грудь.

Но сегодня Лили не легла на пол около проигрывателя обложившись пластинками, как то бывало обычно. Она села рядом с Северусом на кровать, ссутулившись и устало вздохнув. Дневная прогулка до озера и обратно, поход за продуктами в магазин, а потом работа по дому, хоть и разделенная напополам с другом и частично старшей сестрой, видимо, сильно ее вымотали. Из-за того, что девушка практически согнулась, упираясь локтями в бедра, ее свободная домашняя майка собралась и отвисла на груди, и Северус с трудом боролся с желанием хоть краем глаза взглянуть на ставший видным лакомый кусочек ее тела. Интересно, там у нее тоже есть веснушки?

Порой желание становилось настолько непреодолимым, что он просто сбегал без объяснений. Понимала ли Лили, в чем причина, или нет, он не знал, но признаться ей не мог. Не в своих чувствах, не в сексуальном влечении к ней. Она его единственный настоящий друг, и рушить эту дружбу из-за подросткового гормонального бума он не собирался.

— Сев, а у тебя уже с кем-нибудь было? — Лили откинулась назад, разваливаясь на махровом бежевом покрывале.

Парень чуть обернулся на девушку. Почему она не надела лифчик, когда переодевалась из уличной одежды в домашнюю? Да, у них довольно жарко, но ведь все это время, даже если не учитывать пришедшего уже в тот момент, когда Лили и Северус закрылись в комнате, парня Петуньи, рядом с ней находился он, а он, пусть и ее лучший друг, с которым она может обсудить все вплоть до своих задержек и омерзительного состояния во время месячных, но все-таки тоже парень… что творится в последнее время с его Лили?

Иногда создавалось впечатление, что она делает все это намеренно, чтобы свести его с ума.

— Ты о чем?

— Ой, вот не делай вид, что ты не понял. Про секс конечно, — фыркнула Эванс. Девушка чуть приподняла свою майку, оголяя плоский живот, и положила на него ладонь, другую руку подложила себе под голову и закрыла глаза.

— Ты меня вообще хоть раз видела с девушкой, не считая тех случаев, когда мы вместе проходили мимо каких-нибудь отражающих поверхностей, Лилз?

— Сексом не только с девушками можно заниматься, — она приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, как парень снова скривился и вздрогнул, и улыбнулась. — Мне всегда казалось, что Блэк к тебе неровно дышит. А о его бисексуальных похождениях даже профессора знают. Так что мало ли, вдруг тебя Бродяга завалил, или ты его.

— Блэк предпочитает сладких мальчиков вроде Люпина.

— А ты разве не сладкий?

— Не в восприятии Блэка точно.

— Та ну? Он тогда на озере, когда они тебя с Поттером без брюк оставили, так пялился на тебя, ставлю сотню, слюнями подавился.

— О чем ты думаешь, Лили?

— О том, что мне стоит ревновать тебя к Блэку, и о том, что бабушкины байки про мужчин с большими носами — чистая правда.

— Почему тебе стоит ревновать меня к Блэку?.. — Северус напрягся. Разговоры про секс уже успели стать нормой с начала лета, а вот про ревность к самому отбитому представителю мародерской шайки речи пока ни разу не было. Да и вообще про ревность к кому-либо.

— Что у тебя сегодня за вопросы, Сев? Как будто у тебя все извилины в мозгах внезапно выпрямились, и строительство причинно-следственных связей теперь недоступно. Я не хочу тебя ни с кем делить, а этот хмырь явно на тебя глаз положил.

— Я не твой парень, чтобы у тебя было ко мне подобное отношение.

— А хочешь им быть?

— А?..

Лили посмотрела на него и расхохоталась. Более уморительного выражения лица сегодня у него еще не было.

— Не шути так, — обиженно сказал Северус, отворачиваясь.

— Хорошо, больше не буду, — фыркнула Лили.

Эванс давно уже ждала, когда он признается. Ей надо было бы быть слепой и глухой, чтобы не заметить его чувств. А он все тянул, все делал вид, что она просто друг, что ничего большего между ними быть не может. Иногда это доводило ее до такого дикого раздражения, что она ни разговаривать с ним, ни видеть его не хотела. Все ее намеки и прямо сказанные слова о ее чувствах не воспринимались им всерьез, он все принимал за издевательские шутки, и от этого Лили становилось обидно. У них будет очень много работы с его самооценкой…

— Хочешь, грудь покажу?

— Что?.. Нет, не вздумай!

— Неужели тебе вот вообще, совсем-совсем, ни капельки, не хочется посмотреть? — она прищурилась.

Северус не знал, что ответить. Этим вопросом она загнала его в тупик окончательно. Похоже, пришло время для очередного побега без объяснений. От одной только попытки представить, как она выглядит без одежды, в брюках становилось тесно, а если сейчас Лили разденется…

Эванс сняла с себя майку, небрежно бросая ее на пол.

Ну.

Веснушки у нее везде.

— Даже не думай, — девушка заметила, как его взгляд метнулся к двери.

— Да мне вообще думать сложно теперь, — нервно сглотнул Северус, не в состоянии оторваться еще хотя бы на мгновение от девушки.

— Нравится?

— Угу…

— Можешь потрогать.

Она совсем с ума сошла, и решила его с собой захватить за компанию?

Парень осторожно положил руку на одну из ее грудей и стиснул. Какой у нее размер? Определенно больше второго… В ладонь упирался сосок. Он скользнул чуть ниже, и сосок оказался между его средним и безымянным пальцем. Розовато-коричневый, с узким ореолом, твердый. Такой красоты Северус не встречал в похабных журнальчиках, что пихали соседи по комнате в попытке в очередной раз его высмеять, демонстрируя не самые приятные ему картинки совокупляющихся волшебников и волшебниц. Однако, все те колдографии вызывали у него только отвращение, а вот та картина, что открылась сейчас — совсем другие чувства.

Он чуть сжал сосок, слегка потянул и крутанул. Лили удивленно ахнула, закрыв глаза как будто на автомате. Девушка недоуменно захлопала ресницами, взглянув на крепкую ладонь парня, что осторожно перебирал пальцами, ощупывая каждый сантиметр. Она не ожидала, что может быть так приятно. Ее прикосновения к собственному телу никогда не вызывали ничего, кроме довольно болезненных ощущений, и Лили долго упорно не понимала, от чего подружки, с их же слов, «в экстазе бьются», когда парни трогают их грудь. Но сейчас до нее, кажется, дошло.

— Мягко. Как суфле, — шепотом произнес он, так же медленно и аккуратно убрав руку.

В горле пересохло, ладони вспотели, а пристальный взгляд Лили напрягал еще сильнее. Девушка приблизилась к нему и накрыла его губы своими в поцелуе. Он хотел ее оттолкнуть, но только и смог, что сжать плечи, слабо надавив. Все здравые мысли растворились в ее губах и языке, что нагло пробился в его приоткрытый в попытке протеста рот. Она навалилась на него сверху, желая уложить парня на постели, но тот не собирался так легко сдаваться, и уперся руками позади себя.

Ее рука оказалась сначала на его бедре, а потом и на молнии его брюк.

— Эй, не надо, — Северус сделал над собой усилие и отстранился от нее.

— Но тебе же хочется, Сев, — прошептала Эванс ему на ухо. — В этом нет ничего такого. Я же говорила, все мы люди. Ты правда думаешь, что я ни разу не замечала настоящую причину твоих стыдливых побегов от меня? — она достала края его рубашки из брюк и теперь медленно поглаживала теплую кожу внизу живота, стараясь проигнорировать многочисленные шрамы, каждый из которых хорошо прощупывался. Не хотелось сейчас думать, откуда они у него. — В твоем случае это вообще трудно не заметить, знаешь ли… — она сквозь ткань брюк коснулась пальцами набухшего члена.

Парень взял девушку за запястье, препятствуя дальнейшим действиям, и отвернулся. Лили подалась вперед и с удивлением для себя обнаружила, что его щеки заливаются краской. А она и предположить не могла, что ее друг способен краснеть. Ей всегда казалось, что смутить его невозможно, а в гневе он, наоборот, еще больше бледнел, хотя она каждый раз думала: куда уж больше, чем его естественный цвет кожи.

— Ну, пожалуйста, Сев. Всего разочек. И я больше не буду к тебе приставать. Честно-честно.

Северус был готов провалиться сквозь землю. Наверное, со стороны они выглядят как старший брат и младшая сестра, что-то отчаянно выпрашивающая, только вот сестры вроде о таких вещах не просят, если это только не извращенки из журналов.

— Врешь.

— Вру. Но не отстану.

— Знаю, — тяжело выдохнул парень и отпустил ее запястье.

Лили, не теряя времени, расстегнула его брюки и запустила руку в потрепанные подштанники. Пощупала лобок и про себя чертыхнулась: и там у него тоже были шрамы, при чем довольно крупные, неровной формы. Такие обычно остаются после ожогов, у нее у самой была парочка подобных на внутренней стороне бедра, около коленки, как напоминание о том, что кружку с кипятком надо держать за ручку. Откуда могли взяться там ожоги у него? Тоже неудачная попытка попить чай, или, может… девушка попыталась прогнать страшные мысли. Сев разрешил ей удовлетворить свое любопытство, но если она начнет допрашивать его о таких вещах, то он точно сбежит, сверкая пятками, и даже брюки не застегнет.

Девушка обхватила пальцами самое основание затвердевшего органа, пробуя прикинуть на ощупь диаметр. Северусу, наверное, до жути некомфортно — брюки весьма тесные. Она вытащила член из штанов, получив в подтверждение своей теории облегченный вздох, а также возможность рассмотреть все как следует. Девушка провела рукой вверх, подушечками пальцев касаясь крупной пульсирующей вены, и так же медленно скользнула вниз, обнажая ярко алеющую головку. Не удивительно, что он не может соображать нормально в моменты возбуждения: там, наверное, от мозга вся кровь уходит, чтобы поднять такую длину… Еще раз вверх, и снова вниз, к основанию.

Лили посмотрела на друга. Он глядел в сторону, совсем густо покраснел, однако дыхание у него нормализовалось, и ни капли предполагаемого удовольствия на лице никак не отражалось.

— Все хорошо?

— Ага.

— Я правильно делаю?

— Не совсем.

— Так покажи, как надо, я мысли не читаю, вообще-то. Сев, мне не просто кого-то за член схватить захотелось. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — она поцеловала его в горячую щеку.

— Ты слишком сильно сжимаешь. Расслабь чуть. И более плавно, — он накрыл ее руку своей.

— Вот так? — она повторила за ним несколько раз.

Вместо ответа Северус выдохнул и закрыл глаза. Лили подвинулась к нему вплотную, не прекращая двигать рукой. Девушка прильнула к шее парня, прокладывая дорожку маленьких поцелуев от подбородка до ключицы.

Эванс сама порой боялась всех этих многочисленных пошлых мыслей, что могли возникнуть в ее голове просто ни с того ни с сего, когда она занималась уборкой, читала или гуляла. А после того, как ей довелось наблюдать за сестрой и ее парнем, вообще ни о чем другом думать не могла. Она не подглядывала, нет, просто обычно, когда родителей не было дома, Петуния и ее кавалер не удосуживались закрывать дверь, и даже тот факт, что Лили могла в любой момент вернуться с прогулки особо никого не трогал. И однажды после такого внезапного возвращения, она просто случайно увидела все это действо… и если раньше от этого было противно, то теперь ей просто крышу сносило.

От его протяжных вздохов у нее у самой все сводило внизу живота. Но Лили было мало, ей хотелось чтобы он стонал, чтобы надрывно повторял ее имя. В голову полезли еще более развратные идеи. Северус, вероятно, будет против, но разве теперь у него есть выбор?

Девушка спустилась с кровати на пол, устраиваясь у него между ног.

— Ты же не собираешься?..

Эванс ухмыльнулась. Еще как собирается, и сделает это. Она видела, как это делала Петуния, и выглядело со стороны все более, чем просто. Лили провела языком по стволу и обхватила губами головку, услышав долгожданный краткий стон. О том, чтобы попытаться взять в рот весь член, речи быть не могло, тут не справилась бы и ее старшая сестра, а уж у той явно было опыта и навыков достаточно. Лили чуть не поперхнулась, не дойдя до половины. Неудивительно, что Блэк после июньского инцидента на озере начал еще активнее приставать к Северусу, а ее подружки вынесли ей все мозги с вопросами о том, знала ли она, «какое сокровище прячет в брюках тихоня Севви».

Парень схватил ее за волосы и закусил губу. Девушка торжествующе улыбнулась.

— А ты заклинание контрацепции знаешь?

— Я не думаю, что нам стоит заходить настолько далеко, Лилз.

— Вот и не думай, — сказала девушка, вновь начиная водить рукой по стволу члена, заглядывая парню в лицо.

— У меня палочки с собой нет.

— Я тебе свою одолжу, — она встала с пола. — Под подушкой лежит, — Эванс сняла шорты вместе с нижним бельем и теперь стояла перед ним совершенно обнаженная.

Северус нервно сглотнул и, под выжидающим взглядом, запустил руку под подушку, доставая оттуда ее волшебную палочку. Лили снова села рядом. Сосредоточиться было сложно. Он наложил заклинание, а Эванс все продолжала смотреть на него пристально, ожидая, когда же друг уже начнет действовать. Раз она сама этого хочет… Северус поцеловал ее в шею. Девушка замерла, чувствуя, как одна его рука скользит по ее спине вдоль позвоночника, а вторая поглаживает внутреннюю сторону левого бедра.

— Ложись.

Он дождался, пока Лили заберется на кровать и удобно устроится. С шеи спустился ниже, к груди. Эванс с трудом сдерживала стоны. Она прикрыла глаза, полностью погружаясь в совершенно новые и удивительные ощущения. Северус обвел языком ореол соска и взял его в рот, посасывая и прикусывая. Как это может быть настолько хорошо?.. Лили только и успела, что всхлипнуть, когда почувствовала на своей промежности его руку. Он нащупал ее чувствительный бугорок и стал мягко массировать. Девушка выгнулась, уже не контролируя себя, и кратко, но довольно громко постанывая. А поцелуи спускались все ниже. Пара кругов языком вокруг пупка, и влажная дорожка вниз, к лобку, покрытому мягким рыжим пушком. Несколько ярких засосов на светлых бедрах — шорты ей в ближайшие несколько дней теперь не надеть, если не захочет засветить синяки.

Сознание помутилось. Мысли были только о его языке, ласкающем ее там. Она повторяла его имя, чуть ли не выкрикивала. Тело вело сладкими судорогами.

— Сев, ах, пожалуйста, хватит… ах, — пробормотала девушка. — Давай уже!

— Уверена, что готова? — снова он нависает над ней, шепчет, и от этого шепота внутри все подрагивает. — Может быть больно.

— Ага, знаю, — отвечала Эванс. — Но это в любом случае должно будет случиться, не сейчас — так потом…

Парень закрыл ей рот поцелуем. Лили почувствовала, как он вошел в нее, в этот момент впившись ногтями ему в плечи. Боль была не сильная, но заставила девушку сморщиться. Она обхватила его ногами и заглянула в глаза, убирая за уши темные пряди его волос, закрывавших лицо, параллельно ерзая под ним, стараясь улечься поудобнее. Парень начал двигаться. Ощущения были довольно противоречивые. Эванс закрыла глаза, крепче обвивая руками его шею. Сквозь ноющую боль прорезалось удовольствие.

***

— Ну и? Что опять стоишь на пороге, как не родной? Заходи уже, — Камелия улыбнулась парню, ставя на стол большую кружку с чаем. — Сейчас она спустится. Поздно встала, спала, как убитая, я ее добудиться не могла все утро.

Северус прошел в кухню и сел на свое место, поблагодарив миссис Эванс. Женщина, очевидно, куда-то собиралась: она была без фартука, в выходном платье, свои темно-рыжие волосы закрепила большой красивой заколкой. Петуния же, наверное, тоже еще не проснулась, ведь обычно в это время она уже здесь, ворчит и говорит ему гадости, несмотря на постоянные замечания матери.

— Доброе утро, — раздался сонный голос Лили. Девушка медленно спустилась по лестнице к ним. — Ты куда, мам?

— Мы с Кэм идем сегодня по делам, так что, возможно, меня не будет весь день. Обед очередь готовить Петунии, а к ужину я постараюсь вернуться. Завтрак на плите, покорми Северуса и сестру, будь умничкой, — женщина поцеловала дочь в лоб и направилась к входной двери.

— А она себя сама не покормит? — фыркнула недовольно Лили.

— Прояви заботу, не будь такой противозиной, — спешно обувая босоножки отвечала ей Камелия. — И что у тебя с лапками, дорогая?

— С лапками? — удивилась младшая Эванс.

— С ногами что, — пояснила женщина.

— А, это… та мы просто вчера гуляли очень долго, вот у меня ноги и болят…

— Ну, как скажешь. Северус, потренируй ее, чтобы это звучало вечером более убедительно. А то отец в эту байку не поверит, — миссис Эванс хлопнула дверью.

Лили нервно сглотнула и посмотрела на друга.

— Что не так с моими ногами?

— У тебя походка странная.

— Да у меня все ниже пояса болит…

— Значит я не зря захватил, — парень положил на стол пузырек со светло-зеленой жидкостью. — Обезболивающее.

— Спасибо, — Лили улыбнулась. — Подожди, этот разговор ведь не означает, что мама о чем-то догадалась, правда?

Северус только пожал плечами. У ее мамы интуиция хорошо развитая.