Флёдстен, провинция Скрелингланд, Канада

С Белтейна по Мабон Флёдстен гораздо приветливей. Лес, река, горы, рыбалка, барбекю… Как-будто приехал на кемпинг с друзьями и наслаждаешься красивой природой, воображая себя продвинутым туристом. При правильной дозировке энтузиазма и безбашенности, а ещё лучше с правильным другом под боком можно без проблем отправиться в незамысловатое путешествие на ледник.

Начиная со второй половины осени мир во Флёдстене схлопывается до нескольких километров, которые ты способен преодолеть самостоятельно: пешком или на машине. Выбраться в горы или спуститься к реке — отличный шанс свернуть себе шею. Даже обычная прогулка в лесу — уже риск. Поди знай, кого ты встретишь на неведомых дорожках. Голодный гризли вряд ли будет таким же сговорчивым и миролюбивым, как в середине лета. А ещё в округе полно волков, рысей и пум.

В Нарвике, откуда он родом, тоже долгая снежная зима, но Нил слишком давно уехал оттуда, чтобы помнить её минусы. В Торонборге, где он заканчивал школу с университетом и прожил большую часть сознательной жизни, их почти не было. Самым суровым морозом там считается минус восемь, все проблемы наземного транспорта решает метро, а до ближайшего продуктового магазина или аптеки всегда можно добраться пешком. Да, холодный ветер с озера. Да, пара-тройка сильных снегопадов, парализующих дорожное движение и аэропорт на несколько часов, но навскидку Нил не вспомнит сейчас последний такой, который изменил бы его первоначальные планы настолько, чтобы пришлось приспосабливаться. Во Флёдстене он только этим и занят всю неделю с тех пор, как приехал. Приспосабливается. К климату, природе, людям. К неспешному ритму новой нехолостяцкой жизни.

Погода здесь даже летом — настоящая рулетка, а уж зимой тем более. Сильные морозы, вьюги, снегопады и резкие перепады температуры из-за шинука. Весна может наступить внезапно, за час превратив неуютную стужу в комфортную оттепель с капелью, а потом с тем же задором вернуть зубодробительный холод, припорошив снегом воду, ставшую льдом.

Но иногда… Ладно, гораздо чаще, чем Нил готов признать вслух, его не отпускает ощущение сказки. Впервые за неполные тридцать шесть лет он снова, как в детстве, ждёт Йоль, ловит ртом снежинки, любуется могучими елями и непривычно звёздным ночным небом. А ещё, как сейчас, с удовольствием кувыркается в высоких сугробах вместе с Айвори, шестимесячным щенком алабая, которого он подарил Эмилю ещё осенью, когда тот перебрался к нему из Фредерикстада. Собаке тут, в отличие от маленькой квартиры-студии, где они жили до этого, настоящее раздолье.

Дом строили ещё в семидесятые, и он действительно огромный: четыре просторные спальни, немаленькая гостиная, кухня и большой, оборудованный под кинозал с двумя отдельными кабинетами, подвал. Нил до сих пор не знает, нафига они с Эмилем купили такую громадину. Наверное, потому что она досталась им по случаю, совсем недорого и по соседству с лучшим другом. Теперь их от Томаса Юля с его семейством разделяет один стометровый газон, где с удовольствием и в любую погоду резвятся Айвори и маленькие близнецы-Юли.

С людьми Нилу ладить проще, чем с природой. Со многими во Флёдстене он познакомился ещё полтора года назад, когда в качестве шафера взвалил на себя организацию свадьбы Юля. Стефф, его жена, родом из Флёдстена, здесь же или в относительной близости от городка тусит её многочисленная родня, поэтому церемонию бракосочетания предпочли устроить тут же, а потом они и вовсе собрались перебраться окончательно из Торонборга сюда. В начале Нил подтрунивал над ними, но неожиданно для себя понял, что и сам вдоволь нажился в мегаполисе, поэтому не имеет ничего против тихой провинции в каком-нибудь живописном местечке. Тем более в перспективе будущей семейной жизни.

Думал уехать к Эмилю, однако Новая Дания подарила далеко не радужные воспоминания, пусть благодаря ей они и познакомились: в самолёте, когда Нил летел в командировку, а Эмиль подрабатывал стюардом и обслуживал рейс Торонборг-Фредерикстад.

В итоге, помогая Юлю с переездом, Нил окончательно проникся Флёдстеном. Эмиль не возражал, ему здесь тоже понравилось. Да и чего скрывать — новую жизнь лучше начинать там, где твои друзья. А когда ты вдобавок на короткой ноге сразу с местным меценатом, ленсманом и его заместителем, сделать это в разы проще.

Бьёрн Лоренсен, которого все во Флёдстене зовут по фамилии, женат на младшей сестре Стефф и приходится Юлю свояком. Нил подружился с ним быстро — практически одногодки, с похожим чувством юмора и острым языком. Именно Лоренсен помог им с домом и взвалил на себя заботы о ремонте, как добрая фея-крёстная.

А вот с бравыми служителями правопорядка Нил старается не пересекаться интересами. В отличие от Юля, его кризис веры в правосудие был разрушительным и бесповоротным. И теперь, покончив с контрактом, Нил предпочитает работать где угодно, только не в полиции. Благо, профессия позволяет фрилансить, а многолетний опыт в Службе криминальной разведки расширил его профиль айтишника до максимума. Остаётся находить проекты по вкусу и выбирать подходящие.

На два таких Нил подписался ещё до переезда: модернизировать и оцифровать архив адвокатской конторы, принадлежащей тестю Юля, параллельно создавая с нуля удобную сеть для бизнеса Лоренсенов, куда бы входили все фирмы, а тех у них хватает. И прииск аммолитов, и лесопилка, и гостиница, и огромный кемпинг с организованными маршрутами на ледник.

Первую работу на новом месте тоже подкинул Лоренсен и не только Нилу. Эмиль, в конце лета получивший диплом оператора БПЛА и успевший лишь набить руку за несколько месяцев временной работы, будет вести сразу несколько проектов, занимаясь геодезической съёмкой и дальнейшим проектированием местности: и на приисках, и на лесопилке, и в поисках новых горных маршрутов.

Нил задирает голову — в темноте горные вершины сливаются с антрацитовым небом, кажутся призрачными сквозь парящие в воздухе хлопья снега. Последние невесомо падают на лицо, оседают на ресницах и коже, превращаются в крошечные капли воды.

До Йоля осталось пять дней. Всего лишь или целых пять — зависит. Странным образом Нил желает, чтобы время летело и замерло, а предстоящий приезд родителей и старшего брата с женой одновременно радует и пугает. Не то чтобы у них были причины не взлюбить Эмиля, но он первый, с кем у Нила всё настолько серьёзно и кого можно представить родственникам как своего партнёра для жизни. Все вокруг твердят, что волнение в таких случаях — это нормально. И даже хорошо. Нил не видит в этом ничего хорошего. Первый и последний раз он так переживал, когда ему сообщили о ранении Юля, и не то чтобы он мечтает снова кататься на эмоциональных качелях.

Положа руку на сердце, он вообще не уверен, что смог бы вывезти всю эту хрень со взрывами в одиночку — без Эмиля. В начале отношения бурлили и не нуждались в подпитке адреналином, но Нил получил такой пинок, что мотивации не искать приключений на собственную задницу точно хватит до самой смерти.

— Ну что? Нагулялась? — Нил жестом подзывает Айвори к себе, опускается перед ней на корточки, берёт в ладони широкую мохнатую морду. — Пойдём посмотрим, что там Эмиль без нас делает? Небось уснул уже.

Собака послушно семенит рядом, взбегает по ступенькам на веранду и останавливается около двери. Нил не спешит — тщательно чистит специальной щёткой лапы Айвори от налипшего на шерсть снега, долго топает, чтобы на собственных ботинках его тоже не осталось, и только потом заходит.

Эмиль не спит — крутится в прихожей у зеркала в одних боксерах и белоснежной рубашке, прислоняя поочерёдно обычный серый атласный галстук и галстук-бабочку темнее.

— Чёрный, — выносит вердикт Нил раньше, чем Эмиль успевает озвучить вопрос.

— Ладно, — кивает он. Оборачивается, наблюдая, как Нил снимает с Айвори ошейник. Она, почувствовав свободу, торопливо семенит на кухню к миске с водой. — Всё ещё метёт?

— Ага, — Нил аккуратно опускает поводок на столик у входной двери. Сдёргивает с пяток ботинки. — С утра опять придётся чистить парковку.

— Не парься. Попросим у Юля снегоуборщик.

— У него разве есть?

— Угу. Электрический, небольшой. Нам хватит. Кстати, надо бы уже свой купить.

— С такой погодкой лучше сразу трактор, — усмехается Нил, закончив наконец-то стаскивать с себя зимний комбинезон. Спрашивает, пока оба поднимаются по лестнице на второй этаж: — Предупредил брата?

— Угу.

— Хочешь съездим за ним в Эгерхус прямо с утра?

— Вот ещё, — кривится Эмиль. — Эдрийен — большой мальчик. Подождёт, пока Габриэль освободится, и приедет с ним. Мог бы, кстати, и сегодня быть здесь, но как обычно предпочёл развлечения в столице.

— У него там друзья?

— Они у него везде. А даже если не было, небось уже завёл парочку. — По тону не понять, насмехается он или завидует. В отличие от младшего брата у Эмиля мало друзей и ни одного по-настоящему близкого. — Твои прилетают по расписанию?

— Вроде. Если из-за снегопада не перенесут рейс. — Судя по тому, что творится сейчас снаружи, Нил не удивится, если именно так и случится.

— Главное, чтобы до Йоля успели.

— Ничего страшного. Йоль длинный, это не Рождество, — шутит он, первым заходя в спальню. И тут же чувствует тычок в поясницу.

— Эй, я, между прочим, порядочный католик. Живу во грехе из-за тебя.

— Ты всегда можешь мне исповедаться, — смеётся Нил, направляясь прямиком в ванну.

— А тебе лишь бы опошлить, — отзывается из комнаты Эмиль.

— Нет, правда! Обожаю, когда ты стоишь на коленях! — приходится повысить голос, чтобы перекричать шум льющейся воды. — Я готов отпустить тебе любые грехи!

— Даже прелюбодеяние? — язвительный голос звучит совсем рядом.

Нил оборачивается. Эмиль уже избавился от рубашки и теперь стоит в проёме, прислонившись спиной на косяк и скрестив на груди руки. Рыжая непослушная чёлка падает на лоб, глаза прищурены, губы поджаты. Очаровательный и любимый грешник.

— Ты не способен на измену.

— А ты?

Нилу с трудом удаётся сохранять серьёзное выражение:

— Тебя это волнует?

— Конечно, волнует. Зная твою бисексуальность... Вдруг однажды тебе снова захочется девушку.

Нил отворачивается, чтобы скрыть улыбку.

— И совершенно напрасно волнуешься.

Он неторопливо снимает трусы с носками, швыряет их в корзину с грязным бельём. Заходит в душевую кабинку, встаёт под горячие струи воды. Закрывает глаза, продолжая прислушиваться. Эмиль ревнивый, но изумительно отходчивый и совсем не злопамятный. Не умеет долго злиться, да и не то чтобы у него был сейчас повод. Разве что буйная фантазия.

— Ты же не натворишь чего-то, о чём потом будешь жалеть? — спрашивает тот совсем близко.

— Ты про сейчас или про потом? — Нил не даёт ему ответить, втаскивает Эмиля под воду, прислоняет спиной к кафелю, находит губы. — Я тебя люблю, дурилка, — шепчет между поцелуями. — Хочешь позвоню твоим и попробую уговорить их приехать к нам на Рождество?

— Не нужно. Как-нибудь обойдусь в этом году без рождественской мессы. Лучше будем праздновать Йоль. Все тринадцать дней, — отвечает Эмиль, на удивление ловко избавляясь от намокших боксеров. — И ночей.

Нил согласен. Особенно насчёт ночей. Но однажды он всё равно найдёт способ уговорить упрямых католиков принять их отношения, чего бы это ни стоило.