По тому, как быстро серебристый семиместный минивэн оказывается на парковке, Сэм убеждён: Том звонил предупредить, что заедет на кофе, вовсе не из дома. Летом в хорошую погоду от Юлей добираться минут пятнадцать, а сейчас посреди зимы, да ещё в выходной с утра пораньше, когда улицы вряд ли успели расчистить после вчерашнего снегопада, — полчаса, как минимум. В лучшем случае. Том добрался до него меньше, чем за пять минут.

Сэм опускает занавеску, идёт в прихожую, как был — в домашних спортивных штанах, футболке и тапочках, с чашкой горячего кофе в руке. Возится с замком, открывая первую деревянную дверь, легонько толкает вторую — стеклянную. Выходит на крыльцо.

За ночь намело дай боже — две последние ступеньки уже не видно, третья едва угадывается. Дорожка, ведущая к дому, выделяется только в сравнении с высотой сугробов с обеих сторон. Молоденькие декоративные ели, посаженные в прошлом году вдоль дороги вместо забора, наполовину утонули в снегу, разлапистые пушистые ветви не голубые, а белые. Искрятся, переливаются в бледно-розовых лучах восходящего зимнего солнца.

Сэм обречённо вздыхает — ещё одна такая метель, и снова придётся лезть на крышу.

Зато трёхгодовалым малышам мороз и снег — не проблема. Стоило Тому открыть машину и помочь им вылезти, как они, не дожидаясь разрешения, бросились наперегонки к Сэму. Совершенно одинаковые на первый взгляд — только полоски на тёплых комбинезонах разного цвета в тон помпонам на шапках. У Кристофера — ярко-оранжевые, у Мартина — кислотно-зелёные. Пусть и не сразу, он научился их различать, хотя иногда путает.

Близнецы — настоящие Беки. Такие же смышлёные мордашки с заострёнными чертами, такие же пронзительные лисьи глаза цвета олова, такие же обаятельные улыбки, перед которыми сложно устоять. На мать совершенно не похожи. От Тёгерсенов у них разве что светлые волосы, и то не факт, что с возрастом не потемнеют. Сэм вон тоже в детстве был кудрявым блондином, а теперь разве что редкая седина на тёмной шевелюре напоминает об этом.

— Привет, озорники! — Он приседает, растопыривает руки, чтобы подхватить обоих. Куда там! Мальчишки ловко выскальзывают из объятий, подныривают под его локти и несутся дальше в дом. Сэм выпрямляется, провожая их взглядом. Вот же маленькие тролли! — Надеюсь, Фрида хорошенько спряталась, иначе я ей не завидую.

Том тем временем успевает вытащить из машины переноску, в которой лежит закутанный в одеяло младенец. Захлопывает дверцу и неторопливо направляется к крыльцу. Ему, как и Лоренсену, отцовство идёт. С болтающейся на боку сумкой-органайзером нелепого жёлтого цвета, наверняка набитой подгузниками и прочей детской ерундой, он вовсе не выглядит потешно. Скорее естественно. Их со Стефф дочери всего две недели, а Томмас Юль будто всю жизнь ходил с коляской и готовил смеси. Правда, какой-никакой опыт у него всё же есть: он заботился о будущей жене ещё в Торонборге, когда та была беременна близнецами, помогал, чем мог, а позже, когда сошлись и стали жить вместе, взвалил на плечи роль отца и мужа.

Сэм не раз пытался представить себя на его месте. Не получается. Не то чтобы не может вырастить чужих детей, как своих. Теоретически — вполне. Просто он в принципе не готов брать такую ответственность и тем более заводить собственного ребёнка. Пока не готов. Или уже.

— Как дела?

— Неплохо. Как сам? — Сэм похлопывает его по плечу. — Смотрю, ты сегодня в полном составе. А жену где потерял?

— Дома. Совсем из сил выбилась. Полный дом гостей. — Друг останавливается в прихожей, со вздохом опускает переноску на пол. Наклоняется, чтобы стянуть ботинки, следом стаскивает пуховик и вешает его на крючок. — Решил дать ей хоть чуть-чуть выспаться. Вот и увёз всех. — В светло-голубых прищуренных глазах — замаскированная усталость, но Сэма не обманешь. Он слишком хорошо знает Тома — ему бы тоже хорошенько выспаться вместо утренних прогулок с детьми. — Извини, что мы тебе вот так неожиданно на голову свалились.

— Ерунда. — Сэм невольно вспоминает ночные посиделки с Кайей. Они проболтали несколько часов, сейчас он даже не помнит, о чём. Но скучно точно не было. — Я давно проснулся.

На самом деле он ещё не ложился. То ли ночной разговор тому виной, то ли выпитый после полуночи кофе, но сна не было ни в одном глазу.

— Надеялся, что погуляем подольше и вернёмся к полудню, но на улице ужасный дубак. Не хватало, чтобы я их заморозил.

— Всё в порядке. Молодец, что решил зайти. Ты проходи, располагайся. — Сэм кивает на гостиную. Замечает на паркете мокрые следы от детских сапог. — Я сейчас.

Когда он возвращается со шваброй, Тому каким-то чудом удаётся усмирить близнецов и даже заставить снять комбинезоны с обувью. Мальчишки недовольно сопят, вертятся, то и дело оглядываются назад, явно пытаясь отследить Фриду, но всё же послушно раздеваются.

— У тебя есть какао?

— Посмотри в угловом шкафчике. Слева на второй полке, — отзывается Сэм, одновременно избавляясь от снежных лужиц. Потом семенит обратно в ванную, а когда снова возвращается в гостиную, Том уже вовсю колдует над чашками на кухне. — Нашёл?

— Ага, — кивает друг, разливая по чашкам горячее молоко. — Спасибо.

Близнецы терпеливо дожидаются за столом, как взрослые сидя на стульях и совсем по-детски болтая ногами. Переноска с их сестрой стоит рядом — малышка на зависть крепко спит в расстёгнутом комбинезончике, причмокивая соской.

Сэм извлекает из холодильника коробку.

— Им же можно? Вот осталось вчера, дали мне с собой.

— Хотите тётиного десерта? — по-галльски спрашивает у близнецов Том. — Кстати, как посидели вчера? — интересуется он уже на датском у него, пока Сэм аккуратно раскладывает по блюдцам рисовый пудинг с яблоками.

— Как всегда прекрасно. У Лоренсенов разве может быть иначе?

— Гипотетически может. Фактически я бы не ставил на это свои деньги.

— Я бы и чужие поберёг, — смеётся Сэм. — Лоренсен — душа любой компании, а Дениз чудесно готовит. Особенно десерты. Десять из десяти.

— Расскажи мне об этом, — Том выразительно закатывает глаза. — Невозможно остановиться. Нил уже жаловался, что растолстел и не влезает в костюм. Я посоветовал надеть килт.

— И как? Согласился? — Сэм опускает перед близнецами блюдца с пудингом. С умилением наблюдает, как они синхронно хватаются за крохотные ложки и пытаются зацепить по кусочку.

— Послал в бездну, — отвечает Том, помогая Крису справиться с десертом.

Мартин бросает требовательный взгляд на Сэма, явно намекая, что ему тоже нужна помощь. Сэму ничего не остаётся, кроме как спешить ему на выручку.

— А говорил, не умеешь обращаться с детьми. Между прочим, у тебя отлично получается.

— Да уж куда мне с вами, отцами года, тягаться.

— А ты поживи у нас недельку. Опыта наберёшься. Заодно Габриэля осчастливишь. А то он постоянно ноет, что приехал во Флёдстен работать адвокатом, а не нянькой.

— Прости, но в этом вопросе я исключительно на стороне твоего кузена.

— Не переживай. У него и без тебя есть уже группа поддержки.

— Нил?

— Угу. Ещё Эмиль. И даже девушка Габриэля.

— На их стороне истина и здравый смысл.

— Он вам не сильно поможет, когда свои дети появятся, — Том подмигивает, одновременно вытирая салфеткой пальчики Криса.

— Не знал, что у Габриэля есть девушка.

— Не думаю, что у них серьёзно. Но «подружка» звучит пошло.

— Местная?

— Ага. Совсем юная. Так что им можно не торопиться с потомством ещё лет двадцать.

— А что? Нил и Эмиль уже планируют?

— Мне ничего не говорили. Но зная Нила, не удивлюсь, если так и случится. Он у нас мастер быстрых решений.

— Усыновят или с помощью с суррогатной матери?

— Без понятия. Последнее сложнее и дороже. — Том придвигает к Мартину чашку с какао. Придерживает, чтобы тот не облился. — Во-первых, надо найти готовую на такое женщину. Сделать анализы, заключить договор, всё проверить. И хорошо, если она с первого раза забеременеет. И потом ничего не случится с ней или ребёнком, — философски заключает он. — А ты сам?

— Что сам? — не понимает Сэм. Бросает на него настороженный взгляд.

— Когда плодиться и размножаться думаешь? — подмигивает Том. Помогает детям слезть — благо аппетит у близнецов заканчивается раньше, чем у Сэма терпение.

Он с облегчением возвращает блюдце с остатками пудинга на стол. Отшучивается, провожая взглядом убегающих в спальню мальчишек:

— Примерно никогда. У меня Фрида. Есть кому мне нервы мотать.

— Кстати, — Том хмурится. — Слышал последние новости? Он уже здесь. Во Флёдстене. Вчера вечером приехал.

— Он?..

— Фриис. Или, как он себя теперь называет, Винс Бек.

— А.

Несколько секунд Сэм переваривает услышанное молча. О том, что Винсент Фриис взял фамилию отца и собирается заключить договор на аренду бара с его новой хозяйкой и по совместительству — тёткой Стефф, он в курсе давно. Но, как и многие в городе, был уверен, что у того не хватит духу приехать. Не с его прошлым картёжника и вора. Фриис — не дурак, понимает, как ему здесь будут «рады». И как много вопросов без ответов скопилось — тоже. Получается, Сэм ошибся. А Фриис — то ли приготовил ответы, то ли понадеялся, что прошлое останется в прошлом.

Официально у них нет ничего, что можно было бы предъявить Винсу. Норма постаралась на славу, не оставив ни одной зацепки даже федералам. Что уж говорить об офисе ленсмана в маленьком провинциальном городке. Все улики косвенные, обвинения сняты, старые дела закрыты. Ни по одному новое обвинение не предъявишь. Да вообще ничего не предъявишь, разве что личные претензии, но их Фриис вряд ли станет слушать. Точно не после того, как подал на УБН в суд за преследование, не без помощи Нормы выиграл тяжбу и получил сотни тысяч крон в виде компенсации за нанесённый ему моральный ущерб. Любой прокурор теперь сто раз подумает, прежде чем лезть в петлю. Если что, получить ордер будет не просто. Да и на допрос вызвать без веской причины не выйдет.

— Ты уверен, что он приехал, чтобы остаться? — зачем-то уточняет Сэм, хотя прекрасно знает: Том привык оперировать фактами, а не домыслами. Тем более в таком щекотливом вопросе: у него с Фриисом своя собственная сложная история.

— Более чем. Его видела Стефф. Вчера поздно вечером. В баре. Говорила с ним.

— О чём?

— Обо мне. Поблагодарила за то, что он согласился на переливание крови и тем самым спас мою жизнь. Привезла лазанью, пожелала удачи.

— Зачем?

— Считает, она ему пригодится.

— Удача?

— Лазанья тоже.

— Я не об этом, — Сэм с раздражением трясет головой. Ему не до шуток. Если, не дай бог, что-нибудь произойдёт во Флёдстене, отдуваться и разгребать будет он. — Я имею в виду, зачем Стефф поехала к нему в бар? Да ещё на ночь глядя.

Том с иронией разводит руками:

— Говорит, случайно проезжала мимо и решила зайти, не дожидаясь утра.

— Совершенно случайно прихватив с собой лазанью? — Сэм выразительно смотрит другу в глаза, пытаясь угадать: тот притворяется идиотом или действительно не понимает.

— Что ты хочешь от меня услышать? Увидишь Стефф, спросишь сам.

— А ты её спросить не хочешь?

— Я и так знаю ответ. — Том собирает со стола грязную посуду. Несёт её в раковину. Открывает кран, начинает мыть чашки. — Винс — дядя близнецов.

— Двоюродный, — уточняет Сэм. — Не самый близкий родственник.

— Без разницы. Он Бек. Значит, родственник. Добавь сюда моё чудесное спасение. Ну и Норма, конечно, внесла лепту. Наверняка просила племянниц быть с ним полюбезней.

— А ничего, что Фриис с большой долей вероятности так или иначе причастен к гибели родного отца сыновей Стефф? Это как минимум.

— «С большой долей вероятности» — ключевая фраза. — Том заканчивает ополаскивать чашки, аккуратно ставит их в сушку и переключается на блюдца. Ловко намыливает каждое, продолжая говорить: — Стефф устраивает версия, которую Фриис поведал Норме. Она ему верит.

Сэм отлипает от стола, приближается к другу. Останавливается рядом с ним, скрестив на груди руки.

— А ты во что веришь, Том?

Он долго молчит. Тщательно смывает с оставшейся посуды мыло. Закрывает кран. Окидывает спящую в переноске дочь внимательным взглядом, смотрит на Сэма:

— Угостишь сигаретой?

Сэм кивает, решая не напоминать, что тот бросил курить ещё прошлым летом, когда выписался из больницы после ранения. Только сейчас до него доходит, что морозная погода — не больше, чем удобный предлог, почему Том решил заехать к нему прямо с утра. Тот самый разговор, который оба по разным причинам откладывали последние полгода, больше откладывать нельзя.

Пока Сэм спускается к машине за сигаретами, Том успевает проведать близнецов, устроивших в гостиной настоящую засаду на Фриду, переставить переноску со спящей дочерью так, чтобы её было видно из прихожей, и присоединиться к Сэму на крыльце.

— Крепкие, — то ли жалуется, то ли констатирует он, выдыхая к небу сигаретный дым. — Аж в голову ударило.

Сэм молчит, давая время собраться с мыслями. Пытается сделать то же самое.

В отличие от Тома, он родился и вырос во Флёдстене. Здесь же окончил школу, затем поступил в Манитобский университет на факультет криминалистики. Когда закончил — подал документы в Школу полиции, позже надолго обосновался в Бондруде, где медленно, но верно взбирался по карьерной лестнице. Пять с половиной лет назад, когда в местном участке Королевской полиции освободилось местечко следователя, вернулся в родной городок. Родители, перебравшиеся в Калгарт после его отъезда, возвращаться во Флёдстен не спешили. А ему здесь нравилось. Да и работы хватало.

Оказалось, за годы своего отсутствия Сэм многое пропустил. В том числе громкие преступления. Например, убийство сына тогдашнего бургомистра — брата-близнеца Стефф, которое так и оставалось нераскрытым. А вот убийство её подруги детства и бывшей невесты брата произошло на глазах Сэма. Не буквально — он, конечно, ничего не видел, но присутствовал в парке на свадебной церемонии, когда всё случилось. Тогда же, три с половиной года назад, расследовать это убийство прислали из Торонборга Томмаса Юля. Так они и познакомились.

Не то чтобы у них получилось блестяще справиться с расследованием. Убийцу они в итоге нашли, выяснив, что это была далеко не первая жертва и что смерть брата Стефф тоже его рук дело. Но погибли невинные люди: жених Стефф и брат бывшей невесты Тома. Стефф сама чудом выжила в той бойне.

Винсент Фриис тоже был тогда во Флёдстене, якобы проездом. Согласно его версии, он пытался спасти кузена, но не успел, а потом уехал.

— Я ему верю, — произносит наконец Том, практически выкурив сигарету целиком. Встречается с Сэмом взглядом, заставая врасплох.

— Веришь? — недоумевает он. — Вот так просто? Без доказательств?

— Я много думал об этом. Говорил с Нормой. Не один раз. Не только с ней. Изо всех сил искал причину, чтобы не верить Фриису. Но так и не нашёл.

— Тогда… — Сэм замолкает. Он плохо понимает, какой вывод следует из того, что только что услышал. Растерянно вытаскивает из пачки сигарету, закуривает. Поднимает на Тома взгляд: — Получается, у нас по-прежнему всё хорошо? Ну приехал и приехал. Нам какое дело? Никакого.

— Получается, что так. — Том, щурясь, смотрит на небо. — Наверное, мне тоже надо с ним поговорить. В конце концов, я жив благодаря ему.

— Не думаю, что он ждёт от тебя благодарностей. Да и ты вовсе не обязан его благодарить.

— Разве?

— Если не готов.

— Предлагаешь сделать вид, что он не живёт теперь в одном с нами городе?

— Предлагаю не торопить события.

Том молчит, разглядывая пачку, словно размышляет, стоит ли закурить ещё одну сигарету. Видимо, решает, что не стоит. Смотрит Сэму в глаза.

— Приходи сегодня к нам часиков в семь. Будут только свои. Мои родители и сестра с мужем. Нил, Эмиль с братом. Габриэль с девушкой. Лоренсены, родители Стефф. И ещё кое-кто, но это сюрприз.

Сэм с удивлением вскидывает брови.

— Внезапная вечеринка, что ли? Я думал, у вас из-за приготовлений к праздникам голова кругом.

— Почему внезапная?

— Так без повода же.

Том несколько секунд буравит Сэма пристальным взглядом, а потом хохочет:

— Вообще-то у меня сегодня день рождения, дурень! Забыл?