Была поздняя ночь, члены гильдии мало-помалу разошлись. И Мира с Эльфманом, и старик, и Грей с Джубией… Даже Хэппи и тот куда-то делся. В зале гильдии «Хвост Феи» оставались только Нацу и его подруга, задержавшаяся невесть по какой причине.
Она была прямо перед ним.
Люси.
Вся такая… Люси.
Девушка что надо. Очень многие в «Хвосте Феи» смогли это оценить и даже строили планы на счет этой милой волшебницы…
А он — ее лучший друг.
Как дурак.
Нацу еле слышно вздохнул. Она была прямо перед ним… но, черт возьми, недоступна!.. Что-то жаркое, бьющееся — его сердце? — замирало в горле комком. Драгнил подозревал: это ненормально. Он не должен такого чувствовать. Природа в нем таких чувств не предусмотрела.
Невозможно представить, что такого шокирующего могло произойти в жизни Нацу, если он начал думать о девушках. Вернее, об одной из них, самой лучшей, естественно.
Эльфман бы сейчас хлопнул по плечу и заявил: «Мужчина растет!»
Но Эльфмана здесь нет. Никого в зале нет, кроме них двоих.
Она сидит себе напротив как ни в чем не бывало, а он мучайся! Справедливости нет и не будет, шепнул кто-то на ухо. «Да кому она нужна?!»
А ведь и правда, кроме них, здесь больше никого.
В голове Нацу что-то щелкнуло. Даже ударило. Зазвенело. Гудящий мозг внезапно посоветовал зрению стать острее. Нацу провел взглядом по девушке, державшей перед собой… ну, разумеется, книгу. Это же Люси.
Волосы у нее не просто светлые, а отливают серебром — этого Нацу никогда не замечал. Глаза заинтересованно бегают по строчкам, рука изящно подпирает разрумянившуюся щеку, грудь тихо вздымается… Грудь. Ну, все.
Конечно, соприкосновения с грудью Люси у Нацу бывали. Раз… нет, даже два раза. Или с десяток… И уже тогда не возникло никаких сомнений по поводу… гм… натуральности и качества оной. Раньше женщины со всей своей… атрибутикой были Нацу побоку. Но времена меняются. Теперь, помимо сияющего взора, легкой походки и веселого голоса Хартфелии, парня интересовала еще и ее фигура. Ой как интересовала…
Интересно было бы снова попробовать ее на ощупь.
Если бы рядом был Грей, он бы помер от изумления… или от смеха.
Но Грея здесь не было.
Пил Нацу не так уж часто, во всяком случае, не чаще других согильдийцев. Последний раз — на дне рождения Каны. Точную дату она не помнила, поэтому назначала в каждом году по-разному. Так вот, сейчас Нацу сильно жалел, что не пьян. Хотя бы чуть-чуть.
Альберона стерегла свой любимый виски аки гарпия, бросаясь на всех претендующих с намерением выклевать печень (свою печень она не жалела). Однако сейчас, будь здесь Кана, он бы точно отнял у нее бутылку-другую для храбрости.
Но ведь Каны здесь тоже не было!
Так что коварное намерение, возникшее в голове Саламандера, придется воплощать в жизнь, будучи абсолютно и беспощадно трезвым.
«Ничего не получится».
Нацу встал и пересел на скамью, где сидела Люси. Та даже не оторвалась от книги, сделала странный жест рукой, мол, не мешай. Мешать ей Драгнил не очень хотел, но придется. Ведь если он что-то решил, то наверняка. Так же было, когда он брал Люси в свою команду, и когда они отправлялись на Галуну. Вот и теперь…
Так, все, довольно разглагольствований. Все мысли были отброшены, кроме одной: «Моя рука не дрогнет!»
Нацу придвинулся к Люси и даже склонился над книгой, изображая интерес. В тот же момент он коснулся талии Люси и неуверенно приобнял ее.
Она молчала и не шевелилась. Словно окаменела. Нацу даже поозирался украдкой на предмет появления Эвергрин, но волшебницы с каменным взглядом не наблюдалось поблизости. Тут Люси все-таки подала признаки жизни, моргнув: ресницы ее почти неуловимо шевельнулись.
«Ничего не получается», — решил Нацу, но отступать было поздно. Когда шок пройдет, Люси потребует объяснений. Значит, надо пользоваться ситуацией, пока есть возможность.
И, испросив у святого Макарова благоволения и поддержки, Саламандер прикоснулся губами к ее щеке. Своим острым обонянием он ощутил приятный аромат ее духов, свежий и ненавязчивый. И тепло ее кожи, и это странное чувство, прошедшее по всему телу, как сладкое замирание… Да уж, ради такого не страшно получить потом по башке…
— Нацу… Что ты делаешь? — Люси, наконец, обрела дар речи.
Самым честным показался ответ: «Не знаю», — его Нацу и озвучил. И сразу же понял, что сказал неправду: «С ума схожу», — вот единственно верный ответ.
Невероятно, но, кажется, его слова она восприняла спокойно. Как и объятие. Как и поцелуй.
Когда Нацу начал подозревать, что своими необдуманными действиями он вызвал у Люси помутнение рассудка, та неожиданно повернулась к нему лицом и положила руку на его плечо. Затем вторую...
А затем сама поцеловала его. Немного смелее. Прямо в губы.
Такого он точно не ожидал. Этого не было в его тщательно выстроенной картине сегодняшнего вечера: объятие — крик — удар по башке (впрочем, тут были варианты) — бойкот — отказ от светлой и чистой дружбы. А вот то, что она — о Боже! — сама его поцелует, он никак не предполагал. Он в это не верил.
Первые две секунды.
Нацу прижал ее к себе так крепко, как только мог. Хартфелия с ее чертовым ароматом вскружила ему голову. До заветной цели (ах да, у него же была вполне конкретная цель!) оставалось буквально несколько сантиметров, как вдруг… она оттолкнула его.
Был бы здесь здравый смысл…
Но его не было.
— Люси, ты чего? — сдвинул Нацу брови.
— Это ты чего! — она вскочила на ноги, и шоколадные глаза испепеляюще уставились на него. — Как это понимать?!
— Но… ты же вроде…
— Ничего подобного!
Сказала и замолчала. Люси не двигалась с места, прижав книгу к вожделенной груди, и отчего-то выражение ее лица было далеким от сияющего. Так же далеко, как и она — от Нацу.
Если бы Нацу хоть чуток разобрался в себе, то вспомнил бы, что ожидал подобной реакции. Но теперь в нем клокотала злость, прежде всего — на себя самого. Теперь она ни за что не позволит ему приблизиться…
Ее голос стал тише:
— Зачем ты это сделал?
На секунду ему показалось, что она его… жалеет? А вот этого не надо!
— А ты не догадываешься?
Люси вздрогнула, как будто услышала то, чего боялась.
— Нацу…
Шаг к нему. Его глаза сузились.
— Мне просто… я… Извини. Но мне важно знать, что… это не просто так. Ты ведь… не просто так меня поцеловал?..
Дело меж ними приобретало иной оборот.
«Кажется, получается».
Теперь встал и он, взял ее за руку уже без всякого содрогания. Безупречная интуиция подсказывала ему, что это будет правильно.
— Нет, не просто так.
Книга вопреки всем законам бережного обращения упала на пол. Люси обняла его и вновь поцеловала.
Вот и все, что ему было нужно. Она.
А потрогать ее за грудь еще успеется.