Танзаку.

   Город, что оглушал своим шумом, бил по чувствам моим подобно молоту, он был ярким, полным жизни, азарта, бездумия и алкоголя. Алкоголь... О, сколь много было его здесь, но насколько благовидным был сей город, необычайное сочетание безопасности, уверенности и нотки дикости и вседозволенности. Город, в коем не живут, как привычно мне, город развлечений, город удовольствий, культуры и порока, приобретений и потерь. Город столь подходящий цели миссии друга моего, Тсунаде из фамилии Сенджу.

   В теле клона бродил я по городу, вслушиваясь, всматриваясь. Был я одним из множества, участвовал в поисках и Шикамару из Нара, вместе мы просеивали редким ситом слухи народные, вылавливая зерна зацепок. Лишь Джирайя привычно неизвестно чем был занят, что раздражало нас всех неимоверно. Уж сколь был он силен и опытен, столь же был дурашлив, несерьезен. Лишь показательное игнорирование настраивало того на хоть сколько нибудь деловой лад.

   Время замедлилось в момент, когда на разум мой навалилась информация. Один из клонов друга моего развеялся, делясь добытыми сведениями, и я уверенно побежал к одному из множества игорных заведений славного города Танзаку. Что удивило меня, так это присутствие Джирайи в точке встречи, и был он необычайно серьезен. Мы с Наруто из Узумаки переглянулись, Шикамару из фамилии Нара тихо вздохнул.

   – Наруто, мне нужно, чтобы в нужный момент ты мне подыграл. Тсунаде азартна, и если не удастся ее уговорить по-хорошему, нужно будет развести ее на пари.

   – Ижель ей Конохагакуре столь нелюбимо?

   – Наруто, я все спросить хотел, у кого ты таких слов нахватался, а?

   Друг мой фыркнул, не ответив и слова, я же лишь ожидал ответа, мысленно зарубку создав, подумать, отчего же моя речь и мысли мои столь кардинально исказились.

   – Тсунаде потеряла на последней войне младшего брата и возлюбленного, – не дождавшись иных реакций и вздохнув, поведал нам Джирайя без фамилии. – И винит в этом руководство деревни, да и в целом саму суть шиноби.

   – С сим не согласиться сложно, стезя шиноби – погибель, своя или врага своего, – я пожал плечами, чуть наклонив голову. – Иже ей столь неприятна деревня шиноби, неужели думаете вы, согласится она на задание, нами переданное?

   – Она азартна и ей всегда не хватает денег, а еще она всегда платит по счетам, – с ощутимой неохотой прояснил детали Саннин. – За хорошую сумму возьмется хотя бы за консультации, наша же задача уговорить ее.

   По виду немолодого шиноби ясно было, более мы не узнаем ничего. С уверенностью в движениях и взгляде вошел Джирайя в питейное заведение, следом отправились и мы.

   – Тсунаде, сколько лет, сколько зим! – радостно воскликнул человек, привлекая к себе внимание издалека. Женщина – аномально молодая внешне для одной из Саннинов, что в глаза бросалось – обвела нас несколько нетрезвым взглядом. – Как рад я нашей встрече!

   – А, это ты, Джирайя, – поморщилась Тсунаде из фамилии Сенджу, опрокинула в себя пиалу, из коей в этом мире пили алкоголь. – Чего приперся? Еще и мелочь притащил... Не мелковаты они для заведения этого, а? Или ты их так совращаешь?

   – Скажешь тоже, Тсунаде, – притворно обиделся мужчина, уверенно садясь за стол. Мы трое встали вокруг, но чуть в стороне, подобно охранению. – Это новоиспеченные чунины Конохагакуре но Сато, можно считать, что они лучшие в новом выпуске!

   – Ты все такой же идиот. Всех учеников растерял, решил еще одних завести? – лишь словами, наотмашь ударила Тсунаде из Сенджу, наливая саке себе. Сидящая рядом с ней женщина вздрогнула от бесчувственных слов. – Тех погубленных душ тебе мало, да?

   – Тсунаде...

   – Судьба шиноби – смерть! – резко, с болью во взгляде, прорывающейся пелену сквозь алкогольной мути, выпалила ирьенин. – Это проклятое ремесло отнимает жизни, близких, родных, всех! И вы с Хирузеном решили еще больше молодняка на этот кровавый алтарь бросить!

   – Прибыли мы не разговоров сих неприятных вам ради, но просить помощи, – решительно вступил в разговор я, коснувшись плеча друга моего. – Иже желаете со смертью бороться, ваши знания, щедро оплаченные, спасут жизни многих.

   – Чтобы они подохли на очередной миссии?

   – А лучше будет, если они останутся калеками, что не хотят даже жить? – Наруто из фамилии Узумаки покачал головой. – А может, ттебайо, вы предлагаете их убить? Без помощи, без лечения, они все равно, что мертвы. Готовы ли вы, ирьенин, взять на себя ответственность за загубленные жизни?

   – Их погубила не я, а жизнь шиноби! – резким ударом проломив стол, прорычала Тсунаде из Сенджу.

   – Живы они ныне надеждой, ибо ведома им слава величайшего ирьенина. Отказом своим вы убьете в них ее, убьете их вернее клинка. Ежли все равно вам, иже их жизни, надежды, мечты вам безразличны...

   – Заткнись, – Тсунаде Сенджу успокоилась резко, неожиданно, отчего сбился я с настроя, потерял слова. – Думаешь, если будешь на больное давить, то всего добьешься?

   – Покуда спасет это жизней множество, готовы мы на все, – уверенно ответил я, ощущая настроение друга моего.

   Пусть не часть мы общности. Пусть нам искренне безразлично большинство, но не мир на крови и смертях желаем строить мы с моим другом. Дабы грезы воплотились наши, надобно сквозь суть свою мысль пропустить о светлом, теплом, прекрасном будущем, мире, нами построенном на фундаменте из крепких и ярких эмоций, но не крови, смертях и боли. Покуда есть шанс избежать массовых убийств, стоит им пользоваться.

   – Нет.

   – Напряжно... – протянул Шикамару, с печатью усталости на морде обведя взглядом всех нас. – Сенджу-сама, как вы смотрите на пари?

   – Пари?

   – Да. Все очень просто, победите вы – мы отдаем наши деньги. И если вы думаете, что у нас их нет, – Шикамару из Нара достал плотно набитый местной валютой кошель. – У Наруто еще больше, он везучий, как выяснилось.

   – Эй, а я об этом ничего не знал! – возмутился Джирайя, но под тремя скептичными взглядами поспешил затихнуть.

   – Если же побеждаем мы – вы примете заказ на консультацию ирьениров Конохагакуре но Сато, и, если согласитесь, на участие в некоторых операциях.

   – И что за пари?

   – Мы втроем против вас, – Шикамару выделил интонацией «втроем» и выразительно весьма посмотрел на меня. Хе, думал я, выделит меня он сильно раньше. – Без Джирайи-сама.

   Тсунаде из Сенджу громко расхохоталась, ударила кулаком по столешнице, основательно оную расколотив. Резко успокоившись, впилась взглядом в нас троих, придавив, вернее, попытавшись – не ощущалось во взгляде угрозы, что вопросы вызывало.

   – Хорошо! Я даже дам вам две формы! Первый удар – за вами, и ваша задача не одолеть меня, а удержать на одном месте хотя бы три, нет, две секунды! И не жалейте о деньгах, чунины! Встречаемся у замка Танзаку завтра в полдень! Идем, Шизуне!

   За сим решительно встав из-за стола, схватила она женщину, рядом сидящую, за рукав и ушла, пока та безропотно следовала за ней, неся свободной рукой странную свинку.

   – Курама, – тихо проговорил друг мой Наруто, и за ними побежал лисенок, изрядно перепугав Джирайю без фамилии, ибо был сокрыт он иллюзиями многочисленными.

   – Это кто?!

   – Курама, – пожал просто плечами друг мой. – Мой друг и питомец.

   – С каких пор питомцы могут использовать гендзюцу?!

   – Ну, жабы ведь могут использовать техники, ттебайо.

   – Жабы – призывные звери!

   – Ну так и Курама не простой лисенок, даттебайо.

   Смотрел на сей разговор я и ясно, прекрасно понимал, отчего морда Шикамару из фамилии Нара все более и более на испортившийся фрукт похожа. Удержать на оной серьезно-нейтральное выражение решительно было невозможно, столь глупым и странным разговор сей казался. Щенок же, решив, что и ему данный диалог не интересен, махнул рукой и вместе мы покинули заведение, направившись к замку, что одно с городом имя носил. Следовало нам разведать обстановку, дабы понять терриорию, на коей сражение вестись будет, и особливо то мне было необходимо, дабы знать заранее, какие иллюзии плести и как к местности привязать их. Джирайя следом было отправился, но остановился, стоило лишь Наруто взгляд в сторону его направить.

   – Напряжно... – протянул любимое слово свое Шикамару, на что я мог лишь согласиться.

   Ежли Тсунаде не желала разрушать замок старинный – а она, вестимо, не станет, ибо то ценный для города объект – сражение предстояло нам в чистом поле.

   – Сенджу-сан известна не только своим ирьениндзюцу, но и чудовищной силой, достигаемой как личной мощью, так и филигранным контролем чакры, – заговорил щенок из Нара, закончив взглядом обводить поле предстоящей битвы. – Отсюда ее уверенность. Для нее, как боевого ирьенина, ничего не стоит исцелить раны, которые могут нанести два-три чунина.

   – Проблемный противник она большинству, мое мнение.

   – Но не вам, – утвердительно, нежели вопросительно, произнес Шикамару из фамилии Нара. С другом моим переглянувшись, я лишь плечами пожал.

   – Стезя моя – гендзюцу, бой дальний и средний. Иже смогу я высвободить больше силы, станет бой несколько односторонний.

   Шикамару из Нара ощутимо расслабился, доселе он, нет, не напряжен был и не взвинчен, но готов к разным исходам, ныне же вернулся в свое лениво-расслабленное состояние.

   – Так значит, вы – Кьюби-сан.

   – Э, ничего себе, ты как к такому выводу прийти умудрился, даттебайо?

   – Известные факты. Первый – ты каким-то образом помог Сандайме-сама, разрушив барьер. Второй – ты сам того сделать не мог. Третий – ходят упорные слухи о некоем посланце богини Инари, белом лисе, кицунэ. Уже это заставляет задуматься, но есть и еще кое-что. Источники слухов неизвестны, но мой отец лишь посоветовал не слишком на них обращать внимания. Намекающе так, – щенок из Нара хмыкнул. – Кто-то – не будем пальцами указывать – целенаправленно распускает их. Лис, попадающий под описание кицунэ, в Конохе известен только один, Кьюби. Тот, правда, ни разу не белый и пушистый, но кто знает, что сделал Йондайме-сама в момент запечатывания? Кандидатов в джинчурики очень, повторюсь, очень мало, известный факт – все джинчурики Конохи выходили из клана Узумаки. С учетом твоих гипотетических родителей, круг поиска сужается до тебя одного. Все лежало на поверхности, стоило лишь собрать все воедино, сбросив паутину предрассудков.

   – А что, если я все же бастард, а не сын Кушины и Минато, ттебайо?

   – Узумаки Кушина-сан тоже любила сыпать словами-паразитами, но это даже несерьезно, – щенок ухмыльнулся. – Вот только, даже если отбросить фамильное сходство, ты однозначно Узумаки, так как кого попало в ряды древнего и известного клана не запишут. Что возвращает нас к размышлениям о кандидатах в джинчурики.

   – ...В одном ты прав, я и правда сын Йондайме-сама, – спустя минуту раздумий, проговорил друг мой. – Да и в ином тоже, ттебайо. Широ?

   В ответ выпустил я чуть силы своей и иллюзией накрылся, дабы принять привычный облик воуина, а после с изяществом и достоинством склонился в поклоне касаясь сердца, жесте столь непохожем на принятые в этом мире.

   – И все-таки не зря Йондайме так боялись его враги, – очень уж задумчиво протянул Шикамару из Нара, странным взглядом смотря на меня. – Это что надо было сделать с Кьюби, что он аж поседел?..

   Подергал я шерсть на шее своей, задумчиво осмотрел руки, словно видя их впервые, и лишь затем под смех необидный моего друга заявил решительно:

   – Сие не седина есть, но белизна благородная, Шикамару из фамилии Нара.

   – Пожалуй, это даже хуже.

   Ухмылка прочертила морду щенка, а после он стал серьезен.

   – Гендзюцу – это интересно, но Сенджу-сан не просто так зовется Саннином. Думаю, даже не каждому Учихе удастся ее подловить.

   – Поскольку накладываю иллюзии я не на самого противника, но местность, сие и проще, и сложней будет, – я демонстративно обратил землю в кругу окрест нас в поросший бурьяном кусок леса дремучего. Шикамару из Нара попытался на ветвь залезть, и получилось у него, но видел я, что стоит он все еще на земле, пусть и в позе, будто наверху.

   – Кай, – сложил в печать руки щенок, ощутил я изменение состояния силы в нем, но добился тот лишь краткого результата, покуда наведенная чакра не проникла в него вновь. – Да, с одной стороны, обнаружить такое озеро чакры несложно. С другой... Кроме как резким выбросом чакры или нарушением ее течения в кейракукей такую преодолеть почти невозможно... На секунду.

   Ибо искусство иллюзий средь шиноби ограниченным было, а посему методов противодействия им было не столь много. Гендзюцу накладывалось на систему циркуляции чакры, нарушая сигналы, наводя галлюцинации, обманывая все чувства, вынуждая думать, что ты обездвижен. Немногие способны менять состояние системы циркуляции лишь усилием воли. В мире моем же было больше способов защиты. Истинное зрение, магический барьер, закольцевание потоков магии, дабы избежать влияния извне, артефакты, руны, различные чары защиты от конкретных наиболее распространенных иллюзий. Магия мира моего и техники шиноби столь различались и в основе своей, и многим другим.

   – И у меня есть план, – улыбка довольная появилась на морде Шикамару из Нара. – Две секунды? Первый удар за нами? Это будет даже слишком просто.

   – Не был бы я настолько в сим уверен, ибо один лишь опыт ее может проблемой стать, – я был более осторожен в суждениях.

   – Я учитываю и то, что она будет в три раза сильнее имеющейся у меня информации, – кивнул щенок. – Включая вероятное эффективное противодействие вашим гендзюцу и моему теневому подражанию. С другой стороны, наша задача – удержать на месте две секунды, противник нас сильно недооценивает, и наш набор возможностей просто идеален для этой задачи. Вот с убийством или захватом были бы серьезные проблемы, там бы пришлось действовать только вам, Широ-сан, с минимальной нашей поддержкой... Джирайя-сан близко.

   Нахмурившись, поспешил я развеять иллюзию. Не удивлен был я осведомленности Шикамару, ибо не мог не озаботиться тот соблюдением конфиденциальности, но прибытие Джирайи без фамилии было неожиданным и отнюдь не желанным.

   – Вот вы где, готовитесь? – радостно воскликнул мужчина, но осекся под недовольными нашими взглядами. – Ого, сколько враждебности во взгляде-то...

   – Джирайя-сенсей, вам что-то нужно? – ощутимо холоднее обычного поинтересовался друг мой Наруто. Не подозревали мы Джирайю в сговоре с Тсунаде, однако, и присутствие его было несколько неприятным лично мне уж точно.

   – Иже не желаете мешать вы нам, кратко дело свое изложите.

   – Неужели я вам настолько не нравлюсь? – сделал вид грустный и унылый человек, но лишь обратного эффекта добился сим он. Повисла ожидающая тишина. – Ладно, серьезно, так серьезно.

   В мгновение сбросив маску шута, Джирайя без фамилии обвел нас взглядом, на мне задержавшись.

   – Хирузен-сенсей просил проверить печать, что сдерживает Кьюби, и по результатам о чем-то договориться с тобой, Наруто.

   – Шикамару останется при проверке, – сразу произнес друг мой Наруто, снимая жилет и куртку, дабы доступ к печати открыть. – Джирайя-сенсей, насколько мы можем вам доверять?

   Я чуть оскалился, вопрос интересный задал Наруто из фамилии Узумаки. Пусть кажется он глупым и наивным, но открывал он многое, давал многие знания о собеседнике не из ответа самого, но того, как тот ответит, коими словами, эмоциями, жестами. И я видел, что Джирайя без фамилии задумался, полуприкрыв глаза, не был он ни расслаблен, ни напряжен. Человек слова подбирал тщательно, ибо от ответа зависело все. Хоть и думал я, что ответит он поспешно, сразу, дурачась и несерьезным оставаясь, но обманул он ожидания.

   – С одной стороны, ты можешь доверять мне, как шиноби Конохагакуре, ученику Сарутоби Хирузена, Саннину и твоему сенсею, – ответил спустя время некоторое Джирайя. – С другой... Мы знакомы недолго. Признаюсь, я сильно перед тобой виноват, по разным, серьезным причинам, Наруто. И я готов к работе над ошибками.

   – Тогда я прошу вас для начала быть серьезным хотя бы с нами наедине.

   – Это справедливое условие, – кивнул шиноби. – Но в иной обстановке мне нужно поддерживать определенный образ. Я не прошу подыграть, я прошу отнестись к этому с долей понимания.

   – Идет, Джирайя-сенсей, – Наруто удовлетворенно кивнул, я же внимательно смотрел на человека белогривого.

   Было в нем нечто, что не беспокойство вызывало, но цепляло, аки репей за шерсть. Нечто странное, нечто непонятное разуму моему, и оттого вызывающее не столь отторжение, сколь недоверие. Скрывал нечто Джирайя без фамилии от всех нас, нечто важное. Но требовать все тайны открыть я не стал, ибо сам не раскрылся, пусть то и не могло быть скрыто от наблюдательного иль умного. Уж не знаю, таковым ли является Джирайя, выводов делать преждевременно нельзя.

   – Тогда я начну. Неприятных ощущений быть не должно, если же появятся – немедленно сообщи об этом, – шиноби коснулся пальцами области печати, я же несколько торопливо вернулся по связи в тело свое, дабы не рисковать иной раз без смысла.

   Широко, с поскуливанием, зевнув, потянулся я, содрогаемый приятной судорогой, по телу промчавшейся, разметал немокрую воду хвостами. Не ощущал я присутствия постороннего, но ушел в дальнюю часть клетки, укрыв себя тенями, ибо так было привычнее. Тишина более не давила на разум, разрушая его, более не было одиночества страха, не бесновался во мне дикий зверь, и сие было столь прекрасно, столь радостно, что не сдержал я довольного оскала на морде. Пусть не был я истинно свободен, но не ощущал я клети иль повода на шее, то было укрытие, в коем возможно отдохнуть, но которое не сковывало меня ребрами недвижимости.

   Задумавшись, я прикрыл глаза, понять пытаясь, что творится с мвслями и речью моей. Чувствовал я, изменились они столь сильно, что будто и не я их мыслю. Сравнивая таковые нынче и годы назад, поражался я изменениям, плавным, но стремительным, тому, сколь моя нынче речь и мыслей образ... Искажены? Исковерканы? Не то сии слова, дабы описать произошедшее. Разум мой, я знал, пластичен, и адаптировался он под гнетом прошлых травм, ибо болезнь ума не могла бесследно пройти. Но не думал, не ожидал я столь странных последствий. Речь моя, мысли мои отдавали некоей неправильностью в словах и предложеньях, и лишь сравнивая оные ранее и ныне, видел разницу я. Стоило ли бороться с оными, али принять себя нового – вопрос интересный и долгих дум требующий.

   Ощущение взгляда накатило резкой, неожиданной волной, вздыбив шерсть дыбом, выбив из глотки глухое ворчание. Не агрессию иль злобу, но предупреждение. Не ощущал я присутствия чьего, но взгляд всеобъемлющий раздражал, вынуждая скалиться. Мгновением позже осознал я, взгляд сей направлен извне клети, вероятнее, то взгляд Джирайи без фамилии. Возможно ли подобное было, не знал я, но раздражало меня сие неимоверно. И пусть незрим я был за стеною тени, ощущал я внимание, ощущал я ищущий глаз. Фыркнув громко, полупрозрачной сделал я тень, позволив лишь силуэт свой узреть и взгляд.

   – Иль покажи себя, иль исчезни и свой взгляд унеси, раздражающ он больно, – проворчал я, лишь немногим скаля клыки.

   – Ну, по крайней мере мне понятно, от кого Наруто таких словечек нахватался, – с нотками облегчения в голосе звучащими, словно из ниоткуда, явился Джирайя без фамилии, рядом с прутьями клети. – Приветствую вас, Широ-сан, и прошу прощения за свое неуважительное поведение.

   – Сего причина понятна, – вздохнул я, окончательно тень развеивая, чуть топорща шерсть под внимательным и серьезным человека взглядом. – Хирузен из фамилии Сарутоби рассказал вам все?

   – Да, сенсей рассказал, – мужчина коротко кивнул. – И от чистого сердца благодарю вас, Широ-сан, за заботу о крестнике.

   Крестник. Я чуть носом повел и ушами, вслушиваясь в слово, в суть его, ощущая его на языке. И чем более постигал его я, тем ощутимее злоба внутри меня бушевала, в итоге глухим рыком вырвавшись.

   – Крестник... И ты, человек, бросил его, в одиночестве, – медленно на лапы я поднялся, плавным, мягким шагом, лишь чуть тревожа немокрую воду, приближаясь к решетке. – И обучая его, сбросил ты в пропасть, крестника. И в моменты нужды, в дни тяжкие, не было рядом тебя. Иже можешь ты ныне крестником звать его, Джирайя без фамилии? Ужели думаешь, позволю тебе я?

   – Не имею права, – опустил мужчина голову, сим искренним жестом ослабив злобу мою. – Это моя вина, полностью, и оправдания этому поступку нет. Нормального оправдания. Я мог навещать его, тайно. Мог незримо поддержать, да ками, я много чего мог, но не сделал. И потому я прошу вас, Широ-сан, сохранить это в тайне. Я хочу подружиться с Наруто не как крестный, но как наставник. И обещаю, методы мои больше не будут такими... Экстремальными.

   – И что толкнуло тебя, человек, на столь смену радикальную поведения и настроения? Иль не видел я, думаешь, каким ты был все время?

   – Когда я узнал, что Наруто воспитывал Кьюби... Я... Да как и сейчас, я был растерян, и это мягко говоря, – человек поднял взгляд, смотря мне в глаза прямо. – Я, может, и ношу маску шута, дурака и извращенца, но я Саннин, Сеннин и глава внешней разведки. Это не хвастовство, я просто хочу, чтобы вы знали, я могу быть серьезен.

   – Понял сие я, но отчего же не таков ты обычно?

   – Это удобно, – Джирайя простым жестом плечами пожал. – Удобно и полезно... И это привычка.

   – Иль есть еще что?

   – Если позволите, определенные личные причины останутся личными, – впервые за разговор человек улыбнулся. То была простая улыбка, без важного иль скрытного подтекста, так улыбаются другу или товарищу в разговоре, просто, незатейливо.

   – Уж покуда серьезен ты в отношении Наруто из фамилии Узумаки, считай, я не против вашей с другом моим дружбы. Но знай, Джирайя без фамилии, знай, слежу я за словами твоими, действиями, делами. Слежу и сужу по ним, не молве, но по сути. И ежли разочаруешь меня ты...

   – Я вас понял, Широ-сан, – шиноби кивнул. – И, касательно печати... Ключ находится у жаб, и получит его Наруто или нет, от меня не зависит никоим образом.

   – Я услышал тебя, Джирайя без фамилии.

   С коротким поклоном шиноби растворился во тьме, я же, волны немокрой воды погнав, улегся у решетки и глаза закрыл, размышляя. Неожиданное истории развитие произошло в сей момент, ибо не столь наглядной и сильной поддержки от Хирузена из Сарутоби ожидал я. Уж сколь был человек тот проницателен, умен и опытен, но столь активных действий ожидать не было и мысли у меня. Но ведь вот она, зримая поддержка, яркое проявление согласия с идеями моими и моего друга, действиями нашими. Что же желал сказать Хокаге, чего желал он поведать сим деянием? Иль ищу я тень во тьме, тени лишенной? Али не знаю чего важного, критичного, что картине ситуации сложиться дало бы... Не найдя выводов, перенес сознание свое я в теневого клона, мгновенно оказавшись в обсуждении сражения, предстоящего нам.

   – Тсунаде не просто сильна, она может буквально крушить горы своими ударами, – Джирайя мне кивнул коротко.– С ее точки зрения, вы, вчерашние генины, даже на секунду ее задержать не сможете. Теневое подражание на ней точно не сработает.

   – Само по себе – не сработает, – кивнул Шикамару. – Но у нас есть козырь.

   – Надеетесь на гендзюцу Широ?

   – Да, но не только. Дело в комплексном подходе, – щенок из Нара образом странным сложил руки, словно нечто держа. Из друга моего воспоминаний я знал, что сие есть жест раздумий, нечто привычки вроде. – Сочетание многослойного гендзюцу, теневого подражания и теневых клонов. Наша задача – контроль поля боя и запутывание Сенджу-сама, для чего необходимо максимально заполнить действиями каждую секунду. Конечно, не с нашим текущим набором возможностей перегружать восприятие Саннина, но с учетом того, что она нас недооценивает, у нас хорошие шансы.

   – Коль желаешь свет сокрыть, упрячь в пламени его, – пробормотал я, свой план в уме строя, дабы после сравнить с Шикамару из фамилии Нара. И чем более размышлял, тем более понимал уверенности щенка основу, ибо пари выиграть нам по силам и вправду.

   – У вас есть, что предложить, Широ-сан? – с интересом зримым на меня смотрел Шикамару из фамилии Нара, ожидая. Я же кивнул медленно, в уме план боя выстраивая.

   – Не только лишь действий мельтешением бой выигрывается, нужеы нам наступательные возможности, – я повел головой, ища Кураму. Лисенок на краю поляны был, или в карауле, или отдыхая. – Важно проверить мне, что из заклинаний моих доступно.

   – По градации, что важнее всего проверить?

   – По полезности, важны чары площадные и тонкие плетения. Массивное иллюзорное чарование, вестимо... Вершины иллюзий, материализация грез и фантазмы, в сим виде недоступны мне, ибо возможность объемы сил огромные вкладывать надобно иметь.

   – Я прослежу, чтобы вам не мешали, – тактично устранился из обсуждения и тренировок, проверок, Джирайя без фамилии. Втроем мы переглянулись и приступили к шлифовке плана.

   Что важное понятно стало, так это способность моя к тонким, изящным манипуляциям силы. Думал, утратил я то, чем искренне гордился, но, вероятно, ограничение сил в виду бытия теневого клона положительно сказалось на контроле. Тонкие, изящные, кружевные плетения чар ложились невесомою паутинкой, незаметные, но существенные. Не убить, не психику искалечить, но исказить мир, незаметно, неощутимо, создать мир без деталей неких, что исчезнут за пеленою иллюзий... И чары тонкие сии я могу наложить на пространство значительное. А более того, тонкость плетений, их сложность, вариативность, давали мне возможность чаровать на конкретные цели пространства, множество целей, выборочно. Простор это давало значительный в бою.

   Обсуждение, планы, связок атак и защит отработка, обсуждение вариантов, действий на случай провала, все многие часы заняло. Уже глубокой ночью, лишь отработав все, что возможно было, обсудив каждую мелочь, деталь, каждый измысленный вариант, друг мой Наруто из фамилии Узумаки и его друг, Шикамару из фамилии Нара ушли отдыхать. Бой предстоял сложный. Бой предстоял опасный, на пределе возможностей. Но мы, я, измыслили десятки вариантов пути к победе.

   Что сотворить, дабы не проиграть. Избежать что необходимо, дабы не пострадать. Чего не допустить... От обратного действовали мы и мыслили. Ибо победить, думая о силе своей превосходстве, чаще путь лишь к поражению, ибо противник опаснее на много порядков оказаться может.

   Мы учли все. И лишь истинный бой, проверка возможностей наших, покажет, истинно ли все, али переоценили себя мы все же.